А тебе? спросил Макс, посмотрев в Сашины глаза.
Перебьюсь, сказал тот, отмахнувшись и подбросив "Мочалку". Едва поймав, Макс, засунул его в специальный контейнер в портфеле.
Отче наш! Прости и сохрани душу грешную рабы божьи
Что ты делаешь? спросил Саша, развернувшись и напялив кислую мину.
Молюсь.
Бог бросил нас давно, ещё с тех времён как мы начали разрушать наш мир, с первой ядерной бомбы, пошли, с усмешкой вымолвил Саша, устало направляясь к выходу.
Ладно, произнёс Макс, поклонившись алтарю и бегом направившись к "выходу". Сухие степи города, покрытые разве что скудной аномальной растительностью всё больше навевали печаль на и без того израненную душу Саши. Чёрт как же я устал от этого мира, вернее от его обломков. Всё, что мы построили, обратилось в прах и быть может, завтра больше не будет. Это конец для умирающих тлеющих огоньков человечества, но я продолжу его, и быть может, мне повезёт в кое-то веке и я спасу мир и любимую девушку, или нет, скорее всего, нет. Да какая разница вообще, подумал с усмешкой Саша, возвращаясь обратно, ибо уже прошло почти 3 часа и пора выезжать всё дальше от дома. Путь так далёк и дороги не видно конца.
Долго вы что-то шляетесь, соколики, прокричал Гришин, взмахнув рукой.
Осматривали здешние достопримечательности, сплюнув на потрескавшийся асфальт, сказал с иронией Саша.
Ладно, сейчас поедем, надо только недоговорил Гришин, открывая дверь и немного нахмурив рыжие брови. Где-то позади на холме прозвучал волчий вой, и на пустырь посередине холма выскочила тройка волков.
Чёрт! прокричал один из солдат, направив винтовку Мосина с прицелом.
Стой дурак! прокричал Саша, но было поздно, солдат сделал выстрел, и, промахнувшись, попал в дерево. Никто уже не слышал крики Саши, мощный гул и сотни ворон затмили собой всех.
Так давайте быстрее, все, по машинам, кричал Гришин, взмахивая руками, сейчас будет шторм!
Меньше чем за две минуты народ собрал все пожитки и уже уселся по уцелевшим БТРам. Судорожно пытаясь завести двигатель, Гришин всё никак не мог попасть в замочную скважину.
Чёрт давай быстрее! кричал Александр, ёрзая на переднем сиденье.
Сейчас, сказал тот, когда остальной транспорт уже выруливал в центр города. И, о чудо он сделал это, простой поворотом ключа и урчание старого военного двигателя подарило народу ещё один день. Они уехали, прежде чем всю площадь накрыло облаком спор, дорога продолжилась, а впереди всё новые потери жертвы и встречи. Где-то позади всю площадь, некогда занимаемую БТРами, покрыла занавеса из зелёного облака спор, едва не настигнув последнюю машину.
Глава 7 На Земле для нас нет больше места
Где-то над облаками огромных рыжих лесов Украины летел один из самых больших самолётов, когдалибо построенных человеком. Больше его был лишь шестидвигательный Ан-225 «Мрия», иронично лишь то, что именно он был спроектирован и построен в СССР на Киевском Механическом Заводе, где-то совсем под боком, куда и направлялся второй по размеру C-5 «Galaxy», который, подобно орлу рассекал воздух, доедая последние в истории человечества галлоны топлива, добытые столь тяжким трудом. Нет больше нефти, и нет больше газа, всё закончилось, объедки топлива после людей были в почти полном количестве съедены лесом лишь для того чтобы мы, псевдолюди больше не могли запускать наши машины дабы те снова отравляли воздух. Дабы больше никто не воевал за него, не будет больше войн по поводу нефти, быть может, и вообще не будет войн, казалось бы, человек пришёл и ушёл, хоть на самом деле не всё так просто. Последние жалкие остатки человечества будут вгрызаться в почву до последнего глотка воздуха, или же забирать его у того, кто доверял тебе больше, чем комулибо в этом падшем мире.
Мы уже подлетаем к аэропорту БориспольКиев, объяснил ситуацию пилот с длинными усами, рядом стоящему и неустанно смотрящему в иллюминатор, Джону Адамсу с блокнотом.
Меня больше волнует состояние полосы и хватит ли её, чтобы приземлиться, ответил тот.
С землёй встретимся, не сомневайся, произнёс мужчина усмехнувшись. Передав управление самолёта второму пилоту, мужчина с длинными рыжими усами достал из кармана сигарету и, поджигая большой квадратной зажигалкой с рисунком волка, начал страстно дымить.
А здесь разве можно курить? кашляя от дыма, вымолвил поседевший Адамс.
А она последняя, таких больше никогда не будет, сказал пилот, снова взявшись за штурвал и снижая мощность двигателей.
Понятно, сказал Джон, снова закашлявшись, и учёный направился на нижний ярус, где и находились три прикреплённых хаммера. Присев на металлическую лестницу, в пугающе огромном слабоосвещённом транспортном отсеке, корпус самолёта был покрыт зловещими острыми кромками металла, покрашенными в зелёный цвет. Он открыл блокнот и начал перечитывать то, что уже написал.
За неделю до падения США лес разразился всей своей мощью, уничтожая глубоко любимую мной Австралию. В Сиднее по каналам сутками крутили огромные корневые системы, прорывающиеся сквозь землю и вырывающие куски зданий. Никто не знал, как это остановить, сотни кораблей ежедневно отплывали от портов и сотни самолётов взлетали со всех ещё не разрушенных аэропортов в Америку. Канада тогда уже была почти полностью разрушена, как и Африка. Некоторые корабли даже отплывали в Антарктиду, видит бог, надеюсь хоть ктото из них уцелел хоть сообщения мы так оттуда и не получали. Мы с семьёй покидали одними из последних, я тогда всё ещё пытался со своими коллегами спасти людей, исследуя растения в своей лаборатории. Прорваться до аэропорта было не просто, пробки были многокилометровыми и мы пошли пешком. Аэропорт Кингсфорд Смитпоследние самолёты отправлялись оттуда. Благо правительство решило спасти последних учёных, включая меня, чтобы после осесть на какой-то проржавевшей платформе, поскольку всему пришёл конец. На взлётной полосе всё ещё одиноко стоял Боинг 737 а рядом с ним группа военных, что контролировала людской поток. Как только мы подошли к ним, по земле пробежала дрожь и где-то совсем близко из земли начали вырываться корни, разрушая один из терминалов. Вот он конец, момент, когда я пытался прорваться на трап, держа жену за руку. Несколько человек выпало из трапа, всё быстро вышло из под контроля. Уже не помню, как оказался в самолёте. Но рядом не было ни жены, ни сына. День, когда я пожалел что выжил. Как же так, надо было раньше улетать, во всём виноват лишь я и никто больше. Последнее, что я увидел, это был мост Харбор-Бридж разрушаемый корневой системой, как и всё вокруг, прочитал он мысленно, собираясь дописывать дальше, прежде чем прозвучал сигнал тревоги по всему самолёту. Судорожно вскарабкиваясь по лестнице, и прежде чем спросить, что случилось, наш герой увидел, как большая взлётная полоса распадается на квадраты и проваливается под землю.
Что будем делать? спросил со страхом в глазах Адамс.
Что здесь происходит? спросил ввалившийся в кабину пилота полковник Питер Рейнольдскомандующий миссией по ликвидации Леса.
Уже ничего, это конец, ответил им пилот, выбрасывая окурок на пол, топлива почти не осталось, едва ли десяток миль протянем.
Можно открыть люк в хвосте, и вы возможно сможете вылететь с самолёта, перед тем как он разобьётся, сказал второй пилот, тяня штурвал на себя.
Но вы же погибнете, вымолвил Адамс, держась за спинки кресел, поскольку начало трясти.
Ясен перец, ответил усатый пилот, уходи, я открою люк, сообщи своим воякам внизу, заодно уходите и выДжеймс и Алан, обратился тот ко второму пилоту бортовому технику и всем остальным. Остальные двое членов экипажа, что должны быть по плану не были нужны в этой самоубийственной миссии.
Спасибо тебе Кристоффер, сказал второй пилот, убирая руки от штурвала и, кладя на плечо коллеги руку.
Всё давайте, удачи вам, ответил Кристоффер, задирая нос самолёта вверх, тем самым набирая высоту, прежде чем столкнуться с холмом, покрытым Лесом, что находился в паре километров впереди проваливающейся полосы.
Спуск в грузовой отсек под звуки сталкивающихся верхушек деревьев об шасси занял секунды, снятие креплений с автотранспорта и погрузка людей под бас полковника заняли меньше двух минут, и вот он, тот самый звук открытия большого заднего люка. Весь незакреплённый мусор грузового отсека тут же начисто вынесло наружу.
Давай задний ход, надо аккуратно вырулить! прокричал водителю сидящий на переднем сиденье суровый полковник с железобетонным взглядом и пробивающейся сединой на висках.
Хорошо сер, ответил тот, медленно давая назад и выезжая на саму рампу, и следом за ним ещё 3 таких же военных транспортаInternational MaxxPro. Удар об Землю был крайне жёстким, даже подушки безопасности не слишком оправдали свои названия. Четыре больших военных транспорта превратились в побитые лепёшки. где-то вдалеке один из самых больших самолётов превратился в гору мусора, осветив яркой вспышкой взрыва изменившийся Лес. Прозвучал страшный гул, означающий что в ближайшие минуты произойдёт нечто очень нехорошее. Время пошло.
Вставай, произнёс, приходя в себя после падения полковник, тормоша водителя.
Чёрт, жёсткая посадка, схватившись за голову, сказал приходящий в себя Адамс, отстёгиваясь от бокового кресла.
Что это за гул? произнёстаки пришедший в себя водитель бронетранспортёра.
Чёрт его знает, надо убираться, давайте, надо выбираться, произнёс полковник, пытаясь открыть заклинившую дверь перевернувшийся груды металлолома.
Чёрт, не получается, как там Спенсер? продолжая попытки открыть дверь, спросил полковник.
Он умер, ответил Адамс, коснувшись вены на шее.
Дерьмо! сказал полковник, бросив попытки открыть дверь и направившись к другим заднему люку. С потолка подобно марионеткам свисало ещё двое мёртвых человек.
Чёрт, ай, прохрипев, произнёс ещё один пришедший в себя человек, лежащий сзади военного транспорта.
Вставай солдат! произнёс полковник, помогая тому встать, параллельно протягивая руку к большой аварийной кнопке для открытия заднего люка. И, о чудо, со скрежетом люк начал открываться, обнажая ряд поломанных изменённых деревьев, что лежали, свиснув с бронетранспортёра, когда вдруг гул закончился, и на секунды в воздухе повисла мёртвая тишина
Глава 8 Чужеземцы
Матерь божья! первое, что вырвалось изо рта Гришина, при виде Киева на горизонте. Вернее того, что покрывало город. Это было что-то вроде огромного купола, что рос к верху города, но пока что возвышался лишь на метров триста и был виден ещё за полдесятка километров.
Нихрена себе, добавил Саша, прислонившись к лобовому стеклу, что будем делать?
Ух ты, добавил с заднего сиденья Макс.
А хрена я знаю? ответил Гришин с досадой, если бы долбаный мост через трассу P-54 не был разрушен, мы бы уже были на полпути к этой, как его там
К посёлку Старая Красница, сказал, Саша, сложив руку об руку и навострив взгляд на горизонт, пока воздух за окном тихо и одиноко шуршал, скрывая стоны людей умерших на этой трассе годы назад. Так пролетели следующие километры, пока огромная стена не стала казаться вертикальной и не уходила во все стороны непреодолимым барьером. Рядом одиноко стояло полуразрушенное двухэтажное строение некогда белого цвета, краска к теперешнему моменту сильно выгорела, и оно казалось серым. В нём было множество стеклопакетов, почти все стёкла были разбиты, рамы были окрашены в синий цвет. На одном флагштоке всё ещё висел флаг синего цвета с надписью "VEKA". Строение находилось всего в десяти метрах от огромного непреодолимой стены, уходящей вверх, Гришин, не произнеся ни слова, направился к куполу. Уже с такого расстояния можно было увидеть несколько крупных трещин, уходящих всего не несколько метров вверх. Несколько крупных разломов могли вполне пропустить человека внутрь.
Ладно, оставляем машины здесь, да и то топлива почти не осталось, произнёс вернувшийся Гришин.
Нихрена себе, вымолвил Саша, подойдя вплотную к барьеру и посмотрев вверх, завораживающая картина почти вертикальной стены сделанной из многих рядов сросшихся деревьев поражала.
Ну и толщина, удивился один из военных.
Чё вы там стоите, давайте, забираем снаряжение и продвигаемся в город, сказал сурово Гришин, открывая багажник и доставая оттуда уже знакомый большой металлический чемодан в форме куба с большим символом ядерного вентилятора на боку и повесив на плечо "Вал".
Следом Саша забрал свой "Винторез", Макс забрал АК-74 погибшего товарища. Из растянувшихся на сто метров БТРов потихоньку выскакивала дюжина потрёпанных солдат, хотя едва ли их можно назвать солдатами, пятерке из них едва ли было лет двадцать, оторванные от своих семей суровой программе по сбору людей у редких поселений выживших. У одного большого накаченного мужчины из числа столь же опытных солдат в руках была большая оранжевая бочка с пометкой о химической опасности.
Ты всё-таки захватил гербицид? спросил Саша, доставая из багажника сумку с медикаментами.
Как запасной вариант, ответил Гришин.
Спустя несколько минут все уже дружно проходили через трещины в большом куполе, толщина которого была метров пятьсемь.
Ёжкин кот, такого я ещё не видел! вырвалось из уст Сашки при виде изменившегося Киева. Города больше не было, все дома были покрыты растительностью столь сильно, что даже кирпичика не было видно сквозь толстые вертикальные заросли, и что самое странное для наступившей эпохи Лесацветы. Цветы были повсюду, ими была усеяна земля и дома, такого не было нигде на Урале. Всё в округе цвело и благоухало, насекомые, их были сотни, везде летали пчёлы, бабочки, местами даже стрекозы.
Что скажешь Гришин? спросил Саша, занимательно осмотрев простирающийся на сотни метров до ближайших панельных зданий, луг, но на лице рыжеволосого бывалого генерала не было никаких эмоций, лишь прищуренный взгляд вдаль.
Привет соколики, что здесь делайте? спросил откуда ни возьмись появившийся дедушка с добродушной улыбкой. Суровое изнеможённое лицо поросло длинной полуметровой бородой. На старую потрёпанную майку-тельняшку был одет пиджак в клеточку с оторванными пуговицами.
Мы направляемся в зону отчуждения, аккуратно рассмотрев старика и убедившись в отсутствии опасности, что могла исходить от него, ответил Гришин
А ну понятно, тоже Лес будете пытаться уничтожить, ответил старик, опустив взгляд и отходя в сторону.
Вы знаете о центре Леса? спросил Саша, настроив взгляд на старика.
Да, знаю, и до вас здесь проходили всякие, французы, немцы, белорусы, да ни у кого не получилось.
Ну, у насто должно получиться, самодовольно произнёс Гришин.
Что же, ядерное оружие принесли, наверное? спросил дедушка, улыбнувшись доброй улыбкой, на что у Гришина всё самодовольство сразу как ветром сдуло.
Вижу что да, возвращайтесь ка вы обратно, пока живы, Лес таких не терпит.
Извините дедушка, но нам уже поздно возвращаться, сказал Саша.
Ну как хотите, сказал дедушка, быть может вам и повезёт.
Быть может, вымолвил тихо Саша
Спроси, может он знает о твоём артефакте, произнёс Макс, легонько пихнув Сашу в плечо.
Да точно, сказал Саша, подходя к дедушке.
Что-нибудь нужно сынок?
Скажите, не знаете ли вы артефакт, что способен исцелять серьёзные заболевания не ценой жизни другого человека? спросил Саша, подождав немного, пока остальные пройдут.
У тебя не простая судьба сынок, ты найдёшь то, что тебе надо, но лишь пройдя через дождь из крови, ответил тот.
Спасибо, неоднозначно ответил Саша.
И ещё соколики, там впереди есть несколько застав "лесников", они чужих не пропускают вглубь Киева, так-что осторожными будьте, вот может понадобиться карты, сказал старик, протягивая из за пазухи потрёпанную карту.
И что вы хотите за неё? спросил Гришин.
Ничего, удачи вам.
Хм, как-то не нравится мне этот дед, произнёс Саша Максу, навострив взгляд вдаль.
Даже не знаю, ответил простодушно Макс, пожав плечами.
После нескольких часов, затраченных на преодоление большого леса близ города Бровары, наши герои увидели ту же картину что и раньше, город полностью изменился, тут не узнаешь не единого здания, всё было столь зелёным. Наверное, единственное место, где всё ещё росли не радиоактивные цветы, где по траве, что пробилась сквозь многослойный асфальт местами пробегали белки, зайцы, лисы, ёжики. На деревьях и высоких домах расположились гнёзда всевозможных птиц: ласточек, галок, аистов и прочих, прочих, прочих. Здесь всё было иначе, как будто бы лес воздвигнул огромный ковчег для всевозможной живности, кто знает для каких целей. Мир без людей казался чище, красивее, но лишь здесь, в этом киевском заповеднике. Хотя это лишь одна из сторон медали. Чтобы виды выживали, один всегда должен съесть другого, местами лежали обглоданные скелеты оленей, тех же зайцев и куропаток.