Кристина боялась пошевелиться. Тьма проникала всюду. Она прилипла к ней, как грязьне отмыться. И когда девочка испугалась основательно, ее окликнули. Чей-то голос позвал ее, сначала тихо и робко, но затем громче и настойчивей. Она узнала этот голос.
Кристи! Девочка моя, проснись! Кристина!.. Наталья Ивановна крепко держала подопечную за руки. Та вырывалась и кричала, била ногами и, чуть было, не упала с кровати.
Как только девочка успокоилась и задышала часто-часто, учительница понялапроснулась.
Ну и здорова же ты спать, подруга, как можно теплее сказала она, целые сутки продрыхла.
Я кричала? Хриплым голосом спросила Кристина. Горло болит.
Нет, ты не кричалаэто последствия интубации трахеи.
Чего, чего? Картинно скривилась девочка?
Это когда в горло вставляют трубку, чтобы подавать наркоз и кислород, с улыбкой поведала учительница, это я от медсестер узнала. Как ты малышка?
Голова болит немного, а так ничего. Я посплю еще немного, теть Наташ?
Ну, отдыхай, отдыхай. Только учти, в обед к тебе придет целая делегация, я тебя разбужу заранее.
Хорошо, сонным голосом согласилась Кристина. Она перевернулась на другой бок и тут же уснула.
Следующее пробуждение далось Кристине гораздо легче. Сознание просто включилось, выдергивая ее из безмолвной пустоты. Слух сразу дал понять девочке, что в комнате она не однав комнате были слышны голоса Натальи Ивановны и Алексея Соловьева. Но просыпаться Кристина не спешила, вернее не спешила показывать, что уже не спит. Напротив, она затаилась и постаралась следить за своим дыханием. С самого раннего детства она играла в эту игру и, порой, довольно успешно. Сначала она делала это исключительно забавы ради, но однажды, проснувшись в новогоднее утро раньше обычного, услышала, как папа ходит по ее комнате. Дыхание у отца было тяжелое, с хрипотцой, ни с кем не спутаешь. Он прошел мимо ее кровати, зашуршала елка, зазвенели стеклянные шары, затем папа так же "тихо" удалился. Кристина подождала, пока отец уйдёт в свою комнату, и тут же вскочила с кровати. Добравшись до ёлки, она обнаружила под ней традиционный новогодний подарок. Со сказкой про Деда Мороза можно было попрощаться, но девочка еще целых два года специально в него верила, чтобы не расстраивать родителей, так старавшихся устроить для дочери праздник. Зато, она всегда заранее знала, что ей подарят, успевала вдоволь нарадоваться подарку, а потом, почти искренне, порадоваться ему вновь, специально для мамы с папой.
Так и в этот раз Кристина предпочла послушать разговоры взрослых. От наркоза она уже отошла и прекрасно осознавала, где находится, что происходит и помнила, что накануне состоялось, возможно, самое важное событие в её жизниоперация. О её итогах она пока судить не могла, голова была туго перебинтована, и никаких особых ощущений девочка не испытывала. Ей было до жути интересно, как прошла операция, а так как от всех пациентов такие подробности тщательно скрывают, она решила узнавать все из чужих устнаверняка тетя Наташа уже в курсе всего.
Но, в следующие пять минут, Кристина узнала, отнюдь, не то, на что рассчитывала. Алексей говорил очень тихо, но, видимо, сидели они близко, так что девочке было слышно все:
И по-вашему эти, как их там"кролики"
«Кроты», поправил Алексей, «кроты», «кролики» не важно! Начала заводиться Наталья Ивановна. По-вашему, они могут причинить Кристине вред, в случае положительного исхода операции?
И не только ей. Под ударом окажутся все, кто имел доступ к сведениям об операции. Поймите, это миллиарды долларовцелая индустрия! Они не станут рисковать курицей, несущей золотые яйца! Голос у Соловьева был взволнованный, и ему постоянно приходилось сбавлять тон до шепота. Как только станет ясно, что Кристина видит всё, мы будем представлять для них угрозу, угрозу их деньгам. И, поверьте мне, такие люди очень легко избавляются от подобного рода угроз.
В комнате повисла тяжелая тишина. Первой ее нарушила Наталья Ивановна:
И что, в таком случае, вы предлагаете?
Нужно помягче объяснить Кристине ситуацию и приготовить ее к роли, убитой горем, девочки. Нужно, чтобы она продолжала притворяться слепой. Особенно когда все бинты снимут окончательно. В таком случае у нас появится шанс.
Думаете, тогда нас не тронут?
Им незачем будет нас трогать! Я напишу трогательную статью о том, как не оправдались хрупкие надежды маленькой девочки из России на спасение зрения. Мир убедится, что затея Бойля-младшего оказалась фикцией. В противном случае, наша пропажа только усилит подозрения. Так что я почти уверен, нас не тронут.
Ну а что если они начнут проводить всякие медицинские исследования? Что если они почуют подвох и раскусят нас? Голос у Натальи Ивановны дрогнул, и Кристине стало страшно. Она ведь еще ребенок! Как ей удастся убедить всех в своей слепоте?
Во-первых, я с рождения слепая, вмешалась в разговор Кристина, которой стало скучно быть статистом в пьесе, где ей отведена главная роль, и потому изобразить слепую мне не составит большого труда. А во-вторых, не факт, что операция поможет. Я не взрослая, но прекрасно все понимаюне все операции проходят так, как нужно.
Учительница и журналист так и застыли с открытыми ртами:
Давно ты подслушиваешь? Сурово поинтересовалась опекунша.
Лет с пяти, невозмутимым тоном ответила девочка, а теперь мне интересно узнать все поподробнее. Ты обещал мне не лгать, Лёша, так что сдержи обещание и расскажи все как есть. Кристина постаралась вложить в свой голос, как можно больше серьезных ноток и, по всей видимости, ей это удалось.
Минут десять ушло у Соловьева, чтобы посвятить девочку во все подробности этой запутанной истории. Затем они втроем разработали основной план действий. По нему выходило, что Кристина остается слепой до самой выписки и, ни при каких обстоятельствах, не выдаёт истинное положение вещей. Не должны знать об истинном результате операции и они сами, так будет проще играть собственные роли. Агент Смитт предупредила Алексея о том, что глушилки сигнала перестанут работать сегодня в обед, так что все условились, что общаться на эту тему они больше не будут, чтобы прослушка не могла их разоблачить.
Буквально через минуту в палату постучали и, не дожидаясь ответа, вошли оба Бойля и почти вся операционная бригада. Маленькая комнатка забилась до отказа. Роберт Бойль подарил юной пациентке огромный букет алых роз, с пожеланием увидеть их воочию в скором времени. Затем все поочередно подходили к Кристине и жали ей руку. Девочка получала комплимент за комплиментом и растерянно благодарила каждого члена операционной бригады. Длилось это представление не более пяти минут. Затем Роберт Бойль трижды хлопнул в ладоши и препроводил всех на выход.
Кристине нужен покой и уют, громко скандировал он, господа, освободите помещение! Минут через пять в комнате осталась только Наталья Ивановна и сам Роберт Бойль.
Итак, юная мисс. С каким-то странным огоньком в глазах начал ученый. Как ваше самочувствие?
Кристина на слух уловила странное возбуждение в голосе Роберта Бойля.
Я чувствую себя хорошо, доктор, только голова кружится немного.
Это из-за наркоза, малышка, скоро пройдет.
Младший Бойль не мог скрыть волнения. Наталья Ивановна тоже заметила это и решила немного разрядить обстановку.
А когда начнем снимать бинты, доктор Бойль?
Завтра и начнем. Плотность повязки не позволяет проникать свету к глазам. Будем снимать по слою в день и завтра снимем первый. Ближе к концу начнем снимать энцефалограммунужно знать, реагирует ли мозг на новые раздражители.
Наталью Ивановну бросило в холодный пот, и она не смогла промолвить ни слова. Кристина сориентировалась быстрее:
Что ж, я в предвкушении результатов мистер Бойль, весело сказала она.
Я тоже Кристина, я тоже, тепло ответил Роберт, это, без преувеличения, дело всей моей жизни!
Роберт выдержал небольшую паузу и, удалился, не забыв дать напоследок несколько советов относительно режима сна и бодрствования.
Как только он удалился, Наталья Ивановна начала говорить что-то несвязное, но девочка, предвидев реакцию учительницы, приставила палец к своим губам и тихо шикнула, мол, вслух, ни слова. Учительница поняла, что чуть было не нарушила договоренность и решила, впредь, тщательнее контролировать эмоции. Кристине же явно легче давались все эти шпионские игры.
Остаток дня они провели в номере, пользуясь возможностью наспаться вдоволь. Операция была позади, и позади остались все тревоги, связанные с нею. Ближе к вечеру они отправились в холл, где располагался, единственный доступный им, телефон и связались с родителями девочки. Успокоить маму Кристина не могла минут десять. В трубку лились рыдания вперемешку с причитаниями Елены Александровны. Мама Кристины не могла себе простить свое отсутствие в столь тяжелый для её дочери период жизни. А Кристина, в свою очередь, пыталась объяснить маме, что ее присутствие никак не помогло бы ей. Скорее даже помешало. Затем трубку взял отец Кристины и коротко, по-военному, расспросил девочку о ходе операции. Папина дочь так же четко отрапортовала отцу, заранее подготовленный доклад и попросила унять свою маму, которая никак не успокаивалась. На том сеанс связи с домом и завершился.
Вернувшись, они обнаружили медсестру Мэри. Та привезла тележку с ужином и собиралась помочь Кристине с приемом пищи, но Наталья Ивановна наотрез отказалась уступать столь деликатную процедуру чужому человеку и настояла на своей кандидатуре. Она мягко, но настойчиво вывела медсестру из палаты и, извинившись за свою "старческую" назойливость, захлопнула перед ошеломленной Мэри дверь.
Глава 15
Соловьев проснулся среди ночи в холодном поту. На часах был четвертый час. Уснуть после очередного ночного кошмара ему так и не удалось. Как и всегда в подобных случаях, он решил уйти от реальности в другое измерение. Таким измерением для Алексея всегда была работа. Только она возвращала его к нормальной жизни.
Очередной кошмар практически ничем не отличался от предыдущих. Вот уже два года его преследовал один и тот же сон. Он стоит напротив погребального костра. На кострище лежит девушка в ритуальных одеяниях. На её глазах монетки, в руках длинный меч. Огонь медленно слизывает сантиметры ее одеяний и, через несколько мгновений охватывает полностью. Стоять возле костра становится невозможно, но Алексей не двигается. В его душе глубокая скорбь, и боль, настолько жгучая, что с нею может сравниться лишь боль от жара огня. И потому он продолжает стоять, не двигаясь, даже когда опаляются его ресницы и брови, когда слезы не успевают скатываться по щекам, испаряясь прямо с кожи.
После этих снов Алексей каждый раз просыпается в холодном поту от собственного же крика. Никакие психологи не смогли помочь ему избавиться от, преследовавшего его, панического состояния. Сон периодически повторялся, мешая ему в повседневной жизни. Конечно, Алексей знал, в какой момент его жизни появился этот сон. И для него причина появления этого сна была вполне объяснима, но этот факт никак не помогал избавиться от кошмара. Два года назад он, тогда еще выпускник журфака Московского Университета, попал в серьезную автокатастрофу. Он и Марина, его невеста и, по совместительству сокурсница, ехали в загородный коттедж к друзьям. Погода выдалась чудесной, теплый майский воздух врывался в салон автомобиля, развивая их волосы. Дорога, по которой они ехали, была пустой, и Марина, любившая под настроение поддать газку, и на этот раз не упустила шанса дать машине порезвиться.
Алексею позвонили.
Ну, где вы там, Сэр? раздался в трубке, уже не совсем трезвый, голос хозяина коттеджа. Алексей посмотрел на Марину. Такой он ее и запомнит навсегдаразвивающиеся светлые локоны, горящие золотом в бликах заходящего солнца, заливистый смех, азарт в глазах
Подожди, Серег, карту достану, с этими словами Алексей расстегнул ремень безопасности, чтобы достать с заднего сидения внедорожника карту области. В следующий момент время резко замедлило ход. Раздался оглушающий хлопок и машина, будто ужаленная взвилась носом вверх. Описала полукруг в воздухе и, с гулким скрежетом, вылетела с трассы в кювет. Перед Алексеем начали свою дикую пляску все вещи, которые были в машине. Сумки и дорожные карты бешено скакали то вверх, то вниз. В голове у него успела пронестись мысль, что в данный момент они кувыркаются вокруг собственной оси, и что он нашел не самое подходящее время для того, чтобы отстегнуть ремень безопасности. Но, по воле случая именно этот факт и спас ему тогда жизнь. Его непристегнутое тело принялось вращаться синхронно с машиной и в один из оборотов, налетев на пригорок, внедорожник в очередной раз взмыл в небо. Алексей почувствовал страшной силы удар в голову и уже в следующую секунду обнаружил себя летящим отдельно от машины. Соловьева попросту вышвырнуло из искореженного автомобиля и сильно ударило о землю. Метрах в пяти от него остановил свою безумную пляску и сам автомобиль. Как ни странно Алексей не потерял сознания. Он не чувствовал боли, страха или каких-либо других эмоций. Он просто лежал, не в силах пошевелиться, и смотрел на груду металлолома, в котором угадывались черты авто. Он видел висящую вниз головой Марину, видел, как она пытается освободиться от ремня безопасности и выбраться из западни. Также он видел как, занявшееся еще на капоте, пламя медленно подступало к его девушке. Он слышал, как Марина начала кашлять, задыхаясь от едкого, черного дыма. Капли горящей жидкости капали вниз, раскаленной лужей подтекая под автомобиль. Алексей слышал как Марина, слабым хриплым голосом позвала его по имени. Он слышал, как закричала она от боли, видел, как отчаянно она боролась за жизнь. Он видел все ступени ее агонии. Его невеста сгорела заживо у него на глазах за считанные секунды. Это только в кино после серьезного ДТП, главный герой способен вскочить, как ни в чём не бывало, и спасать всех налево и направо. Жизнь преподносит более суровую реальность. После падения о землю Алексей в трех местах сломал позвоночник, и потому не мог даже пошевелиться. Он просто лежал и смотрел на полыхающую машину, в полном сознании, понимая все, что происходит. Жар от сгорающей машины обжигал его тело, но он ничего не чувствовал. Алексей просто лежал и смотрел Он лишился чувств только после какой-то инъекции, которую ему сделала бригада скорой медицинской помощи через двадцать минут после автокатастрофы.
Алексей тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Картина автокатастрофы, которую ему пришлось пережить однажды, всплывала после каждого кошмарного сна. Единственное, чего не мог понять Соловьев это то, почему на погребальном костре, в преследовавшем его сне, не Марина, а какая-то другая девушка.
Журналист поднялся, накинул халат и отправился в столовую в надежде раздобыть чашечку кофе. Бесшумно преодолев длинный коридор, он вышел на винтовую лестницу, ведущую прямиком в буфет на первом этаже. Обнаружив искомую комнату, Соловьев принялся, впотьмах, обшаривать содержимое, висящих на стене, кухонных шкафов.
Не спится? Внезапно раздавшийся, голос испугал Алексея. Он пригляделся и увидел, как слабое, алое свечение сигары выхватило из темноты лицо Эдварда Бойля. Тот сидел в плетеном кресле в самом углу буфета рядом с окном.
Дурной сон, не стал скрывать Соловьев, мой личный сорт паники. Я бы с вами поделился, но, боюсь, у нас вкусы разные.
Дурное настроение, констатировал Бойль. Понимаю. Позвольте предложить сигару, гаванские, мои любимые. Думаю, они способны перебить дрянной вкус того, что здесь называют кофе. Вы ведь за ним пожаловали в столь ранний час, не так ли?
Вы прозорливы, мистер Бойль. Уснуть мне вряд ли удастся, а кофе поможет сосредоточиться на работе.
Третий ящик справа, уточнил доктор, банка кофе там. Я и сам, периодически, балуюсь этой гадостью, за неимением лучшего.
Алексей приготовил себе кофе и занял соседнее кресло возле небольшого кофейного столика.
Я думал вы здесь, как и все мы, впервые. Заметил он. Бойль сделал вид, что не заметил укол журналиста, хотя и понял, что допустил оплошность, проболтавшись.
Я бывал тут раньше. Это здание, некогда, принадлежало городскому дому престарелых. Я организовал небольшой благотворительный фонд, и мы оказывали свои услуги всем желающим. Бесплатно, разумеется.
Это не было ложью, сообразил Алексей, скорее не было всей правдой. Может когда-то здесь и был дом престарелых, но явно не в этом веке. Охрана такая, что не совсем понятно: это стариков охраняли от общества или наоборот? В любом случае, забор с колючкой и КПП с камерами по всему периметру соорудили не вчера. Алексей не стал озвучивать эти мысли. Что ж, эту раздачу он проиграл, выдав себя, своим недоверием. Нужно быть поаккуратнее с этим меценатом. Дабы сгладить промах Алексей потянулся к открытой коробке и воспользовался предложением собеседника. Эдвард протянул Соловьеву зажигалку и тот закурил. Несколько минут они сидели молча. Лишь еле слышный треск тлеющих сигар нарушал мертвую тишину. Алексей решил прервать затянувшуюся паузу: