Но этот мышиный звук заставил его замолчать. Он завершил свой рассказ как-то запинаясь, на бессмысленном обобщении касательно успеха.
А успех в чем? потребовал объяснения Марсден, на секунду прервав свою игру со стаканом.
В твоей цели, какова бы она не была.
А, протянул Марсден, вновь продолжая свой концерт.
Ромарин старался при рассказе не упоминать о различиях в обстоятельствах, но Марсден, казалось, стремился их усугубить. На его стороне было несчастное преимущество человека, которому нечего терять. И мало-помалу Ромарин начал понимать, что Марсден не идет ему навстречу, и самому ему до старого врага нужно идти больше, чем свою половину пути, а дружественность все так же далека. В сердце он уже предчувствовал, что у встречи не будет доброго завершения. Он ненавидел этого человека, ненавидел выражение его лица и звук его голоса так же, как и давным-давно.
К ним подошел владелец ресторана с глубочайшими извинениями. Пусть месье его извинит, но звук от стакана раздражает другой месье жалуется
Что? вскинул голову Марсден. А, это. Конечно. Стакан можно использовать по лучшему назначению.
Он вновь его наполнил.
На нем начал сказываться ликер. Даже четверть того, что он выпил, уже запросто могла сбить с ног обычно не пьющего человека, а у Марсдена от алкоголя лишь стали блестеть глаза. Он язвительно засмеялся.
И это все? спросил он Ромарина.
Тот коротко ответил, что это все.
Ты не сказал ничего про звания академика и доктора как его там?
Позволь добавить, что я доктор гражданского права и полноправный член Королевской академии искусств, ответил Ромарин, почти теряя терпение. А теперь, раз уж ты не считаешь все это важным, могу ли я услышать твой рассказ?
Вообще-то, я не знаю, ведь Марсден замолчал, провожая взглядом женщину, вошедшую в ресторанраздевающим взглядом, который заставил Ромарина покраснеть до корней волос и опустить глаза. Я хотел сказать, что ты, возможно, так же мало придашь значения рассказу о моей жизни, как и яо твоей. Вон какая гибкая бабенка Когда тощая блондинка решит стать этакой чертовкой, хуже не придумаешь
Безо всякого извинения Ромарин взглянул на часы.
Хорошо-хорошо, сказал Марсден, ухмыляясь. Итак, что я получил от жизни Но предупреждаю, это страшно постыдные вещи.
Ромарин в этом не сомневался.
Но это моя жизнь, и я ею горжусь. Я совершилкроме получения наград и титуловвсе! Все! Если есть хоть что-нибудь, чего я не сделал, скажи мне, одолжи один соверен и я пойду и сделаю это!
Ты не рассказал свою историю.
Это так. Тогда начну Ну, ты знаешь, если не забыл, как я начал
На столе лежали фрукты, ореховые скорлупки и щипцы для орехов, а на краю, отгороженный от сквозняков картами меню, стоял кофейный агрегат, чьи бока мерцали в свете голубого фитилька. Ромарин снимал столовым ножом кожицу с персика. Марсден отказался от портвейна и переключился на золотистый ликер. Все столики уже были заняты, и сам хозяин ресторана принес Ромарину и Марсдену лучшие сигареты и сигары. Официант налил кофе и ушел вместе с кофеваркой в одной руке и салфеткой в другой.
Марсден уже углубился в свой рассказ
Отвратительный пафос, с каким он рассказывал про свою жизнь, ужаснул Ромарина. Все было так, как он и говорил раньшене было ничего, что он не делал и чем не наслаждался с тошнотворным ликованием. Действительно, все это заканчивалось болезненно, пресыщением. В жалком поиске ощущений до самого дна он был дьявольски изобретателен и одновременно очень предсказуем. Его порочное любопытство не упускало ничего, его извращенный аппетит не знал сострадания. Это было само зло, ехидно скалящее зубы. Подробности просто невозможно передать
И его бахвальство было непомерным. Ромарин бледнел, слушая этот рассказ. Возможно ли? Чтобы это злокачественная опухоль на груди природы могла сказать «я знаю», осквернялись святыни, добрые обычаи попирались, невинность очернялась, здравость извращалась и все светлое топилось в болоте, которое этот ночной хищник называлда, все еще называлнежным словом «романтика»? Да, именно так все оно и было. Не только мужчины и женщины страдали от бесчестия, но были опозорены и всё человечество, и все чистые установления общества, если хоть один человек терпел подобную муку. И как смотреть на то существо, которое сделало все это?
Романтика красота. Да, красота вещей, таких, какие они есть, прохрипело оно.
Если посетители ресторана и повернулись сейчас к Ромарину, то привлек их внимание ужас, отразившийся на его лице. Он вытащил платок и вытер испарину со лба.
Но ты говоришь об обобщениях ужасных теориях, вещах, слишком дьявольски коварных, чтобы было возможно совершить их с запинкой произнес он.
Что? закричал Марсден, которого прервали в смаковании его побед. Нет, клянусь! Я все это сделал, все! Разве ты не понимаешь? Если нет, то спрашивай еще!
Нет, нет! воскликнул Ромарин.
А я говорю да! Ты пришел сюда для этого, и ты получишь сполна! Я пытался остановить тебя, но ты не хотел, поэтому ты узнаешь все! Ты думаешь, что твоя жизнь была полна, а мояпуста? Ха-ха! Романтика! У меня была убежденность, была и смелость. Я еще не рассказал тебе и десятой части всего! Что бы ты хотел услышать? Про окна спален в горячую пору любви? Убийство человека, который стоял на моем пути? Да, я дрался на дуэли и убил. Или про то, как выжимать жизнь из человека вот так? он указал на тарелку Ромарина, на которой лежали остатки винограда. Или, может быть, тогда, сказав, что сделаю, я отступился, когда мы
Он махнул обеими руками в сторону центра ресторана.
Когда мы дрались?
Да, когда мы дрались, здесь!.. Нееет, я прожил, говорю тебе, прожил каждое мгновение! Без званий, без наград, но я прожил такую жизнь, которая тебе и не снилась!
И упаси Господь!
Но внезапно Марсден, почти кричавший, вновь притих. Он начал трястись от внутреннего смеха. Это был смех старого-старого человека, и он переполнял Ромарина невыносимой ненавистью. Ненависть возродилась вместе со звуком голоса этого животного, и его каждое слово, взгляд, движение, жест, с тех пор, как они вошли в ресторан, добавляли к ней каплю за каплей. И вот сейчас он смеялся, хихикал, сотрясался от смеха, как будто осталось поведать еще одну чудовищную деталь. Ромарин смял салфетку и кивнул официанту: «Месье ужинает со мной»
Хо-хо-хо, вновь раздался пьяный голос. Много времени прошло с тех пор, как «месье» ужинал тут со своим старым другом Ромарином. Помнишь последний раз? Не забыл? Бум, бац! Два удара через столкрепко ты тогда меня приложил, Ромарин. А потом бааам! Столы назад, ребята вокругФаркхарсон за меня, Смит за тебя, и вперед!.. И ты на самом деле не помнишь, из-за чего все это завязалось?
Ромарин помнил. Он изменился в лице и уже не был похож философа и знатока жизни.
Ты сказал, что она не станетмалышка Петти Хьюзчто она не станет со мной
Ромарин почти вскочил со стула и ударил кулаком по столу.
И, клянусь, она и не стала! Есть хотя бы одна гнусность, которую ты не совершил!
Марсден тоже приподнялся, слегка пошатываясь.
Охо-хо, ты так думаешь?
Дикая мысль промелькнула в голове Ромарина:
Ты хочешь сказать
Хочу сказать? Хо-хо, да, это и хочу сказать. Она это сделала.
Зеркала в дыму от полусотни сигар и сигарет, Амуры и пастушки на пестрых стенах, встающие со своих мест посетителивнезапно все это закружилось перед глазами Ромарина. В следующую секунду, чувствуя, как будто он стоит на чем-то ненадежном и может потерять равновесие, он ухватился на столовый нож, которым чистил персик и ударил Марсдена в шею. Закругленное лезвие с треском разломалось, но он ударил еще раз обломанным ножом и оставил его в теле. Стол перевернулся почти вертикально, за ним исчезла голова Марсдена. За ней последовала груда стаканов, сигар, искусственных цветов и. наконец, скатерть, за которую тот цеплялся. Осталась голая грязная американская столешница.
* * *
Но край доски, за которой исчезло лицо Марсдена, оставался вертикальным. Группа рабочих переносила декорации из театра в тележку
И Ромарин знал, что в одно мгновение он видел и прошлое, и настоящее, и будущее, и что Марсден стоял за раскрашенным картоном декорации.
Ромарин знал и то, что стоит только подождать, пока декорации пронесут, взять Марсдена под руку и войти в ресторани все будет именно так. Считается, что тонущий человек, может увидеть все за невообразимо ничтожное мгновение. Говорят, сон длиной в годлишь особое расположение частиц, связанных с определенными идеями, в сам момент нашего пробуждения; и историческое прошлое, и предсказываемое будущее заключены в таинственном мгновении, что мы называем настоящим
Так все и будет
Ромарин остановился всего на миг, в следующую секунду он повернулся и побежал изо всех сил прочь.
На углу улицы он столкнулся с бродягой, и только стена не дала им упасть на землю. Ромарин начал лихорадочно рыться в кармане и вытащил пригоршню серебра. Он всунул ее в руку бродяги.
Вот Быстрее, возьми это! задыхаясь, произнес он. Так У входа в ресторан стоит человек Он ждет господина Ромарина. Скажи ему что с господином Ромарином приключился несчастный случай, пренеприятное происшествие
И он ринулся прочь, оставив нищего в недоумении разглядывать серебро.
Амброз БирсДРУГИЕ ПОСТОЯЛЬЦЫ
Чтобы попасть на этот поезд, сказал полковник Леверин, сидя со мною в отеле Вальдорф-Астория, вы должны заночевать в Атланте. Прекрасный город, но не советую вам останавливаться в Брифитт-хаузе, одной из главных тамошних гостиниц. Это старый деревянный дом, который давным-давно нуждается в починке. В стенах такие дыры, что кошке впору пролезть. Двери спален не запираются, мебели никакой, кроме стула и кровати, накрытой тюфяком, ни одеял, ни подушек. И к тому же вы не можете быть уверены, что этими скромными удобствами будете пользоваться один. Есть опасность, что вам придется делить их с другимисо множеством других обитателей Сэр, это самая гнусная гостиница! Однажды я провел там прескверную ночь.
Было уже поздно, когда я пришел туда. В комнату на первом этаже меня проводил услужливый ночной портье, освещая дорогу сальной свечкой, которую он любезно оставил мне, уходя. Я устал, проехав в поезде почти двое суток, и еще не вполне оправился от пулевой раны в голову, полученной в стычке. И вместо того, чтобы искать лучшую квартиру, я, не раздеваясь, повалился на тюфяк и заснул.
Ближе к утру я пробудился. Луна поднялась и ярко сияла в незанавешенном окне, заливая комнату мягким голубоватым светом, в котором чудилось что-то пугающее, хотя, смею сказать, это неудивительно. Лунный свет всегда кажется немного призрачным, как вы, должно быть, и сами заметили. Но вообразите мое удивление и гнев, когда я увидел, что на полу разместилась по меньшей мере дюжина других постояльцев! Я сидел, от души проклиная хозяев этой странной гостиницы, и хотел уже встать с постели, чтобы пойти и устроить скандал ночному портье, с его тихонькими повадками и сальной свечкой, но тут некое обстоятельство поразило меня так, что я не смог двинуться с места. Как говорят в таких случаях романисты, я оцепенел от ужаса. Потому что все эти люди, несомненно, были мертвы! Они лежали на спине, размещенные рядами по трем сторонам комнаты, ногами к стенам (у четвертой стены, самой дальней от двери, стояли моя кровать и стул). Лица их были закрыты, но под белой тканью проступали черты двоих, лежавших в квадрате лунного света возле окна, резко очерченные профили, заострившиеся носы и подбородки. Я думал, что это дурной сон, и пытался крикнуть, но не сумел издать ни звука, как обычно бывает во время кошмара. Наконец с отчаянным усилием я спустил ноги с кровати, пробравшись между двумя рядами закрытых лиц и двумя телами у самой двери, покинул это адское место и ринулся в комнату служащих.
Ночной портье был там. При тусклом свете другой сальной свечи он сидел за столом, пристально глядя перед собой. Он не поднялся со стула; мой неожиданный приход ничуть его не встревожил, хотя, должно быть, я и сам выглядел не лучше покойника. Тогда мне пришло в голову, что прежде я толком не разглядел этого парня. Он был невысокого роста, с бесцветной физиономией и самыми белесыми, самыми светлыми глазами, какие я когда-либо видел. Его одежда была грязно-серой; на лице отражалось не больше чувств, чем на тыльной стороне моей ладони. «Черт бы вас побрал! воскликнул я. Что это вы затеяли?» Я все еще дрожал, как лист на ветру, и не узнавал собственного голоса. Портье встал, поклонился и ну, в общем, его там больше не было, продолжил полковник извиняющимся тоном. В тот же миг я почувствовал, что кто-то положил руку мне на плечо. Только представьте себе это, если можете! Невыразимо испуганный, я обернулся и увидел полного добродушного джентльмена, который спросил: «Что случилось, друг мой?»
Мой рассказ занял немного времени, но, прежде чем я закончил, джентльмен слегка побледнел. «Послушайте, сказал он, вы говорите правду?»
Я уже взял себя в руки, страх уступил место негодованию. «Если вы сомневаетесь в моих словах, я из вас душу вытрясу!»ответил я.
«Нет, сказал он, я вам верю; только сядьте и выслушайте меня. Это не гостиница. Тут была гостиница прежде, но потом ее заняли под лазарет. Теперь дом пустует в ожидании нового съемщика. Комната, которую вы упомянули, служила мертвецкой, и в ней всегда было множество покойников. Тот парень, как вы называете ночного портье, действительно работал в гостинице, а позже регистрировал поступающих в лечебницу пациентов. Не понимаю, как он мог оказаться здесь. Он умер несколько недель назад».
«А вы кто такой?»с трудом выговорил я.
«О, я присматриваю за домом. Сейчас я случайно проходил мимо, заметил в окнах свет и зашел узнать, в чем дело. Ну-ка пойдемте, поглядим на эту комнату», добавил он, снимая со стола оплывшую свечку.
«Сперва я увижу, как вы отправитесь к дьяволу!»воскликнул я и выбежал из дверей на улицу. Сэр, этот Брифитт-хауз в Атлантеотвратительное место. Не останавливайтесь там!
Боже меня упаси! Судя по вашему рассказу, местечко не слишком уютное. Между прочим, полковник, когда все это произошло?
В сентябре 1864 года, вскоре после осады.
Герберт Дж. УэллсКРАСНАЯ КОМНАТА
Могу вас заверить, сказал я, что потребуется вполне осязаемый призрак, чтобы меня напугать.
И я встал перед огнем со стаканом в руке.
Это ваш собственный выбор, сказал человек с высохшей рукой, глядя на меня искоса.
Я живу на свете уже двадцать восемь лет и никогда еще не видел привидений.
Старуха сидела, уставившись на огонь светлыми широко открытыми глазами.
Да, заговорила она, и за двадцать восемь лет вы никогда не видели таких домов, как этот, я полагаю. Вы еще многого не видели, в ваши-то годы. Она медленно покачала головой. Много есть такого, что люди видят себе на горе
Похоже было, что старики нарочно поддерживают своей бесконечной болтовней мрачную репутацию дома.
Я поставил на стол пустой стакан, окинул взглядом комнату и вдруг заметил самого себясплюснутое, непомерно растянутое в ширину отражение в диковинном старом зеркале на дальней стене.
Что ж, произнес я, если я увижу что-нибудь сегодня ночью, это будет надежное свидетельство. Я сужу о таких вещах непредвзято.
Это ваш собственный выбор, снова сказал человек с высохшей рукой.
Я услышал стук палки и шаркающие шаги по каменным плитам в проходе снаружи. Дверь заскрипела на петлях, впуская второго старикаеще более согбенного, морщинистого и дряхлого, чем первый. Он опирался на костыль, его глаза были защищены от света козырьком, бледно-розовая нижняя губа отвисла, обнажая гнилые желтые зубы. Он сразу же направился к стоящему по другую сторону стола креслу, тяжело уселся и начал кашлять. Человек с высохшей рукой бросил на вошедшего быстрый взгляд с явным выражением неприязни; старуха не обратила внимания на его приход, она по-прежнему глядела в огонь.
Я сказал: это ваш собственный выбор, повторил человек с высохшей рукой, когда кашель на время умолк.
Это мой собственный выбор, подтвердил я.
Человек с козырьком над глазами впервые обнаружил мое присутствие и на мгновение откинул голову назад и вбок, чтобы посмотреть на меня. В этот миг я увидел его глаза, маленькие, зоркие и воспаленные. Потом он снова закашлялся, брызгая слюной.