Ни Артура, ни Светы с Айнур не было. И Татьяны не былопостель измята, а ее нет.
Павел принял душ, оделся и вышел во двор. Эрик готовил еду. Он был раздет до пояса, в джинсах и сандалиях. На низком широком пеньке он рубил примороженное мясо топором и швырял на раскаленную сковороду, стоявшую на переносной жаровне. Солнечные лучи, чистые и яркие, светились на блестящем лезвии топора с обмотанной синей изоляцией рукоятью.
Все в порядке? спросил Эрик застывшего в задумчивости Павла. Сейчас обедать будем.
Топор тот самый? Нет, нельзя быть таким мнительным, подумал Павел.
Мясо пахло жирной сырцой, пахло раной. Тяжёлое и распадающееся, подмороженное оно выглядело аккуратно и чисто. Эрик легко управлялся с ним.
Иди в беседку, он длинными сильными пальцами переворачивал куски. сейчас Таня придет.
Павел уселся на скамейку в беседке, налил себе крепкого чая, выпил залпом. Странное было послевкусие. Явилась Татьяна, одетая в обрезанные сиреневые лосины до колен, голубую майку с разрезанным на веревочки низом, украшенным бусинками и тапки. Волосы ее были растрепаны. Она села напротив.
Эрик принес тарелку с жареным мясом, обложенным крупно нарезанным луком, картофелем и яблоками.
Голова как? Болит? Сейчас все поправим! балагурил он, доставая из-под стола двухлитровую бутыль в плетеной упаковке.
Голова не болит. У меня ее нет! Павел положил себе мясо на тарелку. Ничего не помню!
Я вчера себя прилично вела? отозвалась Татьяна.
Павел пожал плечами.
Неприлично! подал голос Эрик.
Смотря что считать протянул Тумасов.
Эрик налил сестре жидкость из бутылки в стакан. Павел определил по запахучто-то типа домашнего вина. Он положил себе мясо на тарелку.
Только они с Эриком выпили по чашке ароматного зеленого чая, как у того зазвонил мобильный телефон.
A-а, черт!.. раздосадованно воскликнул Эрик. Пора мне! Тань, где чистые рубашки лежат?
Вызов? угадала Татьяна.
Да! Тут привезли одного мотоциклиста Без меня никак!
Эрик даже не встал, а вскочил из-за стола, забежал в дом и уже через пять минут было слышно как за забором резво заурчал мотор джипа.
Специфика профессии, отметила Татьяна, поглощая яблоко. в любой момент могут выдернуть на срочную операцию.
Покончив с трапезой, Павел предложил Татьяне поехать к морю.
К морю? Тогда в Мардакяны, если ты не против.
Я не против, можем заодно и местный дендрарий посмотреть.
Они неслись по приморской трассе, Татьяна не отрывала глаз от сверкающего моря справа по борту. Но времени как следует насладиться плавной скоростной ездой и меняющимися картинами полными просторной синевы, цвета и воздуха было до обидного малопоказался алюминиевый завод, а там и поворот направо вниз, к намеченной цели.
В дендрарии было пусто и спокойно. Они бродили вдоль маленького запущенного озера, наслаждаясь тишиной.
Да, признаю, я любила много раз. А ты?
Слишком много.
Не хочу об этом слушать.
Ты мне кажешься авантюрной и увлекающейся.
Была такой. А теперь больше нет. Все по-другому.
Неужели? Что по-твоему изменилось сейчас?
Я раньше никогда подобного не чувствовала. Появилось ощущение, что человек, находящийся рядом, тебя дополняет.
Да, я понимаю, о чем ты.
Гуляя по залитым солнцем дорожкам дендрария, Татьяна прижалась к Павлу своим молодым крепким телом.
Здорово, что ты предложила сюда приехать. Идеальное место.
Я знала, что тебе понравится.
Я очень давно не был здесь. Жаль только, сейчас так все не ухожено.
Все равно красиво.
Проходя мимо громадной, поражавшей своими размерами, четырехгранной башни, обнесенной зубчатой крепостной стеной, также с круглыми башнями по углам и полубашнями по серединам стен, Павел остановился и решил ее сфотографировать.
Интересно, когда построили эту крепость?
У этой башни странная история. Думаю, большей частью выдумка. Она похожа на сказку. Однажды жил-был принц. Он влюбился в прекрасную девушку, которая потеряла память. Он предложил ей свою жизнь и состояние. Они поженились. Принц приказал возвести дворец, она сама спроектировала его и сама следила за ходом постройки. Как-будто сверяла каждую деталь дворца с образом, существовавшим в ее памяти. Прошел год, они жили счастливо, пока на берегу реки, в саду, она не заколола принца кинжалом. Как-будто она была одержима дьяволом. Умирая, принц спросил ее, зачем она это сделала. Она не могла ответить, но снова в ее сознании пробудились смутные воспоминания. Она где-то видела дворец и этот сад, она склонилась над мужем, чтобы поцеловать его в последний раз, и вдруг смутные образы предстали перед ней со всей ясностью, это было частью ее прошлой памяти, она не сомневалась, дворец был построен в другом мире, она вспомнила, где видела все это раньшев глубочайших пучинах ада, принадлежащих Люциферу, дьяволу.
Что за ерунда? спросил Павел, подойдя к стенду с информацией. Тут написано, что историки датируют башню четырнадцатым-пятнадцатым веками. Построена она была для защиты поселения от кочевников и пиратов.
Да? весело уставилась на него Татьяна. Но признай, Паш, что в моей трактовке история постройки этого здания звучит значительно эффектнее!
У Павла вертелось на языке, что это могло быть побочным эффектом приема вчерашних препаратов, но он промолчал.
Прогуливаясь по узким улочкам на окраине поселка, в тени раскидистых деревьев и нависающих балконов домов, они натолкнулись на странную похоронную процессию. Плачущие женщины в черных одеждах протягивали какие-то фотографиивидимо прижизненные изображения покойного, и приглашали в дом, у настежь открытых дверей которого стояли люди, видимо родственники.
Входите! Отдайте дань уважения покойному! протяжно зазывали они. Входите!
Кто это? Кто это такие? удивленно спросила Татьяна, вертя в руке абсолютно ненужную ей фотографию.
Понятия не имею, пожал плечами Павел. сектанты, а может, друзы какие-нибудь.
Из интереса они поднялись по замызганным деревянным ступенькам и очутились в просторном помещении, где на высоком постаменте в гробу лежало тело, с ног до головы накрытое белым саваном. Нельзя было определить, мужчина это или женщина. Люди подходили к гробу, приподнимали ткань, снова закрывали лицо покойного и уходили. Подошла очередь Павла. Он откинул ткань савана и в ужасе отпрянулв гробу лежала его племянница! Глаза ее были закрыты, на лице виднелись шрамы.
Наташа! Павел дернулся. Ты? прошептал он.
Кто-то тронул его за плечо.
Ты?! закричал он на все помещение. Кто это сделал?!
Но его уже кто-то отталкивал от гроба, и изумленный Павел увидел, что перед ним стоят полукругом несколько разгневанных мужчин разного возраста.
Держи его! закричал кто-то по-азербайджански.
Держи!
Вы чего пробормотал Павел, уже осознавая, что там лежит не Наталья.
Он попытался вырваться из цепких рук родственников умершего. Расталкивая жирных кудахчащих бабок, заехав с левой в ухо какому-то сунувшемуся под руку усачу и сбив с ног старуху с длинной клюкой, стоявшей на лестнице, он вырвался из странного дома и бросился в ближайшую подворотню. Остановившись у старого платана, Павел достал сигарету. Предпоследнюю в пачке. Прикурил, машинально отметив, что руки у него все еще слегка дрожат. Он затянулся и тупо уставился перед собой. Словно издалека доносился глухой шум города.
Павел! Что случилось с тобой? совсем скоро услышал Тумасов татьянин голос.
Я ничего не понимаю. Мне показалось, что я ее знаю. Что это моя племянница. качал головой Павел.
Какая племянница, там старик семидесятилетний лежал.
А шрамы на лице? Тумасов поднял голову и выдохнув, попал табачным дымом в лицо Татьяне.
Да нет у него никаких шрамов. Одни морщины. Глубокие. Старый он совсем, понимаешь? по голосу было видно, что Татьяна недовольна.
Павел промолчал.
Может ты мне все-таки расскажешь, что происходит? спросила она после паузы.
Павел докурил сигарету, бросил окурок на землю, притоптал его слегка.
Расскажу. Но не здесь. Поехали на пляж. он обнял Татьяну за плечи.
Глава двадцатая
Они сидели на песке и смотрели на море. Дул ветер, и море резвилось и играло, как живое, то притворно отступая, то накатывая и разбиваясь волной о песчаную насыпь, обдавая холодными солеными брызгами. Солнце жарило не так беспощадно, как в предыдущие дни.
И Павел как мог кратко, но емко изложил Татьяне содержание своих снов и про странные звонки по ночам. Он не упоямнул только о разборке с Дэном и его бандой. Он сомневался, насколько все прозвучало убедительно. Скорее рассказ больше походил на плохой комикстри-четыре картинки, много бессвязных реплик, а по сутибред.
Бред заключила после некоторого раздумья Татьяна. но почему ты считаешь, что с Натальей что-то произошло?
Не знаю, пожал плечами Павел. слишком все реалистично как-то. И потомесли она звонит и просит приехать, то почему когда я здесь, она до сих пор не пришла ко мне?
Ты кому-нибудь еще рассказывал об этом? Татьяна вновь стала смотреть на море.
Нет. волны прибоя накрывали его ступни, переливаясь, одавали холодком, и он все глубже зарывался в песок, погружался в этот запах моря, в ее волосы
И давно это у тебя?
После близкого знакомства с темпераментными потомками Шамиля. отстраненно ответил Павел.
Расскажи.
Это было в девяносто шестом. Вся моя группа погибла. Они думали, что убили всех. Но я остался жив. Для верности, они скинули все тела в пещеру. Меня забросали телами убитых. Все, что мне оставалось, это лежать, не шевелясь и слушать, как они потешаются. Затем они решили бросить гранату. Она разорвалась в нескольких метрах от меня. Вход в пещеру завалило камнями. Я не знал, сколько времени я там находился. В абсолютной темноте, среди тел моих убитых товарищей. Мне стало нехватать воздуха, я задыхался в этом каменном мешке. И вот тогда появился Голос. И он указал, словно путеводная звезда, путь к выходу. Я стал разбирать каменный завал час за часом, час за часом Чем дольше я работал, тем больше у меня было воздуха Наконец, под вечер я вылез из пещеры. Потом я отправился на их поиски. Ночью я прокрался в их лагерь, он оказался недалеко, в паре километров, и стал убивать Часового я задушил. Затем я взял автомат и стал стрелять одного, второго, третьего, четвертого! Когда я пришел в себя, я обнаружил, что уничтожил своими руками девятерых. Я был весь в крови, к оружию прилипли человеческие мозги. По сей день я помню это
Судьба, тихо сказала Татьяна, глядя на волны. судьба судьба
Павел молчал.
И как часто ты слышишь этот Голос?
Очень редко, буркнул Павел. обычно когда сильные переживания, стресс. Сны эти только сейчас появились. Тань, а ты в вещие сны веришь?
Не-а! Татьяна мотнула головой. Я материалистка.
Тумасов вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на Татьяну. Она лежала ничком, распластавшись на песке.
А вот есть какая-нибудь практическая польза от твоего Голоса? Татьяна сняла кофту, оставшись в маечке с короткими рукавами, подчеркивавшими ее спортивное, крепко сбитое тело.
Павел помнил, как недавно напрягался под любопытными взглядами, шагая рядом с ней по пыльным и кривым улицам старого города. Граждане мужского пола оборачивались вслед Татьяне с однозначным интересом.
А может прямо здесьв безлюдном уголке дикого пляжа? Но вспоминал Павел про топор, разрубающий кожу с татуировкой ивозбуждение гасло. Эх, море, море, прилив-отлив
Пользы? задумался он. Да никакой. Я как-то раз попросил его назвать выигрышные номера в ближайшем тираже «Русского лото», это лотерея в России есть такая. И что ты думаешь? Получил в ответ длинный ряд замысловатых формул, разгадать которые оказалось совершенно невозможно.
Да ну тебя! Татьяна встала, закатала широкие джинсы повыше колен, явно собираясь насладиться волнами прилива. А не обратиться ли тебе к Балашову?
Кто это?
Это психиатр наш местный. Вместе с Эриком работает, в центральной горбольнице. Хороший специалист, между прочим.
Павел покосился на нее:
Ты считаешь меня сумасшедшим?
Сумасшедшим? Вовсе нет. Просто ты принимаешь все близко к сердцу.
Некоторое время они оба молчали. Потом Павел сказал:
Давай пойдем купаться!
Татьяна стянула джинсы, оставшись в трусиках и маечке, Павел разделся до плавок. Они пробежали пару метров, ввалились в воду и поплыли в сторону от берега. Татьяна была прекрасной пловчихой, и в воде Павел ей, пожалуй, уступал.
Никому тебя не отдам! хрипло кричала Татьяна и щурилась сквозь соленые брызги.
Идеальная! подумал Павел, зарываясь в горячий песок. А Татьяна улеглась на рядом на спину и раскинула руки. Павел уселся на песок и стал смотреть на нее. Он просто смотрел на Татьяну, и на душе у него становилось спокойнее. А она лежала на песке и глядела в небо. Павел поднял голову и тоже посмотрел на него. Небо было ясным, спокойным и бесконечно умиротворяющим.
А вечером они уже сидели в мастерской.
Татьяна поднялась со стула и подошла к ширме.
А как тебе нравится вот это? она вытащила довольно большое полотно в подрамнике, поволокла его за собой и подянла на мольберт так, что картина была обращена к Павлу задней стороной. Она заботливо смахнула с нее пыль кусочком марли, затем встала сбоку около картины и провозгласила хвастливым тоном, словно ведущий аукциона:
Здесь ты видишь картину «Посетитель кафе».
С этими словами она повернула мольберт к Павлу. Картина представляла портрет мужчины, сидящего за столиком. На рубашке мужчины в районе сердца можно было видеть инициалы «Д.А».
Картина поразила Тумасова непосредственностью и реализмом. Отображенный на ней человек был словно живой. Павел восхищенно всматривался в картину и не находил слов.
Но Татьяна сама подскочила к нему и наступая на него, приставала:
Ну? Ну как, именно?
Блестяще! произнес Павел.
Браво! улыбнулась Татьяна. Браво! Прекрасно! Я и сама того же мнения. Твой комплимент заставляет меня работать еще лучше.
А когда ты мой портрет нарисуешь? спросил Павел.
Твой? Всему свое время. уклончиво ответила Татьяна, разводя краски. У меня сейчас еще несколько достаточно срочных заказов, потом можно и тобой заняться.
Затем они пили кофе, разговаривали, и Павел рассматривал портреты, облепившие стены комнаты. Люди на портретах были изображены разного возраста и пола, а сами же портреты в большинстве своем были сработаны в красной цветовой гамме. Павел бросил взгляд на портрет девушки, висевший справа, у стеллажа, и оторопелна него смотрела Наталья.
Кто эта девушка и когда ты нарисовала этот портрет? Павел подошел вплотную и вгляделся в полотно. Классический женский портрет, молодая девушка на фоне открытого окна Вдалиприбрежный ландшафт. По-видимому, художник пытался подражать старым мастерам. Пейзаж за окномдовольно тусклый, темноватый, а сама дама была изображена очень ярко, что отчетливо были видны малейшие черточки лица.
А в чем дело?
Эта девушка и есть моя племянница Наталья, о которой я тебе говорил сегодня! Павел возбужденно снял картину со стены и поднес к себе.
И что? равнодушно бросила Татьяна.
Где ты писала ее портрет? Неужели она приезжала сюда?
Так, покажи. Татьяна подошла к Павлу, держа в руках намоченную кисть. Да это я нарисовала около года назад. Дэн приезжал к нам в Загульбу вместе с какой-то девушкой. Я и нарисовала ее портрет, она сама попросила. Мне же надо тренироваться, набивать руку. Разве плохо получилось?
Все-таки, откуда ты знаешь Дэна? Встречалась с ним?
Беззаботность сползла с лица Татьяны.
Павел! Ну нельзя быть таким Отелло! воскликнула она. Нашел, к кому ревновать!
Она вернулась к мольберту и стала нервно размазывать краски по палитре.
И все же? Павел повесил картину на место.
Я встречалась с Дэном четыре месяца. Ты понял?! Всего четыре! Это было как увлечение, года полтора назад. Он конечно производил впечатление, подарки дарил, рестораны, все такое. В общем, как полагается. А потом у него началась эта ну в общем, борьба за влияние в городе. Ты же работал вместе с Дэном, понимаешь, что к чему.