Тебе понравилась сказка? поинтересовалась женщина, поднимаясь гибким, тягучим движением и принимаясь за работу в саду. Растения, которые появились после первых дождей, приносили жителям только радость. Те были готовы заниматься ими с утра до ночи.
Да, очень, мальчик задумался, нахмурив высокий гладкий лоб. Только мне кажется, что я её уже слышал. Когда был совсем маленьким. Это ты мне её рассказывал, пап? обратился он к отцу, который как раз выходил из дому.
Тот только головой покачал.
Нет, не я. И мне пора к колодцу. Хоть сейчас у каждого много воды, так как её собирают во время дождей, всё-таки нужно его чистить и присматривать за ним. Нужно оказывать уважение тому, кто помог тебе выжить в тяжёлые времена.
Конечно, пап, мальчик явно ушёл в свои мысли.
О чём задумался, милый? Алиша нет-нет, да отрывалась от работы, поворачиваясь к ребёнку. Ей не слишком нравилось, когда выражение детского личика становилось слишком серьёзным и печальным. Ей ведь довелось встретить тех, кто веками страдал от палящего солнца в этой деревушке. И лица у них были такие же печальные, а глаза слишком мудрые, словно у столетних мудрецов.
Мне иногда снятся странные сны, матушка, отозвался мальчик, начиная раскачиваться, обняв колени руками. Жёлтые глаза засияли странным светом.
Мне снилось, что когда-то давно у меня была совсем другая мама. Она была высокой, красивой, с такими же глазами и кожей, как у меня, а волосы её были бронзового цвета. И жили мы в огромном дворце из чёрного, будто уголь, камня. И горели в нём светильники кроваво-алого цвета. В подземных тюрьмах кричали и стонали люди, много людей. А в самом дворце прислуги становилось всё меньше и меньше. И тех, кто славил мою мать, тоже. Пьяных выкриков придворных в залах для угощений тоже слышалось всё реже, а пленников в тюрьмах прибавлялось с каждым днём. А потом остались только мы с мамой.
А как же папа? поинтересовалась Алиша.
Мальчик сдвинул брови.
А папы не было, мама его уже убила, добавил он. Хотя, наверное, это был не мой настоящий папа, а просто муж мамы. Рядом с мамой был великий и могучий чародей, которого мама сама побаивалась и беспрекословно слушалась. Я почему-то не помню его лица, хотя лица мамы и папы помню очень хорошо. Они были такие красивые! И величественные, вот!
Нам принадлежали пустыни, поля, леса. Много-много королевств завоевала моя мама. А ещё маме прислуживали самые настоящие разбойники, другие принцессы и принцы, королевы и короли, рабы и караванщики, и многие другие. Только они постоянно плакали и боялись, что их отправят в подземные тюрьмы. А я тоже немного умел колдовать. Я летал, становился невидимым, понимал язык зверей, мальчик проговорил это на одном дыхании.
Но мама меня не любила, вздохнув, добавил он. Словно я был частью комнаты. Мол, стоит этот резной стул из дорогого чёрного дерева в её комнатехорошо. Унёс кто-тотак и будет, другой ведь можно купить. И однажды я заметил, что во дворце есть тайная дверца, ключ от которой всегда у мамы хранится, в резной шкатулке на столике. И однажды я взял этот ключбелый-белыйи открыл дверцу. А за ней чёрное озеро, круглое и страшное. Но я в нём решил искупаться. И вдруг опять стал маленьким, вот. И забыл, как колдовать. Только вспоминал о моей прежней жизни во снах. Но я не знаю, наверное, это просто сны, ведь так, матушка? Такого же не бывает? Это ведь слишком сказочно всё, как в тех легендах, которые вы с папой мне на ночь рассказывали.
Конечно, милый, Алиша украдкой вытерла слёзы. Такого не бывает в жизни.
Вы же мои настоящие родители, правда? А то, что соседские мальчишки говорят, что меня возле колодца нашли, так это ведь неправда? Откуда дети возле колодца могут взяться? Дети из животов матерей появляются, я уже взрослый, я знаю! Мам, почему ты плачешь? рыжеволосый мальчик серьёзно взглянул в глаза женщины, которая поспешно отвернулась и сделала вид, что активно копает.
***
Мам, можно я с охотниками в соседний оазис пойду? начал канючить Шахрияр, наматывая круги вокруг уже немолодой, но всё ещё красивой женщины. Счастливая жизнь подарила ей только морщинки возле рта и глаз, так часто она улыбалась. В волосах цвета самой ночи серебрились первые признаки старости. Мне целых четырнадцать лет, я уже мужчина! И мне стыдно за твою юбку прятаться от окружающего мира.
Какая пафосная речь, женщина похлопала, склонив голову набок и внимательно изучая лицо любимого, хоть и приёмного сына. Сердце её щемило. Она понимала, что в поисках приключений Шахрияр будет стремиться всё дальше и дальше. Тем более, что он с детства мечтал увидеть море и самые настоящие деревянные корабли, которые бесстрашно лавировали между волн. Да он и на скромную лодку рыбака согласился бы. Лишь бы осуществить свою мечту. Да, Алиша понимала, что сегодня он, возможно, вернётся к ней и уже пожилому отцу, завтра тоже, а через несколько лет уже вряд ли. Или погибнет во время своих вылазок, или сбежит с караванщиками, как поступали многие юноши и девушки до него, или просто станет великим путешественникомпочему бы и нет?
Такие, как он, точно не умирали в своей постели.
Иди уж, великий охотник, покачав головой, отозвалась она, пытаясь скрыть слёзы. Плакать она давно разучилась. Ещё тогда, когда почти ребёнком её продали в бордель собственные родители. Потом, когда очутилась в липких ручонках злобного евнуха, поставщика гарема падишаха. Конечно, неприятный толстяк в роскошной одежде долго кривил нос, но, как говорится, если искать исключительно девственниц, то падишаху придётся либо поститься, либо переключаться на детей. Тем более, что тот падишах как раз любил зрелых девушек и молодых женщин, которые не отличались скромностью в постели. Жёны-девственницы, половина из которых были его двоюродными сёстрами, и так у него имелись.
Женщина привыкла терять и собственное тело, и даже душу, но отпускать ребёнка, дарованного ей богами, не хотелось. Но выбора не было. Либо она разрешит, либо Мустафа позволит, либо же он сам удерёт.
Лучше уж сохранить иллюзию выбора, чем оказаться поставленной перед фактом. Родительский авторитет терять не хотелось.
В оазисе оказалось многолюдно. Несколько молодых охотников из их селения прижались друг к другу, сжимая в руках топоры, луки со стрелами и ножи. С одной стороны караванщикиэто новые товары, одежда, новости годовой свежести. С другойвозможные работорговцы и разбойники. Чтобы выжить в пустыне требовалось уметь переступать и через себя, и через других, при необходимости питаться мясом и кровью не только верблюдов, но и рабов. Или даже собственных товарищей, которые совсем недавно прикрывали спину во время очередной стычки с разбойниками, а в голодное время становились добычей.
Возле родника толпились торговцы и погонщики, чернокожие рабы, подгоняемые окриками и кнутами, стройные женщины, закутанные до самых глаз в плотную чёрную одежду. Да и глаза скрывала газовая вуаль, трепещущая на ветру.
Многие караванщики опускались на колени, словно собирались молиться, и жадно пили воду просто ртом или зачерпывая руками. Другие набирали драгоценную влагу в кувшины. Рабам доставались только брызги воды, случайно попадавшие на их маслянистую кожу.
Шахрияр с грустью и злостью наблюдал за этим неприятным зрелищем. Словно бы его родное селение грабили.
Удивительно у вас тут, полный купец с широкой, словно лопата, угольно-чёрной бородой приветливо, без агрессии, обратился к ним. В пустыне жара, будто в пекле, мы даже ни одной змеи не увидели за все три месяца пути, едва от песчаной бури успели убежать. А тут у вас просто рай! Мне даже показалось, что я птиц видел. Но, наверное, показалось. Какие птицы в пустыне? Здесь даже падальщики не водятся, так как звери повымирали, одни голые скелеты валяются. Или это нам так повезло? Шайтан, небось, водил нас кругами. Хорошо, хоть сюда добрались, иначе, наверное, вообще бы померли. А тут у вас растительность зелёная и вода чистая. Вода! До моря-то месяц пути, если повезёт дорогу правильную найти.
Дяденька, а вы пирамиды видели? с жадностью спросил Шахрияр, немного осмелев.
Видел. А как же не увидеть? передёрнулся тот.
И какие они?
Для каждого, сынок, они разные. Каждый их видит по-своему. Некоторые так вообще считают, что это иллюзии из-за жаркого солнца, когда как следует черепушку-то припечёт. Злые мороки, ниспосылаемые злобными духами пустыни. Всякое говорят.
Что именно увидел он сам, торговец не сообщил, а Шахрияр не решился настаивать.
Он застыл на месте, погрузившись в мечты. Море! Как же он хотел его увидеть. Мать когда-то жила возле моря, правда, по её словам, судьба её была печальной. И на море она мало смотрела, не до него ей было. Да и привычной казалась Алише эта картина. Как им самим бесконечные волны песка. Барханы, дюны, песчаные буридля него это тоже было привычным, как и для караванщиков. Но те, в отличие от него, видели и самое настоящее море, а не только маленькое озеро на месте домика проклятой ведьмы. Да и купаться в нём строго-настрого запрещалось. Из него даже воду не набирали, чтобы растения и цветы поливать. Не говоря уже о том, чтобы пить. Говорили, что вода отравленная.
Самые непослушные дети не рисковали ослушаться старших. Даже те, кто впоследствии убегал с караванщиками.
Ну, кто убегал, а кого крали.
Кому как повезлоили не повезло.
Шахрияр знал, что молодых девушек из их селения часто ловили "на живца". То есть, в караван для этого набирали привлекательных молодых мужчин, которые и сманивали местных красавиц сладким обещанием жениться. Естественно, что "жёны" оказывались в гаремах или становились рабынями-служанками.
Шахрияру всегда казалось, что он умнее глупеньких молодых девушек и юношей, для каждого из которых у караванщиков находилась своя сказка. Забирать молодёжь силой мало кто рисковал. Поговаривали, что королева мёртвых окутала защитным покрывалом эту деревушку, и те, кто пытался навредить её жителям, погибали в пустыне: от болезней, из-за песчаных бурь или нашествий разбойников. Либо просто не могли больше отыскать ни единого оазиса.
Поэтому и приходилось караванщикам изощряться, чтобы молодые люди присоединялись к ним по собственному желанию.
А там и обмануть можно, и на рынке рабов продать. Когда караван покинет пустыню. Ведь могущество королевы мёртвых тоже не было безграничным. Это если верить, что она существует. Но многие караванщики и купцы были суеверными.
Но Шахрияр с каждым днём всё чаще мечтал о море. Хотел ощутить морскую соль на губах, а не песок. Хотел услышать клич пиратов: "На абордаж!", узнать, как выглядит чайка и что такое буря. Какой бывает морская буря, а не песчаная.
ГЛАВА 2
Юноша внезапно подумал, что ему настолько сильно хотелось приключений, что он зачастую сам их для себя и придумывал. И поэтому ему нравились древние легенды и сказки.
Он невольно улыбнулся, вспомнив очередную сказку, которую недавно рассказал в кругу своих друзей и подруг. Он и так пользовался большой популярностью в деревушкенадо же, ребёнок пророчества! Но сказки и другие развесёлые истории сделали его практически местным кумиром. Зачастую и караванщики с удовольствием слушали его выдумки, награждая мелкой медной монеткой. Правда, куда их девать, он так и не придумал. Была, правда, мысль проделать в них дырочки, смастерить ожерелье и подарить какой-нибудь красавице. Матери, например. Других идей не было.
В их деревушке деньги были не в ходу. Ценился только труд и натуральные продукты. Тем старикам, кто уже не мог работать, помогали всей деревней. Иногда Шахрияр не понимал, отчего юноши и даже девушки убегают с караванами, поддаваясь на нехитрые уловки сладкоречивых купцов. Он искренне считал своё поселение лучшим местом в мире. Пока был маленьким. Сейчас же ему представлялось, что он птица с обрезанными крыльями, которая стремится улететь к своим диким собратьям.
Также он замечал, что его просили что-то рассказать, чтобы вырвать минуты отдыха, немного расслабиться и отвлечься от работы. Впрочем, ему всегда нравилось рассказывать что угодно. Он словно погружался в придуманные истории, и иногда ему даже казалось, что однажды он так увлечётся, что куда-то исчезнет, пропадёт, растворится. Словно с каждым словом, сорвавшимся с губ, он терял часть себя. И постепенно становился кем-то другим. Примерял разные маски: и героев, и злодеев.
Вот и сейчас приятели окружили его и попросили рассказать очередную историю, сытые и вялые, напившиеся водой до такой степени, что их животы напоминали толстые бурдюки с драгоценным маслом или вином.
Охотники, решившие пока повременить с ловлей животных, устроились неподалёку от источника. Купцы и даже рабы тоже начали прислушиваться. Шахрияр уступил настойчивым просьбам и жалобным взглядам и начал рассказывать новую историю.
Заснул как-то купец в оазисе. А рядом самый настоящий шайтан притаился. Купец схватил кинжал и приставил к груди чудовища: "Стой, кто тут шастает по ночам, дела чёрные замышляет?!" закричал он на него. "Я тебе руки-ноги отрежу!" продолжил угрожать тот.
"Не бей меня, добрый господин! бухнулся тот на колени, аж земля задрожала. Я любое твоё желание исполню".
"Хочу всегда иметь то, что делало бы меня счастливым", пожелал купец, подразумевая большой дом, много дорогих иноземных товаров и красавицу-жену.
"Будет сделано, мой господин", поклонился шайтан и исчез.
А купец тот всегда имел в запасах кувшин пьянящего вина. И вскорости больше ничего для счастья ему и не нужно было. Вот так отомстил ему шайтан. Не связывайтесь, дети, с разными шайтанами, белыми, серыми, красными. Все они опасные.
Приятели дружно рассмеялись, и даже некоторые купцы заулыбались.
Один швырнул ему очередную монетку. Ловко поймав её, Шахрияр только головой покачал, усмехнувшись. "Значит, ожерельюбыть!" подумалось ему.
Али Баба, один из самых активных после него юношей в селении, заговорщицки поманил остальных, знаком показав отойти подальше от чужих ушей. Они залезли в какой-то кустарник, в котором расцветали прекрасные белоснежные цветы и одновременно созревали невиданные алые плоды. Очень вкусные, но ядовитые, если сожрать больше десяти за раз. По крайней мере, смельчак, отведавший горсть ягод одновременно, потом удобрял песок до самого дома.
Шахрияр подозревал, что Али собирается в скором времени их покинуть, отчего больше других интересовался монетами, которые завалялись у кого-то из жителей селения. И, в отличие от остальных, не обменивал у караванщиков фрукты, воду и мясо на приправы, одежду, оружие и другие полезные в хозяйстве вещи, а копил серебро. Даже медные монетки у Шахрияра пытался выклянчить. Но тот не поддалсяего, и всё тут. Честно заработанные деньги за ловкие движения языка. Кто виноват Али, что тот не умеет сказки рассказывать? Да и охотником тот был посредственным, а большую половину фруктов и ягод сжирал, не донеся до покупателей.
Ребята. Друзья! внезапно заговорил Али Баба вдохновенным голосом. Все вы знаете, что я собираюсь в ближайшее время покинуть сию мрачную обитель, сиречь наше убогое поселение. А для этого мне нужна одежда хорошая, меч острый, чалма и прочие нужные вещи.
В рабы, что ли, захотел? мрачно заметил Сафир, курчавый высокий юноша с очень тёмной кожей.
Почему сразу в рабы? обиделся тот, а затем подбоченился, даже подбородок задрал. Может, я великим путешественником стану, новые земли открою? Или хотя бы купцом. А на худой конец можно и в охрану караванов пойти. Тоже, я слышал, платят неплохо.
А деньги тебе зачем? вмешался худенький Шахзаман. Да и в нашем селении сейчас хорошо. Дома у каждого есть, у многих дети рождаются. Животные тоже размножаются на диво. Всегда есть вода и еда. Что ещё надо для счастья?
Узко ты мыслишь, мой друг, покровительственно заметил тот. Мужчина должен подвиги совершать, а не пахать на земле. Или ты уже о тихой старости задумался? Я лично не собираюсь помирать в своей постели. Так что, друзья, вы мне поможете или нет?
Охотники мрачно переглянулись. Проблем с караванщиками не хотел никто. Но они понимали, что Али Баба и так уже по самые уши в неприятностях, и лучше уж его подстраховать, чтобы не загнулся перед началом новой жизни. Вот это было бы обидно для каждого отрока, сумевшего удержать в руках оружие.
Ладно уж, Шахрияр, который понимал Али лучше всех, ответил за всех, будучи безоговорочным лидером. Говори, что задумал.