Конец - Джи. Майкл Хопф

Джи. Майкл Хопф.Серия "Новый мир"КОНЕЦ

ПОСВЯЩЕНИЕ

Посвящается Тани

БЛАГОДАРНОСТИ

Всё в жизни начинается с идеи, и только посредством применения большого количества энергии эти идеи становятся реальностью. Путь от идеи до реализации составляет лишь часть процесса, он требует помощи и поддержки со стороны других. И эта книга в этом ничем не отличается от других; все началось в моей голове в тот день, когда я нашел время, чтобы сесть и начать то, что вы сейчас читаете. Я бы не закончил это без любви и поддержки.

Тани, твоя любовь, поддержка и руководство помогали, начиная с первого дня, и продолжают до настоящего времени. Ты всегда была рядом со мной, помогая и поддерживая меня. Я люблю тебя. Будь благословен тот день, когда ты вошла в мою жизнь. Спасибо тебе.

Джуди, ты никогда не колеблешься в своей поддержке; ты всегда рядом, чтобы помогать мне во всем, что я делаю. Ты украсила мою жизнь своей щедрой душой и любовью. Спасибо тебе.

Майк Смит, ты придал этой книге именно те глянец и чувства, в которых нуждаются все книги. Спасибо тебе за потраченное тобой драгоценное время и усилия. Теперь дело за сценарием.

Скотт Уилсон, твой профессиональный взгляд позволил этим словам превратиться из рукописи в роман. Спасибо тебе, ты лучший.

Мама, папа, Джон, Бекки, Билли, Нил, дядя Род, тетя Джерри, Тревис, Стив, Николь, "Nick & Wags", спасибо вам за любовь и поддержку на этом пути.

15 октября 2066 года

Олимпия, штат Вашингтон, Республика Каскадия.

Хейли стояла, глядя сквозь тонкое стекло, которое отделяло холодный морской воздух пролива Пьюджент-Саунд от тепла ее гостиной. Она смотрела на виднеющееся вдали здание Капитолия. Его купол из песчаника возвышался над другими зданиями города уже на протяжении последних 138 лет. В то время это был Капитолий лишь одного штата; сейчас это был Капитолий ее страны, страны, рожденной из хаоса и разрушения.

Она перевела взгляд на фотографию, которую держала в руке. Она прикоснулась к лицам изображенной на фото семьи. Когда она провела пальцами по фотографии, в ее глазах появились слезы. На фотографии были четыре улыбающихся лица, портрет некогда счастливой семьи, ее семьи. Еще больше слез вызвало воспоминание о дне, когда была сделана эта фотография. Она также отчетливо помнила тот день, как и сегодняшнее утро. Хейли закрыла глаза и прижала фотографию к груди, слезы стекали по ее щекам и капали с подбородка. Она помнила, как крепко отец обнимал ее, когда она сидела у него на коленях; он много раз целовал ее и говорил, как он гордится тем, что она в тот день самостоятельно зашнуровала свою обувь. Она бы хотела продлить то невинное время, когда у нее не было никаких проблем или забот. Она бы хотела продлить те дни, когда ее семья была вместе и счастлива. Вскоре после того, как была сделана эта фотография, ее невинный мир столкнулся с суровой реальностью массовых убийств и апокалипсиса. Ее семья была разорвана в клочья этой новой реальностью, и то, что от нее осталось, уже никогда не станет прежним.

Стук в дверь вернул ее в настоящее. Она быстро вытерла слезы с лица и положила фотографию в карман своего свитера. Она подошла к входной двери, но прежде чем открыть дверь, она бросила взгляд в висящее в коридоре зеркало и оглядела себя. Убедившись, что слезы вытерты, она пригладила свои поседевшие волосы.

-Ты сможешь это сделать, Хейли, - сказала она, пытаясь успокоить себя по поводу стоящей перед ней трудной задачей.

Она повернулась и открыла дверь. На крыльце перед ней стояли три человека. Первым был мужчина лет за тридцать, Джон, ведущий репортер "Каскадиан Таймс". Его сопровождали два фотографа, каждому из которых вряд ли было больше 25. Они были из поколения, родившегося уже после войны. Никого из них не коснулись ужасы и жестокость Великой Гражданской войны.

- Миссис Ратледж? - спросил Джон, протягивая руку.

- Да, и, пожалуйста, зовите меня Хейли, - она крепко пожала его руку.

Она поприветствовала двух других мужчин и пригласила их в свой дом. Пока фотографы устанавливали оборудование для фотосессии, которая должна была состояться после интервью, они немного поговорили.

- Миссис Ратледж, когда будете готовы начать, дайте мне знать, - сказал Джон.

- Джон, пожалуйста, зовите меня Хейли.

- Конечно, мэм, - ответил он с ухмылкой.

Хейли присела, нервно сжав руки на коленях. Он потирала пальцы в ожидании первого вопроса.

- Хейли, прежде всего, разрешите мне поблагодарить Вас за то, что впустили в свой дом. Для меня большая честь общаться с вами и узнать Вашу историю с Вашей точки зрения.

- Не стоит благодарности, Джон. Должна признаться, что я несколько нервничаю. Как Вы знаете, я не любительница излишнего внимания, и мне никогда не нравилось давать интервью. Если бы не Ваши семейные связи, то Вас бы здесь не было. Я знала Вашего отца. Он был другом и коллегой моего отца. Я согласилась на это интервью только, когда узнала, что его будете проводить Вы, - сказала Хейли. Она выпрямилась и посмотрела на Джона.

- Я знаю, что у наших семей были кое-какие связи в прошлом, еще раз, благодарю вас. Ну что же, давайте приступим.

Хейли кивнула в знак согласия

- На следующей неделе исполняется 50 лет Договору, подписанному в Солт-Лейк Сити. Именно этот договор подтвердил формальную победу нашей молодой республики над нашими оппонентами и дал возможность родиться нашей стране. Ваш отец был в Солт-Лейк Сити на подписании. Что вы можете рассказать мне о нем?

Хейли усмехнулась перед ответом. - Да уж, неплохой вопросец. Что я могу рассказать о своем отце? С чего бы начать? - она сделала паузу, прежде чем продолжить, - Вы хотите знать, каким он был тогда?

- Да, я понимаю, что вопрос неконкретный, сожалею. Позвольте мне начать с начала. Ваш отец сыграл большую роль в создании этой страны. Как сказали бы некоторые, он был одним из отцов-основателей. В то время как некоторые молятся на него за его жертву, другие задают вопросы по поводу его действий во время Великой Гражданской войны. Как бы Вы описали его?

- Я слышала некоторых из этих ревизионистов, которые сейчас, защищая нашу тяжело завоеванную свободу, ставят под сомнение способы, которыми она была достигнута. Им я могу сказать следующее "Вы не жили в то время, вас там не было". Очень легко сидеть сейчас в комфорте свободы, переданной нам в окровавленном полотнище нашей революции,твердо сказала Хейли, - Если вы здесь, чтобы поставить под сомнение действия моего отца, то я чувствую, что мы должны начать с того, кем был мой отец и откуда он пришел. Человек, которого я знала, был любящим и оберегающим человеком. Он заботился обо мне и о других членах семьи и был готов сделать все возможное, чтобы обеспечить наше выживание. Многие смотрят на историю, игнорируя контекст. Вы должны сами прожить все это, чтобы понять, почему кто-то сделал то, что сделал. Мой отец был прагматичным человеком, он действовал, когда это приносило пользу тем, кого он обязался защищать. Однако он не всегда был прагматиком, - Хейли остановилась. Она села поудобнее и продолжила более спокойным тоном. - Папа был очень открыт в своей жизни. Он рассказывал мне истории из своего прошлого. Много раз он говорил мне, что жизнь проявится и изменит наши взгляды на мир, произойдут инциденты, которые потрясут нас до глубины и изменят наш образ мышления. У моего отца было несколько таких моментов, и первый из них произошел, когда он, будучи морским пехотинцем, проходил службу в Ираке. То, что там произошло, изменило его как человека, и установило курс, который привел нас в итоге в эту гостиную. Я надеюсь, что вы планировали задержаться здесь на какое-то время, потому что я собираюсь прояснить данный вопрос.

16 ноября 2004 года

Фаллуджа, Ирак.

- Цель захвачена! - крикнул сержант Гордон Ван Зандт, его лицо было плотно прижато к прицелу противотанкового ракетного комплекса TOW.

Гордон слышал стрельбу вокруг себя. Он сфокусировался на захваченной цели - маленьком окне. Внутри находился иракский снайпер, который в настоящий момент прижал огнем на дороге отделение морпехов. Позицию снайпера выдали отблеск прицела и вспышка выстрела.

После того, как попавшее под обстрел отделение было уведомлено о невозможности воздушной поддержки, подразделение ПТРК Гордона было вызвано, чтобы достать снайпера в его гнездышке. ПТРК изначально были разработаны для уничтожения бронетехники; предыдущая Война в Заливе доказала возможность их применения на поле боя для уничтожения бункеров.

Гордон старался дышать равномерно, удерживая перекрестие прицела на цели, в то время как младший капрал Бивенс находился снаружи автомобиля, позади водителя с пулеметом у плеча.

Бивенс крикнул. "Сзади в зоне выстрела чисто". Бивенс совершенно не походил на образцового морпеха с плаката. Он был невысок и худощав со своими 6 футами и 5 дюймами роста. Но его прозвище "Питбуль" говорил о нем больше, чем что-либо еще. Он был стойким бойцом и зарекомендовал себя достойным противником в рукопашном бою.

Гордон немедленно правой рукой поднял рычаг взведения и крикнул в ответ. - К выстрелу готов.

Он аккуратно положил руки на ручки управления траверсирующего блока и большим пальцем правой руки снял предохранитель.

Только сейчас он увидел, как ствол снайперской винтовки показался из тени комнаты. Не желая терять ни секунды, Гордон крикнул. - Выстрел.

И нажал на спусковой крючок.

Из ПТРК раздался громкий хлопок и свист. Через пару секунд громкий звук покидающей на пути к цели трубу ракеты ударил по ушам Гордона. Он следил за летящей к цели ракетой через прицел. Через несколько мгновений он увидел вспышку света. Цель была поражена. Гордон видел лишь черный дым, поднимающийся из комнаты.

- Попадание, цель уничтожена! - прокричал он. Затем он протянул руку, отстегнул удерживающие зажимы и бросил пустую трубу на землю.

Бивенс отбросил пулемет и открыл задний люк Хаммера. Он схватил новую ракету и передал ее Гордону, который аккуратно и быстро зарядил ее в пусковую трубу, зафиксировав зажимами. Затем он прыгнул за прицел, оценил последствия и начал поиск других целей.

Ощутив себя в безопасности, он поднял взгляд от оружия и крикнул Бивенсу: - Мы уделали этого гребаного "муджи", прыгай внутрь, поедем помогать нашей пехоте.

Бивенс прыгнул на водительское место и погнал к отделению морпехов.

- Бивенс, свяжись со штабом батальона и запроси санитарную эвакуацию.

- Принято, - ответил Бивенс, схватив рацию.

Бивенс и Гордон подъехали к морпехам.

Схватив свою винтовку М-4, Гордон спрыгнул с Хаммера. Он обернулся к Бивенсу. - Приглядывай за обстановкой, пока я пообщаюсь с ребятами.

- Принято, - ответил Бивенс, залезая обратно в люк.

Гордон видел перед собой обломки зданий, военное снаряжение и брошенное оружие. Среди обломков он также обнаружил одиннадцать морпехов, некоторые из них были потрепанные и окровавленные. Одни из них сидели у стены здания в переулке, а остальные просто неподвижно лежали на земле. Он не мог сказать, были ли они мертвы или нет. Гордон мог вспомнить тот раз, когда он впервые открыл огонь. Тогда зрелище разрушений и смерти было сюрреалистичным. Теперь же оно стало привычным.

Гордон подошел к первому морпеху, опустился на колени и спросил: - Как себя чувствуешь?

- Ранение в живот. И это чертовски хреново, - пробормотал раненый младший капрал-морпех.

- Слушай. Мы скоро вытащим тебя отсюда, - пообещал Гордон, приподняв повязку на животе первого морпеха.

- Санитар? Как тут обстановка? - Гордон крикнул флотскому санитару, занятому другим раненым.

- Немного лучше без этого гребаного "хаджи", стреляющего в нас, - ответил санитар, перевязывая другого морпеха.

- Спасибо, что разобрались с этим "муджи". Вы оказались поистине Божьим даром, - сказал Гордону второй морпех, когда он подошел.

Гордон посмотрел на второго морпеха и увидел, что у того по ноге и левой руке стекает кровь.

- Как ты? - спросил Гордон.

- Дерьмово, сержант. У меня были и лучшие дни, но жить буду.

- Хорошо. Кто здесь главный?

- Вообще главным был капрал Дэвис, но его снайпер вынес первым. Точно в голову, - объяснял второй морпех, показывая на безжизненное тело командира отделения, лежащее в переулке.

- Вы из какого подразделения? - спросил Гордон.

- 1-е отделение, 3-го взвод, рота Индия, 3\1, сержант, а я младший капрал Смит. Можете называть меня Смитти.

- А я сержант Ван Зандт. Огневая поддержка, 3/1, приятно познакомиться, "дьявольский пес, - сказал Гордон, похлопывая Смитти по здоровому плечу.

Гордон продолжил проверять каждого раненого морпеха. Морпехи 3-го батальона 1-й полка Морской Пехоты пробивались к своей цели уже десять дней. Драка была жестокой, но эти люди были морпехами. Несмотря на понесенные потери, они были полны решимости. "Громовой Третий" достигнет своей цели или погибнет, сражаясь. Смерть, однако, не была допустимым вариантом для этих морских пехотинцев; их работой было убедиться, что это их враг погиб за свое дело.

Гордон подошел к морпеху, который был тяжело ранен; он опустился на колено и осмотрел раны. По знакам различия на окровавленной форме Гордон мог сказать, что этот человек был рядовым первого класса, и он вряд ли был старше 20 лет. Гордон не мог ему помочь и мог предположить, что своего 21-го дня рождения этот молодой морпех не увидит. Гордон схватил морпеха за руку и спросил у него: "Как дела?"

Не открывая глаз, рядовой прошептал: - Мне холодно.очень холодно.

Гордон видел большую лужу крови, скапливающуюся под раненым морпехом. Он нагнулся вплотную к нему и прошептал на ухо: - Мы прищучили ублюдка, который сделал это, и скоро мы заберем тебя отсюда, обещаю.

Перед отделением с грохотом остановился Хаммер. Из задних дверей выскочили два морпеха с носилками в руках и побежали к раненым. Одного за другим они переносили в машину самых тяжелораненых.

Как только они собрались уезжать, с юга к Хаммеру пронеслась черная полоса и ударила его в кабину. Сила взрыва отбросила Гордона на землю.

Гордон открыл глаза. Он не знал, как долго был без сознания. Крики, вопли и стрельба казались слабыми и очень далекими. Его глаза пылали. Все, что он мог видеть, это стелящийся над ним густой черный дым. Он попытался встать, но его спину пронзила острая боль.

- Да чтоб тебя, - крикнул он. Затем сделал глубокий вдох и попытался сесть. Его движения были замедленными, но он знал, что должен встать и что-нибудь сделать. Он посмотрел вокруг и увидел Бивенса, сидевшего за прицелом ПТРК и оглядывающего местность. Пылающий остов эвакуационной машины и горящие шины были по-прежнему здесь, но больше ничего. Все на борту транспорта были определенно мертвы, он четко видел два горящих тела на передних сидениях. Обугленные тела валялись вокруг, пламя плясало из их раскрытых ртов.

Он видел, что остальные морпехи укрылись и что-то затевали дальше по улице. Он поднялся, пытаясь сохранить равновесие, и пошел к своему Хаммеру.

- Бивенс, если можешь стрелять, стреляй, - приказал он.

- Не могу, сержант. Из-за этого дыма очень хреновая видимость. Минутку.Вижу ублюдка. Цель захвачена.

Гордон бросил взгляд на заднюю часть ПТРК. Там никого не было, и он крикнул: - Сзади в зоне выстрела чисто.

- К выстрелу готов, - прокричал Бивенс, и еще через секунду крикнул. - Стреляю.

После знакомого хлопка и свиста ракета покинула трубу. Почти мгновенно она достигла своей целиминарета мечети. Ракета попала точно в минарет. Он развалился и рухнул на землю.

Морпехи порадовались, но стычка еще не закончилась. Из минарета боевиков выкурили, но из самой мечети продолжали стрелять.

Гордон и Бивенс работали, стараясь побыстрее перезарядить ПТРК, в то время как остатки 1-го отделения занимались постепенным уничтожением иракцев, засевших в мечети.

Пока Гордон и Бивенс готовили ПТРК для дальнейших действий, к ним подъехал второй автомобиль их команды. Гордон посмотрел на капрала Неллиса, который управлял пулеметом Браунинг 50-го калибра, закрепленным на крыше Хаммера.

- У нас тут несколько "муджи" засели в мечети, которая в полутора кварталах дальше. Помогите пехоте пулеметом, - проинструктировал он Неллиса, возвращаясь к своей машине, чтобы прихватить рацию.

Он связался со штабом батальона, чтобы запросить дополнительную поддержку и еще одну команду для эвакуации раненых.