Теперь уже не только из-за неё,усмехнулась Рина, салютуя невидимой собеседнице приподнятым бокалом.
«Я прошу прощения, что напугала тебя))) Для меня во всём этом тоже был некоторый элемент неожиданности. Ты откликнулась... Но я рада, что ты так легко преодолела недоумение и освоилась».
Всё это так интересно, что без бутылки не разберёшься,хмыкнула Рина.Во всех смыслах.
«Звучит как тост».
Согласна с тобой. Ну... Будем!И Рина, вновь наполнив свой бокал, опрокинула его в себя.
Последовало некоторое молчание.
«А что это мы без закуски?»всплыли на экране Линины буковки.
Резонное замечание,согласилась Рина, подняв палец.Истину глаголешь!
Она принесла сыр, виноград, маслины, клубнику и груши.
Как тебе?
«Пойдёт:)ответила Лина.Спасибо, очень любезно с твоей стороны».
На чём я остановилась?Рина, сморщившись, преодолевала жжение в горле от новой порции настойки, в чём ей помогли сыр и клубника.А! У меня такое чувство, что ты... имеешь некоторое отношение к этой картине. Хотя, может быть, я просто пьяна. Или чокнулась.
«Я просто твоя сестра по несчастьюбессоннице».
А ещё ты слышишь меня,уточнила Рина, раскусывая крупную розовую виноградину.Хотя я не обнаруживаю никаких... технических средств, которые могли бы... этому способствовать.
Язык заплетался, но страх совсем ушёл. Может, старый добрый алкоголь сделал своё примиряющее дело, а может... Шут его знает. Озарённая новой идеей, Рина с придирчивостью осмотрела ноутбук, но подтверждения своей догадке не нашла. Лина молчалакак будто терпеливо ждала, когда она закончит свой поиск истины.
«Ну что, мифы развенчаны?:) Ларчик просто открывался?»показалось наконец на экране.
Я вообще ничего не понимаю,пробормотала Рина.Блин! Как ты это делаешь?
«Просто прими это. Как часть бреда:)»
Ладно.
«Вот и славно».
Ты прикольная, сестрёнка.
«Ты тоже милая».
Звучит как тост.
«:))))»
Детали этой тёмной истории расплывались в таинственной дымке, но главный факт оставался фактом: в эту ночь Рина «уговорила» пол-литра настойки в одно лицо (если предполагать, что у странной виртуальной собеседницы была своя собственная выпивка). Проснулась она в том же положении, в котором и уснула: за работающим ноутбуком и в компании пустой бутылки. На лице Гели лежала тень недоумения с примесью укоризны, о чём свидетельствовала приподнятая бровь. Обычно Рина таким возлияниям не предавалась, это было не в её характере. Но Геля тактично не стала расспрашивать о причинах такого несуразного внезапного излишества.
Кофе тебе сделать?только и спросила она, усмехаясь уголком губ.
Спасибо, милая, не откажусь,прохрипела Рина.Ик. Извини.
Никакой «Бессонницы» на экране не было и в помине. Просто стартовая страница браузера.
Кофе и душ несколько взбодрили. Геля уехала на работу, а Рина осталась домав очень странном, задумчивом расположении духа. Купание в море и поездка в город помогли ей вернуться в обычное своё состояние, но ночное происшествие маячило на горизонте нелепым пятномнеобъяснимым, не вписывающимся ни в какие разумные теории.
Рина опасалась подходить к ноутбуку недели две, а мимо домашнего бара ходила с каменным лицом. Как её вообще угораздило так назюзюкаться? Что это было? Её звали Линавот и всё, что она знала о своей собутыльнице по ту сторону экрана.
Картина снова звала её. Обещание закончить, «даже если на это уйдёт тыща лет», висело над ней тяжёлой глыбой, и трусливо сбежать, навсегда закутав картину в чехолне вариант. Ведь зачем-то была дана ей эта картина... Непонятно только, кем. Судьбой? Богом? Прогулявшись по пляжу, выпив кофе и выкурив сигариллу, Рина собралась с духом и нанесла на холст несколько мазков.
Бокал бешено сверкнул, взрезал стеклянной молнией сердце, и оно облилось тёплой кровью-вином. Рубиновые струйки потекли... Пронзительный свет-крик раздирал душу, но об этом нельзя было запросто поговорить с Гелей за ужином. Бремя принадлежало только Рине. Не с кем разделить. Ей одной и нести эту ношу. Геля могла только догадываться по морщинам на лбу Рины, что её гложет что-то очень непростое, очень тяжкое...
«Я могу помочь тебе заснуть,эта строчка на голубом фоне ждала Рину, когда она открыла ноутбук во время лунной бессонницы.Без выпивки. Я серьёзно».
Что я буду тебе за это должна?Задав этот вопрос для отвода глаз и оттягивания времени, Рина изо всех сил искала хоть малейший признак вторжения, удалённого доступа или чего-то в этом духе. Но ни камер, ни микрофонов к ноутбуку подключено не было, она это точно знала.
«Ничего не должна, о чём ты? Не ищи, никто к твоему компьютеру не подключался без твоего ведома. Дело вообще не в технике. Не бойся, я не желаю тебе зла».
Да кто ты вообще такая?!сжав кулаки и зубы, Рина уставилась в экран. Мурашки гуляли по спине табунами противных букашек с ледяными лапками.
«Я просто хочу тебе помочь. Со сном. А там, может, и картина напишется, если ты будешь нормально отдыхать. Я не враг тебе... Ведь ты чувствуешь это!»
Рина ощутила соль на губахне свою. Не из своих глаз. В сердце снова вонзалось то мучительное сверло, а в горле стоял ком.
Кем бы ты ни была, я снова чувствую, что ты плачешь,проскрежетала Рина сквозь зубы.
«Есть немного. Извини, я сейчас возьму себя в руки. Всё, чего я хочупомочь тебе».
Рина была готова поклясться, что услышала эти слова, а не увидела на экране. И голос, произнёсший их, был ей знаком... Но это казалось слишком невероятным, чтобы признаться в этом хотя бы себе.
Лина...только и смогла она пробормотать.
«Тебе нужно хорошо выспаться,звенел в голове знакомый голос с грустной, нежной заботой.Просто ложись на диван и представь себе, что под боком у тебя лежит большой пушистый кот. Мягкий, мурчащий, ласковый».
Хорошо, Лина, я попробую.
«Вот и умница».
Рина уже не видела букв на экране, она слышала голос в голове. Он говорил:
«Легла? Молодец. Видишь кота? Он тёплый, греет тебя своим мохнатым пузом. Можешь погладить его. Он никуда не денется».
Повинуясь голосу, Рина легла. А в следующую секунду и ощутила, и увидела пушистого красавца в серой шубе, с белыми «носочками» на лапах и оливково-зелёными глазами. Ей не столько хотелось на самом деле спать, сколькоуспокоить обладательницу этого печального, дрожащего от сдерживаемых слёз голоса. Та хотела помочь, для неё это было важно. Жизненно важно. Отказаться от помощипричинить ей боль.
Да, Линочка, я вижу кота. Он красавец. Спасибо тебе... Ты только не расстраивайся, пожалуйста.
Она запустила пальцы в густой мех мурлыкающего зверя. Сердце согрелось, глаза увлажнились солоноватым теплом. Своим собственным или Лины? Всё переплелось, слилосьи на глазах, и глубже, в сердце.
Я не всё до конца понимаю, Лина... Но это и неважно. Важно, чтобы ты тоже легла и успокоилась. Где бы ты сейчас ни была. Я не хочу, чтобы ты плакала.
«Ты всё правильно делаешь,тепло вздохнул голос в голове.Просто доверься мне. Спасибо, что не спрашиваешь, я и в самом деле не смогу объяснить. По крайней мере, сейчас. Но ты чувствуешь сердцем, этого довольно».
Кажется, я начинаю понимать, КТО ТЫ,прошептала Рина, ощущая лёгкое сонное онемение тела под нарастающее мурлыканье кота.
«Нет, ты не понимаешь. Ты думаешь в верном направлении, но это далеко не вся правда».
Рина хотела удивиться, но её накрыл тёплый, мохнатый, урчащий сон.
Пробудилась она от рассветных лучей, щекотавших ей лицо. Кот исчез, а на столике у дивана лежала записка: «Завтрак на кухне. Хорошего тебе дня. Целую, Геля».
Если бы не было этой подписи, «Геля», записка прозвучала бы в голове Рины голосом Лины.
Ей оставалось два варианта: или убедиться в собственном сумасшествии, или уверовать, что свершилось чудо и эта жуткая картина, этот груз, который она тащила безмолвно и покорно, начала наконец поддаваться. Сверхъестественная природа этого холста оставалась по-прежнему непостижимой уму, но Рина продвинулась в своём труде. Она написала бокал. Этот дурацкий бокал, который не давался её кисти так долго, она написала за два вечера, стоило только напиться с Линой. Истина оказалась в винев самом прямом смысле. Это было и смешно, и жутко.
Бокал резал ей сердце стеклянным блеском своей правдысамая страшная и пронзительная деталь картины. Страшнее, чем само лицо. Нет, если вглядеться, лицо совсем не было пугающим. Наоборотего озарял неземной покой, ласковый, горьковатый. Просто от него оторопь брала и становилось не по себе. Накатывал такой клубок чувств, что хоть рыдай. Но его Рина ещё не до конца прописала, только в общих чертах, остальное ещё жило в задумкетам, перед мысленным взором. Там ещё было что сказать. И на чём застопориться. Уфф... Если лицо она будет писать столько же, сколько этот бокал, эта картина по праву заслужит звание самого длинного «долгостроя» в её творчестве.
У Рины состоялись четыре персональные выставки с начала работы над этим полотном. Всё равно что у поэтачетыре тома стихов. Или у романистачетыре романа.
Бессонница посещала её снова, и не единожды. Рина пыталась совладать с нею подсказанным Линой приёмомпредставив себе кота. Но он, зараза этакий, не представлялся! Как ни укладывалась Рина в удобной позе, как ни считала вдохи-выдохи, пушистое мурчало не желало являться по её зову.
Тогда она открыла синий экран с надписью «Бессонница».
Лина, твой котяра не желает мне являться,пожаловалась она.
«Тебе снова не спится?»
Есть такое дело.
«Как твоя картина?»
Продвинулась. И существенно. Но работы ещё много.
«Я рада. Ложись. Сейчас я позову котика, и всё будет хорошо».
Нежная тоска в этом голосе сводила с ума. Рина не знала о своей собеседнице ровным счётом ничего, но это не мешало ей ощущать что-то до боли в груди родное, знакомое, близкое. «Ты не знаешь всей правды о том, кто я»,сказала Лина, и залив, шелестя волнами, вторил этим словам. Ясные, янтарные закаты озаряли домики на побережье и ласкались к розам и фуксиям на веранде.
Кот прижался к Рине тёплым пузом и замурчал. В обнимку с ним она и уснула радостно и безмятежно.
Геля возилась в саду, и мягкое колдовство её рук и глаз наполняло вечер уютом. Рине казалось, что от её улыбки распускаются цветы. Она тоже хранила частичку картины, но сама не знала об этом. Под её руководством дети постигали искусство живописи, музыки и танца, и в её глазах, устремлённых на учеников, таилась грусть.
Я хотела поговорить с тобой, Рин...Оставив лейку под кустом, Геля поднялась на крыльцо и присела к столу.
Рина уважительно потушила сигариллу в её присутствии, любуясь ясноглазой, золотоволосой красотой любимой женщины.
Я очень хочу стать мамой,улыбаясь вечерней синевой во взгляде, проговорила Гелято ли виновато, то ли вкрадчиво.Мне очень хорошо с тобой... Очень! Но без ребёнка моё счастье будет неполным. Будет не хватать огромной части... Просто гигантской.
Ты так говоришь, будто просишь у меня прощения за что-то,улыбнулась Рина.Ты же царица этого дома, и ты это знаешь, детка!.. И ты создана, чтобы быть мамой.
Я просто думала, не помешает ли всё это твоему творчеству,смущённо опуская глаза, сказала Геля, но в её зрачках ярко просияла радость.Все эти хлопоты, бессонные ночи...
Творчество никуда не денется.Рина прильнула губами к виску Гели, приобняла её за плечи.Твоё счастьемоё счастье, милая. Главноечтоб ты сама не уставала. Если понадобитсянаймём хоть десять помощниц по хозяйству.
Думаю, хватит и Веры,засмеялась Геля.
Готовила она чаще всего сама, а убирать приходила домработницатри раза в неделю. Провожая взглядом счастливую Гелю, Рина думала: всё-таки картину нужно заканчивать как можно скорее. Кто его знает, как потом обстоятельства сложатся...
Я не смогу написать лицо, если не увижу тебя,сказала она, вызвав на экране ноутбука знакомую заставку «Бессонница». По правде сказать, ей для этого даже делать ничего не приходилось, та появлялась сама собой, если Рина думала о ней.С бокалом я справилась, теперь на очереди лицо... Ты сама сказала, что я думаю в правильном направлении.
«Если ты увидишь меня, твоё мироощущение может пошатнуться. Вся твоя картина мира рухнет или перевернётся с ног на голову. Ты начнёшь задавать вопросы, и я не смогу отделаться туманными отговорками. Придётся открыть всю правду до конца».
Рина уже не смотрела на экранона слышала Лину у себя в голове. Ей почудился печальный вздох.
Думаю, я достаточно сумасшедшая, чтобы принять факт твоего существования,засмеялась она.Правдой больше, правдой меньшеуже роли не сыграет. С точки зрения обычного здравомыслящего человека, я капец какая чокнутая, если разговариваю с собственной картиной и даже пью с ней!
«Я не просто картина, Рина. В правде обо мне есть и некоторая правда о тебе... Не самая удобоваримая».
Мурашки ледяным плащом одели плечи Рины, но она сказала:
Слушай, ты меня окончательно заинтриговала своими загадками. Думаешь, что я от тебя отстану после таких анонсов? Тизер показала, а кинонет? Нет, детка, так дело не пойдёт. Если ты не вылезешь из своего синего экрана на свет божий, я сама в него влезу, но доберусь до тебя!
«Детка»так она называла только Гелю. Само сорвалось, неосознанно. Их голоса давно слились в её голове воедино, став неотличимыми. Душа откликалась на нежную тоску Лины, как на призыв кого-то родного.
Я знаю и чувствую, когда ты плачешь,шепнула Рина, касаясь пальцами экрана. Было бы там лицокоснулась бы щеки.И бешусь от мысли, что не могу вытереть твои слёзы вот этими вот руками. Ты сказала, что хочешь помочь мне... Я тоже хочу помочь тебе. Если женщина плачетнельзя это так оставлять. Надо или наказать её обидчика, или осушить эти слёзы поцелуями!
«Кажется, не так давно ты говорила, что якартина:) И вотуже женщина!»
Рина не на экране смайлик видела, она слышала улыбку в голосе Лины.
Ты и то, и другое. И когда я тебя увижу, всё наконец встанет на свои места.
«Я очень боюсь внести разлад в твою душу и разум:(»
Я крепче, чем ты думаешь, Лина. Авось, не расклеюсь. Ну? Так что же?
После молчания Лина ответила:
«Посмотри на адресную строку браузера».
Сайт «Бессонница» не имел адреса вообще. Строка была пустой.
«Это не сайт, Рина. Это пространство, где мы с тобой соприкасаемся, просто оно для удобства восприятия выглядит как сайт во Всемирной Паутине. Оно может принять любой другой вид».
Секундаи Рина очутилась на своём любимом пляже. На морской глади колыхалась лунная дорожка, озаряя всё серебристым светом, а навстречу ей шла босая женщина в длинной юбке. На миг Рине почудилось, что она видит перед собой Гелю... Или её мать? Или сестру-близнеца, но лет на двадцать старше и на столько же килограммов легче. Хрупкая, измождённая, с пристальными глазами, полными расплёсканной через край боли. Всверливающиеся в душу глаза-блюдца. Так выглядела бы Геля, если бы много лет терпела лишения, жестоко недоедая. Или страдая от изнуряющей болезни... Вместо роскошной пшеничной гривы до пояса с её головы свисали унылые, безжизненные, наполовину седые пряди. Но, если вглядеться, можно было увидеть, что её лицо ещё не тронули глубокие морщины. Она преждевременно увяла, однако её глаза не потеряли искорки ласкового света, который Рина всегда видела во взгляде Гели. Но у этой женщины нежность переплеталась с тоской. Это была Геля. Но Геля, пережившая нечто чудовищное, измученная до предела. Даже губы истончились, будто хлебнули горя полной ложкой.
И всё-таки эта женщина была красива, но не земной, не полнокровной красотой. В её красоте было что-то жуткое, надломленное, рвущее сердце в клочья. Как тот бокал, сверкающий, будто стеклянный кинжал: и в сердце войдёт, но и сам при этом сломается.
Ты увидела меня. Ну, ты довольна?шевельнулись эти горькие, истончённые губы.
Геля и Линаварианты одного имени. Дрожащие пальцы Рины зависли у лица этой женщины, готовые коснуться щеки, но замешкавшиеся в секунде от...
Лина... Тыто, что станет с Гелей в будущем?слетело с помертвевших губ Рины.
Та качнула головой, горьковато усмехаясь.
Нет. Всё намного бредовее. По твоему выражениюбез бутылки не разберёшься. Кстати...
В костлявой руке Лины блеснула бутылка коньяка и две стопки, бровь приподнялась до боли знакомым, чуть насмешливым движением.
Анальгетик широкого спектра действия.