Боль обычное дело в медицинских учреждениях, поэтому среди его трофеев одиннадцать таблеток представляют собой различные варианты того, что ему нужно. Неплохой улов для одной попытки. Конечно, надо найти более постоянный источник, но сегодня об этом можно не думать. Ведь говорят же, что нужно жить одним мгновением и оставить завтрашние заботы на завтра.
РОКСИ
Ненавижу семейные сходки. Особенно когда это моя собственная семейка, и особенно когда она сваливается на тебя неожиданно. Дерзкий поступок Айзека в медицинском учреждении для меня обернулся весьма неприятным переживанием.
Айзек лежит в гостиной на диване. Он положил лед на плечо, но пакет со льдом соскользнул, а Айзек слишком оторвался от действительности, чтобы это заметить. И как бы мне ни хотелось сказать, что сейчас мы здесь вдвоем, я не могу.
Твоя вина, что ты такая недоступная! слышится голос позади меня. Братец Вик. Я знала, что он здесь, но не была уверена, где именно, пока он не заговорил. Теперь я могу его разглядеть. Безупречный костюм и роскошный галстук придают ему вид ну очень важной персоны, хотя иногда я думаю, что он одевается так только для того, чтобы чувствовать себя важной персоной.
Мы с Виком не близки. Возможно, потому, что оба чертовски независимы. Нам, акулам в необозримом океане, незачем соревноваться между собой, потому что добычи хватает на всех. И все же мы оба существа территориальные и к тому же слишком похожи друг на друга, чтобы чувствовать себя комфортно в одном мире. Поэтому каждый из нас притворяется, будто другого не существует. Мы как бы невидимы друг для друга, пока один из нас не привлечет к себе внимание второго.
Будь уверена, мы с твоей сестрой выполним свою работу, продолжает Вик, и уберемся, как только закончим.
Погодис сестрой? Какой сестрой?
И тут откуда ни возьмись появляется Дилли и усаживается рядом с Айзекомслишком близко, мне это не нравится.
Привет, Рокси, говорит Дилли с язвительной усмешкой. А ты сегодня ничего себе. В смысле тебе сегодня ничего не светит!
Я много лет не разговаривала с Дилли, и вот надо жеона здесь, неуклюже поглаживает плечо Айзека!
Не воображай, будто можешь перебить у меня мишень! говорю я ей, не решаясь признаться даже самой себе, что Айзек для меня больше не просто мишень.
Не вижу проблемы, отзывается она. Живи и давай жить другим. Надо делиться, понимаешь ли.
Она знает, что я не люблю делиться, но я наживку не хватаю.
Не забудь, Рокси, добавляет она, я здесь по приглашению.
Ничего подобного, отвечаю я. Ты здесь в результате акта отчаяния. Потому что нужно дойти до последней степени отчаяния, чтобы решиться иметь дело с тобой.
И тут Вик становится между нами.
Девочки, девочки, не могли бы вы притвориться, что не ненавидите друг друга? Разве нельзя хотя бы раз в сто лет сохранить мир?
Не выношу этого его снисходительного тона, но Дилли подыгрывает Вику. Надув губы, она говорит:
Наверно, можно, если Рокси перестанет вести себя, как будто она великий подарок человечеству от большой фармы.
А знаешь, Дилли права, говорит мне Вик, с гордостью поправляя галстук. Мы способны делать то же, что и ты.
Верно! подхватывает Дилли. Может, я и не такая быстрая, как ты, да и продержаться долго не могу, но это не значит, что я хуже тебя!
Тут Айзек шевелится и стонет под неделикатным прикосновением Дилли, тем самым доказывая обратное.
Вместо препирательств ты бы лучше сосредоточилась на Айзеке, отбриваю я.
Айзектак его зовут?
Ты даже не знаешь его имени?
И опять Вик вмешивается:
Очень забавная мыльная опера, но у всех нас есть другие клиенты, неважно, знаем мы их имена или нет; и чем дольше вы собачитесь, тем дольше мы здесь проторчим.
Ох уж этот Вик с его логикой! Весь из себя деловой. Даже явившись на Праздник, он хоронится в укромных углах и ведет профессиональные беседы. Он говорит «клиенты» вместо «мишени». Не сомневаюсьон уже обменялся визитными карточками с «новой и улучшенной» Мэри-Джейн.
Ладно, сдаюсь я и больше не произношу ни слова. Придется перетерпеть, но только потому, что у меня нет иного выбора. Я задаюсь вопросом, видят ли они Айзека по-настоящему, как я? Блуждают ли их мысли где-то в другом месте, пока они составляют ему компанию, или они честно сосредоточены на своей временной работеоблегчению его боли, утолению его жажды?
Сказать по правде, не думаю. В этом и кроется одна из причин, почему я не работаю в тандеме.
Айзек уже понял, что ему нужно найти решение получше, чем это унылое суаре, и я надеюсь, что он так и поступит. Даже в качестве временной меры это неприемлемо для него и невыносимо для меня.
18 У тВоих двВрей через два дня, не Больше
АЙЗЕК
Айзек не обедает в столовой с друзьями на большой перемене. На это у него куча причин. Поврежденное плечо, например. И школьную программу надо догонять. Вот почему несколько последних больших перемен он провел в библиотеке. Сейчас он тоже уходит туда.
Сюрприз-сюрпризтам он обнаруживает Айви, уткнувшуюся носом в учебник естествознания. Дома брат с сестрой практически не видятся. Разные расписания. Закрытые двери комнат. И с того раза, когда Айви попыталась сунуть нос в дела Айзека, дверь его собственной комнаты чаще всего закрыта.
Фактически, его настроение улучшается, когда они видит в библиотеке сестру.
Ого, да ты и впрямь грызешь гранит!
Айви отрывается от учебника, чтобы одарить брата искренней улыбкой.
Ну да, ты это папе с мамой не говори, но я и правда хочу получить аттестат. Она кивает на его повязку:Как твое плечо?
Никуда не убежало.
Оба настолько хорошо научились давать не-ответы на вопросы, что могут вести разговоры с нулевой суммой информации, и при этом каждый доволен. Впрочем, иногда дело не в содержании.
Айзек садится напротив сестры.
У меня заданиесделать полный разбор романа-антиутопии, который не экранизирован. Можешь что-нибудь подсказать?
Позже, хорошо? Расплетусь вот с этим Айви несколько секунд смотрит в учебник, затем поднимает взгляд на брата:А я порвала с Крэйгом.
Опять?
Нет, на этот раз по-настоящему.
Айзек понимает, что это правда.
Прислать тебе эсэмэску с конфетти?
Айви вздыхает.
Меня до сих пор бесит, что все были правы насчет него. А ему, кстати, как с гуся вода. Уже гуляет с персонажем из мультяшного шоу для взрослых..
А анимация какаяобычная или компьютерная?
Карандашом для морды лица, отвечает Айви, не промедлив и микросекунды.
В этот момент открывается дверь, и в библиотеку входит Шелби. Айви прослеживает взгляд Айзека и насмешливо кривит рот.
Стоп, ничего не говори! останавливает сестру Айзек. Он не уверен, что та, собственно, хотела сказать, но это точно был бы не комплимент Шелби.
Айви поднимает руки в жесте «сдаюсь», а Айзек машет подруге здоровой рукой.
О, вот ты где! восклицает Шелби, увидев его.
Айви подхватывает свой учебник и поднимается.
Привет, Айви, говорит Шелби. Я помешала?
Ничуть, отвечает Айви, я как раз закончила, так что он весь твой. И вылетает из библиотеки.
Шелби садится на ее место, наклоняется вперед и шепчет:
Мне кажется, твоя сестра меня недолюбливает.
Айзек поводит здоровым плечом:
Если бы долюбливала, вот тогда я бы забеспокоился.
Кстати, о беспокойстве Шелби замолкает в надежде, что Айзек закончит фразу и избавит ее от необходимости делать это самой. Но тот молчит, поэтому она вздыхает, преувеличенно опуская плечи. Ну ладно, скажем так: мы, кажется, немного беспокоимся о тебе.
Айзек тронут, но это чувство несколько охлаждено тем, что она сказала «мы», а не «я». Как будто друзья устроили голосование, кого послать к Айзеку, и выбор пал на Шелби, потому что у них что-то вроде как бы отношений.
Можешь передать всем, чтобы не беспокоились, произносит он. Со мной все хорошо.
Ты не появляешься в столовой уже целую неделю.
Верно. И в коридор выхожу только прямо перед вторым звонком,вздыхает Айзек. Слишком много там толчется народу, несутся не глядя, как попало. Один тип как-то налетел на меняхватит, одного раза достаточно. Лучше посижу где-нибудь в тихом месте, пока плечо не заживет.
Шелби тянется через стол и берет его за руку.
Я понимаю. Я правда понимаю. Просто не забывай, что у тебя есть друзья, хорошо?
Айзек тепло ей улыбается:
Хорошо.
И если тебе захочется поговорить
Она опять ждет, когда Айзек закончит ее мысль. На этот раз он поддается:
Если мне захочется поговорить, обещаюя тебе позвоню.
Она исчезает за дверью прежде, чем Айзек успел бы добавить что-то еще. Впрочем, он и не собирался.
* * *
На следующий день в обеденный перерыв он отправляется в столовую. Потому что действительно скучает по Шелби и друзьям. И потому, что хочет продемонстрировать им, а может, и самому себе, что он в порядке. Они рады видеть его. Шелби просит остальных потесниться и освободить для Айзека место, но Чету этого мало: он пересаживает всех так, что Айзек оказывается на конце стола, где никто не заденет его плечо.
Айзек старается не терять нить разговора, но это нелегкая задача. Они обсуждают приближающийся день рождения Рэйчел. По традиции она отмечает его в «Шести флагах», и, сколько бы у нее ни было гостей, среди них всегда должны присутствовать Айзек, Рики, Шелби и Чет.
По разумению Рэйчел, «если вы не придете абсолютно все, это означает, что настал конец света». И, фактически, это может оказаться правдой, потому что для них весь свет вращается вокруг их пятеркитвердой и неизменной константы. Если хотя бы один из друзей не придет на сколь-нибудь значительное мероприятие, то это сигнал, что их товарищество, возможно, приходит в упадок. И никому не хочется оказаться первым, кто покинет компанию.
Может, в этом году сделать как-то по-другому? раздумывает Рики. Его предложениеистинное святотатство, по мнению Рейчел. Ну то есть с нами ведь Айзек, а ему наверняка не до аттракционов
Хотя Айзек понимает, что Рики старается проявить внимание, он чувствует себя не в своей тарелкекак будто он доставляет друзьям лишние проблемы.
Да какая разницааттракционы, не аттракционы говорит он. Речь о том, чтобы быть вместе на дне рождения у Рэйчел.
Чет кивает:
Я и сам не смог бы сказать лучше.
Когда звенит первый звонок, Айзек пережидает, пока толпа рассосется. Чет задерживается вместе с ним. Когда они остаются одни, Чет поворачивается к другу:
Слушай Шелби сказала, что тебе так больно, что ты толком не можешь по коридору пройти. Это правда?
Э ну, я не совсем так сказал
Тебе дают болеутоляющие?
Чет понятия не имеет, какой тяжелый вопрос задал.
Ты же знаешь, врачи так носятся со своими рецептами говорит Айзек и в дальнейшие подробности не вдается.
Чет с сочувствием и досадой трясет головой.
Да уж, бро. Доктора думают, что знают всё, хотя большинство из них даже первую помощь оказать не умеет. Он раздумывает пару секунд, чешет в затылке, будто пытается активировать мозг. Потом наклоняется ближе к Айзеку и понижает голос:Я знаю один веб-сайт со всякими ссылками словом, хитрый такой портал в дарк-веб.
А ты как про него узнал?
Неважно. Главноеты можешь найти там все что душе угодно. Надо лекарстваполучишь, никто не спросит зачем, и никакие занудные медики не будут диктовать, что тебе принимать, а что нет. Платишь в биткойнах ибум! дня через два, не больше, у твоей двери посылка как бы из «Амазона». Все чисто, и никаких проблем.
Айзека это предложение одновременно и соблазняет, и ужасает.
Спасибо, Чет, но
Я знаю, такие вещи не в твоем стиле, но когда система подводит, приходится импровизировать, ведь правда? Чет царапает веб-адрес на клочке бумаги и вручает Айзеку. Рэйчел будет донимать тебя насчет всяких трав, но боль есть боль, и на этом сайте ты получишь все, что нужно. Просто подумай об этом, окей?
Хорошо, подумаю.
Они поднимаются из-за стола, и Чет добавляет:
И помни: я твой друг, несмотря ни на что. Странноватое высказывание, если вдуматься, но Чет известен своими странноватыми высказываниями.
Как только они расходятся в коридоре, Айзек комкает бумажку и бросает в мусорную урну. Но избавиться от адреса будет не так-то просто, поскольку он уже врезался ему в память.
АЙВИ
Айви увеличила дозу.
Она не консультировалась ни с доктором Торресом, ни с каким-либо другим врачом. Просто удвоила дневное количество таблеток. Двойная дозадвойной эффект. Вот же они, таблетки, практически упрашивают ее принять их. Ну как сказать нет двойному количеству хорошего?
Единственная проблема заключается во времени вывода лекарства из организма. Уже вечер, а Айви не находит себе покоя, и при этом совершенно не способна на чем-либо сосредоточиться. Как бы ни была она дружелюбна днем, под вечер, в час сумерек, когда действие лекарства сходит на нет, девушку переполняет боязнь общения с другими людьми.
Сознавая это, она все равно совершает глупость и отправляется на свидание с Грантом Мальдонадо. Весь вечер она как на иголках, а на пути домой клянет себя на чем свет стоит. В жизни она не чувствовала себя до такой степени не на своем месте. То есть она бывала не на своем месте много раз, ноне так. В поцелуе Гранта, перед тем как она выходит из его машины, явственно ощущается «ну тебя к черту». Второго свидания не будет.
На следующий вечер Айви пытается расшевелить брата, но к этому времени у нее уже не хватает на него никакого терпения, и то же самое явно чувствует и он.
Что ты все время валяешься, как колода? набрасывается она на Айзека, заходя к нему в комнату и видя, что он лежит на кровати, погруженный в ничегонеделание.
Плечо болит. Не приставай!
Болит? Так, может, пора заняться лечебной гимнастикой или еще чем, чтобы оно перестало болеть? Айви не намеревалась так налетать на него, но в это время дня каждая ее мысль проходит сквозь искажающую линзу. Ей хотелось бы излучать заботу, а не раздражение.
Айзек с усилием садится.
Отек должен сначала сойти, только потом я могу начать что-то делать, говорит он. Веки его слегка набрякли. Разговаривает он глухо и невнятно.
На что они тебя посадили?
Он пожимает плечами и кривится.
Откуда я знаю. Что-то от боли.
Как исчерпывающе! фыркает она и мысленно ругает себя за бесчувственность.
Да что с тобой такое? недоумевает Айзек.
И чего все вечно пристают, что со мной да что со мной! Нельзя уже о собственном брате побеспокоиться?
Разговор явно зашел не туда, куда хотела Айви. Она набирает полную грудь воздуха.
Просто то, что с тобой случилось, это такой отстой, у меня прям крыша едет, понял? Так что давай, поправляйся.
Она мчится в свою комнату, бросается на кровать и душит первобытный вой в подушке, обещая себе не разговаривать ни с одной живой душой в то время, когда прекращается действие лекарства.
* * *
С каждой ночью Айви все труднее уснуть, а сегодня все попытки не приводят вообще ни к чему. Ей кажется, будто ее телоэто мачта высоковольтной линии. Электричество так и гудит в ней, но использовать его на дело она не способна. Требуется что-нибудь для успокоения. Вчера мама предложила чай из ромашки. Не помогло.
Отец посоветовал попробовать мелатонин, но и эта гадость ничуть не лучше ромашки, потому что Айви от нее развозит, а заснуть она все равно не может.
И вот, едва минула полночь, Айви, убедившись, что родители спят, тихонько спускается на первый этаж.
В те дни, когда Айви вела себя наихудшим образом, родители запирали домашний бар на замок. К нынешнему времени, полагала Айви, они должны были бы построить титановый сейф или окружить подходы к бару красными лазерными лучами, предупреждающими, что дочка подбирается к алкоголю. Однако
Айви вспоминает кое-что о цирковых слонах. Она слышала, что в старые времена, еще до выступлений активистов защиты животных, слонят держали прикованными цепью к колышку, вбитому в землю. Слонятам было не под силу выдернуть колышек. Но вот что странно: вырастая, слоны никогда не пытались освободиться, потому что помнили, что колышек вытащить невозможно.
Точно так же Айви никогда не пыталась проникнуть в домашний бар, потому что тот всегда был заперт. Но сегодня он оказался открыт.
Вообразите себе слона, который вдруг понял, что колышек хлипкий и не удержит его. Счастливое толстокожее вострубило бы «Аста ла виста, родной цирк!» и было бы таково.