Жестче? почти бездумно переспросила я, все еще думая о Джи.
В реанимацию привезли женщину, которая упала со стремянки, прочищая водосточный желоб от листьев. Она ударилась головой о край крыши зимнего сада и зацепилась запястьем за кованую ограду вокруг дома.
Часами? Браслетом?
Запястьем. Острая пика прошила его насквозь. Черт знает сколько она провисела там, но привезли ее едва живую, с трещиной в черепе и дырой в руке. Такие вот дела. Медсестра сложила руки на груди, глядя на меня немигающими глазами, похожими на совиные. Говорят, у медиков нет сердца. Но вот что я скажу тебе, милая: если бы врач впускал в себя все трагедии, все смерти на его руках, всю боль и слезы пациентовон бы давно сошел с ума. Медицина любит людей с большими сердцами, но просит держать их закрытыми.
Я медленно кивнула и вышла из кабинета. Мало-помалу меня охватывали апатия и усталостьзначит, лекарство начинало действовать. Темные коридоры казались заброшенными и полными призраков всех тех, кто когда-либо бывал здесь.
Спотыкаясь, я добрела до точки таксистов на больничной парковке, открыла дверь ближайшей машины и упала на мягкое сиденье. Водители, весело переговариваясь, стояли в кругу света от фонаря, пили кофе из пластиковых стаканчиков и терзали зубами хот-доги.
Эй, услышала я одного из них, Кев, кажется, кто-то забрался в твою тачку.
Вот черт. Пухлый мужчина вытер руки о толстовку и заглянул в салон. Эй ты! Я тебе не мешаю?
Мне надо домой, тихо сказала я, едва продирая глаза. Очень. Надо.
Блин, проворчал Кев. Держи мой кофе, парень. Свожу ее, клиент есть клиент.
Он залез на водительское сиденье и придирчиво оглядел меня. Вид что надо: потасканная пижама, тапки с пальцами, всклокоченные волосы. Наверное, выглядела я так, словно сама только что сбежала из больницы.
Ну? буркнул он.
Я протянула руку и разжала пальцы; на покрытую жиром ладонь упала десятка, которую я сунула в карман штанов перед тем, как выскочить из квартиры Джи.
Пайн-стрит, мистер.
Водитель все так же пялился на меня, и я сердито мотнула головой:
Что?
Нет, ничего. Мужчина хмыкнул и завел машину.
Желтый автомобильчик понес меня по улицам, а я, стараясь не уснуть, прильнула к окну. Высотки переливались, словно бриллианты, величественный Даймонд-касл светился как новогодняя елка. Удивительный город: и шумный, бурный, молодежный, и семейный, тихий, спокойный. От бурлящего центра до милого пригородавсе пропитано здешним колоритом, все дышит индивидуальностью.
Через десять минут такси остановилось возле моего дома.
Спокойной ночи, попрощалась я, неуклюже выползая с заднего сиденья.
Водитель недовольно промычал что-то в ответ, и машина, скрипнув колесами, умчалась. Я устало ввалилась в подъезд, вызвала лифт, борясь со сном. Рядом стояла юная парочкараскрашенная в пух и прах девица в коже и пьяный парень в куртке с шипами.
Классный прикид, заметила девчонка, шумно жуя жвачку.
Парень глупо хохотнул, и я помассировала переносицу пальцами. Не везет мне: в такое время обычно мало кто торчит вне дома.
Чувствуя, как тело ломит от усталости, я вышла на своем этаже. Запасной ключ всегда лежит в щели над дверьюзнаю об этом только я, увидеть тайник невооруженным глазом нельзя. Встав на цыпочки и проклиная нелепые тапки, я пошарила рукой вверху. Ключ глухо звякнул. Я отворила дверь и, позевывая, скинула грязную обувь.
Чтобы понять, что что-то не так, мне потребовалась секунда. По ногам потянуло сквозняком. Нахмурившись, я попыталась припомнить, оставляла ли окно открытым. Нет, определенно не оставляла. Привычные силуэты мебели в темноте казались чужими. Я медленно, как во сне, потянулась к выключателю. А потом чуть быстреек телефону.
Алло, полиция?
Глава 4
Скрестив руки на груди, я смотрела вдаль, на колючую линию горизонта. На небе забрезжил кроваво-красный рассвет, жуткий, как зияющая рана на чьем-то горле; часы пискнули, оповещая, что уже шесть утра. Сегодня снова идти на работу, а я все еще не спала: квартиру заполонили чужие люди. Они снимали отпечатки пальцев, фотографировали, осматривали, переворачивали мои вещи предельно осторожно, будто это были мертвые тела.
Женщина в форме подошла ко мне со спины и кашлянула. Я обернулась к ней и попыталась найти в землистом неровном лице признаки того, что они хоть что-то поняли и нашли.
Мэм, ничего. Мы все проверили.
Спасибо. Я рассеянно потерла лоб.
Женщина сурово кивнула:
Позвоните нам, если до конца дня что-то случится.
Я закрыла дверь за полицией и по стенке сползла на пол. Кровать выпотрошили, подушки сверкали внутренностями, а воздух был полон перьев. Диван, как выброшенный на сушу кит, лежал на боку. Экран телевизора рассекала огромная трещина: кто-то просто перевернул его, варварски разрушая квартиру. Я смотрела на свое растерзанное убежище, перебирала дрожащими пальцами осколки стекла от столика, плафонов и рамок с фотографиями, вытаскивала снимки и чувствовала, как внутри меня ширится пустота.
В полном бессилии я побрела на кухню и мрачно окинула взглядом дверцу холодильника, покрытую вмятинами. Внутри царил такой же ад, как и везде: молоко ритмично капало на пол, вторая полка надломилась и сложилась пополам, напоминая стеклянную галочкугалочку в моем чеке не на одну сотню долларов, когда придется покупать все заново. Холодильник, телевизор, матрас, кресло-мешок, из которого по-прежнему с меланхоличным шорохом валился наполнитель, и еще ворох вещей. Куча мелочей из «Икеи», накопленная годами, но уничтоженная вмиг. Как ни странно, ноутбук не пострадал. Удивительно, на нем не было ни царапины! Я осторожно присела на пол, предварительно проверив его на наличие осколков, взяла пиалу с хлопьями и щедро залила их апельсиновым соком. Под действием сахара я расслабилась и смогла трезво оценить ситуацию. В сбережениях мышь повесилась, небольшая зарплата не позволит купить все нужное. Да, когда-то я зарабатывала достаточно, но теперь я официантка.
Измученная мыслями о том, как жить дальше, я свернулась калачиком в кресле-мешке и очень скоро задремала.
* * *
Будильник сработал в двенадцать часов. Я поморщилась, с трудом выпрямляя затекшие конечности. Впереди простиралась бесконечная черная полоса: с Джейкобом размолвка, да и Холли он постарается держать от меня подальше; Джи я чуть не убила этим пиликающим по утрам демоном; кто-то охотится на меня, и, несомненно, это он разворотил мою квартиру. Я мучительно выгнулась, чтобы размять спину, и пошла в ванную. Зеркало открывало печальную картину: волосы всклокоченные, под глазами чернота. Чтобы снять отек от бессонной ночи, пришлось приложить к лицу мокрое полотенце. Лив в отражении таращилась на меня, сердито раздувая ноздри.
По улицам стелился густой туман. Город превратился в глубокую пиалу, заполненную молоком, и лишь изредка, подняв взгляд, можно было увидеть во мгле серое неприветливое небо. Хоть один плюс в такой погоде: люди не смотрят на тебя, сосредоточенные на том, чтобы добраться до своего пункта назначения без происшествий. Спрятав руки в карманах и опустив голову, я шла на работу почти на ощупь, теряясь в призрачно-белом пространстве.
В «Бино» сегодня было удивительно пусто. По пути на кухню я окинула взглядом нескольких посетителей, флегматично жующих бургеры. Странно, обычно в это время довольно людно.
Эй, Лив! Зои бросила в меня фартук. Опаздываешь. У меня была очень сложная ночь, пробормотала я, очень-очень сложная ночь.
Зои озадаченно вздернула брови, но я только раздраженно мотнула головой. Отражение в зеркале красноречиво рассказало мне о том, что могли подумать окружающие: алкоголь, наркотики, ночная тусовка или, быть может, грубоватый кавалер. Повар Гарри радостно окликнул меня, но, увидев мою потемневшую физиономию, сделал вид, что просто закашлялся, и принялся нарезать салат. Я стиснула зубы, собирая волосы в хвост, и повязала фартук.
Свою историю в течение дня я рассказала по меньшей мере пять раз: сначала Натану, потом Клэр, затем остальным коллегам, осмелившимся спросить, почему я так чертовски плохо выгляжу. Все как один сочувственно кивали или похлопывали меня по плечу со словами:
Не вешай нос, Лив. Все будет хорошо.
В очередной раз я услышала это от Натана, дружески потрепавшего меня по волосам. У меня в голове что-то щелкнуло. Обернувшись к нему, я вежливо улыбнулась:
Она красивая.
Недоумение Натана стало наградой для меня. С мстительным удовольствием я наблюдала за тем, как в его глазах медленно проявляется понимание, которое он безуспешно пытается скрыть. Я одернула фартук, неотрывно глядя на него.
Кто?
Та блондинка из клуба. Вы классно смотритесь.
Эй, Лив, он наконец-то сдался, она моя невеста.
Невеста какого черта? Я горько усмехнулась. Эмоции последних дней вдруг превратились в чистейший яд. Ты прыгаешь ко мне в койку, изображая крутого парня, вьешься вокруг, как мартовский кот. А тем временем ты уже скак ты сказал? невестой. Какого черта, Натан?
Послушай! Он, словно защищаясь, приподнял ладони, но глаза блеснули. Нам было классно, но неужели я обещал тебе золотые горы и кучу детей? Каждому мужчине нужно иногда почистить перышки, Лив.
Чисти свой петушиный хвостик подальше от меня, бросила я и хотела уйти. Терпеть не могу таких, как ты.
Каких же?! Натан вдруг разозлился, вцепился в мою руку, силой развернул меня к себе. Говори какихсвободных, смелых, легкомысленных?
Самоуверенных! выкрикнула я, оттолкнув его так, что он врезался спиной в кофейный уголок. Обманщиков самоуверенных обманщиков! Дома тебя ждет красивая девушка, уверенная в том, что ты любишь ее, но тебечто? Правильно! Тебе абсолютно наплевать!
Посетители кафе перестали жевать, уставившись на раскрасневшуюся от крика официантку и недовольного бариста, прижатого к стойке. Клэр слегка присвистнула и скрылась в кухне, пряча пунцовые от смущения щеки за пустым подносом.
Знаешь, в чем твоя проблема, Натан? с тихой злостью произнесла я, опять разворачиваясь, чтобы уйти. У тебя очень красивая голова но думаешь ты членом.
Оставив его стоять столбом, я отправилась к столику, занятому пожилой парой. Дрожащие руки не слушались: пытаясь открыть блокнот, я порвала несколько страниц.
Добро пожаловать в «Бино»! буркнула я. Чем я могу вам помочь? Сегодняшнее блюдо днясырные палочки. Мы обваливаем пармезан в муке и сухарях, потом обжариваем во фритюре
Можно ли нам другую официантку? чопорно спросила женщина, перебегая взглядом с меня на Натана, свирепо протирающего чашки. Удивительно, как еще на фарфоре не появились дыры.
Простите, нет. Я изо всех сил старалась быть вежливой и боролась с желанием разбить ей голову деревянной подставкой под горячее.
Гарри, пойдем отсюда. Женщина с достоинством встала и направилась к выходу. Ее муж уныло засеменил следом.
Кровь бросилась мне в лицо. В повисшей тишине звякнул колокольчиккак будто опустилось лезвие гильотины. Я все еще смотрела на дверь, стараясь не замечать, как люди за столиками шепчутся и разглядывают меня.
Кто-то деликатно взял меня за локоть.
Лив, давай выйдем.
Я посмотрела на Зои горящими сухими глазами. Она напоминала дрессировщика, вошедшего в клетку к дикому зверю. Натан глядел на нас исподлобья, оставив наконец несчастные чашки в покое. Бросив на него последний уничтожающий взгляд, я почти почувствовала, как из ушей повалил густой пар.
Зои вывела меня через кухню на задний двор и достала из кармана фартука мятую квадратную пачку. Розовыми, как лепестки, губами она зажала серебристый фильтр, протягивая вторую сигарету мне:
М-м?
Я не стала отказываться. Руки тряслись, никак не получалось даже справиться с зажигалкой. От раздражения и злости я вспотела так, что футболка прилипла к спине. Понаблюдав за моими потугами, Зоя отобрала зажигалку и, ладонью заслонив от ветра слабый огонек, помогла мне прикурить сигарету.
Так что у вас там с Натаном? спросила она через несколько минут моего пыхтения.
Ничего, быстро ответила я, выплюнув горький дым, абсолютно. Мы только
Спали, закончила за меня Зои.
Да, я вздохнула.
Она замолчала. В ее глазах что-то клубилось и завихрялосьили это дым отражался в них? Я попыталась улыбнуться, но от сигареты меня тошнило. Зои затянулась так глубоко, что ее грудная клетка раздулась под поверхностью розовой ткани. Уже по одному ее вздоху я поняла: Зои меня не одобряет.
Лив, я не знаю, зачем тебе все это нужно. Одноразовые мужчинки, тупой флирт, дешевые ночи Это только в фильмах выглядит круто; на самом деле все это отвратительно.
Я так живу, пожала плечами я, и не знаю, как по-другому.
Значит, так. Она бросила окурок под ноги и раздавила его носком матерчатого тапка. Сегодня сходим с тобой в одно место, я там часто бываю.
Я улыбнулась. От табачного дыма глаза слезились. Зои же, даже когда курила, выглядела как богиня-лесбиянка.
Надеюсь, не в гей-бар?
У нас в городе нет таких заведений, усмехнулась она. Не переживай, я не собираюсь накачивать тебя снотворным и насиловать в подворотне. Так что, после работы?
После работы.
Я дождалась, пока она скрылась в кухне, и выбросила тлеющую сигарету в бак.
* * *
Место, в которое меня привела Зои Кинг, было довольно милым. Не «Давилка», конечно, но если бы я оценивала клубы по десятибалльной шкале, то присудила бы этому семерку. Огороженного танцпола здесь не было: просто площадка, на которой лениво тряслись посетители; некоторые стискивали в руках полупустые бокалы с алкоголем. Зои провела меня к пухлым пыльно-зеленым диванчикам и по-хозяйски подозвала девочку в переднике. Я с удовольствием оглядела темные своды клуба, и в глаз мне прилетела серебристая блесткатакие время от времени валились с потолка, превращая танцующую толпу и пьющих гуляк в мерцающих фей.
Я заказала нам по коктейлю «Пьяный Джек Фрост», если ты не против, заявила Зои, падая на мягкое сиденье.
Не против, что ты, пробормотала я, ковыряя пальцем в слезящемся глазу.
Зои подтанцовывала, сидя на диване, и косилась на извивающуюся в углу зала девицу в блестящем топе. Девушка заметила ее и игриво помахала. Интересно, как они находят друг друга? Или бывают моменты, когда невозможно гетеросексуальной женщине устоять перед взглядом красивой лесбиянки?
На низком столике возникли два высоких бокала. Их края перемигивались крупинками сахара. Я проигнорировала эту сладкую дорожку для глотка и приложилась к голубой соломинкев цвет коктейля.
Я дам тебе один совет, сказала Зои, склонившись ко мне. Он не имеет половой принадлежности и очень важен.
Ну?
Не соблазняйся на красивую мордашку. Человек, который тебе нужен, будет красив в первую очередь изнутри.
Я вдруг отчетливо представила серые кишки, обсыпанные целлофановыми звездочками. Чтобы прогнать наваждение, пришлось глотнуть еще коктейля. К верхней губе Зои прилип сахар.
Окей. Я чувствовала себя неловко. Спасибо, что сказала.
И еще: будь осторожна.
Меня пробрал холод. Я опустила бокал и посмотрела на Зои, надеясь увидеть ее фирменную кривоватую улыбку, но та была предельно серьезна.
Ты импульсивна, Оливия. Твои решения не имеют крепкой опоры, ты строишь карточные домики вместо устойчивых планов. И когда-нибудь эти домики полетят вниз.
Я попыталась улыбнуться, но Зои уже забрала у меня бокал и схватила за руки. В ее глазах плясали бесенята.
Пойдем потанцуем!
В следующие три часа у меня не было повода жалеть, что я согласилась пойти с Зои. Она обожала двигаться и обаяла абсолютно всех в этом клубе, но хмелела до бесстыдства медленно. Когда я почувствовала, что ноги меня уже не держат, пришлось вернуться на мягкий диванчик. В волосах запуталось конфетти, но это была мелочь по сравнению с тем, какая черная тоска обрушилась на меня, стоило лишь остановиться на мгновение. Мой дом разрушен. В мою неприступную крепость кто-то ворвался, кто-то топтал и крушил мои вещи. Я запустила пальцы в волосы и прикрыла глаза. Зои что-то прокричала мне на ухо, но я не расслышала что.
Пойдем! повторила она и потянула меня с дивана. Уже поздно.
Поздно? Я вспомнила о чернильной темноте улиц, о блестящем асфальте и ощутила дурноту, но Зои уже вытолкнула меня из сверкающего клуба в необитаемый холод города.