Гавриил разрывался между двумя разными вариантами развития событий. Он пытался думать, рвал душу и ломал голову, чтобы принять правильное решение. Но времени на раздумья у него не осталось. В комнату вернулся отец Куинн, вся его поза выдавала напряжение, а глаза светились раздражением и, как заметил Гавриил, беспокойством. Отец Куинн боялся.
Все в порядке?
Увидев, что первосвященник так напуган, Гавриил легко принял решение. За все годы, проведенные под его жёстким диктатом, Гавриил ни разу не видел, чтобы отец Куинн не то чтобы трясся от страха, а хотя бы немного волновался. Но теперь, когда священник лихорадочно переводил взгляд с Гавриила на Миллера, юноша понял, что нашел его слабое место. Никто из попавших в Чистилище детей не мог выбраться оттуда без предварительной присяги Бретренам. Но Гавриил мог. Он мог стать брешью в их непроницаемой броне.
Хорошо,сказал Гавриил мистеру Миллеру.Поехали.
Отец Куинн метнул взгляд на Гавриила.
И куда же ты едешь?отец Куинн очень старательно делал вид, будто всерьёз беспокоится за Гавриила. Но юноша все равно заметил в его голосе панику.
Со мной,поднимаясь, сказал мистер Миллер.Джозефу восемнадцать, и он получил в наследство поместье.
Мистер Миллер повернулся к Гавриилу.
Я подожду, пока ты соберешь свои вещи.
У меня ничего нет,сказал Гавриил и, взглянув на священника, подумал: «Ничего, кроме стремления и цели освободить моих братьев и уничтожить вашу секту».
Мистер Миллер помолчал, но затем кивнул.
Тогда у входа нас ждет машина.
Гавриил вышел из кабинета вслед за мистером Миллером, но остановился, когда отец Куинн протянул ему руку.
Рад был познакомиться, сын мой,сквозь сжатые зубы процедил отец Куинн.
Гавриил замешкался, его охватил страх, который он годами испытывал перед этим человеком. Но, глубоко вздохнув, пожал ему руку. Священник предупреждающе сдавил ладонь Гавриила. Гавриил понял его сигнал. Держи язык за зубами.
Я тоже, святой отец,сказал он и отдернул руку.Рад был познакомиться.
Отдернув руку, он возненавидел себя за то, как от такого открытого неповиновения у него заколотилось сердце. Гавриил шел по коридорам приюта Невинных младенцев, бывшим когда-то его святилищем, а теперь ставшим ничем иным, как тюрьмой, и чувствовал, как по спине бегают мурашки. Когда он подошел к главному входу, у него задрожали ноги. Он остановился и посмотрел на украшенную гравировкой деревянную табличку. Никакой буквы «Б». Почувствовав на спине чей-то взгляд, Гавриил обернулся. На него внимательно смотрели отцы Куинн, Маккарти и Брейди. Троица мучителей. Никто не уходил от Бретренов живым. Гавриил знал, что они этого так не оставят. Они должны защитить свою тайну. И не могут его отпустить.
Джозеф?окликнул Гавриила мистер Миллер.
Гавриил переступил порог и вышел на свежий воздух. Он поморщился от яркого дневного света, но постарался скрыть от мистера Миллера свою неловкость. Проходя мимо адвоката, он проговорил:
Гавриил. Теперь меня зовут Гавриил.
Если у Мистера Миллера и были какие-то вопросы, он их не задал.
Тогда зови меня Миллер. Мистер Миллер звучит как-то чересчур, будто имя моего отца.
За рулем черного «Бентли» ждал водитель. Гавриил забрался на заднее сидение, Миллер сел рядом. Пока машина выезжала на проселочную дорогу, Гавриил смотрел прямо перед собой. Он все делал на автомате, движимый обещанием предпринять что-то для спасения своих братьев. Он понятия не имел, что. Находясь в приюте, Гавриил ничего не знал о мире. Но он быстро всё схватывал и поклялся их освободить. И несмотря на сохранившуюся в нем веру, веру в добро и чистые намерения людей, ради желаемого он спокойно мог встать на путь тьмы. Чтобы спасти своих братьев, он с радостью пожертвовал бы своей душой.
До того, как ты пришел, я забрал твои документы из приюта,сказал Миллер, убирая в портфель папку.Сначала мы заедем ко мне в офис, подпишем бумаги, а потом отвезем тебя домой.
Не получив от Гавриила никакой реакции, Миллер вздохнул, затем спросил:
Может, у тебя есть какие-то вопросы, Гавриил? О твоем дедушке? Или наследстве? Тебе, должно быть, сейчас нелегко,отразившееся у него на лице недовольство сменилось сочувствием.Жизнь началась для тебя весьма тяжело, Гавриил. Твой гнев на деда был бы совершенно понятен.
Мне нечего сказать.
Гавриил смотрел прямо перед собой. Вспомнив лицо отца Куинна и то, как он разозлился, из-за его ухода, Гавриил почувствовал тяжесть в груди. Гавриил с ужасом думал о том, что теперь ждёт Падших. О мести, которую по его милости обрушит на них отец Куинн.
Судя по всему, теперь у Гавриила были деньги. С деньгами пришли и связи. Он должен за это держаться.
Вы хорошо его знали?произнес наконец Гавриил.
Твоего деда?спросил Миллер.
Гавриил кивнул. Миллер заерзал на сиденье. Юноша уловил в нем едва заметное беспокойство. Он удивился, почему этот вопрос причинил адвокату такие неудобства.
Очень хорошо. Он был моим самым близким другом.
Как бы Гавриила ни терзала тревога за братьев, он не мог оставить без внимания боль другого человека. Повернувшись к Миллеру, он сказал:
Я сочувствую Вашей утрате.
Лицо Миллера прояснилось.
И твоей тоже,ответил Миллер.
Я его не знал.
Гавриил посмотрел в окно на обсаженные деревьями дороги. Все было таким зеленым. Он привык лишь к черному и серому, да еще к потёртым деревянным орудиям пыток. Гавриил не хотел спрашивать. Он злился на деда, но по слабости вдруг поймал себя на том, что говорит:
Почему он раньше за нами не приехал?
За нами?
Гавриил взглянул на Миллера.
Да. За мной и моим братом. За нами.
Брови Миллера поползли к переносице.
У нас нет никакой информации о твоем брате. Нам и твоё-то имя удалось узнать только потому, что твой дед нашел его еще до того, как несколько лет назад в базе приюта Невинных младенцев произошел системный сбой. На некоторое время вся информация о его воспитанниках была утеряна. Когда систему исправили, все имена и данные детей пришлось повторно вбивать вручную. Священники заверили правительство в том, что теперь все записи обновлены и полностью восстановлены.
«Так вот значит, как они это делали»,подумал Гавриил.
Вот как они стирали мальчиков из базы. Почему никто никогда не искал тех, кого забрали в Чистилище. А кто бы стал? Все они были сиротами. Никому не нужными. Никому не было до них никакого дела.
У меня есть брат,повторил Гавриил.Младший брат. И он все еще в приюте.
Миллер казался смущенным и взволнованным.
Тебе восемнадцать. Мы можем вытащить оттуда твоего брата, сделав тебя его опекуном.
Гавриил почувствовал, как сдавившие его грудь тиски немного ослабли. Но теперь это касалось не только Михаила.
Братьев.
Что?
Братьев,повторил Гавриил.
Миллер нахмурился.
Братьев?
Гавриил услышал, как в голосе Миллера растёт замешательство.
Ты упомянул только об одном. Сколько у тебя братьев?
Шесть,сказал Гавриил и прочел на лице Миллера удивление.У меня шесть братьев.
Гавриил выдохнул, представив себе Вару, Уриила, Селу, Дила, Рафаила и Михаила.
И нам необходимо поскорее их вытащить. У меня в этом плане не так много времени,сказал он, и у него в венах похолодела кровь.Я здесь только по этой причине. Мне наплевать на деда и его богатство. Но если деньги помогут мне вытащить братьев, я этим воспользуюсь.
Миллер всю дорогу молчал. Гавриил понятия не имел, о чем он думал. Наверное, решил, что Гавриил спятил.
Может, после того, как он столько лет провел в Чистилище, так оно и было. Гавриил понимал, что он давно не тот мальчик, который когда-то спустился по подземной лестнице и вошёл в металлическую дверь. Теперь в нем тоже таилась тьма. Он чувствовал, как день ото дня она растет. И не знал, поглотит ли она его когда-нибудь.
Но сегодня не время об этом думать.
Подписав все документы, они покинули Бостон и отправились в пригород Массачусетса, где находился новый дом Гавриила. Миновав километры пустынных полей, они подъехали к высоким железным воротам. Ворота открылись автоматически. Увидев такие бескрайние владения, Гавриил потрясённо распахнул глаза.
Здесь бесполетная зона,Миллер жестом указал на простиравшиеся на долгие километры холмистые, ухоженные поля.Твой дед был очень специфическим человеком. У него имелся свой взгляд на вещи. Этот адрес нигде не зарегистрирован, и за внушительную сумму он обеспечил своим владениям защиту правительства. О существовании этого поместья не известно никому, кроме нас и обслуживающего персонала. Оно вне всех систем, как любая секретная военная база.
А персонал?прямо спросил Гавриил, не обратив внимания на всё остальное.
Миллер кивнул.
Всего несколько человек. Ровно столько, чтобы они могли обслуживать такую территорию. Неболтливые работники, которые не лезут, во что их не просят, и в награду за молчание живут на территории поместья в своих собственных домах. Ну, и конечно, Уинстон, твой водитель. Все сотрудники прошли тщательную проверку и подписали соглашения о неразглашении. Но они на протяжении долгих лет, даже десятилетий, были верны твоему деду, и очень его любили, как и он их. Они были его семьей, насколько он им позволял. И будут и твоей, если ты им это позволишь.
Гавриил задумался, как они отреагируют на приезд Падших. Как отнесутся к шестерым больным на всю голову подросткам. Потому что Гавриил ни секунды не сомневался, что они поселятся здесь вместе с ним. Здесь найдётся место для каждого из них. Для каждого с его маниакальной и пугающей одержимостью. Как он объяснит все это слугам своего деда? Михаила с его кровопусканием? Закованного в цепи Дила?
Машина остановилась. Гавриил взглянул на каменные ступени, ведущие к величественному, богато украшенному парадному входу. Юноша никогда не покидал приюта, но в кабинете отца Куинна видел картины с изображениями старинных особняков Ирландии. Это поместье было сопоставимо с самыми лучшими из тех, что он видел. Двери особняка открылись, и вдоль посыпанной гравием верхней части лестницы выстроились одетые в черно-белую униформу слугитри женщины и один мужчина. Гавриил смотрел на них со сдержанным интересом. Но в его сознание постепенно начала просачиваться реальность. Теперь все это его. Все это принадлежит Гавриилу. Теперь у него столько денег, сколько он никогда и пожелать не мог. Несмотря ни на что, Гавриил все же был божьим человеком. Он убедил себя в том, что это всего лишь очередное испытание. Что потом Бог вознаградит его за принесенную в жертву душу. Деньги для него ничего не значили. Но чтобы спасти своих братьев, он ими воспользуется. Он согрешит и пойдёт на всё, лишь бы их освободить.
Дверь «Бентли» открыл мужчина в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.
Господин Келли,сказал он, когда Гавриил вышел из машины.Добро пожаловать домой.
Спасибо,ответил Гавриил и стал подниматься по лестнице.
Чувствуя озноб от набежавшего ветра, он шел к огромному особняку. Здание казалось таким большим, что ему не было видно конца. Обвивающий серые каменные стены плющ придавал особняку живость. Стёкла многочисленных окон украшали ромбовидные свинцовые узоры. Здание было таким же необъятным, как приют Невинных младенцев. Может, даже больше.
Господин Келли,поздоровался с ним каждый из слуг.
Гавриил кивнул и пожал им руки. Мужчина, который помог ему выйти из машины, открыл парадные двери.
Патрик,представил его Миллер.Твой дворецкий.
Улыбнувшись, Гавриил переступил порог и вошел в фойе дома. До этого такое великолепие Гавриил видел лишь в католических церквях Бостона. В соборах.
Миллер c Патриком провели Гавриила по всему дому. Патрик оставил их и отправился готовить ужин, а Миллер повел Гавриила в кабинет. Юноша застыл в дверях роскошной комнаты, обставленной мебелью вишневого дерева, с зелеными коврами и обоями. Позади стола висела большая картина с изображением распятого на кресте Христа. Гавриил сглотнул. Вокруг Иисуса стояли семь архангелов. Семь архангелов с широко расправленными белыми крыльями держали мечи, отгоняя демонов.
Гавриила бросило в холод.
Гавриил?
Почему он бросил нас в этом чертовом приюте?грубо спросил Гавриил, не отрывая глаз от картины.Почему не забрал к себе домой? Почему оставил нас без семьи? Без защиты?
Гавриил, как мог, старался сдержать гнев.
Миллер молчал. Когда Гавриил обернулся, адвокат казался озадаченным.
Гавриил твой дед был не совсем нормальным.
Гавриил растерянно нахмурился.
Когда он узнал, что у него есть ребенок, твоя мать, он понял, что никогда не сможет присутствовать в ее жизни. Твоя мать родилась в результате случайной связи. Она полагала, что не нужна своему отцу. Но это не правда. Она была ему очень нужна. Но он боролся со своими внутренними демонами.
От последних слов у Гавриила волосы встали дыбом. Он знал об этом всё.
Рядом с ним ей бы угрожала опасность. Поэтому он держался от нее подальше. Он стал искать ее только незадолго до смерти,на лице Миллера отразилось сочувствие.И обнаружил, что она умерла. Это разбило ему сердце. Потом он узнал о тебе. К тому времени, как мы нашли тебя в приюте Невинных младенцев, ему оставалось жить всего несколько дней. Но он хотел, чтобы у тебя было это поместье. Чтобы у тебя было всё.
Почему он был опасен?спросил Гавриил.
В его сознании начал пробуждаться неподдельный интерес.
Ты молод, Гавриил. У жизни есть стороны, с которыми ты ещё не знаком темные стороны. Лучше не будить спящую собаку. Теперь ты богатый человек, под надёжной защитой; твой дед об этом позаботился. Ты можешь жить полноценной жизнью.
Услышав слова Миллера, Гавриил рассмеялся. Однако его смех быстро стих, а вместе с ним улетучился и весь юмор.
Поверьте мне, мистер Миллер. Я прекрасно знаком с темной стороной жизни.
Гавриил не дал Миллеру возможности ответить.
Я иду спать,сказал юноша.Пожалуйста, передайте Патрику, что я не голоден.
Гавриил протиснулся мимо Миллера и поднялся по лестнице в свою спальню, которую Патрик показал ему во время экскурсии по дому. Он запер дверь и оглядел огромную комнату. В центре стояла большая кровать с балдахином. Матрас выглядел слишком удобным. Гавриил не привык к удобствам.
Юноша прошел в ванную и включил ледяной душ. Затем разделся и шагнул под поток воды. От недавнего вывиха болело плечо. Там, где отец Куинн порезал его ножом, жгло кожу. А где священник стегал его кнутом, изгоняя из него демонов, остались шрамы.
Выйдя из душа, Гавриил заметил в зеркале над раковиной свое отражение. И замер. Он не видел себя три года. Не в силах пошевелиться, он рассматривал свои коротко остриженные платиновые волосы; не было видно даже его кудряшек. Голубые глаза казались тусклыми, под ними залегли черные круги.
Он был худым, очень худым. Его кожу испещряли шрамы и раны от ударов плетью и горящих углей но все его внимание, словно магнит, притягивало стоящее прямо в центре груди клеймо. Напоминание о ярости Бретренов. Перевернутый крест, говорящий миру о его грехах.
Вот чего они добились.
Таков был Гавриил.
С отвращением отвернувшись от зеркала, он подошел к кровати. Гавриил снял с большого матраса простынь, лег на деревянный пол и натянул на себя одеяло. Но он не спал. Он не уснет, пока рядом с ним не окажутся его братья.
Такова была его клятва.
Он дал им обещание.
Обещание, которое не мог нарушить.
Глава восьмая
Прошло четыре недели. Как только наступила ночь, Гавриил, словно призрак, принялся бродить по поместью. Войдя в кабинет деда, он обошел стол и сел в его кресло. Затем уронил голову на руки. У него ничего не получалось. Он не знал, как их оттуда вытащить. Миллер начал процедуру усыновления, но ни в одной из официальных записей не было никаких следов его братьев. Они исчезли. Были низвергнуты с земли Бретренами. Гавриил не сомневался, что Миллер считает, будто он просто выдумал себе братьев. Что за время пребывания в приюте Невинных младенцев Гавриил получил психическую травму и придумал себе братьев, как способ справиться с одиночеством и покинутостью.
Жутко нервничая и уже не представляя, что еще сделать, Гавриил зарылся руками в волосы. Он откинулся на спинку кресла и уставился на стол. Стол был старым и богато украшенным, по обеим сторонам располагались выдвижные ящики. Гавриил порылся в их содержимом. Но там ничего не оказалось. Ничего, что помогло бы ему понять своего деда. Он уже хотел было подняться с кресла, но тут заметил в другом конце комнаты клочок бумаги, торчащий из одного из ложных выдвижных ящиков. Брови Гавриила поползли к переносице. В груди вспыхнуло любопытство, и он подошел к декоративным панелям. Провел рукой по дорогому вишневому дереву и изысканному орнаменту. Гавриил осмотрел замкиключа не было. Он попытался открыть их, потянув за ручку. Но они не двигались. Гавриил не понимал, почему так упорно хочет залезть в эти ящики. Но эта задача, пусть и минутная, отвлекла его от неотступной тревоги о братьях. Поэтому он сосредоточился на ней.