Хранитель размышляла.
Если мать и хранитель живы, то живо и Гнездо. Зачем тебя послали?
Вот тут я ступал на самый тонкий лёд. Дарина без особой дипломатичности велела мне спросить, не замешано ли в атаке это Гнездо. Но что, если хранитель обидится?
Хранитель ищет виновных, сказал я. Она просила узнать, не известно ли вам о каком-либо Гнезде, нападавшем на наше?
Конечно, стража мне уже сказала, что Гнёзда не воюют, но одно дело рядовая стража, а другоехранитель.
Ты смягчаешь вопрос, ответила хранитель. Но любая вежливость оскорбляет и задающего вопрос, и отвечающего, и посланника.
Я вздохнул.
Хранитель спросила, не нападало ли ваше Гнездо на нас?
Если такой вопрос был задан именно нашему Гнезду, произнесла хранитель, то это значит лишь одно. Потери были крайне велики, поэтому в нападении заподозрили самых сильных. Полагаю, в живых остались только мать и хранитель.
Меня охватила паника. Я всего лишь задал вопрос, а хранитель уже всё поняла!
Хотя нет. Она недооценила разгром. Вместо матери у Гнезда маленькая куколка, вместо хранителяжница.
Мы не нападали, сказала хранитель. Моё сочувствие хранителю и матери. Если они не успевают переработать тела, я могу прислать жниц.
Вот тут меня едва не стошнило. Они что, и впрямь жрут своих мертвецов?
Не надо, сказал я. Хранитель сказала, что помощи не требуется. Только ответ.
Хранитель кивнула, как мне показалосьс огорчением.
Тогда я пойду, сказал я. Спасибо за ответы, уважаемая хранитель. Мне надо передать их.
Дождь лил всё сильнее, и я понимал, что, несмотря на ветровку, по пути к метро промокну насквозь. Но лучше уж промокнуть от дождя, чем от собственной крови.
Хорошо, сказала хранитель. Спасибо хранителю за информацию, мы увеличим охрану. Моё сочувствие и тебе, призванный.
Голос её при этом оставался равнодушным. Что ж, я и не напрашивался.
Да, мне очень жаль Гнездо, сказал я, натягивая на голову капюшон.
Речь не о Гнезде. Моё сочувствие тебе, ибо путь призванного печален и недолог.
С этими словами она развернулась и пошла назад.
Стражи стоически мокли под дождём, глядя на меня.
Вот нафиг мне, а? сказал я. Похоже, это становилось мой любимой фразой.
И пошёл к метро.
Глава шестая
Полицейский пост у Гнезда остался на прежнем месте, но обзавёлся прозрачной пластиковой будочкой. Полицейские внутри сидели на скамейке, на крыше будочки стояла видеокамера. Намёк на то, что они тут надолго, был недвусмысленный. Дождь ослабел, но всё-таки стучал по пластиковой крыше, полицейские сидели будто в барабане.
Я прошёл мимо, меня не останавливали. Один полицейский, помоложе, красовался в зеркальных поисковых очках. То ли кристаллики выискивал на досуге, то ли решил, что так он круче выглядит.
Подойдя к входу в Гнездо, я остановился.
Почувствовал.
Та самая «вибрация», о которой говорила Дарина. Раньше она ощущалась как лёгкий неуют, желание побыстрее пройти мимо. У большого Гнезда в Раменках я её чувствовал очень сильно. Но сейчас
Словно тихий шум прибоя. Или гул крови в большой морской раковине, которую прижимаешь к уху.
Никакой тревоги звук не вызывал, да и не был он звуком, я точно знал.
Я начал слышать Гнездо!
Да что же случилось? Мне не кололи никакой мутаген, Дарина всего лишь сказала, что я «призван». И этого хватило?
Я вошёл в Гнездо, пытаясь хотя бы разозлиться, чтобы высказать всё жнице прямо в лицо. Получалось плохо. Вибрация Гнезда поневоле успокаивала и расслабляла.
В фойе кое-что изменилось. Исчез лёгкий запах крови. Поискав взглядом тела, я их не нашёл, да и ковры в тех местах пропали.
Дарина! крикнул я.
Звук тонул в мягкости, как бывает в камере для звукозаписи.
Жница! Хранитель! Дарина!
Тишина.
Я нервно прошёлся взад-вперёд. Шум Гнезда больше не успокаивал. А что, если враги вернулись? Что им стоило убить одну-единственную жницу, если они положили две сотни мутантов?
Дарина!
Я начал подниматься по лестнице на второй этаж. Миновал пролёти тут навстречу выбежала Дарина.
Вначале мне показалось, что она изменилась. Ну, раз назвалась хранителеммогла же начать мутировать дальше?
Но она просто была в халате. Самом обычном банном халате, длинном, до пят. Волосы и лицо были мокрые.
Тебе сюда нельзя она заколебалась. Ладно. Пошли. Ты под дождь попал, да?
Вслед за Дариной я вошёл в ближайшую дверь. Комната, когда-то бывшая рабочим кабинетом, тоже была вся устлана коврами и завалена подушками. Любят же они мягонькое Окна снаружи затягивала паутина, лампы не горели, в комнате было сумрачно.
От ног Дарины оставались мокрые следы.
Я отмывалась, пояснила она, усевшись прямо на пол, на подушки. Всю ночь не спала.
Убирала? я не стал уточнять, что именно. Сбросил ветровку, расстелил её на подушке, чтобы впитала влагу.
Да. У нас есть большая холодильная камера в кафе внизу.
Хранитель большого Гнезда предложила забрать тела, сообщил я.
Нет, это слишком ценный ресурс.
Лицо у меня невольно перекосилось.
Дарина вздохнула:
Наши ткани и органы устойчивее человеческих и живут несколько часов после смерти тела. При сильном охлаждениидо нескольких месяцев. Всё, кроме мозга, к сожалению. Ещё у нас нет взаимного иммунного отторжения. Тела погибшихидеальный материал для трансплантации. Особенно, если надо проводить ускоренные метаморфозы.
А сказал я с облегчением.
Ну а если их съесть, то это мощнейший стимулятор, добавила Дарина. И неожиданно улыбнулась.
Ты издеваешься? спросил я.
Не скажу. Что ты узнал?
Я коротко рассказал про разговор с хранителем.
Дарина выслушала, как мне показалось, без особого удивления.
Я и сама поняла, что наши тут ни при чём, сказала она. Мы с Наськой отсутствовали меньше часа. Только большое Гнездо способно выставить достаточно бойцов, чтобы за этот срок сломить сопротивление и уничтожить всех. Но остались бы следы боя, были бы жертвы среди нападавших, тела, пятна биологических жидкостей. А тут всё произошло очень быстро, я полагаю, что за десять-пятнадцать минут.
Кто это мог сделать?
Дарина вздохнула.
Может бытьчеловеческий спецназ. Если очень хорошо подготовились, использовали какие-то газы не знаю. Но может быть.
А более вероятно? не унимался я.
Как сам думаешь?
Я помолчал.
Ну конечно, мысль была только одна. И очень неприятная.
Эти? я кивнул вверх.
Инсеки могли, согласилась Дарина.
Тогда с концами.
Я не знал отношений между Гнёздами и пришельцами. Какие-то были, конечно, и судя по разговору со стражейне самые безоблачные.
Вчера я переоценила себя, сказала Дарина. Была в ярости, мечтала отомстить
Непохожа она была на человека в ярости, ну так она же и не человек.
Если это и впрямь Инсеки Дарина помолчала. Тогда я стану возрождать Гнездо. Пройду путь к хранителю. Наську придётся вести ускоренным циклом к матери. Есть и ещё хорошие новости, как ни странно она осеклась. Но о мести не может быть и речи. Обязанности с тебя я сниму. Не волнуйся.
Да я и не волнуюсь.
Я же чувствую просто ответила она. Потянулась, из-под халата высунулись голые ноги. Лодыжки были тоненькие, подошвы розовые, как у младенца.
Ты без комбинезона, удивился я.
А ты в штанах и рубашке моешься?
Нет, но вы же всегда в своей чешуе, я попытался улыбнуться. Не думал, что увижу жницу без одежды.
Ты ещё и не видел, сказала Дарина.
Повисла неловкая пауза.
Дарина, извини, это прозвучало двусмысленно, сказал я.
Знаю. Я так и хотела.
Она смотрела куда-то мимо меня. Потом опустила взгляд.
Я пока очень похожа на человека, сказала Дарина. Жницы недалеко уходят по пути изменений. Если я стану хранителем, то всё будет иначе Максим, я вызываю у тебя отвращение?
Нет, честно сказал я. В горле пересохло.
Мне вчера показалось, когда ты меня обнимал
Тебе не показалось.
Максим, это у меня первый и последний раз, наверное. Если если я тебе не противна
Я встал. Подошёл к ней. Дарина тоже поднялась, глядя в пол. Её пальцы теребили поясок халата.
Может, меня кто-то посчитает психом, сказал я. Но ты мне нравишься.
Она повела плечами, и халат соскользнул к ногам.
Головы она так и не поднимала.
Я осторожно взял её за подбородок и поцеловал. Она ответила, целуясь жадно, неумело и отчаянно, как бывает только в первый раз.
Открой глаза, попросил я.
Дарина замотала головой.
Не бойся, сказал я. Я хочу их видеть.
Она посмотрела на меняи я утонул в сиреневом сиянии. Тысячу раз я слышал «такая скука, мутантку бы трахнул» или что-то подобное. Десятки раз я слышал похвальбу «а я тут жницу поимел» с обилием деталей, касающихся в основном скользкой кожи или нестандартного женского органа. Одна девушка всем рассказывала, что у неё был парень-страж, с «вот таким вот огромным и раздвоенным».
Я и раньше-то в эти истории не верил.
Теперь я знал на тысячу процентов, что это враньё.
Потому что никто этого рассказывать не станет.
А если всё же станет, то будет говорить про глаза.
Светящиеся жадным сиреневым светом.
Нечеловеческие глаза на человеческом лице.
Мы целовались, глядя друг на друга, в полутёмном, заваленном мягкой рухлядью кабинете бывшего Минкульта, я сжимал её плечи, и не было никакой скользкости из пошлых анекдотов («запрыгнул на неё и проскользнул всё Гнездо»), просто гладкая влажная кожа, словно ты с девушкой в душе. Дарина, путаясь в пряжке, расстегнула мне ремень, я сбросил влажные, липнущие к ногам джинсы и увлёк её на пол. Она совершенно ничего не умела и не знала, у неё действительно всё было в первый раз, и, кажется, Дарина ужасно нервничала, что я сейчас сравниваю её с другими и сравнение окажется не в её пользу.
И это было трогательно и смешно, потому что я понимал: все девчонки на свете по сравнению с ней ничего не стоят, у меня никогда такой не было и скоро снова не будет.
Но сейчас она была рядом, я ещё раз шепнул ей «не бойся» и вошёл, ловя испуг и восторг в сиреневых глазах. Дарина вцепилась мне в плечи так сильно, что я застонал, и тут же отпустила в испугеона была куда сильнее, чем человек, и я вдруг понял, что она боится причинить мне вред не меньше, чем я боюсь причинить ей боль.
Ты мне не навредишь, прошептал я. Ты моя
И только тогда она расслабилась до конца, и мы вошли в ритм, она не отрывала от меня взгляда, потом зрачки её расширились, будто глядя куда-то за пределы мироздания, и Дарина застонала, вздрагивая подо мной и цепляясь всё сильнее, не желая отпускать, но мы и без того уже были единым целым, когда быть ближе просто невозможно.
А вокруг нас рокотала беззвучная, могучая будто океанский прибой, песня Гнезда.
Я опустился на пыльные истоптанные ковры, Дарина прижалась ко мне, положила голову на грудь движением, которое любая женщина знает со времён Евы. Прошептала:
Так так всегда, да?
Нет, так не всегда, ответил я, обнимая её, и понял, что не вру.
У тебя же были девчонки.
Тебя не было
Дарина тихо, но с гордостью, засмеялась. И лизнула меня в плечо.
Эй, сказал я. Надеюсь, у вас не принято после секса откусывать голову?
Такую пустую? фыркнула Дарина.
И снова прижалась ко мне. Она подрагивала, будто никак не могла успокоиться, руки скользили по моему телу. Потом Дарина прошептала:
Помнишь, Наська ляпнула, что я в тебя была влюблена в детстве?
Ну? насторожился я.
Враньё. Я, конечно, на всех одноклассников Роськиных заглядывалась. Как положено младшей сестре. Но мне нравился такой весёлый, в очках, на Гарри Поттера похожий, его и звали
Гарик! поразился я. Да ну, он балабол
И ещё такой плотный, серьёзный, молчаливый
Мишка? я нахмурился. Он не плотный, а толстый. Они уехали на Дальний Восток
И смуглый такой парень, восточный. Имя красивое, Тимур
Ты сейчас всех ребят из класса переберёшь, пробормотал я. Эй! Да ты же издеваешься! Ты всех подряд называешь!
Дарина захихикала, прижимаясь крепче. Я потянул, она оказалась на мне, села, лукаво улыбнулась. Сказала:
Ты, впрочем, тоже ничего так
Я привлёк еёи мы целовались с минуту, пока не поняли, что этого снова для нас мало.
А потом просто лежали, прижимаясь и тихо гладя друг друга. Я целовал её лицо, сиреневые глаза больше не сияли, но я знал, что этот свет где-то тут, внутри, рядом.
Больше всего на свете я хотела бы стать обычной прошептала Дарина.
Я молча поцеловал её. Мы оба знали, что это невозможно.
От Гнезда до Комкавсего-то метров сто. Я вошёл, у стойки были две женщины, изучавшие выставленный товар: какие-то мелкие банки и пакеты с рационами. Рационыпонятное дело, они вкуснее, чем государственные пайки, и питаться ими дешевле, если ты хотя бы немножко умеешь искать кристаллы. В нормальных супермаркетах можно купить что угодно, хоть стейк из мраморной говядины, хоть французский коньяк, но всё это дорого, а работы у многих нет. Либо госпайки в картонных коробках, либо рационы из Комков.
А в баночках были витаминные добавки, я такие покупал родителям. Действительно крутая штука, даже меня штырит, если съесть пять-шесть таблеток, можно всю ночь не спать и на следующий день никакой усталости. Главное, не есть их больше двух дней подряд, тогда накатит отходняк.
Я дождался, пока женщины ушли со своими продуктами, и двинулся к стойке. Продавец, кажется, улыбнулся.
У меня вопрос, сказал я. Найдутся какие-нибудь патроны к этому пистолету?
Я выложил макаров на стойку. Продавцы оружия не боятся.
Найдутся, сообщил Продавец. Найдётся всё.
А какие-нибудь особые?
Насколько особые?
Чтобы можно было я запнулся. Поразить Изменённого.
Под словом «поразить» вы же не имеете в виду крайнюю степень удивления?
Нет. Под этим словом я имею в виду нанести тяжёлые травмы, повреждения, а возможно и смерть, разозлился я.
Продавец постоял, будто раздумывая. Потом сказал:
Такие патроны найдутся. Магазин будет стоить хорошую рэдку.
Я кивнул.
Вся ответственность за ваши действия ложится на вас, добавил Продавец.
Несите, сказал я.
Продавец удалился, но вернулся буквально через пару минут и положил передо мной на стойку магазин от макарова. Самый обычный металлический магазин. Внутри желтели патроны.
Как знал с утра, что кому-нибудь понадобится, сказал он.
Я нахмурился. Мне такая прозорливость не понравилась.
Ночью были проблемы у Изменённых. Несложно сделать вывод, что оружие будет пользоваться спросом, пояснил Продавец. А макаровсамый распространённый пистолет у частных лиц. Хотите такой же магазин для калашникова?
Нет у меня калаша, ответил я, изучая магазин. Как это работает?
Вставляете в пистолет. Нажимаете спуск. Стреляете. Цель умирает.
Какой-то яд? спросил я.
Продавец не ответил.
Я вздохнул и выложил красный кристаллик. Всегда стараюсь один носить с собой. Мало что стоит так дорого, но случаются неожиданности.
Гнездо таит в себе много сокровищ сказал Продавец, пряча плату. И вдруг спросил: А вы знаете, что на вас печать Гнезда?
Знаю, пробормотал я.
Редкая штука, сказал Продавец. Если вдруг захотите снятькуплю по хорошему курсу.
Оп-па!
Что это такое, печать Гнезда? спросил я.
Вообще-то Продавцы не любили делиться информацией. Но этому, видать, хотелось провернуть сделку.
Это тонкая волновая структура, наложенная на ваш организм. Она даёт вам определённые возможности, но при этом и добавляет ограничения. Вы можете войти во вкус, но он помолчал. Не забудьте её снять, пока не станет слишком поздно. Если этого не сделают в Гнезде, то я всегда смогу помочь. Но учтите, сейчас я готов хорошо заплатить за печать. С каждым часом цена будет падать, а через несколько дней вам придётся самому платить за её снятие.
Он замолчал.
Спасибо, учту, ответил я. Понятно было, что большей информации не добиться. Скажите ещё я замялся. У вас найдётся подарок для девушки?