Финеас находится в моей восходящей линии, но мы с ним не общаемся. Он никогда не посещает Праздник, его излюбленные местабольницы и хосписы, однако благородным его никак не назовешь. Он скорее донный стервятник, питающийся тем, что перепадает от обреченных. Вон онвыглядывает из-за шторки, словно вампир, ждущий приглашения. Как по мне, так он просто жуток.
Выясняется, однако, что сегодня Финеасу поживиться не удастся.
Нет! вопит бабушка. Только не морфин!
Финеас хмурится, а Айзек показывает пустой флакон из-под таблетокему хватило сообразительности захватить его с собой.
Вот что она принимает, говорит он доктору.
Та изучает этикетку на флаконе.
Сколько она приняла?
Только одну, отвечает Айзек.
После недолгих размышлений доктор обращается к бабушке:
Миссис Рейми, я добавлю ваше лекарство в капельницу. Этого будет достаточно, чтобы уменьшить боль и дать вам отдохнуть.
Вот теперь мы дело говорим.
Доктор печатает на компьютерной консоли, вводя данные и рекомендации. Лицо Финеаса не выражает ни радости, ни печали, лишь смирение. Он уходит, двигаясь в своей подводной манере. Скатертью дорога.
Доктор заканчивает печатать, поворачивается к старушке и говорит:
Странно, большинство пациентов с такой болью, как у вас, просят морфин.
И она уходит облегчить страдания другого пациента, стонущего в соседнем отсеке.
Бабушка поворачивает голову к Айзеку и шепчет:
Морфин дают, когда ты на последнем издыхании. Им плевать, если ты на него подсядешь, все равно ты не жилец. Все ставки снимаются, когда на тебе штемпель с истекающим сроком годности.
Приходит медсестра, чтобы сообщить, что в радиологии полный затык. Они смогут взять бабушку на сканирование только через час.
Но вам совершенно незачем страдать, пока ждете, говорит медсестра и достает маленькую ампулу с вашей покорной слугой в удобной жидкой форме.
О, то, что доктор прописал, кряхтит бабушка. В буквальном смысле.
Медсестра наполняет шприц и выпускает его содержимое напрямую в капельницу.
Я замечаю, как глаза Айзека следят за шприцем с того момента, когда он возник на сцене, и до того момента, когда медсестра бросает пустой шприц в красный контейнер на стенке.
Тепло бормочет бабушка. О-о-о я лечу
Быстро, правда? говорит сестра. Я скоро вернусь, посмотрю, как ваши дела.
Наконец-то я могу делать то, для чего предназначена. И тогда мне вспоминаются слова Аддисона: «Кроме удовольствия, у нас есть еще и цель». Эта бедная женщина не заслуживает страданий, которые испытывает. Я нежно скольжу по ее руке. Разглаживаю болезненные складки на лбу.
Айзек всматривается в бабушкино лицо. Наблюдает, как капает жидкость в капельницекап, кап, кап. Он знает, что я здесь, между ними, но сейчас его ум занят не мной. Ничего страшного. Это как прилив и отлив. Скоро я снова стану центром его внимания. А тем временем займусь-ка своим прямым делом.
Я уношу прочь напряжение из тела старой женщины. Шепчу ей в ухо, что она может расслабиться. Шепчу не по-английски, а на том языке, на котором она говорила в детстве. На котором она иногда все еще видит сны. Должна признать, по временам мне нравится использовать свою силу во благо. Приятно, знаете ли, усладить себе нёбо. Но нечасто и, конечно же, недолго, ибо помощь людям, чего доброго, может войти в привычку.
Вскоре дыхание старухи становится легче, но смотрит она не на меня, а на внука, как будто избавление от боли его заслуга.
Спасибо, Бэби-бой, произносит она. Что бы я без тебя делала?
* * *
Я сижу с Айзеком в больничном кафетерии, где он застыл в раздумье над вазочкой с растаявшим мороженым. Его родители уже здесьпошли с бабушкой в отделение радиологии и ждут там, пока ее сканируют, чтобы выявить характер и объем травмы. Они настояли, чтобы сын что-нибудь съел. Айзек послушался, но он не голоден. Во всяком случае, еды ему не хочется.
Кубик льда говорит он. Вся ее жизнь изменилась из-за вшивого кубика льда на полу
Жизнь может измениться и по куда менее значительной причине, указываю я. А как насчет тебя? Ты как себя чувствуешь?
Это неважно.
Наоборот, Айзек. В такие времена очень важно заботиться не только о других, но и о себе. Удовлетворять собственные нужды. Если ты не будешь этого делать, как ты сможешь помочь другим?
Это не я ей помог, возражает он. Это ты ей помогла. То, что ты сделала там, в палате Это чудо!
Ах. Как приятно! Кажется, я могла бы покраснеть.
Я делаю то, что делаю, молвлю я.
Он смотрит в вазочку, но я-то знаю, что все его мыслиобо мне. Так и должно быть. Но тут он меня огорошивает. Говорит нечто такое, чего я никак не ожидала.
На что это похоже? спрашивает Айзек. Каково этобыть тобой?
Вопрос озадачивает меня. Никто до сих пор не удосуживался спросить меня обо мне самой. Жизни, которых я коснулась, жизни, которые я забрала, все они были для меня лишь завоеваниями, ничем больше. Моим завоеваниям и в голову не приходит спросить о подобном. Для них важны только они сами. Их боль. Их нужды.
Каково этобыть мной? Я всемогуща. Я победоносна. Я желанна.
Я Мне так одиноко. Слово вырывается у меня еще до того, как я успеваю понять, что сказала.
Но тебе необязательно быть одной, говорит он.
И теперь я чувствую себя беззащитной. Уязвимой. Смотрю в его глазаони так глубоки. Не бездонная яма, как у Финеаса, а глубокий колодец. Я никогда не обращаю внимания на такие вещи, когда занимаюсь своим делом.
Своим делом.
Что я творю? Неужели забыла, зачем я с Айзеком? Что за беспечность с моей стороны?!
Он протягивает ко мне руку, но я резко отшатываюсь. Ему это не нравится. Он напрягается. Тревожится.
Что не так?
Ты сам знаешь, что не так, отрезаю я, прячась за холодным бесстрастием. Я не могу быть с тобой.
Нет! Ты не можешь уйти от меня!
Могу и уйду! Ты предпочел помочь своей бабушке, вместо того чтобы оставить меня для себя самого. И хотя твой поступок достоин восхищения, тебе придется отвечать за последствия.
Пожалуйста, не уходи
Если хочешь видеться со мной, втолковываю я, ты должен придумать, как этого добиться.
Он впадает в тихую панику.
Но где мне тебя искать?
Смотри в правильных местах. Подключи свои творческие способности. Уверена, ты справишься.
Я ухожу прочь, оставляя Айзека наедине с его мороженым, уже умершим в вазочке. И как бы мне ни хотелось возвратиться к нему, хотя бы только на одно мгновение, я этого не сделаю. Не могу.
«Найди меня, Айзек. Пожалуйста, найди!»
Меня глубоко тревожит, как сильно я хочу, чтобы он меня нашел.
13 ПОследняя оТвязная пОПойка
АДДИСОН
Мы с Айви сидим в переполненном автобусе, двигающемся навстречу опасности. Айви долго собиралась с духом и наконец решилась порвать с Крэйгом. Благодаря моему мягкому принуждению, она не виделась с ним уже больше недели. Я советовал позвонить по телефону, или послать эсэмэску, или хотя бы просто изменить настройки в социальных сетях, но Айви настояла на решительном разговоре лицом к лицу. Ох, как мне это не нравится! Каждый раз, находясь рядом с ней, он пользуется случаем соблазнить ее, сбить с пути, заманить обратно в то болото, где до нее смогут дотянуться мои родственнички. У моей печально знаменитой восходящей линии всегда найдется способ прибрать к рукам любого.
Дом Крэйга расположен в сомнительном районе, доживающем свои последние дни. Вдоль улицы тянутся ряды одноэтажных коттеджей, видавших лучшие времена. На каждой двери красуется листок от властейизвещение, что часы, отсчитывающие время до конца их мира, уже тикают. Возможно на свете есть места еще более заброшенные, но не все из них помечены сроком годности. На этой улице лежит печать обреченности.
От автобусной остановки до дома Крэйга рукой подать. Приблизившись, мы слышим приглушенное буханье баса и разноголосый гвалт толпы. Куча народу топчется возле дверей, из которых вырываются клубы дыма, как из глотки огнедышащего дракона.
У Крэйга пирушка. Среди бела дня. Очевидно, уяснив, что улица скоро исчезнет с лица земли, Крэйг решил оторваться по полной и развалить все, что можно развалить. Последняя отвязная попойка перед тем, как здесь проляжет транспортный коридор.
Айви стремительно заходит внутрь, я следую за ней. Чувствую, как ускоряются ритм ее сердца и циркуляция крови.
Она вступает в полное дыма помещение. Дым встает стеной, кажущейся еще более прочной из-за подсветки флуоресцентными черными огнями. Такое ощущение, будто мы попали в иное измерение. Бьющая по мозгам музыка. Расхристанные тусовщики, похоже, совершенно незнакомые друг с другом. Мебель, с лопнувшей по швам обивкой, годящаяся только для свалки. Совсем не мой стиль. И больше не стиль Айви, хотя ее в этом еще предстоит убедить.
Я сразу вижу: Ал уже здесь. Впрочем, он вездесущ. Как Санта-Клаус в Рождество.
Моя подопечная целенаправленно проталкивается сквозь толпу и идет дальше по коридору, пока не находит Крэйга. Тот валяется на своей водяной кровати, обдолбавшись до потери разумения, и целуется с какой-то не сильно смазливой девчонкойиз тех, кого обычно называют в честь какого-нибудь президента или времени года.
Спокойно, предупреждаю я Айви. Сконцентрируй свой гнев. Пусть он служит тебе, а не ты ему.
Она прислушивается к моему совету, и ярость, которая получается в результате, превосходит все мои ожидания.
Ах ты грязная свинья! вопит Айви. Дебилоид! Мерзкий мешок с говном!
Крэйг с трудом поднимается на ноги.
Айви, золотце, ты пришла на вечеринку! говорит он, словно пару секунд назад не целовал Осень. Я звонил тебе
Подожди, у тебя чтоесть девушка? вмешивается Мэдисон.
Была, отвечает ей Айви. Теперь это достояние истории. Древнейшей.
Айви, не делай из маленькой фигни большую
О, какая отличная подача для изысканного оскорбления! Но Айви решает, что не стоит тратить силы и время. Молодец.
Прощай, Крэйг. Не звони мне больше. Никогда.
Тем временем Лето бултыхается на волнах кровати, пытаясь застегнуть бюстгальтер.
Ты мне не говорил, что у тебя есть девушка!
Крэйг останавливает Айви в дверях. Он привык к ее мягкости и уступчивости и потому думает, что стоит только ему дернуть за резинку, и Айви, словно йо-йо, вернется назад.
Да ладно тебе, ты же на самом деле не сердишься! уговаривает он. Оставайся, повеселись со мной и Рейган!
Ярость Айви доходит до высшей приливной точки. Поэтому я перенаправляю ее внимание на темный, затянутый паутиной камин. И кочергу рядом с ним.
Поняв, что у меня на уме, Айви хватает кочергу.
Взбесилась, что ли? Ты что творишь?! вопит Крэйг.
Айви бросается к Рейган и заносит кочергу высоко над головой.
Нет! Стой! орет Крэйг.
Рейган тоже визжит и съеживается.
Айви вонзает заостренный изогнутый конец кочерги в водяную постель и продирает вдоль, так что в матрасе образовывается широкая дыра.
Вода взметывается фонтаном. Домашнее цунами сбивает Крэйга с ног, швыряет спиной на комод. Рейган тонет в полной воды кроватной раме, словно в бассейне.
Ах ты сука! воет Крэйг.
Мы с Айви гордо выходим из комнаты. Айви шагает с высоко поднятой головой, чего за ней не водилось раньше, на лице играет мрачная улыбка.
Не так уж это было и трудно, говорит она мне.
Я взрываюсь хохотом. Давно я так искренне не смеялся! Я горжусь своей подопечной.
Мы триумфально маршируем к выходу, чувствуя себя на гребне волны. Но в моем бизнесе следует помнить, что за гребнем идет ложбинатак природа поддерживает равновесие. Мне следовало бы это предвидеть! Среди тусовщиков я вижу двоих гостей Вообще-то их никто не приглашал, но они всюду лезут и липнут ко всему, как дерьмо к подошве.
Иней и Снежок. Их белые костюмы и золотые цепочки резко выделяются на фоне окружающей грязи.
Чтоб мне пропасть, если это не Аддисон, мурлычет Снежок.
Айви на пути ко входной двери. Братцы не должны узнать, что я здесь ради нее. Я приближаюсь к ним, отвлекая на себя внимание, чтобы Айви успела уйти.
Что ты здесь делаешь? Разве тебе не положено бдеть сейчас над каким-нибудь прыщавым отроком с книжками?
Оба братца одаривают меня неискренними улыбками. И как бы ни сверкали их зубы, глаза их всегда темны и пусты. Черные дыры, где даже свет перестает существовать.
Хожу, куда хочу и когда хочу, отрезаю я. Что, вообще-то, не совсем правда, но им лень спорить.
Тогда присоединяйся к нам, детка, предлагает Снежок, почесывая себе шею мизинцем с длиннющим ногтем.
В другой раз.
Как хочешь, мурлычет Иней. Мы просто хотели сделать твое тоскливое существование более сносным.
Ага, как же. Можно подумать, их эффект распространяется на меня! Это для своих пользователей Иней и Снежок могут превратить скучную трепотню в увлекательную беседу. Они могут убедить тебя, что любая твоя глупейшая затеяэто magnum opus«главный труд» твоей жизни. Внушат тебе, что ты значишь больше, чем есть на самом деле. Заставят совершать поступки, в которых ты потом раскаешься, и бросят, когда дела обернутся плохо. Или еще хужеотправят к Крису.
И тут Снежок начинает пристально вглядываться в толпу.
Аддисон, если ты здесь, значит, у тебя тут подопечный, ехидничает он. И кто же это?
Не твое дело! огрызаюсь я, стараясь незаметно закрыть собой Айви.
Так со старшими не разговаривают! укоряет Иней и тоже внимательно оглядывает комнату, хотя бы только затем, чтобы досадить мне. Наконец, оба братца упираются глазами в Айви, которая все еще проталкивается к двери.
Вот эта, уверенно произносит Иней.
Снежок задирает нос и нюхает воздух.
Да, я различаю твой запах в ее поту, Аддисон.
Итак, они нацелились на Айви. Мне нужно разыграть все как по нотамс этими субчиками права на ошибку нет. Дело вот в чем: если есть что-то, что Иней и Снежок любят больше свеженького протеже, это протеже, которого они уведут у кого-то другого.
Поэтому я пожимаю плечами и говорю:
Да забирайте, коли хотите. Если честно, она не стоит моего времени и усилий. Я все равно с удовольствием оказался бы где-нибудь в другом месте.
Их внимание переключается с Айви на меня.
И в каком же это? вопрошает Иней.
В библиотеке, в классе, в студенческом общежитии Вы же знаетедля этих мест я подхожу гораздо больше.
Близнецы обмениваются презрительными улыбками. Они так и сочатся снисходительностью, отчего мне охота схватить кочергу Крэйга и сунуть ее в их сверхчувствительные ноздри.
Ладно, иди, детка. Делай то, для чего предназначен. Оставь настоящий экшн нам.
Они оглядываются на дверькак раз вовремя, чтобы увидеть, как Айви скрывается за нею. А поскольку они думают, что я не слишком-то заинтересован, то тоже теряют интерес и переключают свое внимание на снующих вокруг тусовщиков. Братцы не считают даже нужным сказать мне до свидания.
Я нагоняю Айви на улице. Она плачет, плачет от ярости. Этих слез она ни за что не показала бы Крэйгу.
Иди вперед, говорю я, и мы несемся прочь от этого дома. И никогда не оглядывайся!
РОКСИ
Я бывала в этом ресторане раньше.
Декор «под Китай». Аляповатые золотые драконы. Кроваво-красный лак колонн. Собственно, ресторан построил ресторатор-немец в 50-х годах, когда китайское шло гораздо лучше, чем немецкое. Чтобы поддерживать иллюзию, он нанял азиатский персонал.
Когда-то это было весьма фешенебельное место. Длинные очереди и бронирование за несколько недель вперед. Но, как и со всем прочим на этой земле, его время пришло и прошло. А затем владелец встретил одного из моих предшественников, явился на Праздник и загремел в небытие. Он оставил ресторан своим взрослым детям, но никто из них не хотел им заниматься, поэтому они его кому-то продали, а те перепродали. И сейчас, при четвертой династии владельцев, ресторан выглядит историческим снимком, кинозвездой былых времен, чья красота давно поблекла.
Сегодня вечером под сотней пыльных китайских фонариков сидит человек, чье имя я никак не могу выбросить из головы.
Айзек.
Вся семья расположилась в обитой красным бархатом кабинке.
Он не подозревает о моем присутствии, потому что я сегодня здесь не ради него. Я занята другим человеком. Вон там сидит молодая женщина в роговых очкахона по горло сыта этим миром, и ей требуется немножко меня. Она пришла в ресторан на свидание с младшим биржевым аналитиком. Он опаздывает. Она пока еще этого не знает, но он не придет. Скоро, впрочем, она поймет это. Тогда я деликатно составлю ей компанию, ифокус-покус! она моя.