дневник за пределы замка. Надеюсь, что со временем, он попадет в нужные
руки и найдется человек, который уничтожит Зло, поселившееся в этом замке.
Также, впрочем, стоит надеяться, что и ритуалы я составил верно.
На этом закончилась последняя страница из тех, что Уинстон вырвал из дневника
графа и столько лет хранил рядом с собой. Тот, кто уже закончил чтение, молча
сидел и под колоссальным впечатлением смотрел на листки, возвращаясь к
реальности и приходя в себя после прочитанного, при этом перебирая в голове
множество мыслей, огромными потоками возникающих и тут же пропадающих. А
тот, кто еще дочитывал последние строки, напряженно сидел и жадно водил
глазами по странице. Наконец, Уинстон последним оторвал взгляд от страниц и
стал, как и все, стараться придти в себя. В полнейшей тишине и темноте
просидели они так минут пять, но после этого Доминик все же решил нарушить
молчание, ибо он первый закончил чтение и уже почти совсем очнулся.
Мдааа Однако!протянул он, поправляя свои круглые очки и принимая как
можно более сосредоточенный вид.
В это время Катрин и Генри переглянулись,но при этом они не видели друг друга, ибо были очень заняты своим мыслями. Но Генри, уловив сосредоточенность на
лице сестры, вновь посмотрел на нее и заподозрил что-то, как ему показалось, неладное.
Катрин, только не говори, что ты собираешься это сделать,медленно и
вкрадчиво проговорил Генри, пристально смотря на сестру.
А что?с обидой ответила она.
Но это же сумасшествие. Пусть даже мы предположим, что это все правда, что
этот ритуал работает, но где, скажи мне, где мы найдем этот жидкий воздух? Я
лично даже не представляю, как это возможно.
* Приди, святой дух! Да воссияет свет!
Раз граф писал об этом, значит, он существует и, наверняка, он знал, как его
сделать.
Но раз граф не выходил из замка, то остается предположить, что только с
помощью специальной литературы ему это и удалось,вмешался Доминик.
Тем более, что в его распоряжении была не только огромная библиотека, но и
отличная лаборатория. Так что у нас тоже есть все шансы.
Но это же глупо!возражал Генри.Вместо того, чтобы пытаться отсюда
выбраться, мы будет пытаться изобрести жидкий воздух. Это же чушь!
Затем Генри посмотрел на остальных, надеясь найти единомышленников, но судя
по тому, как все на него смотрели, он понял, что таковых не имеется, и после
небольшого молчания он сказал:
Ну ну хорошо. Пусть будет так. Хорошо.
Что ж решено,завершил Доминик.Но кто будет проводить ритуал? Ведь
это же опасно
Но только он докончил говорить, как тут же раздался твердый ответ Катрин, что
это будет она, и, покосившись на брата, девушка попросила ее не отговаривать, ибо она так сама решила. Брат ничего на это не сказал, лишь молча развел
руками в знак согласия, понимая, что это был как раз один из таких моментов, в
которые с ней лучше не спорить.
В это время Уинстон собирал, сворачивал и запихивал листы из дневника графа
обратно в кулон. Но краем уха он все же слышал разговор друзей и под конец
добавил:
Конечно, если б я не был столь грешен, я не бы позволил этому быть. Но
деваться некуда Не бойся, Катрин, мы будем с тобой и подстрахуем, если что.
Ладно, у нас не так много времени, что б просто сидеть и думать,вмешался
Генри,нужно действовать. Пойдемте и перероем всю библиотеку. Ведь нам же
нужен этот жидкий воздух. Хотя почему именно жидкий? Неужели это так
существенно?
Но эти вопросы так и остались без ответа, да и кто мог дать этот ответ из
присутствующих здесь. Все встали и дружно направились в библиотеку, где тут же
распределились по ярусам и стали искать книги, хоть как-то относящиеся к
волнующему их вопросу. Но даже оттого, что приходилось только смотреть по
тематике и названиям, все быстро утомились, особенно, учитывая тот факт, что
каждый ярус был просто огромен, а его разнообразные переходы, разветвления и
мостики еще больше отнимали силы. Ведь нужно было думать не только о книгах, но и о том, чтобы не заблудиться или не начать просмотр уже обследованного
стеллажа. К тому же, от довольно-таки тяжелого факела быстро уставала рука, а
от слабого и мерцающего света огня начинали слезиться и болеть глаза, ибо даже
света внутренних факелов яруса не хватало.
Доминику достались первый и пятый ярусы, ибо каждый в отдельности был
небольшим, но вместе они составляли довольно приличное собрание книг.
Обследовав первый, он ничего нужного там не нашел, так как там преобладала
литература более общего плана, тогда он направился на пятый ярус. Там дела
обстояли куда интереснее. Почти пол-яруса было посвящено алхимии и прочим
разделам, тесно связанным с ней. Выбор был мучителен и труден, ведь почти
каждая вторая книга могла содержать нужную информацию, поэтому одного
названия было мало, и Доминику приходилось просматривать аннотацию и
содержание. Уже после первого стеллажа у него накопилось приличное
количество книг. Но любовь и интерес к книгам все ж преобладали над
усталостью, и Доминик двигался все дальше и дальше вглубь яруса.
Однако вскоре он забрел так далеко, что понятия не имел, в какую сторону идти и
сколько прошло времени. Да и друзей своих он уже не слышал: ни голосов, ни
шаговничего. Тогда Доминик оставил все собранные им книги на полу и стал
наугад пробираться по лабиринту стеллажей. Но, заглянув в один из проходов, он
вдруг увидел небольшую и очень старую на вид дверь. Огромное любопытство
завладело им, и Доминик даже не думая, тут же направился к двери. Но чем
ближе он подходил, тем медленнее становились его шаги. И когда дверь уже
оказалась в непосредственной близости от него, он неуверенно протянул ладонь и
дернул за ручку. Но дверь не поддалась, тогда Доминик дернул еще и еще.
Осознав, что так ничего не полчится, он решил прибегнуть к помощи механики и
попытался взломать дверь нижним металлический концом факела. Но, как ни
сопротивлялся замок, ветхость все же дала о себе знать, и дверь удалось
взломать. Сначала Доминик оказался в небольшом узком коридоре, который к его
удивлению как-то быстро закончился, и юноша обнаружил себя в неком темном
помещении с круглыми стенами. Тогда он понял, что находится где-то в одной из
башен. Заметив на стенахтемные силуэты мрачных факелов, Доминик принялся
зажигать свет, и вскоре его взору предстала та самая лаборатория, которой так
гордился граф. Правда, теперь она не выглядела, что тогда, но и даже в столь
заброшенном и ветхом состоянии она имела весьма внушительный вид. Все было
заставлено всяческими колбами, мензурками, штативами и прочим
оборудованием, но некоторые алхимические и оккультные знаки и символы, подписи и схемы все же указывали на то, что это не просто лаборатория, но
лаборатория алхимика. Доминик долго не мог оторвать взгляда от всего этого, затем он стал всматриваться более детально и заметил, что где-то в колбах была
некая жидкость или еще какое-либо вещество, где-то только пыль и грязь, а где-то
еще и паутина. Одни сосуды были плотно закрыты кляпом или пробкой, внутри
них либо еще болталось, либо уже почти затвердело какое-то расслоившееся
вещество. Другие же были открыты,но оставшийся на дне осадок
свидетельствовал о том, что когда-то там тоже что-то было. На небольшом
письменном столе, да и на полках и стеллажах, лежало множество листов, записей и книг. Почти все они отсырели и пожелтели, а что-то и вовсе
превратилось в прах.
Но еще внимание Доминика привлекла небольшая каменная винтовая лесенка, ведущая куда-то наверх. И он, естественно, последовал по ней, но как долго ни
поднимался, а конца ей все не было и не было. Но поскольку идти назад теперь-
то было глупо, то Доминик все же решил продолжить подъем и вскоре достиг
цели. Однако яркий дневной свет резко ударил глаза, он отшатнулся и зажмурил
глаза. Но, постепенно попривыкнув, он стал осторожно их открывать все чаще и
вскоре уже мог свободно смотреть по сторонам. Это было не очень большое
круглое помещение башни,с множеством довольно широких окон. С одной
стороны стоял стол, также заваленный бумагами, причем довольно большого
размера, а с другойбольшой и мощный для тех времен телескоп. Доминик
осторожно вставил факел в свободную поставку на стене и подошел к одному из
окон. Свежий и холодный осенний ветер обдал его разгоряченное от подъема
лицо, и Доминик стал жадно вдыхать этот воздух, то и дело закрывая глаза.
Вволю надышавшись, он стал оглядываться по сторонам, вниз жестарался не
смотреть, ибо знал, что находится почти наверху одной из башен. Там, на улице, уже пахло осенью. На стеклянно-голубом небе небольшие бело-серые облачка
медленно плыли на юг, то и дело закрывая собой уже приближающееся к заходу
солнце. Холма и долины уже начали желтеть, кое-где иногда появлялись люди, направляющиеся по своим делам. Весь городок теперь лежал у ног юноши, и даже
на миг ему показалось, что это все игрушечное. Жизнь, как и обычно, медленно
текла в городке. Доминику даже удалось разглядеть свою улицу и свой дом, но это
вдруг вернуло его к реальности, тут он вспомнил, что совершенно один и что
друзья, наверно, уже ищут его.
Он в последний раз окинул взором живописный вид, затем быстро взял факел и
торопливо начал спускаться вниз. Однако в лаборатории он все же решил немного
задержаться и просмотреть что-нибудь нужное. Но здесь отобрать наиболее
важное оказалось еще сложнее, чем в библиотеке. Доминик все же постарался
взять то, что показалось ему самым необходимым и направился к выходу. Вдруг
его внимание привлекло несколько странных пузырьков. Вернее сказать, сами
пузырьки были вполне обычные, но то, что было в них, весьма удивило его. В
одном клубилось нечто, похожее на дым, который как будто неожиданно замер, в
другомнечто, похожее на ртуть, но с перламутровым отблеском. Но больше
всего Доминика поразил следующий пузырек. Внешне он казался таким же, как и
предыдущие, но в него был встроен другой поменьше. Между первым и вторым
помещалось какое-то матово-прозрачное вещество, а в колбе поменьшенекая
небесно голубая жидкость, но казалось, что она намного легче обычной. Все эти
склянки были подписаны и даже пронумерованы, но что именно там написано, Доминик разобрать не мог из-за плохого освещения и того, что половина надписей
уже почти стерлась, а где-то было написано нечто непонятное, либо просто какой-
то рисунок.Но приличная стопа книг и бумаг уже давала о себе знать, и Доминику
пришлось оторваться от своих наблюдений и направиться к выходу.
Не пройдя и пяти шагов, он вдруг замер, а по телу пробежал холодок ужаса. Вдруг
ни с того, ни с сего ранее мерно полыхающие факелы вдруг резко потухли, и вся
комната погрузилась во тьму. И теперь только факел Доминика освещал
небольшое пространство вокруг него. Он пугливо озирался по сторонам, ожидая
какой-то опасности или чего-то подобного. Но кругом стояла лишь мертвая тишина
и мрак, от которых было еще ужаснее. Однако где-то в дальнем углу, за полками и
шкафами послышался какой-то шорох. И теперь до слуха Доминика донеслось
еле уловимое гудение, среди которого постоянно выделялся какой-то шепот.
Доминик пугливо отшатнулся и быстрыми шагами направился к выходу. Почти
бегом он добрался до двери, затем коленом поправил покосившуюся в его руке
стопку и корпусом, слегка навалившись на дверь, открыл ее и скользнул наружу.
Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться и унять бешеный ритм своего
сердца, и затем, оглянувшись с опаской на дверь, он направился по лабиринту
библиотеки, также наугад выбирая пути, ибо его голова настолько была
перегружена мыслями и эмоциями, что на какие-либо расчеты пути места в ней
просто не было.
Но, к его счастью, где-то далеко он уловил голос Катрин, которая испуганно звала
его по имени. Набрав в грудь побольше воздуха, Доминик постарался как можно
громче ответить, что он здесь, но что он никак не может найти выход из этого
запутанного лабиринта. И, стараясь идти на ее голос, он все же вышел к главному
балкону яруса, а вскоре нашел и своих спутников.
Доминик! Мы тебя уже час, наверно, ищем!эмоционально проговорила
Катрин, завидев пропавшего друга.
Ох, сейчас со мной случилась престранная вещь,начал Доминик и
рассказал друзьям и про лабораторию, и про обсерваторию, и про странные
колбы, записи, символы и даже про голоса и погасшие факелы. А в конце он
добавил, что теперь, увы, не помнит, где эта дверь, ибо сам толком не знает, как
на нее наткнулся.
Ну, да ладно,закончил он свою речь.Зато я полагаю, что в этих книгах и
записях должно быть что-то полезное и интересное.
Мы, кстати, решили собрать все в столовой, так как там очень удобный
большой стол. Мы ждали тебя, ждали, а тебя все нет и нет. Пришлось идти искать,
прервал его Генри.
Мда, это вы хорошо придумали,согласился Доминик.Ну, тогда пойдемте.
Мне, честно говоря, просто не терпится подробно просмотреть свои находки.
Весь стол был просто завален книгами. Они были везде, не только на столе, но и
на стульях и даже на полу. Доминик сначала немного растерялся, но потом сказал:
Ох, однако, многовато работки.
Ребята и Уинстон заняли свободные стулья и приступили к трудоемкой работе.
Хотя, пожалуй, самый интересный, но и пока самый непонятный материал был у
Доминика. Все найденные им листы были исписаны множеством формул и
изрисованы схемами и табличками. Но почти ничего из того, что там было, он не
понимал. Вернее, он хорошо знал химию и догадывался, где какая реакция, но
вместо обычных элементов, там стояли какие-либо символы, хотя где-то
присутствовали и обычные химические элементы. Так, например, простая реакция
замещения записывалась следующим образом: символ плюс символ с
надлежащими коэффициентами, далее уравненная стрелочка, и затем какой-то
другой символ и обозначение образовавшегося газа водорода так же с
коэффициентами. В голове Доминика сразу рождалось множество мыслей и
мучавших его вопросов. Также ему встречалось множество неясных фраз и
выражений. И даже некоторые пояснения к символам и их описания оставались
малополезными, ибо где-то они были на латыни, где-тона греческом, а где-то
и вовсе на неясно каком языке. Но хоть Доминик и был знаком немного с
латынью, он все равно не мог и слова разобрать. Тогда он решил просто
рассматривать рисунки в надежде, что хоть они внесут какую-то ясность. Но и
рисунки по сути своей тоже мало что проясняли.
Так прошло довольно много времени, но никто не знал сколько именно. Однако
дело уже шло к вечеру, светлая полоска света в окне с каждым разом становилась
все более прозрачной и неуловимой и уже скоро совсем растаяла в воздухе.
Несмотря на усталость и резь в глазах все продолжали углубленно изучать
найденную литературу, даже Уинстон, щурясь, медленно, но тоже просматривал
кое-какие книги. Доминик же просто оброс книгами со всех сторон. Он то и дело
искал в книгах всяческие символы, в словаряхслова и выражения, пытаясь
понять суть странных записей, но у него все равно мало что получалось. Даже
если он и находил что-либо полезное, то все равно никак не получалось связать
это в единое целое, а уж тем более уловить смысл.
Долго он бился над этими тайнами алхимии и хотел было уже бросить и начать
что-нибудь другое, как вдруг его взгляд упал на один из рисунков. Он увидел
нарисованную колбу довольно большого размера с заштрихованной внутренней
областью, а в ней была нарисована еще колба, внутри которой был какой-то
символ. И тут Доминик вспомнил ту причудливую склянку с голубой жидкостью
внутри и матовой оболочкой во внешнем пузырьке. Он безмерно обрадовался
этой связующей ниточке, усталость в миг как рукой сняло, и он принялся усиленно
капаться в справочниках и прочей литературе. Тут им завладело просто огромное
любопытство. Пусть от этого окажется и мало толка, но все же хоть узнать, что же
это за таинственное вещество, уже было бы неплохо. К тому же, как Доминик
догадывался, на этом листе речь шла как раз о данном веществе, так же там были
кое-какие расшифровки и пояснения, и, возможно, эта ниточка и поможет
развязать весь клубок неизвестного.
Что-то есть охота,устало протянула Катрин, отодвигая от себя книги, и