Я? искренно удивилась Лиза. Я же слабая девочка, а Соколов сильный парень. Как бы у меня это получилось? Камалов был далеко и просто не понял, Соколов ходит вечно растрепанный, и я просто по-дружески взъерошила его лохмы, заметив, что ему давно пора стричься.
Лариса Михайловна внимательно посмотрела на Лизу в черном деловом костюме. Девочка по дороге в кабинет директора успела привести себя в порядок: заправила белую рубашку, переделала низкий хвост, чтобы он опять был безупречно прилизанный, застегнула на все пуговицы пиджак. Лиза спокойно выдержала внимательный взгляд Ларисы Михайловны, продолжая доброжелательно улыбаться.
Соня не знала, восхищаться ей самообладанием сестры или ужасаться ее изворотливостью.
«Ей надо в шпионы пойти», думала Соня, выходя из кабинета директора вслед за сестрой. Не понятно было, поверила ли Лариса Михайловна Лизе, но девочек отпустила, пообещав вернуться к этому вопросу после разговора с Соколовым. К Соне директриса так ни разу и не обратилась.
Когда кабинет директора оказался достаточно далеко, Соня остановилась и сердито спросила Лизу:
Зачем ты ей рассказала про врача? Я не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал!
А как объяснить твой зареванный вид? Только проблемами со здоровьем. Да к тому же кому легче поверит директор: несчастной больной девочке и отличнице или вечно лохматому лентяю?
Но я не хочу, чтобы меня жалели! возразила Соня, все больше поражаясь своей сестре.
Напрасно. С помощью жалости можно легко манипулировать людьми, особенно русскими, мы очень добросердечны.
Лиза, ты чудовище! В тебе есть хоть что-то человеческое? отступая от сестры, прошептала Соня.
Я просто руководствуюсь разумом
Но Соня уже ее не слушала, она развернулась и побежала к выходу из школы. Плевать, что в классе остался новенький портфель и целый пакет с выданными учебниками. Девочку снова душили рыдания, горло сдавил спазм, слезы застилали глаза. Она бежала и чувствовала, как трясется валик жира на животе, груди скачут в разные стороны, несмотря на бюстгальтер. В голове путались мысли:
«Как же всё отвратительно. Сестра монстр внутри, я снаружи, мама тряпка, отцу на нас плевать, ему бы поесть и чтобы никто не мешал смотреть телик. Предкам я надоела, они хотят спихнуть меня тетке в Италию Да и пошли они все! Не хочу никого из них видеть»
Она выскочила на улицу, в лицо ударил холодный ветер, принеся с собой аромат опавшей листвы. Бежать становилось все труднее, нести на себе огромный вес задача не из простых, дыхание окончательно сбилось, и заболел левый бок. Но девочка не останавливалась, она хотела спрятаться подальше от всех. Выскочив за ворота школы, она понеслась в сторону парка, где можно было затеряться среди столетних дубов и елей. Из-за слёз она почти ничего не видела. Но визг тормозов не услышать было невозможно. Соня в недоумении повернула голову на шум и, как в замедленной съемке, наблюдала приближение белого такси, даже успела разглядеть испуганное лицо водителя азиатской наружности и услышать запах паленой резины, прежде чем почувствовала жгучую боль, а потом мир исчез
***
Кто-то нестерпимо громко и противно визжал над самым ухом Сони, ее даже пару раз больно ударили по щекам, но в темноте было уютно, никаких проблем, боли, сладкая дрема не отпускала. Но визг продолжался. Высокий девичий голос не унимался:
Санья́! Санья-я-я! Очнись, дура!
Если бы не этот визг, то Соня бы, наверно, продолжила спать, тело было ватным, непослушным, ей даже веки удалось не сразу открыть. Но стоило ей слегка разомкнуть глаза, как к уже восторженному визгу добавились аплодисменты. У Сони тут же появилось ощущение, что кто-то хлопает ей прямо по барабанным перепонкам, перепутав их, собственно, с барабанами.
Санья!!! Слава небесам, ты жива! Как ты додумалась наглотаться таблеток, которые нам дают при менструальных спазмах? Если бы ты здесь сдохла, весь наш пансион закрыли бы, ты это понимаешь, идиотка?! На тебя здесь всем плевать, но неизвестно, что было бы со всеми нами. Может, всех учениц из-за тебя определили бы в брак!
Соня сквозь дымку рассматривала девушку, склонившуюся над ней. Та была потрясающе красива: черные с красным отливом волосы шелковой рекой растеклись вдоль ее округлого лица, подчеркивая безупречную белизну фарфоровой кожи. Пухлый ротик в сочетании с маленьким носиком запятой и большими круглыми карими глазами делали девушку похожей на куклу. И эта кукла была сердита, иначе зачем хмурить безупречной формы брови
Смысл слов, сказанных красавицей, убегал от Сони, как испуганный котенок от сердитой собаки. Девочка попыталась сесть, но стоило оторвать голову от подушки, как ее тут же замутило. Она едва успела свеситься с края кровати, как поток желчи и каких-то медикаментов едким потоком пронесся из желудка по пищеводу и вырвался на чистый пол, оставляя во рту и горле горечь. Тут же в нос ударила тошнотворная вонь.
Фу, сама здесь все уберешь, сейчас же!!! Или я зову сестер! Сама пойдешь в брак, без меня!
Куколка скрылась из поля зрения Сони, девочка попыталась проследить за ней глазами, но от этого ее снова замутило.
Свесившись с кровати, Соня провела еще минут десять в полной тишине и одиночестве. Куколка куда-то делась. И это было хорошо, ее визг режущей болью отражался в ушах, голова раскалывалась, будто у нее сняли верхнюю часть черепа, выставив напоказ головной мозг, и теперь даже воздух раздражал оголенные нервные окончания.
Когда Соня поняла, что ее больше не тошнит, она осторожно сели и попыталась осмотреться, но перед глазами все расплывалась. Однако она точно поняла, что не дома.
«Конечно, меня же сбила машина. Я наверно в больнице» подумала девочка и начала себя ощупывать на предмет повреждений. И чем больше она осматривала свое тело, тем чаще и поверхностней дышала. На нее накатила паника. Потому что тело было не ее. Вместо жирных боков и живота девочка нащупала маленькую грудь, только начинающую формироваться, очень узкую талию и худенькие ручки. Соня в панике осмотрелась. В комнате было две двери, узкое окно под потолком, две кровати и два рабочих места, на которых лежали книги и тетради. Вся мебель, стены, пол были бледно-салатовыми.
«Зачем в больничной палате письменные столы?» пронеслось в голове у девочки.
На трясущихся ногах она подошла к одному из них и дрожащими руками взяла первую попавшуюся тетрадь. На ней каллиграфическим почерком было написано:
«Тетрадь для работ по русскому языку Саньи Ромм».
Соня тут же вспомнила, что именно это странное имя орала Куколка над ее ухом. Медленно открыв тетрадку, Соня с ужасом прочитала:
«1 сентября 2391 года.
Домашняя работа».
Соня замерла, не дыша, она еще раз перечитала надпись, внимательно рассмотрела каждую буковку, но смысл от этого не изменился. Девочка таращилась в тетрадку, пока буквы не стали расплываться из-за слез, а одна даже упала на белоснежный лист в полосочку. Почему-то испугавшись, Соня отбросила тетрадь и пошла к дверям. За правой оказался туалет. Соня не раздумывая бросилась к зеркалу над раковиной и забыла, что нужно дышать. На нее из зеркала смотрела светловолосая фея с огромными синими глазами. Внешние уголки глаз были слегка приподняты, придавая девушке сходство с кошкой. Ее безупречная кожа, казалось, светится в темноте, до того идеально белой она была. Маленький аккуратный носик и полные губы дополняли образ сказочной красавицы. Соня протянула руку в попытке дотронуться до этой безупречной красоты и в ужасе отпрянула от зеркала: фея повторила все ее движения точь-в-точь.
Я попала в рай? прошептала Соня, не отрывая ошалевшего взгляда от своего нового отражения.
В комнате хлопнула вторая дверь, и визгливый голос Куколки ржавым гвоздем влетел в барабанную перепонку девочки:
Санья, мерзавка, ты так и не убралась!..
Глава 1
Прошло почти пять лет, как Соня попала в этот странный мир будущего. Она даже в самых страшных фантазиях не могла предположить, что человечество может докатиться до такого. Причем никто из ее подруг и наставниц не видел правды, просто потому что уже лет двести как эту правду умело искажали.
Все эти годы Соня сильно скучала по родителям и сестре. Она ругала себя за то, что думала о них плохо, не видела их заботливой любви. Ведь родители готовы были ради ее развития отпустить дочь в Италию, лишь бы у нее был шанс найти себя, пусть при этом они и потеряли бы сон от беспокойства. А Лиза подралась за нее.
«Я неблагодарная тварь! часто перед сном ругала себя Соня. И этот мирмое наказание».
На то, чтобы разобраться, куда попала, девочке потребовалась неделя, а вот чтобы осознать глубину проблемывсе эти пять лет.
Как она выяснила из немногочисленных книг, что еще хранились в библиотеке пансиона, где-то около 2202 года в мире случилась эпидемия нового штамма гриппа, после чего резко упала рождаемость детей, а процент девочек среди новорожденных едва дотягивал до пяти. И вот прошло чуть меньше двухсот лет, как женщины превратились в роскошь в буквальном смысле. Это был стратегический ресурс, которым мог обладать только поистине достойный мужчина, а это значит, он должен иметь возможность содержать жену в достатке и безопасности. Телохранители, надежные системы охраны дома, бронированные автомобилибудничная часть быта любой супружеской пары будущего. Кроме того, потенциальный муж должен быть здоровым и красивым, чтобы не портить генофонд. И если с параметром здоровья Соня была согласна, то вот женоподобные мужчины, среди которых ей через три дня предстояло выбрать мужа, ее не возбуждали.
Еще неделю назад наставницы пансиона принесли девушкам альбомы с подробной информацией обо всех женихах, начиная от веса и заканчивая количеством банковских счетов. Фотографии кандидатов в мужья тоже прилагались. Эти альбомы составлялись, чтобы облегчить выпускницам выбор. Все-таки на балу невест на руку каждой девушки будут претендовать сразу по три жениха, тут даже у опытной женщины прошлого глаза разбежались бы, а что уж говорить про семнадцатилетних девчушек, которых в пять лет забрали из семьи и поместили в герметичный мир пансиона без мужчин.
Да-да, именно так все было устроено в этом странном мире будущего. Если в семье рождалась девочка, в пять лет ее забирало государство, ведь это стратегический ресурс, который должен быть под строгим контролем объединенной власти Земного союза. Союз возник лишь потому, что после эпидемии и резкого спада рождаемости, лет так этак через пятьдесят, до людей, наконец, дошло, что войны при нынешней демографии вскоре лишат человечество будущего. Соня прекрасно запомнила дату «2255 год» именно тогда все государства объединились в Союз, во главе которого встал парламент с представителями от разных национальностей. Общемировыми языками стали английский, русский, испанский и китайский. Тогда же был составлен перечень преступлений против человечества: убийство, и не важно, умышленное или нет, одного человека или группы людей, разработка оружия массового уничтожения, выведения потенциально опасных биологических объектов. Преступников, признанных виновными в этих преступлениях, очень своеобразно казнилиих разбирали на донорские органы. К тому времени была изобретена процедура биотермальной обработки, которая позволяла сохранять донорские органы на любой срок. Таким образом, преступников не просто наказывали, они приносили пользу обществу, пострадавшему от их действий.
Вроде бы все справедливо, самой главной ценностью на государственном уровне объявлена человеческая жизнь и женщина как родительница этой самой жизни. Да только нехватку трудовых ресурсов сильные мира сего очень быстро заменили всевозможными роботами. И сейчас, пришла к выводу Соня, политики просто прикрываются демографией, зарабатывая деньги на ценном ресурсе. Соне был противен мир, в котором женщин воспринимали как очень дорогой инкубатор. Если ты богат и породиствот тебе самка для случки.
К несчастью, ее одноклассницы были воспитаны совсем в другой среде. Их забрали из семей в пять лет. Они почти не помнили родителей, которых практически не видели. И ничего удивительного! Ведь родители знали, что в пять лет их дочек заберут, и просто не привязывались к ним. С рождения за девочками следили андроидные няни. Они кормили малышек, по граммам высчитывая количество белков, жиров и углеводов, следили за их безопасностью, рассказывали полезную информацию о том, как нужно за собой ухаживать. Девочки росли красивыми и здоровыми, но совершенно не знающими, что такое любовь. У них даже не было перед глазами примера нормальной семьи, в которой были бы глупые ссоры из-за бытовых мелочей, но и душевные минуты нежности.
В семьях будущего мамы целыми днями пропадали в фитнесс залах, спа-салонах и магазинах, ведь в этом мире основная функция женщинызаботиться о своем здоровье и красоте, чтобы произвести на свет красивого и здорового ребенка. А папы в это время работали, чтобы обеспечить беззаботное существование мамам. Хотя работаэто громко сказано. Работали роботы. Мужчины управляли ими. Были еще и другие мужчины, которые обслуживали тех, кто управляет. Но они не были достойны иметь жен.
После тридцати пяти, когда риск родить больного ребенка возрастал, многие мужья отправляли своих жен в санаторий на Мадагаскаре, где женщины доживали свой век в привычной по пансиону жизни в изоляции, пока мужчины продолжали наслаждаться жизнью. Единицы жили вместе, «пока смерть не разлучит их». Для большинства же мужчин союз был просто этапом в жизни, необходимым для повышения его статуса в обществе и получения наследника. Ведь их жизнь складывалась не только из работы на благо семьи, но и веселого досуга в компании друзей в барах или в мужских клубах по интересам: хоккей, рыбалка, коллекционирование редких прототипов старинных роботов Кроме того, из-за ограниченного числа женщин гомосексуальные связи были обычным делом. Молодые смазливые юноши ценились высоко. Официально брак был разрешен только между мужчиной и женщиной. Но никто не мешал подобным парам жить вместе, проводить вместе досуг, вместе работать. Ведь перспектива обзавестись традиционной семьей была далеко не у всех.
Когда только Соня попала в этот кошмар, она пыталась поспорить с учительницей этики семейной жизни. Она пыталась доказать ей и всем, что женщина это не хрупкий экзотический цветок, который нужно держать под хрустальным колпаком и доставать время от времени, чтобы опылить. Женщина может писать стихи, летать в космос и даже играть в футбол.
Женщины трамваи водили в двадцатом и двадцать первом веке! кричала Соня в запале на уроке.
И к чему это привело? задала риторический вопрос пожилая учительница с куцым пучком седых волос.
Но ведь не женщина изобрела вирус, который повредил репродуктивную функцию человечества!
Соню за споры посадили на неделю в изолятор. А девочки еще два месяца после не разговаривали с ней. Но для Сони их бойкот был даже благом. Ведь кукольного вида одноклассницы Саньи, в чьем теле оказалась Соня, называли девочку не иначе как «Санья-свинья». Что очень возмущало Соню, которая все еще помнила свое тело из прошлого, покрытое уродливыми складками жира, тело больше напоминающее гусеницу. Теперь же Соня видела себя в зеркале и понимала, что она гибкая и стройная, ведь каждое утро девочки в пансионе начинали с часовой зарядки, в которую включались обязательно силовые, аэробные упражнения и на растяжку.
Да, Санья была чуть крупнее своих сверстниц. Ее грудь и попа уже в двенадцать лет приобрели женственные изгибы, и весила она не сорок пять килограммов, как ее соседка Кукла, а все шестьдесят. Но зато рост Сони, как и в прошлом, оказался выше среднего, так что она смотрела на своих обидчиц свысока.
Полнота Саньи легко объяснилась через пару дней после перемещения. Вечером второго дня новой жизни в комнату к Санье заглянула помощница шеф-повара тетя Зина, невысокая рябая женщина. Девочек кормили исключительно правильно, они даже не знали, что такое сахар. Тетя Зина осмотрелась, увидела, что Куклы нет, и протянула Соне контейнер.
Роднулечка моя, давно тебя не было. Совсем со своей учебой исхудала. Приходи на кухню, как время будет! прошептала тетя Зина и подмигнула Соне.
В контейнере оказались блинчики с клубничным вареньем, и девочка с удовольствием съела их на ночь, и совесть ее нисколечко не мучила.
Общение с тетей Зиной стало для Сони отдушиной. Она дико скучала по семье, особенно по маме. От мамы всегда пахло чем-нибудь вкусным: жареными котлетами, пирожками, борщом. Во сне она снова обнимала ее, чувствовала тепло и мягкость родного человека. Утром девочка просыпалась в слезах и тут же бежала на кухню, пока пансион был еще погружен в утреннюю дрему. Повара, впрочем, как и весь обслуживающий персонал, приходили рано и уже хлопотали над завтраком. Соня вбегала и обнимала тетю Зину. Когда-то эту сердобольную женщину, как и всех работниц пансиона, отбраковали. Зиночка была очень низкого роста, и лицо ее покрывали веселые веснушки. И вот уже сорок лет тетя Зина служила счастливицамбудущим женам и матерям. От нее тоже пахло едой, Соня закрывала глаза, и на миг ей казалось, что она обнимает маму, ей даже слышалось бурчание отца, который всегда подтрунивал над излишней сентиментальностью жены и младшей дочери. Соня скучала даже по идеальной Лизе с ее ненормальной уверенностью в собственной правоте. Теперь девочка оценила странную заботу старшей сестры, ведь единственный раз, когда Лиза оставила сестру без надзораэто то самое лето, когда Соня умудрилась набрать сразу тридцать килограмм. Но теперь девочка решила не совершать подобных ошибок. Она по утрам иногда съедала припасенные для нее вкусняшки от тети Зины, но ужинала исключительно правильными продуктами, старательно делала зарядку и дополнительно ходила на национальные танцы. Благодаря усилиям в свои семнадцать она была полнее своих тощих одноклассниц, но вписывалась в нормативные рамки и в брак ее так и не списали.