Будет тебе, сказал он. Взяв тарелку, добавил. Спасибо.
Я отошел от него, и сел за стол. Женя сидела слева и ела такую же картошку. Я наложил себе и тоже начал есть. Ели молча.
Передай сок, пожалуйста, попросила Женя.
Я передал ей пачку сока, стоящую на другом конце стола. К тому времени я уже доел. Поэтому я встал и унес свою тарелку в раковину. Помыв тарелку, я вышел в соседнюю комнату.
Он всегда такой молчаливый? спросила Арина у Жени.
Нет. Просто он чувствует вину перед вами. Он прострелил вашему мужу грудь, ответила Женя, доедая картошку.
В это время я вернулся в комнату. В руках у меня было двуствольное ружье. Калашников висел за стеной. Взяв со стола тряпочку, я сел за стол, стоящий у стены, и начал разбирать автомат. Разобрав его, я тщательно очистил каждую часть.
Вы хорошо это делаете. Как будто занимаетесь этим всю свою жизнь, заметила София.
Я и вправду занимаюсь этим почти всю свою жизнь, произнес я, не отрываясь от работы. Я сначала был страйкболистом. Фанател от всякого оружия, ножей, и всего подобного. Потом ушел в армию. И пять лет отдал службе. Так что, научился.
Почистив автомат, и собрав его, я начал чистить ружье. Все молчали. Судя по лицам, Арина и София хотели что-то сказать, но все равно молчали.
Федор, я хотела отблагодарить вас, начала Арина. Она говорила, подбирая каждое слово. Вы спасли нам всем жизнь, привели в свой дом. Накормили вкусным ужином.
Да. Но перед этим я чуть не застрелил вашего мужа, холодным голосом произнес я.
Увидев лица женщины и девушки, в разговор вмешалась Женя.
Он хотел сказать, что должен был это сделать. Да, Федь? Женя посмотрела на меня.
Я повернулся к ней, увидел ее лицо.
Оно было настороженным и немного испуганным.
Да. Извините, я вынужден вас покинуть.
Сказав это, я вышел из комнаты. Проходя прихожую, взял с тумбочки пачку сигарет и зажигалку. Выйдя на балкон, я поднес огонек к сигарете, но так и не закурил.
Не думала, что ты куришь, раздался за моей спиной голос Жени. Врачи, вроде, не должны курить.
Ты же знаешь, я не врач. Я военный, горько вздохнув, произнес я. Убийца.
Ты не убийца! попыталась возразить мне Женя.
Откуда ты это знаешь? я посмотрел на Женю. Мы знакомы всего несколько дней. Я пять лет отдал армии. Три года из них я служил в войсках специального назначения, понимаешь. А там приходится убивать.
Я не верю, что ты убийца. Человек, который спас меня от верной смерти, Женя распалялась все сильнее. Мне кажется, убийцей может быть человек, лишенный всяких чувств. А ты обычный парень со специфическими навыками.
Ты так думаешь?
Да. И сейчас для всех людей, сидящих в той комнате ты просто парень, продолжала уговаривать меня Женя. Ты пришел им на помощь, когда другие не пришли.
Да. Но перед этим начал, было, я, но Женя снова перебила меня.
Не начинай даже. Да, ты прострелил Ермолаю грудь. Но ты же сам ее потом и обработал. Зашил раны, голос Жени стал жестче. И посмей при мне еще раз сказать, что ты виноват, я тебе по голове ударю.
Ладно, не буду, я поднял руки в примирительном жесте. Потом все-таки закурил.
Женя поморщилась, и я выдохнул дым в окно, стараясь не попасть на нее.
На улице было темно, шел небольшой снег. Женя подошла совсем близко к окну, и, положив руки на подоконник, выставила одну из них под снег.
Прохладно, Женя поёжилась.
Ну, конечно, прохладно. Если выйти на балкон в одной футболочке, тяжело вздохнув, сказал я.
После этого снял с себя куртку и накинул на плечи девушки. Она не стала возражать, и надела куртку.
Теплая, произнесла она, закутавшись в ней.
Я посмотрел на нее. Куртка была рассчитана на мужчину моего роста, и с широкими плечами, так что на девушке она выглядела, будто это пальто. Рукава были больше нужного, зато в них можно было спрятать ладони. Я слегка поежился. В одной кофте и мне было прохладно, хоть я и привык к такой погоде. Затянувшись, выкинул сигарету в окно.
Ты прости, если я что-то не так сказал там, за столом, произнес я, выдыхая дым в окно. Просто волнуюсь за родителей.
Ничего, Федь, Женя подошла ближе, положила руку на мою ладонь. Ты просто пойми. Ты сейчас для нас единственная надежда на то, что мы выживем. Если бы не ты, меня бы съели еще в Королеве, а Ермолай с семьей так и сидели бы в цеху без еды, зная, что я могу ответить, она сделала строгое лицо, и я решил промолчать. Ты сейчас для нас единственный луч надежды. Ты спас нас, хотя мог этого не делать. Но ты спас.
Луч надежды, повторил я за Женей. Какой я луч, если внутри меня скрыта тьма. Я просто действую, как подсказывает мне мой разум, или как должно быть по уставу. Так я привык жить, Жень. Никакой я не «Луч надежды».
Ты сам ответил на свой вопрос. Ты действуешь, как тебе велит устав. А много еще людей сейчас действует, как действуешь ты? Что бы сделали те менты, что гнались за нами, если бы мы остановились? Не знаешь. Но почему-то мне кажется, что они с нами не церемонились бы, Женя продолжала упорствовать. И мне кажется, что все люди, что находятся сейчас в этой квартире, считают тебя своей надеждой на выживание.
Женя замолчала. Я посмотрел на нее. В лунном свете она выглядела очень привлекательно. На самом деле мне хотелось сейчас просто обнять эту девушку, и не отпускать ее. Но я не стал этого делать. Не сейчас. Точно не сейчас.
Ладно, уговорила, побуду вашим персональным «Лучом надежды», согласился я с ней. Потом поёжился. Пошли в комнату. А то ты одета в хорошую куртку, а я одной кофте. Продрог уже.
Женя улыбнулась. Потом кивнула. Мы зашли обратно на кухню. Она сняла с себя куртку, и протянула ее мне. Я забрал ее, и хотел было идти дальше, но Женя остановила меня.
Ты можешь, если несложно, поспать сегодня в моей комнате? спросила она.
Я посмотрел на нее. На ее лице не было страха. Может она по какой-нибудь другой причине просила меня. Судя по всему, Женя что-то увидела в моем взгляде, так что быстро заговорила.
Ты ничего плохого не подумай, просто Она замолчала. Немного помолчав, добавила. Я боюсь. Не Ермолая, нет. Мне просто страшно. А когда ты рядом
Она снова замолчала. Я не стал ее торопить. Неожиданно ее лицо стало совсем грустным, и она прижала к нему ладони. По тому, как она затряслась, я понялона плачет. Положив куртку на стул, я прижал Женю к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, она сильнее прижалась ко мне.
Не волнуйся, все будет хорошо, пытался я успокоить Женю.
А вдруг, они уже не закончив фразу, она снова замолчала.
Нет, нет, нет. Ты даже не думай об этом, я положил руку на ее волосы, и несколько раз провел по ним.
На самом деле Женя была права. Ее родители могли быть мертвы. Но если это нет, мы должны были попробовать их спасти в любом случае. Женя немного успокоилась, и подняла ко мне лицо. На ее красивом лице были видны дорожки от слез. Мне это не понравилось, и я поднес руку к ее лицу и стер их.
Не волнуйся. Совсем уже скоро мы поедем в Москву, и я помогу тебе найти твоих родителей, пообещал я, стирая с лица Жени слезы. Только ты пообещай мне, что больше не будешь плакать?
Женя кивнула. Потом сказала:
Обещаю. Честное пионерское.
Я улыбнулся. Женя тоже. Потом снова прижалась щекой к моей груди. Она уже успокоилась.
Ладно. Пойдем укладываться. Мне еще для тебя, и остальных, места готовить, произнес я.
Ладно, пойдем, горестно вздохнув, произнесла Женя и отлепилась от меня.
* * *
Я проснулся от будильника, встроенного часы. Быстро отключив его, я посмотрел на Женю, лежащую на кровати. Она мирно посапывала, положив под голову ладони. Я еще раз посмотрел на часы. Полседьмого. «Ладно.
Хватит разлеживаться. Пора и дела делать». Я тихо сел на раскладушке. Повел плечами, немного разминая их, потом размял шею. Хорошо бы сделать обычную зарядку, но точно не здесь. Пусть Женя еще поспит. Я посмотрел на нее. Женя была одета в одну из ночных рубашек моей мамы.
Одеялом она была накрыта только по пояс. Спала она ровным сном, немного посапывая во сне. Я невольно улыбнулся. Не часто мне приходилось видеть, как спят во сне красивые девушки.
Приказав самому себе не смотреть на девушку, я надел брюки, и встал. Разведя руки в стороны, я нагнулся и сделал мельницу. Потом вернулся в прежнее положение. Одел футболку, закрепил на поясе кобуру с пистолетом. Хотел было взять рюкзак, и выйти, но снова бросил взгляд на кровать. Женя как раз шевельнулась, и перелегла на бок спиной ко мне. Я тихо, как научили в армии, подошел к кровати, и накрыл Женю одеялом. После этого взял рюкзак, и вышел из комнаты в коридор. Прошел на кухню. Там я поставил на газ чайник. Газ еще был, значит, не везде его еще отрубили. Но это ненадолго. Скоро он пропадет совсем, придется готовить на кострах. Я подошел к рюкзаку, и достал из него запасные магазины к АК, и пачки с патронами. После этого сел на одну из табуреток, начал заряжать магазины. Когда закипел чайник, я снял его с газа. После этого сбегал в прихожую, и вернулся оттуда с двумя «скатками» формы. Одна из них была «горка», другая «флора». Первая был совсем новая, а вторая«флора» была поношенная. Также я принес стоявшую в шкафу отцовскую двустволку, заряды к ней, и патронтаж. Налив себе чаю, я поставил его остывать на кухонный стол, а сам занялся подгонкой снаряжение, разложив его на обеденном столе.
Раздались шаги. Я посмотрел в коридор. На кухню зашла Женя, уже одетая в свою одежду.
Ты могла бы еще поспать, я посмотрел на часы. Без двадцати семь. Я пришел бы будить через двадцать минут.
Я выспалась, Женя была непреклонна.
Она подошла к чайнику и тоже заварила себе чаю. Я продолжал заниматься своим делом. Первым делом я проверил, работает ли ружье. Для этого я, не заряжая патронов, взвел курки, и нажал на спусковой крючок. Раздался характерный «щелк». Работает. Потом я посмотрел на Женю.
Ружье достается тебе.
Почему мне? спросила Женя.
Потому что мне придется идти первым. Так что удар я приму на себя. И автомат для этого подходит лучше, чем двустволка, объяснил я. Потом добавил.
К тому же, для тебя он немного тяжел, мне кажется.
А мы, разве, не на машине поедем? удивилась Женя.
На машине. Но не до самой Лавры, я подрегулировал ремешки крепления на патронтаже. Остановим транспорт недалеко от нее. Оттуда дойдем пешком.
Машину светить не хочу. Она нам еще пригодится.
Теперь понятно, произнесла Женя.
Я встал, и подошел к ней.
Подними руки, пожалуйста, попросил я.
Женя поставил чашку на стол, и подняла руки. Но не держала их в воздухе, положила их на мои плечи. Я посмотрел на нее.
Что такое? слегка улыбнувшись, спросила она.
Да так, ничего, произнес я. Я тут дело делаю, а ты мне мешаешь.
Я мешаю? искренне удивилась Женя.
Я лишь вздохнул. Потом продолжил застегивать застежки. Застегнув их, я убрал руки Жени со своих плеч.
Удобно? спросил я, смотря на пояс.
Да, ответила Женя с явным сожалением в голосе.
Я вернулся к столу. Положил на него «флору». Потом сверху положил ружье. Женя смотрела на мои сборы.
Это мне? спросила она.
Да. Форма должна подойти. Берцы, конечно, могут быть на размер больше, но это ничего, я достал из-под стола берцы.
А ты в чем пойдешь? спросила Женя.
Я положил рядом с ее стопкой «горку», потом поверх нее положил разгруз.
Серьезный подход к делу, сказала Женя, смотря на одежду. Она подошла к столу, и взяла свою стопку. Я пойду переодеваться?
Ага. Иди, я не оторвался от сборов. На обратном пути разбуди остальных.
Женя вышла из помещения. Я быстро переоделся из домашней одежды в форму. Машинально засек время, и одевшись, удовлетворенно хмыкнул. Уложился в норматив. Одев форму, я одел разгруз. Подогнав лямки в разгрузе, я положил в его отделения магазины. После этого взял рюкзак, и одел на плечи. Потом туда же повесил автомат.
Ну что, поехали, что ли? спросил я сам у себя.
* * *
Я остановил машину в одном из дворов. Заглушив двигатель, я повернулся к остальным.
Сидите здесь, я выйду, осмотрюсь.
Все кивнули. Я взял автомат и вышел из «шестерки». Закрыв дверь, я разложил приклад, и пошел вперед. Было тихо. Совершенно тихо. Я посмотрел на часы, закрепленные на запястье левой руки. Полвосьмого. Быстро доехали. Главное сейчасбез проблем добраться до Лавры. С раненым. Я еще пару секунд послушал, а потом повернул назад. На ходу дал Жене знак, и она вышла из машины, держа двустволку наперевес. Она была одета в «флору», подошедшую ей очень хорошо. Только берцы оказались немного больше по размеру. Волосы она завязала в хвост и заправила их под воротник, чтобы меньше мешали.
Она вышла из машины и сразу же начала следить за обстановкой. Я подошел к машине. Из нее уже вышли остальные. Я положил автомат на багажник, и вытащил рюкзак. Все необходимые вещи были сложены в нем. Одев рюкзак на плечи, я вытащил один из магазинов-спарок из разгруза, и присоединил его к автомату. После этого вернулся к остальным. Увидев меня, Ермолай присвистнул.
И это все ты нашел дома? удивленно произнес он.
Как я вчера сказал, я увлекался страйкболом с восемнадцати лет, ответил я. Так, послушайте. Не буду вдаваться в подробности тактики ведения городского боя, но скажу так.
Учить будешь? спросил Ермолай.
Нет. Просто напомню, ответил я, повернувшись к нему. Держимся плотно, двигаемся след в след короткими перебежками. Сектора обстрела разделяем так. Я передние, правые Арина, Ермолай, ты смотришь по верху. София, твои слева. Женя. Ты замыкаешь.
Поняла, кивнула Женя.
И еще. У вас пистолеты, а значит, патронов у вас больше, чем у Жени. Когда она перезаряжается, задние фланги берет себе Ермолай. Только аккуратней. Жень, еще. Твое ружье не дальнобойное, но на ближней дистанции убойная сила хорошая. Так что подпускай поближе.
Женя кивнула. Я еще раз осмотрел то, как были снаряжены мои напарники, потом снял автомат с предохранителя, и передернул затвор.
Ну, пошли, произнес я.
Мы двинулись вперед. Шли медленно, так приходилось идти, осматривая не только пространство перед собой, но и то, что лежит справа, слева, и сверху.
Это и есть проблема городского боя. Противник может напасть на тебя не только спереди, сзади, или с боков. Он может напасть и сверху. Вот и шли мы, прикрывая друг друга. Мне было несложно, я привык к подобным ситуациям со службы, но вот моим коллегам было не так удобно. Особенно Ермолаю с его ранениями. Но все-таки, минут через пятнадцать мы вышли к смотровой площадке. Я остановился.
Отдыхаем, скомандовал я, повернувшись к подошедшей группе. Но стараемся не терять бдительности.
Сам я отошел немного вперед и повесил автомат на грудь. Достал бинокль, найденный дома, и начал рассматривать пространство, раскинувшееся передо мной. А выглядело все печально. Дороги были забиты машинами. Между ними ходили мертвецы, переваливаясь на каждом шагу. Ко мне подошла Женя. Она протянула мне флягу.
Спасибо, поблагодарил я. Взяв флягу, я отдал Жене бинокль. Нам осталось немного.
Ну да, согласилась Женя, рассматривая пейзаж вокруг. Почему мы пошли тут, ведь есть другие пути?
Вон там, где Белый Пруд, и сама Лавра, обычно скапливаются автомобили, ответил я, показывая рукой в сторону Лавры. Я не хотел пробираться через эту пробку.
Слишком неудобное пространство для боя? спросила Женя.
Я кивнул. Потом посмотрел на часы. Восемь утра. Вокруг еще было темно. Я снова посмотрел на проезжую часть. Мертвецы все также ходили взад-вперед. В этот момент на одной из башен Лавры выстрелили из сигнального пистолета.
Бинокль.
Женя тут же передала мне бинокль. Я навел его на ту башню. На башне стояли несколько бойцов в форме ОМОНа. Они что-то пытались передать нам. Один из них махал руками, пытаясь привлечь мое внимание. Я приставил руку к голове, давая понять, что я слышу его. Он увидел это, и начал передавать мне указание. Я смотрел на него, тщательно отвечая знаками на его вопросы. Когда мы закончили, из «малых» ворот вышла группа, одетая в такую же форму.
Они подошли к одному из зданий и заложили там заряды. Я опустил бинокль, и повернулся к своей группе.
Так, слушайте меня, обратился я к ним. Когда все посмотрели на меня, я продолжил. Нам помогут пройти до Лавры.