Что произошло, подруга? Как можно мягче спросил он.
Я толком сама не поняла, медленно начала девочка, я проснулась, и мне захотелось чаю. Наталья Ивановна спала, не хотелось её будить. Я встала, приготовила себе чай и после того как выпила его, пошла мыть кружку. Затем я услышала шум в комнате, а, выбежав из ванны, наткнулась на лежащую Наталью Ивановну.
Девочка медленно встала и осторожно подошла к окну, где стоял Алексей:
Я очень испугалась, тихо произнесла Кристина.
Я знаю малышка, по-доброму отозвался Алексей, прижимая ребенка к груди, любой бы испугался на твоем месте. Но ты молодчина! Ты вовремя позвала на помощь! Если бы не ты, Соловьев запнулся, неизвестно, как бы все сложилось. А так, твоя учительница сейчас спокойно едет в больницу, где есть квалифицированные врачи. А через пару часов мы попросим нашего дорогого Эдварда Бойля устроить нам поездку к Наталье Ивановне в больницу.
Это она из-за меня переволновалась! Со слезами в голосе начала Кристина. Не нужно было ей вообще ехать со мной! Это из-за меня её сердце не выдержало!
Сердце? С чего ты взяла, что у нее сердце отказало? Может она просто упала в обморок. Устала, перенервничала, проснулась, увидела, что никого нет рядом, и резко поднялась с кровати. Закружилась голова и она потеряла сознание, так бывает. Как можно добродушнее произнес журналист.
Нет, Лёш, это сердце, уже шепотом произнесла девочка, стараясь дотянуться до его уха, это оно отказало, я слышала это!
То есть ты послушала ее сердце, когда она упала? так же тихо спросил Соловьев.
Нет, протянула Кристина, я слышала, как ее сердце рвется на части, ещё стоя в ванной. Понимаешь? За несколько метров это слышала. Звук был настолько сильным, настолько осязаемым, что я практически это видела у себя в голове!
Девочка шептала так быстро, так взволнованно, что Алексей даже не подумал усомниться в ее словах. Он приложил палец к её губам и попросил остановиться. Кругом одни камеры и прослушка, он старался говорить, как можно тише, одновременно ведя ее к выходу из здания. Но на крыльце их догнал знакомый голос Эварда Бойля.
Молодые люди, можно вас на минуточку. Довольно дружелюбным тоном прокричал он им вслед. Молодые люди остановились и подождали спускающегося по лестнице хирурга.
Как вы мисс Громова?
Я сильно испугалась, но уже взяла себя в руки, спасибо мистер Бойль. Алексей помогает мне. С ним я гораздо быстрее успокаиваюсь. Ответила девочка, стараясь поворачивать лицо в сторону от врача.
Уверяю, вам не стоит беспокоиться! Наталья Ивановна в руках лучших врачей Берна, они ее в два счета на ноги поставят! Сказал Бойль, как можно бодрее, и, предугадывая следующий вопрос, предупредил. К сожалению, поехать к ней мы сегодня не сможем. Я созванивался с доктором, который с ней уехал, он считает, что на ЭКГ, снятой в машине скорой помощи, есть признаки поражения миокарда.
У Натальи Ивановны что-то с сердцем? искренне удивившись, уточнил Соловьев?
Боюсь, что да, но, повторюсь, я не призываю вас к панике. В Берне прекрасные кардиологи, если у Натальи Ивановны и есть проблемы с сердцем, они решат их в кратчайшие сроки. Я отвлек вас от прогулки, молодые люди, с той же добродушной улыбкой продолжил хирург, прошу меня извинить, нужно бежать, Бойль кивнул Алексею и удалился.
Какое-то время Алексей и Кристина молча бродили по аллеям парка, но любопытство журналиста взяло верх над тактом.
Так ты, говоришь, услышала, что твоей учительнице плохо?
Я услышала стук её сердца, а затем оно начало страшно биться. Казалось, оно хочет остановиться вовсе.
Ты раньше такое уже слышала? Осторожно продолжил Алексей.
Я конечно лучше слышу, чем многие вокруг меня, но не до такой степени, чтобы различить звук биения сердца на расстоянии в три метра, да еще и за закрытой дверью.
Соловьев видел, что девочка сбита с толку так же сильно, как и он сам.
А моё сердце ты сейчас не слышишь?
Кристина остановилась, повернулась к Алексею и затаила дыхание.
Нет, твое сердце я сейчас не слышу, но могу поклясться, то ощущение было реальнее, чем это только можно себе представить. Реальнее, чем наш разговор сейчас.
Алексей не мог уложить в своей голове то, о чем говорила Кристина. Он посмотрел вверх, на макушки исполинских сосен, величественно покачивающихся на ветру, сцепил руки в замок на затылке и потянулся, разминая затекшие суставы. Вновь повернувшись к своей собеседнице, он обнаружил ее застывшей на месте. Девочка глубоко и часто дышала, а ледяная бледность и дрожь в руках выдавали в ней страх. Алексей испугался:
Что? Что случилось Кристина?
Сделай так еще раз, попросила она.
Сделать что? Не понял Соловьев.
Ты же сейчас потянулся, да?
Да, но как тыАлексей не закончил вопрос, ответ на который уже вырисовывался в его разуме. Он медленно проделал всё тоже самое: поднял голову вверх, затем сцепил руки за затылком и потянулся всем телом.
Кристина тут же вздрогнула. Перед ее взглядом, словно на мониторе ультразвукового аппарата появилось изображение позвоночника Алексея. Она увидела три источника звука и три отходящих от них волны, бегущих по всей длине позвоночного столба. Суставы в трех позвонках Алексея Соловьева были сильно деформированы, и при больших амплитудных движениях поврежденные суставные поверхности терлись друг о друга, что сопровождалось тишайшей звуковой волной, но мозг Кристины, каким-то непостижимым образом, улавливал эти звуки.
Глава 17
После событий вечерней прогулки, которые, мягко говоря, породили больше вопросов, чем что-либо разъяснили, Кристину попросили пройти на осмотр. За ней спустился Роберт Бойль и увел в смотровой кабинет, находящийся неподалеку от ее палаты. Внезапный интерес к самочувствию девочки был спровоцирован несчастным случаем с Натальей Ивановной. Молодой доктор был обеспокоен состоянием своей пациентки и хотел убедиться, что шокирующие события, произошедшие в столь ранний срок после сложнейшей операции, никак не отразится на состоянии Кристины.
Дав девочке время, чтобы прийти в себя, он попросил медсестру Мери сделать Кристине успокаивающий укол и после процедуры отпустил девушку отдыхать. Как только Мери вышла, Бойль собственноручно измерил Кристине давление и температуру. Выглядела девочка взволнованно, даже на фоне успокоительного. Роберт старался делать все процедуры как можно мягче, но в данный момент успех всей проделанной работы был под угрозой срыва. Ученый волновался, и движения выходили, несколько, скованными. От Кристины также не ускользнули и нотки волнения в его голосе.
Как вы себя чувствуете мисс Громова? Спросил он, разматывая всё еще влажные бинты, заранее приглушив свет.
Чувствую я себя хорошо, мистер Бойль, стараясь скрыть нарастающую в ней тревогу, произнесла Кристина, я очень волнуюсь за тетю Наташу! Мне кажется, это я причина тому, что произошло. Она так сильно за меня переживает И если бы ничего этого не было, девочка обвела головой комнату, то и с тетей Наташей было бы всё хорошо.
Бойль младший закончил разматывать бинты. Он предупредил Кристину о том, что собирается поменять повязку и, что ей не стоит открывать сейчас глаза.
Ну вы же понимаете, Кристина, что произошедшего вернуть нельзя. То, что однажды произошло, останется фактом из прошлого, уже свершившимся фактом.
Конечно, я это понимаю, доктор, но волнение от этого никуда не деваются.
Волнение из-за произошедшего останутся, я не говорил, что вы перестанете волноваться за Наталью Ивановну. Но осознание того, что уже произошло и отменить произошедшее нет никакой возможности, позволит вам взглянуть на ситуацию с другой стороны.
Кристина не была уверена, что правильно перевела фразу доктора и уточнила:
Хотите сказать то, что произошло это плохо, но нужно принять это, как уже свершившееся?
Вы абсолютно правильно поняли то, что я пытаюсь сказать, Кристина.
Роберт окончательно снял повязку и проверил швы. Убедившись в их состоятельности, он хотел, было, наложить повязку заново, но в его голове родилось сильное желание заглянуть на несколько дней вперед. Не сумев побороть искушение, он начал готовить электроэнцефалограф и, для того, чтобы скрыть от Кристины свои намерения, продолжил отвлекать ее разговором.
В нашем мире есть события, которые случаются независимо от нашей воли. Землетрясения, цунами, болезни, да что угодно может произойти. Люди, как правило, стремятся познать причину произошедшего и это тоже важно! Но большинство упускают самое главное.
А что самое главное? Заинтересовалась Кристина.
Роберт закончил подготовку сложного прибора и начал смазывать контакты на специальной шапочке для считывания показаний биоэлектрической активности мозга.
Многие слишком сильно увлекаются поисками причин произошедшего, продолжил он. И при этом забывают, что прошлого не вернуть. Можно провести анализ случившегося, с целью предотвращения подобного в будущем, но зацикливаться на этом не стоит. С чем люди сталкиваются, когда попадают в беду? Они сталкиваются со свершившимся фактом. Событие произошло и точка. И, на мой взгляд, после того, как все свершилось, рациональнее тратить силы и средства на решение уже имеющейся проблемы, вместо того, чтобы искать причины в себе и окружающем мире.
С этими словами он аккуратно надел на голову Кристины шапочку энцефалографа ещё до того, как она сообразила, что происходит.
Вы сейчас, пожалуйста, не двигайтесь, Кристина. Я проведу кое-какие исследования, чтобы исключить негативное влияние стресса на ваше самочувствие. Произнес Бойль, внимательно устанавливая на приборе нужные параметры.
Кристина же слишком поздно сообразила, что происходит. Но деваться было некуда. Изменение поведения только разбудит подозрения, решила она и постаралась успокоиться. Раньше ей уже снимали энцефалограмму, и она была хорошо знакома с данной процедурой. Роберт уложил девочку на, не очень удобную, кушетку и попросил расслабиться. Маленькая пациентка повиновалась. Следующие десять минут прошли в абсолютной тишине. В какой-то момент Кристине показалось, что у Роберта Бойля изменилось дыхание. Но он находился на таком расстоянии от нее, что девочка не могла быть уверена в том, что правильно интерпретировала услышанное. Затем он встал и подошел к стационарному телефону в другом конце процедурной комнаты. Снял трубку и через какое-то время произнес. Прошу прощения, вы не могли бы зайти в процедурную?
У Кристины сердце ушло в пятки. Вот оно! Началось! Энцефалограмма показала что-то, и Роберт Бойль сейчас похоронит её заживо, сам того не желая. Доктор, тем временем, спокойно снял шапочку энцефалографа с головы Кристины и аккуратно наложил повязку.
Ну, вот и всё на сегодня, мисс Громова. Совершенно спокойным голосом произнес он. Надеюсь, до вас дошел смысл сказанного мною. Не переживайте о случившемся. Не в наших силах исправить прошлое, но мы можем сделать все, чтобы будущее, которое еще не наступило, было лучше. Наталья Ивановна в руках лучших врачей Швейцарии и мы приложим все усилия, чтобы вернуть ее к нам в полном здравии.
Кристина почувствовала, что Роберт Бойль говорил с теплой улыбкой на лице, и хотела, было, аккуратно спросить о результате исследования, но ее вопрос опередил осторожный стук в дверь процедурной. Учёный молча впустил того, кого вызывал пять минут назад по телефону.
Вы, несколько, застали меня врасплох, произнес Алексей Соловьев, и Кристина громко выдохнула, узнав голос друга. Оба повернулись в сторону облегченного вздоха, но решили не акцентировать внимания на подобных мелочах.
Да, прошу прощения, мистер Соловьев, не хотел отвлекать вас, но, в виду сложившихся обстоятельств, нам необходимо решить один вопрос. Так как официального опекуна Кристины в ближайшее время не будет на месте, мне хотелось бы попросить вас взять на себя часть функций Натальи Ивановны. Мы переселим Вас поближе к Кристине. Всю основную работу по уходу я уже поручил Мери, но, думаю, для моей юной пациентки будет не лишним постоянное присутствие рядом соотечественника. К тому же, мне показалось, вы довольно сильно сдружились за последние дни. Как вы смотрите на мое предложение?
Да тут и обсуждать нечего, я и без того не оставил бы Кристину одну, горячо поддержал Роберта Алексей.
Конечно, если юная мисс не будет против этого предложения. Уже обращаясь к Кристине, добавил Бойль. Девочка просияла и радостно ответила:
Юная мисс совсем не против, а очень даже за! Уже обронив эту фразу, Кристина спохватилась, не сболтнула ли она лишнего и густо покраснела, опустив голову. Роберт Бойль сделал вид, что не заметил смущения пациентки и разрядил ситуацию.
Уже поздно, констатировал он, вы не отведете Кристину в ее комнату?
Да конечно.
Они пожелали друг другу доброй ночи, и Соловьев, взяв Кристину за руку, медленно повел ее в палату.
Кристине страсть, как хотелось рассказать Алексею всё, что произошло, но она боялась привлечь к себе внимание прослушки, а потому сдержалась, приберегая рассказ до завтрашней утренней прогулки по парку. Соловьев проводил, теперь уже, свою подопечную до её палаты. Помог разобрать кровать и, интуитивно поняв, что Кристине есть что рассказать, решил удалиться и дать девочке отдохнуть. Вечер выдался богатым на эмоции и после приёма сильного успокоительного девочка моментально уснула.
Алексей же получив от сестры-хозяйки ключи от номера по соседству, перенес туда весь нехитрый скарб и, к своему удовольствию, отметил, что номера на первом этаже гораздо уютнее тех, что были на верхних этажах. Мебель была куда удобнее и дышала домашним уютом. Стены были не выкрашены, как наверху, а поклеены уютными обоями в цветочек. Окна были завешаны нежно-голубыми шторами. Ощущение больницы улетучилось моментально и журналист, приняв вечерний душ, предпочел не задаваться новыми вопросами и дождаться утра самым, что ни на есть, приятным способом, просто уснув.
***
Ближе к вечеру наружное наблюдение доложило агенту Элис Смитт о перемещениях за день: территорию «кротов» покинул реанимобиль в сопровождении автомобиля охраны. Кортеж направился прямиком в частную клинику, что располагалась к западу от Берна. Автомобиль наружки передал слежку коллегам из второй зоны наблюдения, и уже через пятнадцать минут был получен доклад о том, что в реанимобиле базу «кротов» покинула Наталья Ивановна Корелинаопекун Кристины Громовой. Хаккерам группы не составило большого труда взломать сервер частной клиники и получить информацию о вновь поступивших пациентах. Оказалось, что у женщины диагностировали инфаркт миокарда вследствие закупорки одной из коронарных артерий. Пациентка Корелина помещена в кардиологическое отделение и уже получает полный курс лечения, предусмотренный внутренним уставом клиники. К ее палате приставлена охрана из двух человек, вероятно из числа охранников на объекте наблюдения. Больше полезной информации докладная записка не несла, и Элис отложила ее в сторону.
С одной стороны эта ситуация не выглядела оптимистично, инфаркт не может вселять оптимизм, но с другой стороны, Наталья Корелина была самым слабым звеном в связке СоловьевГромоваКорелина. Журналист настоял на том, чтобы рассказать всё опекуну КристиныНаталье Корелиной, иначе он не смог бы координировать их действия. Но именно Корелина, как эмоционально заинтересованный человек, меньше всего внушала доверия. Рано или поздно ее эмоции выдали бы всех с потрохами. Тогда вывести из игры всех её участников без потерь было бы практически невыполнимой задачей. Сейчас же ситуация показалась для Элис более выгодной, чем раньше. Лёжа в больничной палате, она никому не сможет сболтнуть лишнего. Да и выкрасть ее и передать Российским властям, было бы гораздо удобнее из больницы. Всё меньше заложников, подумала Смитт и решила, параллельно с основной работой, разрабатывать стратегию в отношении Натальи Корелиной.
Глава 18
Алексей Соловьев собирался проснуться раньше, чем обычно. Этим утром он хотел первым разбудить Кристину и предложить ей прогулку. Прошлым вечером им так и не удалось объясниться, хотя оба испытывали острую в том необходимость. Что-то произошло во время осмотра доктором Бойлем, и Кристина явно желала поведать о том. Всем своим видом она выказывала нетерпение, но не могла позволить себе заговорить в стенах клиники. Вскоре её нервозность, с легкостью передалась Соловьеву. К слову сказать, эта ночь была далеко не самой лучшей в жизни журналиста. Сознание покинуло его, как только голова коснулась подушки, но часа через два "любимое" сновидение вновь заставило Алексея проснуться в холодном поту. Как правило, после таких пробуждений сон больше не задерживался в комнате Алексея и ему, дрожащему от холода и страха, приходилось коротать остаток ночи, занимая себя, чем придется. Конечно, спасала работа, но иногда и ее не хватало. Тогда Алексей просто слонялся без дела по городу. Выходил в ночь и шёл, куда поведут ноги. Чаще подобные прогулки заканчивались у стен здания, где располагалась его редакция. Коллеги по перу не догадывались об этой странной привычке, лишь удивленно разводили руками, мол, каким это образом Соловьеву удается оказываться на работе раньше всех, хотя, путь от его дома до места работы пролегал, чуть ли, не через половину Москвы? Сам Алексей улыбался после каждой колкости на этот счёт и отговаривался простым "рано встаю". Лишь его непосредственный начальник Порохов знал о странной наклонности своего протеже. Поскольку сам редактор страдал хронической бессонницей и с той самой работы, зачастую, просто не уходил, ему не раз доводилось видеть ранние визиты Соловьева. Впрочем, подобное рвение к работе трудоголику Порохову льстило и, как следствие, Соловьев у главного редактора ходил в любимчиках.