Впрочем, Соня понимала, что для бракованных женщин этот мир был открыт намного больше, чем для избранных. Отбракованные женщины сами распоряжались собой, работали, могли переезжать, они были свободны. Тетя Зина по секрету рассказала Соне, что у многих из них были любовники.
А у тебя есть? спросила тогда Соня.
Что ты, деточка, печально усмехнувшись, махнула рукой повариха. Кто на меня позарится, на колобка!
Единственное, в чем было отказано этим свободным женщинам, иметь детей. Сразу после отбраковки их стерилизовали, чтобы не портили генофонд. Это было жестоко и не вязалось с речами о глобальной демографической проблеме. Зато создавало ажиотаж вокруг женщин, способных родить.
Соня хотела детей, семью. И пусть ее дети будут ругаться между собой, как когда-то они с Лизой, а муж ворчать по поводу и без, но девушка очень хотела снова почувствовать себя частью чего-то, она хотела любить и быть любимой, заботиться о ком-то, чувствовать, что кому-то очень-очень нужна. Кроме того, Соня не хотела проигрывать, слишком многие одноклассницы и учителя надеялись, что ее отбракуют. Назло им она решила остаться в рядах невест!
Теперь ей предстоял самый ответственный вечер в жизни, через три дня на балу она должна выбрать себе мужа. Внутри нее все кипело протестом. Она девчонка двадцать первого века! Она не могла и не хотела вот так с первого взгляда, с первого диалога на всю оставшуюся жизнь определиться с опекуном, которому по традициям этого мира будет принадлежать ее жизнь. Ведь какие бы красивые слова ни подбирали ее учителя, женщин здесь сажали в золотые клетки. Да, можно было целыми днями загорать у бассейна и ничего не делать, но вместе с возможностью бездельничать женщины получали от мужчин отношение к себе как к редкому антиквариату, который не особо интересует, но его полезно иметь для статуса.
Да что там далеко ходить. Отношение к женщинам отражалось даже в гаджетах. Женам заботливые мужья покупали доисторические кнопочные телефоны только для связи, чтобы никакого доступа к глобальной сети. А то не приведи небеса она отвлечется от мужа или своей красоты или вычитает там какую-нибудь умную мысль. «Чем меньше женщина думает, тем крепче спит мужчина!» вот девиз общества будущего!
Официально считалось, что смартфоны, любые персональные ИСПэДы (интеллектуальные системы предоставления данных) и стационарные, и мобильные, излучают вредные для детородной женской функции волны. Поэтому в пансионе кроме панорамного визуатора был только один ИСПэД в библиотеке. К глобальной сети он подключен не был. Туда было закачено множество электронных книг о красоте, диетах и здоровом образе жизни, при этом «продвинутый» компьютер будущего так нещадно тормозил и глючил, что даже если бы в нем были закачены самые захватывающие блокбастеры всех времен и народов, смотреть их было бы невозможно. Как объяснила тетя Зина Соне: «просто это устаревшая модель двадцатилетней давности». Стоит ли говорить, что Соня к ИСПэДу не подходила, занудных текстов с глупыми картинками ей хватало на уроках, а остальные девочки в пансионе вообще не знали, что у них есть библиотека. По крайней мере Соня их там ни разу не видела, а уж сама девушка провела наедине с книгами очень много часов, потому что предпочитала делать уроки там, а не в своей комнате, где ее постоянно отвлекала Кукла своими дурацкими замечаниями, которые сами себе противоречили. То вредная соседка утверждала: «Санья, чего ты пыхтишь над этими учебниками, тебе все равно ничего не поможет, ты же дура!», а через пару дней могла выдать: «Правильно, Санья, учись хорошо, тебе еще работать, замуж-то ты со своей жирной задницей точно не выйдешь!»
Соня не хотела превращаться в антиквариат. Она мечтала поездить по Земле, изучить технологии этого мира и слетать на Марс! Она всегда мечтала о космосе, а в этом мире люди уже создали марсианскую колонию. Буквально десять лет назад. Там постоянно пребывало всего двадцать человек, но уже были построены агрегаты для создания атмосферы и через год их обещали запустить, пока же тестировали под огромным куполом. Все эти новости Соне рассказала тетя Зина, потому что ученицам пансиона были доступны только правильные каналы визуатора, где рассказывали о культуре, этикете, животном и растительном мире Земли, даже вскользь не упоминая об экологических проблемах: истощении почв, уменьшении объема пресной воды и обмелении океанов. Женщины, жены должны исключительно наслаждаться жизнью, чтобы, не приведи небеса, стресс не вызвал расстройства гормональной системы и нарушения репродуктивной функции.
Соня, как обычно, встала в шесть утра, до общего подъема был час ее личного времени. Кукла еще спала. Соня задумчиво перелистывала альбом с женихами. Восемьдесят красавцев с идеальными зубами, кожей, волосами, всё как у отборных жеребцов. Билеты на бал среди достойных состоятельных мужчин распределялись после тщательного отбора. Причем отбор начинался еще на этапе подачи заявки на жену. Кандидатов строго изучали: анализы, родословную и финансовую состоятельность.
Но среди избранных женихов обычно попадалась пара просто очень богатых мужчин. Им не повезло родиться с веснушками, с кривыми ногами и еще неизвестно какими физическими недостатками, из-за которых человечество ограничило их право на размножение, чтобы не портить генофонд. Но эти «уродцы» были невероятно богатыми людьми, поэтому имели право за баснословные деньги купить себе билет на бал. Вероятность, что хрупкие утонченные девушки, привыкшие к красоте, выберут их, стремилась к нулю, поэтому для государства продажа билетов богачам была просто способом заработать, чтобы потом иметь возможность воспитать следующее поколение жен, а для чиновников еще и способ подзаработать лично.
«Почему, зная, что их все равно не выберут, они тратят такие сумасшедшие деньги фактически на ветер?» думала Соня. В ее альбоме была только одна фотография бракованного миллиардера. Вот уже пять минут она всматривалась в его бледное лицо, которое зловеще контрастировало с тёмно-русыми волосами. С фото на нее смотрели блеклые серые глаза, свернутый немного влево нос с горбинкой нарушал обычную симметрию, невольно привлекая внимание, губы рассмотреть было невозможно, потому что мужчина так плотно их сжал, что рот превратился в узкую полоску. Внизу под фото были указаны личные данные:
«Айк Ланьчук. 30 лет. Рост 175. Вес 72 кг».
Жених был выше Сони всего на один сантиметр, и весил почти так же.
«Задохлик!» усмехнулась про себя Соня. Но в нем чувствовался напор, целеустремлённость. На фотографиях все женихи улыбались, кто кокетливо, кто доброжелательно. А он смотрел серьезно, прямо в душу.
«Тут два варианта: из-за собственных комплексов он хочет всем доказать, что богат настолько, что может позволить себе семью или он действительно очень хочет семью! Может, и удастся с ним договориться, размышляла Соня, Наверняка он понимает, что шансов у него нет, при этом я почти уверена, он не первый раз покупает билет на бал. Что ж, в этот раз ему повезло! В этом выпуске невест буду я».
Девушка грациозно соскочила с кровати, потянулась и прямо в пижаме побежала вниз на кухню. Ей не терпелось узнать, сдержала ли тетя Зина свое обещание принести своей любимице парик и мужскую одежду. Да, Соня очень надеялась, что сможет договориться с Айком и ее жизнь не будет как у всех, но решила подстраховаться и перед балом хотя бы одним глазком взглянуть на свободный мир мужчин.
Глава 2
Роднулечка моя, может, не надо? Не дай Божечки, с тобой что-то случится. Мое сердечко не перенесет такого удара, причитала тетя Зина, пока Соня крутилась перед зеркалом, рассматривая свой мужской образ. По ее мнению, даже с короткими тёмно-каштановыми волосами, в объемной черной толстовке из какого-то невероятно мягкого материала и в широких джинсах она все равно была похожа на девочку. Соня перетянула свою пышную грудь, намотала на живот полотенце, но женственности фигуре придавали широкие бедра. Недовольно хмыкнув, девочка обратила внимание на обеспокоенную повариху.
Тетечка, ты же знаешь, я тебя люблю, поэтому я обязательно через пару часов вернусь. Я же не хочу, чтобы тебя наказали за помощь в моем побеге, потому что никакого побега не будет. Я просто доеду до города и погуляю.
Тетя Зина с блестящими от слез глазами и прижатыми к груди руками на выдохе прошептала:
Я же не о себе беспокоюсь, родненькая ты моя, за тебя!
Ничего со мной не случится! успокоила тетушку Соня.
С тобой, может, и ничего, а вот натворить дел ты можешь!
Да ладно, тётя Зиночка, обещаю, одна нога здесь, вторая там!
Соня обняла тетушку, заменившую ей в этом мире семью, и неожиданно даже для себя решилась задать вопрос, который мучил ее с самого начала:
Тетя Зина, я давно хотела спросить, почему ты такая добрая именно ко мне?
Помощница повара вздохнула, улыбнулась, мечтательно поднял глаза к небу и сказала:
Ты мне очень маму напоминаешь. Она такая же светленькая, синеглазая была, и такая же добрая. А еще ты, когда я первый раз тебя увидела, была такой беззащитной, жутко стеснительной, и все тебя обижали. Наверно, во мне материнский инстинкт включился. И я очень рада, что ты изменилась, стала смелее и мудрее, перестала обращать внимание на ту глупость, что без конца твердят эти штампованные куклы.
Соне было приятно, что тетя Зина заметила перемену в Санье и оценила именно саму Соню, она обняла повариху и прошептала:
Мне очень помогла твоя поддержка, тетушка. Спасибо тебе.
Тетя Зина всхлипнула. А Соня решила не углублять разговор об изменениях Саньи, девушка не хотела никому рассказывать, что на самом деле она из прошлого, не хотела, чтобы ее приняли за сумасшедшую, поэтому перевела разговор в другое русло:
Так, значит, ты помнишь свою маму? грустно улыбнувшись, спросила Соня.
Конечно, помню! Как её можно забыть. Она приходила ко мне каждый вечер, целовала перед сном и рассказывала какое-нибудь стихотворение.
Это такая редкость, воскликнула Соня. Все мои подруги говорят, что они своих мам уже не помнят, потому что их почти не видели, даже когда жили в семье. Но почему ты вспоминаешь о маме с грустью? Ты разве не вернулась к ней, когда тебя отбраковали?
Ах, милая, ты же знаешь, когда нас забирают из семьи, то лишают не только близких людей, но и фамилий, и даже имен. И увозят подальше. Могут взять девочку где-нибудь в Египетской области и отправить в Вашингтонский округ. После окончания пансиона для служащих, получив свободу передвижения и право устроиться на работу, где мне вздумается, я попыталась найти семью, но все нити оказались оборваны тщательно. Да и позор это, наверно, для родителейузнать, что их дочь бракованная.
Позорэто лишать девочек семьи! Я знаю, зачем они это делают. Хотят нас сломать, сделать менее эмоциональными, зацикленными только на себе и своей красоте, чтобы было проще управлять нами, подчинять, хотят, чтобы мы полностью зависели от нихгневно проговорила Соня, и тут же мотнула головой, прогоняя злые мысли. Всё, я побегу!
Девушка поцеловала тётю Зину в пухлую щёку и вышла через служебный вход кухни. Спустившись по узкой дорожке к маленькой неприметной калитке, спрятанной в каменном заборе, девушка впервые вышла за пределы пансиона. Она и сама не знала, что ожидала увидеть, но реальность разочаровала своей обыденностью. Вокруг было бескрайнее поле с выжженной солнцем травой, двухполосное шоссе с идеальным асфальтом уходило вдаль. Рядом с калиткой была маленькая парковка. Где сейчас одиноко стоял красный мопед тети Зины.
Мопеды ХХIV векаэто совсем не тоже самое, что мопеды XXI. Когда Соня придумывала свой простой план: дождаться вечернего отбоя, сбежать через служебный вход из пансиона, добраться до города, там побродить по ночным улицам и вернуться, девушка спотыкалась именно на способе быстро добраться до города. Поделившись с тетей Зиной своими мечтами, она неожиданно узнала, что пышная помощница повара приезжает на работу на мопеде, который сам держит равновесие и придерживается маршрута, оптимально составленного встроенным навигатором. Ехать без конкретной цели еще проще: просто приложить магнитный ключ к замку.
До города Соня добралась совершенно спокойно по пустому шоссе. Полная луна прекрасно освещала бескрайние поля вокруг. Город наступил как-то неожиданно. Соня помнила, что в прошлом она ездила с семьей к родственникам в разные города. Все пригороды выглядели примерно одинаково: опустевшие промзоны на въезде сменялись покосившимися домиками и бараками. Но чем ближе к центру, тем чище и оживленнее становились улицы и выше дома. Здесь же город начался внезапно. Просто в какой-то момент появилась череда практически одинаковых высоток из стекла и бетона. В каждом доме было минимум этажей сорок-пятьдесят. Зачем столько жилых площадей в мире, где есть проблема с демографией? Соня знала ответ на этот вопрос, тетя Зина рассказала ей, что в сельской местности давно уже никто не живет, там людей вытеснили роботы. Маленькие городки тоже опустели. Выжили только крупные. Большинство из них перестроили под современные потребности человека, только в некоторых оставили в центре исторические здания, имеющие особо ценное культурное значение. Современные же города представляли собой ровные ряды однотипных домов, напечатанных на строительных принтерах.
Именно в такой современный город въехала Соня на своем красном мопеде. Дома были разукрашены неоновыми вывесками, которые расцвечивали все вокруг себя так, что и фонари были не нужны. Но фонари были. Они больше напоминали спицы, чуть изогнутые сверху, на конце их голубыми каплями сияли лампы.
«Похоже на Нью-Йорк», подумала Соня, но она точно зналаэто не Нью-Йорк. Тётя Зина сказала, что ближайший к пансиону городРостов. В прошлом Соня не бывала в Ростове, но девушка была уверена, что раньше он выглядел совершенно по-другому. И вот такой город ей не понравился. Он был холодным, как и весь этот мир. Тут не было зелени, только асфальт, бетон и стекло.
«Может, если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, впечатление изменится» подумала Соня и решила забраться на самый высокий небоскрёб. Тётя Зина рассказывала ей, что самый высокий стоит на берегу Дона рядом с Темерницким мостом. Остановившись на светофоре, девушка включила через шлем навигатор и уверенно сообщила цель пути. Теперь ей оставалось только смотреть по сторонам, навигатор сам управлял мопедом.
Девушку изредка обгоняли дорогие красивые машины каплевидной формы. От прежних автомобилей остались только четыре колеса и фары. Дверей было не видно, багажника тем более. Что уж там, даже лобового стекла не наблюдалось, видимо, его заменило какое-то композитное вещество, пропускающее свет только в одну сторону. Так что изнутри было видно дорогу, а любопытные взгляды в машину не проникали.
На тротуарах встречались неспешно идущие куда-то мужчины разного возраста. Большинство из них, несмотря на жару июльской южной ночи, были одеты в классические костюмы, только некоторые позволили себе снять или ослабить галстуки. Соня вспомнила, как отец ненавидел галстуки, называл их удавками. Она видела его в костюме только один раз в жизни, когда они с мамой ходили на свадьбу к дальним родственникам. В этом мире классическим костюмом мужчины подчеркивали свой статус состоятельного и успешного человека. А те, кто ходил в свободных брюках или шортах из сверхлегкой ткани на основе хлопка, скорее всего, работали в обслуживающем персонале поварами или барберами. Потому что даже спортсмены, ставшие в этом мире суперзвездами и самыми богатыми людьми после банкиров и владельцев роботизированных заводов, в повседневной жизни предпочитали подчеркивать свой статус классической одеждой.
В пансионах невест из роботов были только уборщики. У мужчин же все было по-другому. Только очень богатые из них могли позволить себе стричься у человека. Остальных обслуживали андроиды.
В чем бы ни щеголяли прохожие, все они были подтянуты, с безупречно уложенными волосами. Никаких тебе животов и лысин.
«Как они умудряются не лысеть?» задалась вопросом Соня. Ее папа очень переживал из-за появившихся залысин на лбу.
«Наверное, это из-за избирательного отцовства. Лысые мужчины просто перестали размножаться, и проблема исчезла. Ну хоть в чём-то этот мир лучше прежнего!» подумала девушка.
Через десять минут мопед остановился на берегу широкой реки рядом с вантовым мостом. Соня сняла шлем, выключила мопед и поставила его на охранку. Легкий ветерок ласково освежил своим дыханием лицо девушке, в шлеме и парике было жарковато. В нос тут же ударил запах города: едкий от хлорки, со сладковатыми нотками сигар. Берега Дона были будто залиты единой бетонной плитой без видимых швов. Мост так же, без швов, монолитной лентой перекинулся через реку, а над ним невесомой паутиной желтели подсвеченные в темноте ванты.