В общем, так, этот караваня уже разузналвезёт драгоценные пряности. Мой план прост, как всё гениальное: я предлагают ночью одеться потеплее и прокрасться к одному из мулов. Именно на мулах они перевозят самый драгоценный груз, так как верблюдов у них осталось мало, почти все пали в пустыне. Так вот, если вскрыть одну из сумок как можно незаметнее, то вполне можно получить
Ага, всё, что тебе причитается, хмыкнул Шахзаман. Чёрную метку, как у пиратов. Или сразу кисть правой руки отрубят, как это делается у наших соседей.
В общем, людей в караване не слишком много. Старая цыганка, но это не интересно, наш Шахрияр лучше сказки рассказывает. К работорговцам лучше не подходить, хотя их всего двое, остальные сгинули в пустыне вместе с верблюдами. Вот повезло-то кому-то! Особенно тем, кто так и не стал рабами по их вине. К охранникам тоже подбираться не стоит. Купцы могут быть очень опасными. Многие из них научены с разбойниками управляться и свой груз защищать до последней капли крови. Хоть большинство из них очень и очень богатые. Камушки драгоценные у них на пальцах и шеях поблёскивают. Но такую вещь продать потом сложно будет. Убьют ведь, чтобы не расплачиваться золотом, и никто следов твоих в бескрайней пустыне не отыщет. Да и искать не будет. Пряности сбыть проще, они не настолько драгоценные, как золотые цепи с рубинами с кулак толщиной.
И дальше что? не выдержали остальные.
Ночи нужно дождаться, вот что, трусливые вы задницы. А также хотя бы одну гиену домой притащить или змею, чтобы никто ничего не заподозрил. А то отправились поохотиться, а ничего так и не принесли. Или вдруг нам огненные крабы попадутся? Правда, они любят раскалённый песок, их трудно поймать, так как они сразу закапываются на большую глубину. Зато вкусные и полезные, да и хранятся долго.
Интересно, кто эта красавица? И почему без покрывала? Шахрияр уставился поверх головы приятеля.
Где? спросил Али. Остальные парни тут же начали крутиться во все стороны, в поисках незнакомой красотки.
Да там же! он ткнул пальцем и даже ногой притопнул, раздосадованный. Красавица с удивительными волосами. Прямо как у меня! Ещё у неё кожа жёлтая и глаза тоже.
Да нет тут девушек без чадры! разозлился Али. Только вот какая-то сгорбленная старуха, закутанная, как и все, обед разносит.
Да вы что, издеваетесь, что ли?! взъярился тот. Или внезапно ослепли? Как такую красивую женщину можно не заметить?
Касым, полный и эмоциональный парень, схватил Шахрияра и Али, стоявших рядом, за головы и развернул к себе лицом. Что это с вами? Одному красавицы мерещатся, другой на старуху заглядывается. Вам что, солнце голову напекло? Так вы же в шляпах.
Шахрияр машинально коснулся плетёной шляпки из высушенных растений. Придумка Алиши насчёт подобных головных уборов пришлась по вкусу абсолютно всем.
Ничего не понимаю, пробормотал парень, снял шляпу и запустил пятерню в густые волосы. Может, у меня и вправду галлюцинации начались? Такие назойливые, что даже шляпа не помогает?
Бывает, пожал плечами Али, изображая бывалого мужика, который и не такое видел. Обман зрения или мираж. Мы же в пустыне всё-таки, хоть и в оазисе.
***
Стемнело быстро. Незадачливые охотники едва успели вернуться с добычей: им действительно попались огненные крабы, благодаря чему они стали настоящими героями дня. Алиша так вообще расцеловала пасынка, что тот выдержал стоически, думая только о предстоящем "небольшом дельце".
Ночной холод проникал в тело даже через одежду. Песок оказался скрыт тонким слоем льдапо какой-то странной причине местные растения, даже покрытые льдом, спокойно переживали ночи, чтобы утром без проблем "размораживаться". Кроме того, начался сильный ветер, предвестник песчаной бури. Чёрные облака заполонили красно-чёрное небо, напоминающее свежую рану, воспалённую, кровоточащую.
Шахрияру всё это мрачное великолепие представлялось предвестником грядущего несчастья. Сердце сжималось, а руки вздрагивали; ладони покрывались раскалённым потом, несмотря на холод.
Али нахохлился. Как выяснилось, остальные их приятели позорно струсили, закрылись в своих домах и отговорились разными глупостями. Мол, живот болит, холодно и спать хочется. Да и вообще: вы собираетесь удирать, вам и пряность красть. А нам этого не надо. А то вы убежите, а эти караванщики вдруг решат отомстить. Или вернутся спустя год. И что тогда делать? Лишаться выгодного обмена? Ради двух глупцов с ветром в голове?
Шахрияр впервые задумался над тем, насколько его приятели жалкие существа. Как и те люди, среди которых они живёт. Терпят то, что их сыновей и дочерей сманивают и крадут, но сами боятся хоть как-то отплатить за эти преступления.
Пошли, что ли? Али весь дрожал, и, кажется, сам был не рад, что всё это затеял. Но отступить мешала гордость.
Давай, Шахрияр снова вспомнил о море и решил, что попытается исполнить свою мечту. Всё лучше, чем видеть странные сны, придумывать сказкибудто баба старая или пожилой слепеци мечтать. И жить среди ничтожных трусов.
Он подумал, что такой шанс ещё когда представится. В конце концов, всё же не одному рисковать.
И всё-таки на сердце было неспокойно.
Если хочешь, можешь домой уйти, за юбку матери спрятаться, произнёс Али надменно. Однако эффект портили пляшущие от страха и холода посиневшие губы, ясно виденные в свете кроваво-алой Луны, которая казалась чьим-то недобрым глазом, наблюдавшим за ними.
Иди сам к мамочке! огрызнулся Шахрияр. Я же сказал, что пойдузначит, пойду. Я слово держу, даже если дал его такому идиоту, как ты.
Ну, как хочешь, Али по-прежнему делал вид, что ему наплевать, следует за ним кто-то или же нет.
Шахрияр внезапно подумал, что с таким гонором его приятель долго не проживёт в большом мире. И если в деревушке его закидоны ещё терпели, то уж чужие люди точно бы высказали всё, что думали. И уж точно не пошли бы вместе с ним на дело. На любое дело. Даже в кусты по-большому.
Шахрияр фыркнул и направился следом за Али. Он твёрдо решил довести дело до конца, даже и со столь ненадёжным, глупым и слишком эмоциональным спутником. Юноша внезапно подумал, что именно Али ещё слишком мал, что именно ему стоило ещё пару годков как минимум подержаться за мамину юбку. Чтобы не наделать глупостей, которые могли бы привести к гибели.
"Если раньше у нас все мёрли от жары и постоянной засухи, то теперь исключительно из-за собственной глупости", мелькнуло у него в мозгу.
Но всё-таки неадекватное поведение приятеля добавляло беспокойства.
Двое вчерашних мальчишек крались к стоянке каравана. За их спинами крепко спали все те, кто их знал и любил, не подозревая ни о чём. Правда, Алиша беспокойно ворочалась во сне, да и Мустафа под её боком постоянно крутился. Но они не проснулись, поэтому предотвратить бегство сына так и не смогли.
Проходя мимо колодца, недалеко от которого останавливался каждый караванна месте заброшенной ещё в давние годы части деревушкиони стали двигаться ещё медленнее. Домов там почти не осталось, поэтому в полутьме можно было заметить кучку палаток, прижавшихся друг к другу. Погонщики же улеглись спать на мешки со своими вещами, рядом с беспокойно спавшими животными, даже во сне удерживая руки на рукоятках кривых кинжалов.
Ты слышишь? Али насторожился, его голос дрожал и ломался. В колодце словно что-то зашуршало. Но там ведь не мог кто-то спрятаться? Может быть, зверёк какой-то упал и выбраться не может?
Он затравленно оглянулся.
Кажется, я перенервничал. Представляешь, мне показалось, что погонщики и охранники внезапно открыли глаза и уставились на меня стеклянными, мёртвыми, красными глазами. Кошмар какой! Зря мы всё это затеяли!
Это ты затеял, а не мы, задрожал Шахрияр, пытаясь внушить себе, что дрожь по телу вызвана холодным порывом ветра.
Да знаю я! заорал тот, даже ногой топнул, как маленький капризный ребёнок.
О, давай, ещё покричи! Может, ты ещё не всех разбудил, начал бушевать Шахрияр. Какие тебе приключения и подвиги? У тебя ещё материнское молоко на губах не обсохло, молокосос.
Как ты меня назвал?!
Как слышал, так и назвал. Или ты у нас ещё и глухой? Ты никчемный, понял? Ничтожество, Шахрияр сам не знал, что вызвало в нём такую ярость. Возможно, страх? Ведь впервые в жизни он чего-то боялся так сильно, и это приводило в неистовство. Сам иди домой, понял? Забейся в угол и плачь. Или попроси своих коз защитить тебя, если родители не смогут.
Поцелуй меня в зад! Я пришёл сюда не для того, чтобы позорно уйти ни с чем, так и знай. Чтобы ты всё загрёб себе, да? Не получится. Тут моя судьба решается, и я никуда не уйду, даже если сюда припрётся сама Королева Мёртвых!
Шахрияр замолчал. Ему казалось, что все силы ушли на этот бесполезный спор. И ещё он удивился, что они не перебудили весь лагерь, устроив разборки с воплями и проклятиями. Отличные из них воры, ничего не скажешь. Тихие и незаметные, как ночные тени. Да уж!
Ладно, раз мы уже тут, пошли, что ли, тихо произнёс Шахрияр, ощущая себя, как в дурном сне. Он и сам слышал, что его голос звучит очень неуверенно. "Зря мы на это решились", в его душе накапливался страх.
Как ни странно, никто не проснулся. Даже охранники, которые всегда спали более чутко, чем купцы и погонщики, так как от этого зависели их жизни.
Пригнувшись, они прокрались на полусогнутых мимо всего лагеря, пока не дошли до животных. Верблюды расположились на песке, улёгшись на боку, подогнув ноги, прижавшись друг к другу, вызывая у Шахрияра странное умиление. Ему хотелось подойти и погладить кого-нибудь. Вьючные мулы, насторожив уши, стояли неподалёку.
Вот мы и пришли, прошептал Али и тут же вцепился в ближайшую сумку вьючного мула. Стройное и сильное животное стояло на одном месте и смотрело на него глубокими чёрными глазами.
Давай и ты, предложил он приятелю.
Шахрияр фыркнул, достал из-за пояса-кошелька небольшой острый нож, который когда-то нашёл в оазисе рядом со скелетированным трупом в истлевшей одежде, и взялся за другую сумку. Второе животное меланхолично стояло на месте.
У меня перец, радостно прошептал Али, радостно забыв о недавней ссоре. Ой, я сейчас чихну! он и вправду расчихался.
"Неудачливый ворэто судьба", покачал головой Шахрияр. Ему всё больше и больше казалось, что это просто дурной сон.
А я нашёл монеты, сообщил он Али, достав приятно звякнувший кошелёк. Кажется, это золото. Под светом Луны они кажутся алыми, но это точно не медь. Наверное. Я не умею видеть в темноте.
Придурок! выругался Али сквозь зубы, но очень эмоционально. И зачем я тебя с собой брал? Знаешь, если нас поймают и убьют, это будет только твоя вина, так и знай.
Давай, поговори ещё. И, желательно, погромче. Может, тебя ещё не все караванщики услышали, язвительно заметил Шахрияр. Или кто-то из охранников тугой на ухо!
Ладно, бери деньги и пошли. Если что, поделимся. Ты ведь поделишься со мной, правда?
Возможно, отозвался тот. И вообще, тебе не кажется, что всё это сон?
Ты что, какой ещё сон? возмутился Али.
Ну, мы стоим посреди лагеря караванщиков, разговариваем чуть ли не во весь голос, а они спят и спят? Или просто давно уже проснулись и смеются над нами? Предвкушая, как они нас схватят и прикончат? Но тогда не ясно, почему они медлят. Или знают, что нам некуда идти: только в пустыню на верную смерть или обратно в деревушку, где просто невозможно затеряться и спрятаться? Разве что под землю зарыться, но мы ведь не огненные крабы, верно? Подожди, Шахрияр застыл, даже забыв о золоте. А они все точно живые? Ты их случайно не того Не убил? Может, в воду что-то подмешал, а? Какое-нибудь ядовитое растение? Или угостил плодами, которые вкусные и свежие, но убивают так же верно, как стрелы и кинжалы?
Друг, ты пугаешь меня, пробормотал ошалевший Али. Но ты прав, есть в этом что-то странное. И неправильное. Или это, правда, кошмар? Поэтому и небо чёрно-красное, и Луна Тоже неправильная. Давай, я проверю, а? Осторожно подкрадусь к кому-нибудь из каравана и посмотрю, что с ним. И, да, я ничего никому в воду не добавлял. Водой, кстати, твой отец, Мустафа, распоряжается. Или ты на него тоже думаешь?
Нет, конечно, покачал головой Шахрияр. Ему-то это зачем?
ГЛАВА 3
Ну, как? прошептал Шахрияр, внимательно следя за манипуляциями слишком нервного приятеля.
Да вроде живы, только спят странно, с открытыми глазами. И в их глазах красная Луна отражается. Страшно, аж жуть! Посмотреть хочешь?
Нет, спасибо, я тебе и на слово поверю в этот раз, мрачно отозвался рыжеволосый юноша.
Да, спят они крепко. Так, что мы могли бы каждому горло перерезатьа они бы ничего не заметили. Хочешь попробовать?
Спасибо, не хочу. И тебе не советую, раздражённо отозвался Шахрияр. Думаешь, никто ничего не заподозрит?
А кто что может заподозрить? искренне удивился Али. Ну, пропал очередной караван в пустыне, так что? Нашу пустыню и так владением Королевы Мёртвых величают.
Я не хочу никого убивать! зло воскликнул Шахрияр. Кажется, тебе прямая дорога в разбойники.
Ладно, уже не стесняясь, Али взял сумку, раскрыл её, засунул в неё свою добычу и распотрошил ещё несколько. Эту, я, пожалуй, всё-таки смогу уволочь, тяжело дыша, заметил он, с трудом взваливая набитую монетами и мешочками с пряностями седельную сумку из добротной кожи. Может быть, кто-то из наших всё-таки им что-то подлил? Тогда, возможно, кто-то из них прямо сейчас тут шарится, но я никого не вижу. Ладно, пошли уже, он встал на ноги.
Подожди, мне показалось, будто я слышал женский голос. Да-да, кто-то зовёт меня! воскликнул рыжеволосый, взволнованно и растерянно оглядываясь по сторонам.
Ну, что опять-то с тобой?! застонал Али, качая головой. Все тут спят! И нет в караване никаких женщин, кроме той старухи, я специально узнавал. И если в младенчестве, когда с небес падал, ты головой об камень ударился, то лучше из дому вообще не выходи, а то мало ли что померещится.
Шахрияр его не слушал, кругами обходя спящий лагерь и старые каменные дома, напоминающие гробницы. Конечно, им было далеко до древних захоронений фараонов, но в алой полутьме зрелище и вправду было жутковатое.
Я точно слышал, что она меня звала!
Она?
Да, та самая рыжеволосая красавица, которую вы старухой обзываете. Мне назло, наверное. Зачем вы так со мной? Разве не понимаете, насколько это для меня важно? Я же всю жизнь ожидал её зова! И вот она пришла ко мне. Кстати, вот она, стоит возле белого коня с серебристой гривой.
Это Это просто ненормально! Откуда тут девушки в белых саванах и с белыми лошадьми неизвестной породы? бормотал Али, пытаясь то ли сесть на четвереньки, то ли отползти, то ли слиться с местностью. Давай когти драть, что ли? Кажется, это призрак. Или сама Королева Мёртвых! А ей лучше не попадаться, всем известно, что она людей жрёт. И нас слопаети не подавится. А её конь наши косточки обгрызёт с громким чавканьем. Ужас, что будет. И глаза у неё жёлтым горят, как у дикого зверя.
Нечаянно глянув на Шахрияра, Али едва удержался от громкого крика, так как у того глаза тоже пылали огненным золотом.
Кэвин, Кэвин! звала незнакомка, протягивая длинныеслишком длинные для человекаруки. Полупрозрачная ткань одеяния подчёркивала идеальное тело, которое казалось слишком совершенным, словно статуя из мрамора.
Люди из лагеря могут проснуться, дрожащим голосом произнёс Али, у которого ноги вдруг стали слабыми и не могли удержать тело. Надо уходить.
Я не могу, покачал головой упрямец.
А если проснутся? Они нас прикончат, Шахрияр!
Нет, никто не проснётся, я знаю, спокойно отозвался тот. И это не моё имя. Ты что, не слышал, как она меня называет? Я Кэвин! И я её сын. Королева мёртвыхмоя мать. Я больше не принадлежу никому из вас. Я должен вернуться домой. А ты можешь уходить.
Как знаешь, Али ощутил, что ноги снова обрели силы. Схватив свою сумку, наполненную добычей, он стремглав кинулся в деревушку, не таясь. Только на бегу он ощутил, как сильно замёрз. И только бег помог ему восстановить кровотечение в замёрзших конечностях. Добежав до дома, он с чувством облегчения забежал внутрь, убедился, что его родители спят, отправился в свою комнату, которую делил с домашними животными и, швырнув сумку в угол, закутался в тёплое, на меху, одеяло. Через мгновенье он уже спал сладким сном.
Повернув голову, Кэвин увидел женщину, стоявшую уже рядом с ним. Она на самом деле выглядела жутко, как те демоны, о которых он рассказывал разные истории, или шайтаны, или джины. Нечисть, в общем. В ней не было ничего человеческого. Даже красота её была устрашающей. Слишком стеклянным казался блеск жёлтых глаз, которые вызывали ассоциации с масляными светильниками, горящими во тьме, слишком холодными были пальцы, которыми та сжала его плечо. Её волосы пахли шафраном и апельсинами, драгоценным мускусом.