Он опустился на колени и внимательно осмотрел панели. Обнаружив между ними небольшой зазор, Гавриил почувствовал себя победителем. Это означало, что внутри что-то есть. Он повернулся к столу, взял нож для писем и сунул лезвие в декоративный ящик. Лезвие попало в какой-то скрытый замок. Гавриил все тыкал и тыкал ножом по металлу, пока что-то не щелкнуло, и ложная передняя панель не открылась.
Гавриил бросил нож на пол и уставился на содержимое ящика. На несколько засунутых внутрь тетрадей. Он потянулся за первой, опустился на пол и открыл обложку из коричневой кожи.
«Сколько себя помню, я всегда думал об убийстве. Это желание каждый божий день овладевало всеми моими мыслями, управляло моими действиями»
Затаив дыхание, Гавриил проглатывал страницу за страницей. У него дрожали руки, от лица отхлынула кровь. Он так погрузился в чтение, что не заметил, как наступило утро, взошло солнце и дверь кабинета открылась.
Миллер обошел стол и замер, увидев сидящего на полу Гавриила.
Гавриил?
Когда он понял, что Гавриил держит в руках, на лице у Миллера отразился страх.
Вы знали,произнес Гавриил.
Это был не упрёк. Просто констатация факта. Гавриил поднял вверх тетрадь. Он уже прочел три. В каждой из которых говорилось о том, кем был его дед. Убийцей. Палачом. В них подробно описывались его убийства, живущая в нем темнота, что заставляла его лишать людей жизни и то, почему он держался подальше от своей дочери. Страх, что его пороки перейдут к ней. Или еще хуже, что, потеряв контроль, он причинит ей вред.
Только вот его пороки перешли не к его дочери. Они перескочили через поколение и проявились в его внуке. Во внуке, который в данный момент находился под присмотром у садистов Бретренов.
Гавриил,Миллер провел руками по лицу.Я могу объяснить.
В этом нет необходимости.
Кровь с безумной скоростью неслась по венам Гавриила. Он только что прочитал о том, как его дед перенаправлял свою жажду крови в нужное русло. Об инструкциях, данных всему персоналу, чтобы он мог удовлетворять свои смертоносные потребностиперсоналу, работающему в поместье. И Джон Миллер, как лучший друг деда, свято хранил его тайну и помогал ему находить жертв. Создал систему, при которой он не причинял вреда ни в чем не повинным людям... а лишь тем, кто действительно этого заслуживал.
Гавриил, я все могу объяснить,Миллер тяжело опустился в стоявшее у стола кресло.
Он ослабил галстук и расстегнул воротник.
Я хочу, чтобы Вы мне показали. Показали, как Вы находили ему нужных жертв. Как Вам удавалось контролировать Джека, как вы с им всё так устроили, что за столько лет вас не поймали, и не погиб ни один ни в чем не повинный человек.
Виноватое выражение лица Миллера сделалось потрясённым.
Что? Зачем?
Михаил такой же, как и Джек. Михаил, мой брат, мой кровный брат и все мои братья такие же, как и Джек.
Миллер удивленно распахнул глаза и сглотнул.
Что?
Они хотят убивать. И однажды непременно убьют. Они сами мне об этом сказали. Вот почему Бретрены заперли их в Чистилище. Потому что считали их одержимыми бесами.
Гавриил опустил голову. Тяжело вздохнув, он выплеснул из себя всю суровую правду, что так долго теснила ему грудь. Он во всем признался Миллеру. Рассказал ему о Чистилище, о Бретренах, о Падших обо всём. Когда он закончил, лицо Миллера побагровело от ярости.
Мы должны их вытащить,сказал Гавриил.
Нет никаких записей, подтверждающих их существование. И Гавриил, Церковь могущественна. В Бостоне Католическая церковьэто всё. Нам эта война ни к чему. Тут надо действовать разумно.
Это не Католическая церковь. Это всего лишь кучка сбившихся с пути священников.
Сколько человек в этой секте?
Точно не знаю. Но не много. Мы никогда не видели больше двадцати священников.
Миллер откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонью глаза.
Черт, сынок
Адвокат застонал.
Джек думал, что, если просто будет держаться подальше, то избавит всех вас от того, что исковеркало его душу,еле слышно прошептал он.
Это не помогло. Что бы там ни текло в его жилах, теперь оно живет в Михаиле. И в Падших тоже,сказал Гавриил.
Он закрыл глаза и продолжил:
В своих дневниках Джек упоминает людей, которые делали для него грязную работу хоронили трупы, подчищали даже незаметно выводили людей из опасных мест.
Миллер хотел было возразить, но вместо этого медленно кивнул.
У Вас сохранились их контактные данные?
Миллер снова кивнул. От намёка на хоть какой-то план, от забрезжившей возможности у Гавриила заколотилось сердце.
Мы могли бы тайком вытащить моих братьев. Привезти их сюда. Поместье вне всех систем, Вы сами это сказали. Никто нас не найдет. Они не смогут нас найти.
В сердце Гавриила мелькнула надежда.
Я мог бы направлять их с помощью методов Джека и так защищать ни в чем неповинных людей. Я справлюсь. Я смогу им помочь. Возможно,тут он почувствовал, как у него груди свалился огромный груз.Возможно, это оно и есть. Ради чего все это было, вся эта боль, жуткие вещи. Возможно, это с самого начала было моим призванием.
Миллер подался вперед.
Гавриил, ты не знаешь, что это такое взять на себя такую ответственность.
От сквозящей в голосе Миллера усталости и поражения воодушевление Гавриила сменилось гнетущей тревогой.
Ты молод. Слишком молод. Но самое главное, ты хороший парень, Гавриил. Такая жизнь делать всё возможное, чтобы быть рядом с людьми, которым хочется, нет, необходимо убивать,он вздохнул.Это отравляет душу. Безвозвратно. Уж я-то знаю.
Миллер внимательно посмотрел на Гавриила.
Я читал твоё дело. В нем говорилось, что ты должен был стать священником. Это полная противоположность той жизни, которую ты сейчас планируешь. Ты пожертвуешь ради них своей душой?
Гавриил подумал о том, какой за последние несколько лет стала его жизнь, жизнь Падших. Подумал обо всех изнасилованиях, боли, изгнании нечистой силы и тьме, которая по-прежнему жила в его братьях и немного в нем самом. О тьме, которая, как он понял после месяцев нескончаемых пыток, останется в них навсегда. Похоже, у них не было выбора. Такова их судьба.
Я готов пойти на такую жертву.
В этот момент Гавриил обрёк себя на вечные муки. Он знал, во что превратится его жизнь, если он взвалит на себя ответственность за Падших. Но он должен попытаться. Он должен их спасти, чтобы спасти остальных. Тут уже кое-что поважнее его и Падших братьев. На карту поставлена не только его бессмертная душа.
Ему необходимо уничтожить Бретренов.
Для этого ему придется согрешить. Придется стать соучастником множества убийств, как это в свое время делал для Джека Миллер.
Миллер поднялся на ноги.
Ты знаешь, где это? План Чистилища?
Гавриил кивнул. Ему никогда не забыть это место. Дом «покаяния» для так называемых грешников. А на самом делекамера пыток под руководством священников, осквернивших католическую веру и ее идеалы.
Это дорого тебе обойдется. Чтобы нанять лучших, нужны большие деньги.
Гавриил ухмыльнулся, впервые за долгое время он обнаружил в себе способность шутить.
Похоже, с этим я справлюсь.
Миллер не улыбнулся в ответ. Вместо этого он подошел к картине с архангелами и отодвинул в сторону массивную раму. За ней находился скрытый в стене сейф. Миллер его открыл и вытащил какую-то черную книгу.
После этого пути назад уже не будет. Ты ведь это понимаешь? Я знаю, что ты через многое пришёл. Такого никому не пожелаешь. Мы можем остановить Бретренов другими способами. Я могу помочь. Возможно это займет много времени, но мы можем вернуть данные твоих братьев в государственную систему. Естественно, нелегально, но это вполне выполнимо.
Миллер помахал черной книгой.
В этой книге не только воры и убийцы. Подумай об этом, сынок. Мы могли бы обратиться в надлежащие инстанции.
Гавриил расправил плечи.
Все должно быть именно так. Я спокойно возьму на себя этот грех. Бретрены никогда не отпустят моих братьев. Уверен, что, пока мы тут разговариваем, они пытаются выяснить, где я и как меня вернуть. Никому не уйти из Чистилища живым, не присоединившись к их секте. Чтобы освободить их любым другим способом, потребуется слишком много времени. Миллер, Бретреныдетище испанской инквизиции. Они существуют уже более ста лет. И не позволят мне разрушить все, что создали.
Миллер опустил голову, но затем мрачно кивнул. Прямо при Гаврииле Миллер открыл черную книгу и сделал звонок. Гавриил поразился, насколько все просто.
Садись, сынок. Если ты собираешься окунуться в эту жизнь, нам нужно многое обсудить.
Гавриил так и сделал. Они с Миллером сели за стол, и Миллер рассказал ему, как все устроено, и услугами каких людей он пользуется. Когда Миллер, наконец, закончил разговор и закрыл книгу, то достал графин виски и два хрустальных бокала. Он налил себе и Гавриилу.
Я не пью,прошептал Гавриил.
Ему было далеко до той развращенности, которой требовала от него его новая роль.
Хочешь совет, сынок?сказал Миллер и пододвинул Гавриилу стакан с виски.Начинай. Сегодняшний день ничто по сравнению с теми испытаниями и невзгодами, с которыми ты столкнешься. Ты должен знать, во что ввязываешься.
Гавриил закрыл глаза, выдохнул и потянулся к стакану. Одним глотком он опрокинул в себя виски и задохнулся от того, как обжигающая жидкость огнём разлилась у него в груди. Он закашлялся, пытаясь прочистить горло. Миллер не засмеялся. Здесь не было ничего смешного. Вместо этого он встал и взглянул на часы.
Если мы не хотим опоздать на встречу, нам нужно идти.
Через два часа в городском офисе Миллера появились двое мужчин. Гавриил нарисовал им план Чистилища. Рассказал, где находится общая спальня, и куда нужно доставить его братьев после того, как их оттуда заберут. Не в поместье. А на безопасную нейтральную территорию, после чего Миллер переговорит с водителем Уинстоном, и тот привезет их домой в фургоне. Гавриил не знал, кто эти люди и чем они занимаются. Ему не хотелось знать ничего, кроме того, что они спасут его братьев. Гавриил назвал им время, когда священники будут в церкви Невинных младенцев. Именно тогда лучше всего пробраться в Чистилище.
А если кто-то из священников останется в подземелье? Их убирать?спросил один из мужчин.
Гавриил почувствовал, как от этого вопроса у него на груди заныл перевернутый крест. Вот оно. Тот самый момент, когда он оказался перед выбором спасти свою душу или обречь ее на вечные муки. Жить благочестивой жизнью или корыстными целями. Но вспомнив лица Падших, их неверие в то, что Гавриил действительно за ними вернется, их спасетон с готовностью прыгнул в эту пропасть.
Не оставляйте в живых никого.
Гавриил с Миллером возвращались в поместье в гробовом молчании. Миллер не проронил ни слова, когда Гавриил вышел из машины и направился к парадному входу. Шагая, он вспоминал, как изучал систему контроля Падших, которую Миллер применял когда-то в случае с его дедом. Гавриил вспоминал их жизнь в приюте Невинных младенцев. Время, проведенное в Чистилище. Тот систематизированный порядок вещей, который с раннего детства определял их жизнь. Взяв его за основу, Гавриил разработал понятные Падшим нормы и правила. Семейная атмосфера. Внутренняя организация и заповеди. Обряды, ритуалы.
Гавриил бросился бежать. Он бежал по лестницам, пока не добрался до маленькой скрытой часовни, которую соорудил его дед во время строительства особняка.
Он промчался по короткому каменному проходу и упал на колени. Взглянув на распятие, он почувствовал, как по щекам текут слезы. Его ладони ударились о холодный камень. Гавриил закричал. Он выплеснул копившийся в нем стыд и отвращение к себе за то, что, что только что сделал. За души, которые не имел права приговаривать к смерти. Гавриил поднял голову с молитвой на устах, с молитвой о прощении.
Тут он заметил в углу часовни что-то чёрное. На полу валялся какой-то кнут. Нет, не кнут. Это была римская плеть. Гавриил подполз ближе и взял в руки деревянную рукоятку. С нее свисали семь кожаных ремешков, в каждый из которых были вплетены кости и кусочки металла. Гавриил взглянул на лицо Христа и снял рубашку. Опустившись перед алтарем на колени, он закрыл глаза и хлестнул по спине плетью. Гавриил зашипел, стиснув зубы, чтобы не закричать. Но когда ему в плоть впились оплетенные костью и металлом ремни, он почувствовал, как Божья кара очищает от грехов его тело. Почувствовал, как его покидают долгие годы лжи и греха. У Гавриила закатились глаза от удовольствия, когда ему на спину с яростью обрушились все семь ремней. Семь, по одному за каждого из Падших и за те смертные грехи, которые они однажды совершат. Семь за смертные грехи и семь за божественные добродетели, которые помогут ему в искуплении.
И Гавриил не выходил оттуда, пока не рухнул на пол часовни, избитый и окровавленный. А деревянное лицо Христа с одобрением взирало на его самобичевания.
Гавриил лежал на полу, в ожидании приезда своих братьев. Истекая собственной кровью, он закрыл глаза и крепко уснул впервые за много лет.
Глава девятая
Гавриил проснулся от чьего-то покашливания. Он поморгал и открыл затуманенные от усталости глаза. Под ним был ледяной пол, во рту пересохло. Гавриил заметил в дверях начищенные до блеска черные ботинки и поднял голову.
Сэр, фургон приближается. Я решил, что Вас нужно известить.
Всё изнеможение Гавриила в считанные секунды сменилось приятным возбуждением. Не обращая внимания на жалящие спину следы от ударов, он поднялся на ноги. Если Патрик и заметил валяющуюся на полу плеть, то не подал виду. Но кровь на спине у Гавриила он точно увидел. Плеть. На долю секунды Гавриил задумался, откуда она здесь. В часовне. Кто ею пользовалсяего дед или Миллер?
Патрик вежливо поклонился и, пока Гавриил надевал рубашку, вышел из часовни. Перепрыгивая через две ступеньки, юноша взбежал по лестнице в фойе. Он ворвался в парадные двери поместья и остановился у подножия главной лестницы, ведущей в спальни и верхние апартаменты. Он замер на месте. Из кабинета деда вышел Миллер и кивнул Гавриилу. План сработал.
Всё получилось.
Миллер держал в руке очередной стакан с виски. Видимо, так ему было легче с этим справляться. Судя по всему, Миллер думал, что его многолетнее пособничество убийцам закончилось со смертью Джека Мерфи. Гавриил видел во взволнованных глазах мужчины усталость от тягот той нелегкой жизни. Но Миллеру не о чем беспокоиться. Всю ответственность за бремя предстоящих лет возьмет на себя Гавриил. Это его Падшие. Его подопечные.
Его крест.
Гавриил услышал звук открывающихся дверей фургона. Он досчитал до тридцати, прежде чем повернулась дверная ручка. Гавриил затаил дыхание. Первым вошел Уинстон. Водитель казался настороженным и немного растерянным. Гавриил взмолился, чтобы в дороге никто из братьев не попытался ему навредить. Он велел нанятым людям запереть Падших в клетке фургона. Как бы сильно он их ни любил, Гавриил знал, что произошедшее собьет их с толку. Ему не хотелось, чтобы они начали бороться со своими спасителями. Времени на их вызволение было мало. Все должно было пройти как по маслу. Кроме того, Гавриил велел не снимать с Дила цепи. Остальные братья не были импульсивными в своих темных желаниях; он знал, что они не станут убивать тех, кто их спас. Дил был менее предсказуем.
В дверях мелькнул знакомый проблеск рыжих волос, развеяв беспокойство Гавриила о Уинстоне.
Вара.
Зеленые глаза Вары с подозрением оглядели холл пока его взгляд не задержался на стоящем у подножия лестницы Гаврииле. Вара замер как вкопанный. Незнающий Вару человек не заметил бы мелькнувшей в его глазах искорки изумления. Но Гавриил отлично его изучил. Он знал каждого из этих парней вдоль и поперек. И сейчас он увидел, что Вара оцепенел от шока.
Следом за ним вошел Уриил, затем Села. Оба они замерли, увидев Гавриила. Увидев особняк, в котором оказались. Вскоре показался Рафаил, который вел Дила за закрепленную у него на шее цепь. На пальце у Рафаила красовался знакомый шнурок. Его золотистые глаза скользнули по холлу. Затем начал озираться Дил. При виде Гавриила его лицо облегченно расслабилось. Казалось, он, наконец-то, выдохнул.
Увидев реакцию Дила, Гавриил улыбнулся. Но тут же затаил дыхание, потому что в фойе вошел Михаил. Все они были одеты в белые штаны и рубашки. Михаил тоже. Но его рубашка была расстегнута до пупка, а на шее висел подаренный когда-то Гавриилом пузырёк. Михаил остановился рядом с Рафаилом, а затем встретился глазами с братом. Взглянув на Гавриила, Михаил моргнул, а затем как обычно уставился куда-то поверх его головы. Но Гавриил все равно заметил. Заметил мелькнувший в голубых глазах Михаила проблеск облегчения, или, может, благодарности.