Как вы оцениваете шансы на успех операции? Спросил он, выпуская клуб густого дыма.
Шансы, господин Соловьев, настолько щекотливая тема в мире экспериментальной медицины, ответил Бойль, немного подумав, что ни один, уважающий себя врач, не станет опрометчиво рассуждать о них вслух. К тому же есть понятие "шансы", а есть "статистика". К первому, помимо объективных оценок, всегда примешиваются наши надежды и чаяния. Второе же, представляет собой сухие цифры.
Хотите сказать, что первое, есть не объективная оценка реальности?
Именно! И потому, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что шансы у Кристины на успешный исход операции довольно велики. Она молода, практически здорова. Её организм прекрасно адаптирован к окружающей среде. Эдвард отвлекся на сигару и продолжил. Что же касается второго понятия, то здесь могу расстроить вас. По статистике только двадцать процентов экспериментов в медицине приносят плоды и лишь пять процентов полностью совпадают с теоретическими раскладами.
Вы не верите в собственного сына? Ушам своим не верю! Возмутился Алексей. По-вашему, шансы на успешное завершение его экспериментальной методики составляют всего пять процентов?
Бойль многозначительно посмотрел на истлевающий конец сигары и, выпустив огромное облако дыма, спросил:
Господин Соловьев, представьте, что у вас есть маленький сын. Лет пять, шесть не больше. Вы учите его держать равновесие на двухколесном велосипеде. Вы подробно описали сыну, что нужно делать для того, чтобы поехать и не свалиться. Каковы, по вашему мнению, шансы у вашего ребенка на успешный старт?
Вероятно, не очень велики, все падают с велосипеда в процессе обучения. Но как это относится к моему вопросу?
Сейчас я разовью мысль. Сказал Эдвард Бойль. То есть я правильно понимаю? Вы, любящий отец, отнюдь не желающий причинять вред собственному сыну, преспокойно допустите возможность получения им травмы?
Эдвард еще раз затянулся дымом сигары и лукаво посмотрел на Алексея.
Я сознательно позволю упасть моему ребенку, медленно начал рассуждать Соловьев, чтобы тот получил собственный опыт. И на основании его, сделав определенные выводы, в конечном счете, добился положительных результатов. К этому вы клоните, мистер Бойль?
Именно, мой друг, вы абсолютно правы! Радостно воскликнул доктор. Вы прекрасно развили мою мысль. Мы даем своим детям возможность работать над собой и совершать ошибки, даже тогда, когда заведомо ясен результат.
И что же, по-вашему, результат заведомо ясен в случае с вашим сыном?
Не совсем, есть определенные шансы на успех. Это медицина, порой случаются самые невероятные вещи. Но, признаться честно, я не одобрял работы Роберта. Для своих изысканий он выбрал одну из самых бесперспективных тем в медицине.
Но постойте, вы же сами говорили, что помогали сыну с финансовой частью вопроса. К тому же вы сами делали операцию Кристине! Я не вижу логики в ваших словах. Получается, вы работали с Робертом над проектом, который для вас лично не представляет никакого интереса и, более того, вы сейчас откровенно признаетесь в том, что практически не верите в успех проделанной вами работы. Тогда зачем все это нужно было?
Бойль улыбнулся и затушил сигару о керамическую пепельницу:
Для Роберта, как это ни кощунственно звучит, мистер Соловьев, Кристина это тот самый велосипед. Мой сын молод и амбициозен. Его научная работа заслуживает всяческой похвалы и, я не сомневаюсь, в итоге он станет ученым с большой буквы. Он сотворит свой шедевр и покорит научный мир. Но, для этого ему придется несколько раз падать с велосипеда.
Алексей взглянул на свою сигару, затушил ее о пепельницу и молча встал.
Знаете, доктор, сказал он, иногда люди от природы наделены способностью держать равновесие. Доброй ночи.
С этими словами Соловьев пошел обратно к себе.
"Что ж, для всех нас будет проще, если велосипед упадет" подумал Бойль, закуривая очередную сигару.
Глава 16
Вот уже третий день подряд группа Элис Смитт трудилась без сна и отдыха. Успешная вылазка Элис в стан врага воодушевила команду, и агенты работали не покладая рук. Во время операции девушке, помимо вербовки русского репортера, удалось установить считывающее устройство на кабель мощной антенны, размещенной на крыше главного здания. Тут же на сервер, в импровизированном штабе группы, начала поступать практически вся информация, циркулировавшая в логове «кротов». Интернет, телефонные линии, сотовая связь, даже кабельное телевидениевсе проходило через этот мощный информационный узел.
Крепость была хорошо укреплена и оснащена по последнему слову техники. Естественно, при таком оснащении, «кроты» не могли поставить себя в зависимость от внешних источников питания и стандартных городских информационных узлов. База питалась собственной электроэнергией, снабжалась водой из подземных источников и имела мощные коммуникационные узлы, что позволяло работать практически в автономном режиме.
За территорией «кротов» было установлено круглосуточное наблюдение. С этой работой могли справиться и зелёные сотрудники. Более опытным агентам Элис поручила слежку за всеми, кто покидает территорию объекта.
Три дня спустя, Смитт решила подвести итоги и соединить воедино все сведения, собранные за это время. Оказалось, что противник вел себя крайне осторожно. Мониторинг сети не дал практически ничего. Было перехвачено несколько писем Алексея Соловьева своему начальству в Москву. Письма имели сугубо рабочий характер, и, кроме статей для редактора, журналист больше ничего не отправлял. Других сообщений перехвачено не было. Из наблюдаемого объекта за три дня звонили лишь семь раз, и все семь раз это были переговоры русской учительницы с родителями Кристины Громовой. Сотовой связью на территории наблюдаемого объекта вовсе не пользовались, будто ее там и не было. Больше порадовало наружное наблюдение. Оказалось, что территорию объекта в день операции покидал лишь Эдвард Бойль. В семь часов вечера его серый седан выехал в направлении Берна. Через четверть часа наблюдение отметило первую остановку. Бойль посетил небольшой мотель на окраине, где оставил конверт на имя некоего Боба Салливанаимя естественно подставное. Далее хирург направился в центр города, где ужинал в итальянском ресторане с пожилой дамой. Личность женщины удалось выяснить. Бойль встречался с женой Вильяма Градаглавы крупной инвестиционной компании "KORALL-INVEST"со штаб-квартирой в Цюрихе и отделениями чуть ли не во всех столицах старого света. Аналитический отдел навёл справки, и выяснилось, что в сферу интересов Градда входит один из крупнейших фармакологических концернов Швейцарии. Его инвестиционная компания семь лет назад вложилась в умирающее предприятие и вытянула его за столь небольшой срок на лидирующие позиции. А затем Градд и вовсе скупил контрольный пакет акций и преобразовал его в дочернее предприятие своего холдинга.
Таким образом, Элисс стало понятно, откуда ноги растут. Но все эти события доказывали причастность Эдварда Бойля к деятельности «кротов» лишь косвенно и никаких конкретных улик или записей разговоров у Смитт не было. В конце концов, может же именитый хирург иметь приятное знакомство с семьей известного инвестора! Это ничего не доказывает и ни о чем не говорит. Но Элис все равно была в хорошем расположении духа. Во-первых, она знала в каком направлении ей теперь следует копать. Во-вторых, она окончательно убедилась в связи Эдварда Бойля с людьми, бесспорно заинтересованными в провале затеи его сына. И, в-третьих, она, наконец, получила результаты своей работы. Пусть минимальные, пусть косвенные, но все же это было лучше, чем ничего.
После небольшой вечерней летучки, Элис собрала костяк группы, чтобы определить тактику на следующие дни. Она оставила под наблюдением территорию базы и приказала аналитикам рыть дальше в направлении "KORALL-INVEST".
***
Первые сутки после операции Кристина провела в кровати. Наталья Ивановна не отходила от девочки ни на минуту и, признаться, порядком надоела ей своей гиперактивностью. Но Кристина и не думала злиться на своего опекуна. Девочка знала, что психика взрослых устроена несколько иначе, чем её, детская психика. Этих взрослых хлебом не корми, дай о ком-нибудь попереживать да понервничать. Девочка оказывалась в подобных ситуациях сотни раз. Родители были далеко не исключение, особенно мама. Та тряслась над дочерью по любому поводу. Неважно, была ли это очередная госпитализация или банальная ссадина. Малозначимых ситуаций в жизни Кристины не могло быть по определению. К счастью девочка быстро сообразила, что кратчайший путь избавления от подобной опеки является полная и абсолютная покорность во всем. Чем безропотнее она принимала заботу о себе, тем быстрее проходил этот жар альтруизма. И потому, тактику девочка выбрала постельно-сонную. Кристина практически не вставала, ела только то, что приносили и ни на что не жаловалась. Поначалу Наталья Ивановна поминутно спрашивала подопечную, не нужно ли ей что-нибудь. Но, получая раз за разом вежливый отказ, учительница постепенно успокаивалась. К вечеру первых суток количество первичных обращений с предложением попить снизилось с десяти до двух в час. Статистика с предложением поесть была еще позитивнее.
Посетителей в первый день было немного. Трижды заходила медсестра Мери, приносила таблетки и ставила капельницы. Трижды привозили еду. Привилегию кормить Кристину Наталья Ивановна оставила себе. Девочка особо не сопротивлялась и покорно открывала рот, принимая пищу по расписанию. К вечеру терпение Кристины принесло первые плоды. Учительница, осознав за день дежурства, что ее подопечная в полном порядке, расслабилась и крепко уснула. Кристина же, уловив замедление дыхания и мерные похрапывания Натальи Ивановны, смогла, наконец, встать и самостоятельно приготовить себе чай со сливками. Затем девочка взяла начатую накануне операции книгу и с наслаждением прочла несколько глав. Утолив жажду знаний, которую, к слову сказать, не давала утолить гиперзаботливая учительница, девочка принялась размышлять на тему своих отношений с Соловьевым. Никаких, собственно, отношений не было и быть не могло. Кристину занимал другой вопрос. Почему Лёша ввязывается в столь опасную авантюру? От нее самой не ускользнул тот факт, что в последние дни, про себя, журналиста она называла только ласковым "Лёша" и никак иначе, причем сама не могла понять почему.
Кристине казалось, что с его стороны нет никаких причин впутываться в, подобного рода, авантюры. Из секретного разговора накануне девочка вынесла несколько вопросов на повестку дня. Во-первых, ситуация действительно серьезная. Хоть ей и было всего четырнадцать лет, она все же понимала, что такое организованная преступность. Телевизор никто не отменял, а уж там наслушаешься о подобных организациях чего угодно. Алексей не стал скрывать того, что сам накопал. Он считает, что очень важно координировать свои действия так, чтобы не вызвать подозрения у тех кто может причинить им вред. Сыграть роль слепой девочки ей удастся на пять, тем более, что пока кроме легкого головокружения, она и впрямь ничего особенного не испытывала. Тут её беспокоила другая проблема. Что будет, если её энцефалограмма, действительно, будет показывать активность? Можно обмануть кого угодно, но врачи по своей сути скептики и никакие субъективные ощущения не смогут убедить их в том, что операция прошла впустую. Даже если она будет всеми правдами и неправдами доказывать всем, что ничего с ней не происходит и никаких ощущений она не испытывает, ее будут выдавать приборы, и тогда врачи не отстанут от нее, пока не докопаются до истины.
Обдумав всё как следует, Кристина решила, что нет смысла переживать из-за того, что пока не произошло. В ближайшие дни никто не собирается лепить на ее голову датчики, а раз так, то и трястись попусту нет смысла. Она допила остывший чай и встала, чтобы вымыть кружку. До раковины было несколько шагов. Еще до операции девочка тщательно запомнила место расположения своей комнаты относительно всего номера. Сделав два шага вдоль кровати, она повернула направо, обогнула кровать и повернула налево, оказавшись перед дверным проемом, за которым была ванная комната. По её левую руку оставалась комната Натальи Ивановны. Еще три шага и Кристина оказалась возле раковины. Включив холодную воду, она вымыла кружку. Но не успела она закрутить вентиль крана, как до ее слуха дошел странный ритмичный звук, напоминающий звук биения сердца. Девочка от неожиданности замерла. Она и раньше слышала, как учащается сердцебиение у людей, но для этого ей необходимо было находиться в непосредственной близости от источника звука. Сейчас же этот звук доносился откуда-то изнутри. Поначалу Кристина приняла этот звук за биение своего собственного сердца, но, по мере усиления звука, она все явственней ощущала, что ее сердце так биться просто не может. Для верности она даже проверила свой пульс. Как только Кристина убедилась, что звуки не совпадают, ее собственное сердце, будто рухнуло вниз живота. Страх ледяным потом пробежал по спине, а звук биения сердца все не унимался в её голове. Наоборот, с каждой секундой он становился все отчетливей и громче. Немея от ужаса, Кристина попыталась выйти из ванной комнаты, но уже не могла сосредоточиться на движении. Её шатало из стороны в сторону. Она натыкалась на всё, что раньше не являлось для нее препятствием. Сорвав с сушилки первое попавшееся полотенце, она постаралась намотать его на голову, но это никак не помогало заглушить страшный звук. Девочка даже не могла понять, что больше её испугало, сам факт возникновения этого звука или характер этого сердцебиения. Из ровного и ритмичного звук превратился в быстрый, скачущий галоп, который то и дело замирал, грозя и вовсе остановиться. Ее логики хватило на то, чтобы сообразитьстук, который она слышит, не норма! Тем временем звук, казалось, достиг в голове Кристины своего апогея. Перепуганная на смерть, она, скорее механически, нежели осознанно, сунула полотенце под холодную воду и обмотала им пылающую голову, намочив и свои бинты. Девочка уже не надеялась на чудо, но это импульсивное действие принесло свои плоды и уже через секунду дикая пульсовая скачка в ее голове начала стихать. Бледная и мокрая, Кристина дрожащими руками попыталась открыть дверь и выйти из ванной комнаты, но её с силой дернуло вперед вслед за дверной ручкой. Кто-то дернул дверь с другой стороны с такой силой, что Кристину, буквально, внесло в комнату. От неожиданности девочка вскрикнула и, в тот же миг, в голове с новой силой ударило зловещее сердцебиение. От страха, а еще больше от неожиданного рывка, Кристина потеряла равновесие и начала падать вперед. Она уже приготовилась к жесткому удару о пол, но его не последовало. Вместо твердого пола под собой Кристина почувствовала человека. Она не сразу сообразила кто это, но обоняние и тактильная чувствительность помогли ей узнать в лежащем на полу человеке Наталью Ивановну. Женщина лежала на спине, непроизвольно взмахивая руками, словно пытаясь ухватиться за пустоту. Ее рот открывался в тщетных попытках захватить побольше воздуха для вдоха. Кожа учительницы была покрыта холодным липким потом, а сердце Тут Кристину осенило. Сердце, ну, конечно же, сердце! В голове продолжался страшный звук трепещущего сердца Натальи Ивановны, которое из последних сил боролось с инфарктом. Кристина быстро осознала, что произошло. В ту же секунду она поборола свою панику и бросилась к входной двери. Буквально выбив ее, она выбежала в коридор и начала звать на помощь. Девочка кричала так громко, как не кричала никогда. Слезы душили ребенка, но из-за повязки на глазах они не убывали, а скапливались в полости носа, сильно затрудняя дыхание. На крик вскоре прибежали люди. Кристина в этот момент уже была в истерике и кричала не останавливаясь. Кто-то крепко ее обнял и попытался увести из коридора, но девочка, не осознавая того, начала отбиваться, пытаясь вернуться обратно в комнату. В следующее мгновение она почувствовала теплые руки у себя на лице. Кто-то взял ее голову горячими и сильными ладонями и зафиксировал в одном положении. Ровный и настойчивый голос сначала показался просто набором звуков, но по мере того, как Кристина приходила в себя, звуки превращались в слова, а слова в предложения. Еще через мгновение девочка узнала голос Алексея Соловьева:
слышишь меня? Все будет хорошо, слышишь?! Доносился голос журналиста. Слушай меня, Кристина! Слушай мой голос! Слышишь? Девочка закивала головой, судорожно глотая слезы.
Что с тётей Наташей? Наконец, смогла внятно спросить Кристина.
С ней все в порядке, ей уже оказывают помощь. Уверенным, ровным голосом говорил Соловьев. К ней уже прибежали врачи, они помогут ей. Нам лучше не мешать, давай-ка уйдем отсюда.
Алексей увел шокированную девочку по коридору в сторону гостиной. Усадив ее в глубокое кресло, он быстро приготовил крепкий сладкий чай и заставил Кристину выпить его. Уже на последнем глотке Кристина поняла, что, наконец, приходит в себя. Шум в голове полностью прекратился, руки перестали трястись, а слезы перестали скатываться градом в горло.
Нам нужно поехать с ними. Успокоившись окончательно, твердо сказала Кристина.
Поехать куда? Удивился Соловьев. Девочка молча повернула голову к окну, и тут до слуха журналиста долетел звук отъезжающего автомобиля. Алексей быстро вскочил с кресла и выглянул в окно. Из ворот выезжал небольшой реанимобиль, очевидно, имевшийся у клиники "Хоуп". Алексей в очередной раз подивился проницательности своей юной знакомой и внимательно посмотрел на Кристину: