Хоть всё его лицо и было перекорежено вздыбившимися мускулами, я всё же могла с уверенностью сказать, что то был не Лин-бо. Откуда он только взялся? Неужели входная дверь уже сломлена?
На то, чтобы крушить черепушку медсестры, у меня уже времени не оставалось, так что я тут же развернулась с намерением вернуться в комнату. Вдруг что-то ухватило меня за лодыжку, отчего я незамедлительно рухнула на пол. Эта чёртова медсестра посмела вцепиться в меня! Я принялась отчаянно пинать её свободной ногой, попутно избивая бейсбольной битой её лицо, чтобы не позволить этой дряни укусить себя за ногу.
Я и впрямь была сейчас уж слишком слаба. Сколько бы я не пиналась, у меня не получалось вырваться из хватки. Битой я уже успела выбить несколько её зубов, но этого по-прежнему было недостаточно, чтобы вынудить её отпустить мою ногу.
Тем временем качок медленно надвигался на нас. Из одежды на нём были лишь штаны, нижняя часть которых была разорвана вздувшимися мускулами, из-за чего те стали больше похожи на подобие боксерских трусов. Каждая мышца на его обнажённом торсе больше походила на баскетбольные мячи, причём до такой степени, что от пропорций нормального человеческого тела у него уже фактически ничего и не осталось. Каждый его шаг вызывал неумолимую дрожь по полу.
Он был очень медлителен. Если бы нам требовалось лишь сбежать, то у нас бы не возникло абсолютно никаких проблем. Однако если мы всё же желаем удержать этот дом, то он станет для нас куда более грозным противником, нежели медсестра!
Ай!
Внезапно мою пленённую лодыжку пронзила волна боли. Эта чёртова сука только что попыталась раздавить мне лодыжку! Я тут же принялась вновь и вновь неистово колотить её запястье бейсбольной битой. С каждым новым ударом медсестра издавала истошные душераздирающие вскрики. Но, тем не менее, даже притом, что её рука к этому моменту была уже полностью изуродована, она отказывалась отпускать меня. Пульсирующая острая боль так и не покидала мою лодыжку.
Хи-йа!
Неожиданно удар ещё одной бейсбольной биты обрушился на голову медсестры. Я на секунду опешила. Всего нескольких ударов этой биты хватило, чтобы всюду начала разлетаться какая-то розовато-белая субстанция. Каждый из этих ударов был в разы сильнее любого из моих.
Пусти! Пусти! Пусти брата, кому говорят
Шуюн с бешеной яростью долбила медсестру по голове. Из её глаз и носа не переставая текли слёзы и сопли. От той прежде милой девочки не осталось и следа.
Что же касается медсестры, то она уже избита до неузнаваемости и была одной ногой в могиле. Наконец, мне удалось пинком освободиться из её мёртвой хватки и вскарабкаться на ноги, терпя зудящую боль в лодыжке. После чего, схватив за шиворот обезумевшую Шуюн, я бросилась в комнату.
Быстрее, нужно заблокировать дверь!
Я придвинула письменный стол к двери, но лишь этого было явно недостаточно. Прикроватные тумбочки, диван, кушеткавсе как ненормальные носились по комнате, сдвигая всё, что только можно было подвинуть, к двери. Вот только в глубине души я сильно сомневалась, что это сможет нам помочь. Уже по его виду было яснее ясного, что качоксиловой тип иного. Хватит ли нам лишь этих мер?
И что же нам делать, если этого окажется недостаточно?
Глава 3: Иные
Вся наша четвёрка, плотно упираясь ногами в пол, подпёрла спинами баррикаду в ожидании сильных ударов со стороны двери. Я бросила взгляд в сторону решётчатого окна. Чёрт, сейчас у нас попросту нет никаких специальных приспособлений, чтобы сломать его. Бензопилу, что мы также приобрели в магазине на днях, я оставила в подвале. Мы заперты тут.
Г-Ге, я убила медсестру? И-Или же она всё ещё жива?
Шуюн трясло как осиновый лист на ветру. На её тонких изящных ручках всё ещё были видны розовые и белые ошмётки, но сама она, похоже, совершенно этого не замечала.
Не будь дурочкой, разве ж она была похожа на живую? спокойно ответила я.
После этих моих слов Шуюн немного успокоилась, но, тем не менее, с лёгкой встревоженностью продолжила:
Но она же может двигаться.
Она уже не человек! И ты её не убила; она всё ещё шевелится там, снаружи! Я же уже говорил вам: чтобы убить их, необходимо полностью размозжить им голову, а ты лишь смогла сломать ей черепную коробку. Ты не раздавила её мозг.
Однако, пусть даже ты и не добила её до конца, медсестра всё равно скоро умрёт с её-то вскрытой черепушкой.
В ответ Шуюн издала понимающее «Оу», после чего с её лица исчезло былое напряжение.
Мы продолжали ждать тяжёлых ударов со стороны двери, но их всё не было и не было. Вместо них до нас донёсся внезапный душераздирающий вопль медсестры, за которым последовали звуки ломающихся костей и чавканье
Лица всех присутствующих мгновенно побледнели, а вот я, напротив, готова была кинуться в пляс от радости. После съедения медсестры наш качок будет настолько сыт, что ему потребуется какое-то время для того, чтобы полностью её переварить. Иными словами, пока что мы в безопасности.
Как только напряжение спало, мои ноги не выдержали, и я тут же осела прямо на пол. Я была выжата как лимон, голова трещала от всё нарастающей головной боли.
Все остальные тоже последовали моему примеру и упали на пол. Состояние дяди вызывало у меня наибольшее беспокойство. Из-за обильной потери крови его лицо было белое, как мел.
Увидев, в каком он пребывал состоянии, я заставила себя встать, но тут же скорчилась от острой боли в лодыжке. Сейчас я могла лишь молиться, что все кости остались целы.
Я достала аптечку и принялась точными и ловкими движениями дезинфицировать и перевязывать рану дяди. В прошлом я уже порядком привыкла к этой процедуре. В конце-то концов, я прожила в подобном мире целых десять лет, так что, хоть до апокалипсиса я и не работала медсестрой, к этому моменту уже обладала весьма сносными навыками в этой области.
Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется это совершенно невероятным, что я смогла прожить в этих условиях целых десять лет.
Изначально тётя попыталась предложить свою помощь, но заметя, сколь быстро и профессионально я справляюсь с этой задачей, она бросила эту затею и отошла в сторону.
Сяо Ю, твой дядя хочет услышать от тебя честный ответ, произнёс дядя с мертвецки бледным лицом. Я стану зомби?
Я отрицательно помотала головой:
От одного укуса ничего не будет. Ты превратишься в иного, только если умрёшь.
Дядю, похоже, мои слова не убедили, и он продолжил свои настойчивые расспросы:
Это правда так? Ты не лжёшь мне?
Я ни за что бы не подверг опасности Юн-юн, незамедлительно отрезала я.
Услышав это заявление, дядя облегчённо выдохнул, а тётя на радостях даже расплакалась.
Я же, напротив, впала в оцепенение. С каких это пор меня стала так сильно волновать судьба Цзянг Шуюн? Она же младшая сестрёнка Цзянг Шую, а вовсе не моя!
Также открытым оставался вопрос о судьбе Цзянг Шутиана. Даже сейчас я не верила, что он погиб. Где-то в глубине души я продолжала верить, что он бы не умер так просто. Да что же со мной не так? Как я могу иметь столь непоколебимую веру в человека, рядом с которым я даже дня не провела?
Возможно ли, что из-за того, что я нахожусь в теле Цзянг Шую, его эмоции стали каким-то образом влиять на мои собственные?
Я опустила взгляд на свои руки, что прямо сейчас заботливо перевязывали раны дяди. Если бы я была сейчас прежней собой и оказалась бы заперта в комнате со столь израненным человеком, я бы без раздумья убила его собственными руками!
Это правда, что от одного укуса ты не превратишься в иного, но правда была и в том, что обычный человек мог с лёгкостью умереть даже от такой незначительной раны. Самой большой проблемой была инфекция, а сейчас у нас на руках есть лишь кое-какие противовоспалительные таблетки. У нас нет антибиотиков и других сильнодействующих средств.
Здравый смысл твердил мне, что мы должны хотя бы связать этого человека на случай, если он вдруг неожиданно для нас помрёт но стоило мне бросить взгляд на тётю и Юн-юн Тётю, что аккуратно поила дядю водой, и Шуюн, что, оторвав кусок ткани от своей одежды и смочив его водой, принялась заботливо стирать кровь с его лица
Я не смогла произнести этого вслух.
Едва передвигая своими ногами, я подошла к баррикаде и с большим трудом протиснулась к самой двери сквозь небольшие щелки между предметами мебели. Приложив ухо к двери, я принялась внимательно прислушиваться к происходящему снаружи. Таким образом я простояла довольно долго, но никаких звуков так и не раздалось. Лишь после этого я смогла с комфортом расположиться на полу, намереваясь заняться перевязкой собственной лодыжки.
С начала предыдущего апокалипсиса прошло уже десять лет, так что мои воспоминания о тех событиях были уже довольно-таки расплывчатыми, но я всё ещё помнила самые главные и особо примечательные черты того периода. Вроде бы, на этой стадии иным всё ещё требовалось достаточно много времени, чтобы переварить свою пищу, особенно если они в одночасье слопали целого иного. Так что у нас в запасе было приблизительно день или два до того, как качок снова станет серьёзной угрозой.
Ге, не бинтуй пока свою лодыжку. Позволь мне сперва обмыть её и нанести дезинфицирующую мазь. У тебя на ноге столько мелких порезов, по ходу своей речи, Шуюн оторвала ещё одну полоску ткани; к этому моменту её одежда уже была изодрана в клочья. Затем она не смогла не предупредить. Ге, потерпи немного, будет щипать.
Я кивнула. Инфекция вряд ли сможет попасть в моё тело через подобные мелкие ссадины, но, учитывая моё нынешнее состояние, лучше будет перестраховаться.
Глядя на Шуюн, что со слезами на глазах и с заляпанным всякой склизкой грязью лицом внимательно отчищала мои ноги мокрым куском ткани, моё сердце сжалось в груди. Это чуждое мне чувство так сильно напугало меня, что я аж подпрыгнула на месте.
Ге? Шуюн подняла на меня свой встревоженный взгляд. Что-то не так?
Да нет, ничего, тут же торопливо заверила всех троих я, так как моя резкая реакция, похоже, пробудила в них новый виток беспокойства за моё состояние. На миг я замялась, но в итоге решилась спросить. Юн-юн, дядя, тётя, не кажется ли вам, что я сильно изменился?
Шуюн озадачено похлопала глазами:
Ну, если не считать того факта, что ты наперёд знал о том, что должно произойти в скором будущем, ты не так уж сильно-то и изменился. А почему ты спрашиваешь?
Не сильно изменился
Я довольно долго просидела молча, прежде чем смогла выдавить из себя улыбку и произнести беззаботным голосом, хоть и не чувствовала подобной лёгкости в сердце:
Пока я лежал в коме, мне снился очень длинный сон, длиной почти что в десять лет. И в этом сне я не был самим собой, я был кем-то другим. Вот и думаю, не стал ли я похож на того человека.
Шуюн тут же замотала головой:
Ты правда не сильно изменился. Единственное, что ощущается по-новому, так это то, что ты, Эрге, стал более надёжным, прям как Даге.
Не сильно изменился В таком случае не удивительно, что никто до этого момента так и не заподозрил меня, но эта новость отнюдь не обрадовала меня. Я с болью закрыла глаза. Может ли быть, что я действительно никакая не Гуан Веюн? Возможно ли, что вся та жизнь была лишь моим сном, и на самом деле я всё ещё Цзянг Шую?
Ге, что с тобой? У тебя голова болит? заботливо поинтересовалась Шуюн.
Немного, я заставила себя улыбнуться. Можешь принести мне таблетку?
Сейчас.
Приняв лекарство, я прикрыла глаза, давая им немного отдохнуть и попутно используя эту возможность, чтобы хорошенько прошерстить собственные воспоминания. Но, сколько бы я ни пыталась, у меня не получалось вспомнить ничего, связанного с жизнью Цзянг Шую. Я помнила лишь, что меня зовут Гуан Веюн, я помнила те десять лет, я помнила его
Ге.
Я открыла глаза и тут же увидела перед собой озабоченное лицо Шуюн.
Голова всё ещё болит?
Нет, просто хотел дать глазам немного отдохнуть.
Сейчас не время думать об этом. Выживаниевот, что сейчас было для нас на первом месте! Я встала. После перевязки лодыжка по-прежнему болела, но уже не мешала мне свободно передвигаться.
Юн-юн, тётя, помогите мне немного сдвинуть мебель, чтобы можно было слегка приоткрыть дверь. Я хочу проверить ситуацию снаружи.
Это слишком опасно! Сяо Ю, твоя нога всё ещё травмирована! тут же воспротивилась моей затее тётя.
Я же покачала головой из стороны в сторону:
Мы не можем оставаться здесь вечно. Тут слишком мало припасов. На этом мы сможем протянуть максимум пару дней. Нам следует придумать способ перебраться в подвал. Кроме того, тот качок, возможно, попал к нам снаружи, так что нам также необходимо будет каким-то образом запечатать входную дверь. Если этого не сделать, к нам нагрянут ещё больше иных.
Этот «качок», тут Шуюн едва не рассмеялась, воспользовавшись моим импровизированным термином, но почти сразу вновь посуровела. Скорее всего, он не зашёл к нам снаружи. Я уже видела его прежде, он парень нашей медсестры. Вероятно, медсестра втайне от нас провела его в дом вчера ночью.
Услышав это, я едва не взорвалась от негодования. Нам действительно не следовало позволять медсестре оставаться в нашем доме. По её милости нам теперь приходится иметь дело с двумя иными. Более того, она даже не соизволила остаться в своей комнате. Нет, ей вот надо было побежать ночью на кухню, где находился второй по объёму запас продовольствия в доме. Это меня просто бесит! Если бы не она, мы вполне смогли бы весьма мирно пережить начало апокалипсиса!
Увидев, в какое разъярённое состояние привела меня эта новость, Шуюн тут же торопливо похлопала меня по груди, успокаивая. Мне потребовалось немало времени, чтобы наконец-то утихомирить своё сбившееся дыхание.
Давайте двигать вещи. Качок только что заглотил медсестру, так что ему придётся день или два передохнуть. Мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы перебраться в подвал. Иначе, когда он закончит переваривать свою трапезу и вновь проголодается, эта деревянная дверь не сможет его сдержать.
Дверь в подвал была сделана из нержавеющей стали и, хоть по надёжности она и не шла ни в какое сравнение с двумя дверями при входе в дом, там хранилось огромное множество самых разных припасов. Одними лишь мешками с рисом можно будет нехило укрепить входную дверь.
После моего объяснения Шуюн и тёте не оставалось ничего другого, кроме как помочь мне раздвинуть баррикаду у двери.
Слегка приоткрыв дверь, я выглянула сквозь открывшуюся щёлочку. В коридоре никого не было. Супер! Качка больше здесь не наблюдалось. Если бы он расположился на отдых прямо тут посреди коридора, я бы действительно не знала, как нам быть дальше.
Я схожу разведаю обстановку.
После моих слов Шуюн с испугом глянула на дверь, потом на меня и в итоге, набравшись смелости, заявила:
Ге, будет лучше, если на разведку пойду я.
Нет! тут же хором возразили мы с тётей. Что же касается дяди, то он был уже настолько истощён из-за своего ранения и потери крови, что попросту заснул прямо на полу.
Но, Эрге, принялась протестовать Шуюн. ты сейчас далеко не в лучшей форме. Как же я могу позволить тебе пойти на разведку сейчас?
Юн-юн, беспомощно замотала головой я. Ты не понимаешь всей ситуации, поэтому, если даже и пойдёшь туда, нам это ничего не даст. Я должен сам всё тщательно осмотреть. Тебе же следует остаться здесь и помочь тёте приглядеть за дядей.
Взяв из рук Юн-юн мастер-ключ, я подошла к двери. Уже перед самым выходом я притормозила и, обернувшись, оставила своё предостережение:
Человек превращается в иного только после того, как умирает его тело. Если состояние дяди вдруг начнёт ухудшаться, будет лучше, если вы его свяжите. Убедитесь в том, что связали его достаточно крепко. Если в итоге он действительно умрёт я сделала глубокий вдох, после чего смогла продолжить, вам следует уничтожить его мозг.
Руки тёти тут же взлетели ко рту, пытаясь подавить в себе жалостливый всхлип.
Кровь отхлынула от лица Шуюн. Когда же я глянула на неё, она понимающе кивнула мне в ответ, хоть в её глазах всё ещё и читался глубокий шок и беспокойство. Шуюн и впрямь была очень хорошей девочкой. Хоть на первый взгляд она и похожа на всего лишь добрую заботливую девочку, в ней был тот непоколебимый стержень, без которого выжить в этом мире было бы попросту невозможно.
Помните, что дядя ни за что не захотел бы причинить боль кому-то из вас, поэтому не позвольте иному, что поглотит его, навредить вам.
На этой ноте я сделала глубокий вдох и решительно высунула голову за дверь. Пол и стены в коридоре были сплошь окрашены в алый цвет крови, на котором то тут, то там виднелись белёсые и мясистые кусочки плоти. Если бы Шуюн увидела это зрелище, она наверняка либо тут же потеряла сознание, либо её стошнило всем, что только оказалось в желудке. Ей бы точно не хватило смелости и хладнокровия, пройти сквозь это море крови и плоти и отправиться разведывать обстановку.