Но не тут-то было! Лёлька вцепилась в раму мёртвой хваткой, коей, без сомнения, позавидовал бы любой уважающий себя бультерьер, и колыхалась на ветру, будто большая тряпичная кукла.
Алана подтащила к окну пуфик, забралась с него на подоконник и с силой навалилась на стекло. Подоконник был мокрый от налетевшего снега, ноги скользили и разъезжались в разные стороны. Потеряв равновесие, девочка ударилась лицом об угол рамы и тут же почувствовала во рту солёный привкус. Похоже, она разбила губу. Окно дрогнуло, но и только. Силёнок не хватало, её просто откидывало ветром.
Да что же это! в сердцах крикнула она. Закрывайся, ну!
Окно не слушалось. Краем глаза она уловила движение слеваэто Лёлька, не удержавшись на раме, всё-таки слетела вниз и теперь сидела на грязном полу, вытаращив глаза. Телевизор, о котором они совсем забыли, уже показывал другое киночёрные стены старинного замка на фоне багряного заката, а перед нимтёмное, вязкое торфяное болото, в котором что-то хлюпало и бурлило. Взрывались и лопались пузыри, брызги разлетались, оставляя по ту сторону экрана грязные разводы.
Иди шюда, Лёлька! прошамкал голос из жижи. У наш шдешь вешело!
Лёлька начала отползать задом к креслу. Притормозила и ойкнула, наткнувшись на него спиной.
Иди к нам, Лёлька! это был уже другой голос. Звонкий, мальчишечий, напоминающий голос их друга Никиты. От него руки у Аланы покрылись "гусиной кожей". Иди к нам, поиграй с нами!
Нет! закричала Алана. В ушах застучало, а перед глазами заплясали чёрные "мушки". Не трогай её! Уходи! Убирайся!
Весело, весело! хохотала "жижа" теперь голосом красноглазого чудовища. Поиграем, Лёлька? Или ты боишься? Да ты трусиха, Лёлька?
Лёлька отчаянно замотала головой, пытаясь втиснуться в узкое пространство между креслом и журнальным столиком. Да что же здесь происходит? Неужели никто из соседей не слышал шума? Куда, в конце концов, подевались родители, и почему никто до сих пор не пришёл им на помощь? Алана чувствовала кровь, которая текла уже не только из губы, но и из носа, и поняла, что продолжаться долго это не сможет. Её голова готова была взорваться. Девочка сжалась в комок, закрыла уши руками и крепко зажмурила глаза.
"Ничего этого нет! Ничего нет! Ничего этого нет! шептала она, в отчаянии. Не настоящее лицо. Не настоящий голос. Это всё НЕ НАСТОЯЩЕЕ!"
Внезапно окно, которое она безуспешно пыталась закрыть всё это время, с треском захлопнулось само. Неведомая сила сбросила Алану с подоконника и швырнула прямо к ногам ошарашенной Лёльки. В глазах потемнело, и она начала проваливаться в пропасть.
******
Очнулась она оттого, что перепуганная Лёлька трясла её за плечи. Глаза у неё были красные, под носом размазана грязь вперемешку с соплями. Алана могла бы даже подумать, что её сестра ревела, если бы не знала, что такое невозможно.
Алана, ты жива? хрипло повторяла Лёлька.
А? Алана с трудом приходила в себя. Всё случившееся напоминало соннет, не сон, отвратительный кошмар. Бросив взгляд в сторону окна, она увидела, что чудовище исчезло, и снег перестал валить. Вышедшая из-за туч круглая луна безмолвно смотрела с тёмного неба, но это была самая обычная Луна, никому не желающая причинить зла. И ветер тоже стих.
И если бы не грязь на полу, она бы могла подумать, что всё это ей приснилось. А может, действительно, ничего не было? Конечно, не было! Она уснула в кресле, ей приснился кошмар, от страха она слетела вниз, а в это время неугомонной Лёльке зачем-то вздумалось забраться на подоконник, и сестра нечаянно свалила цветок
Взрыв! завопила Лёлька, возвращая её к действительности. Ты разве ничего не помнишь? Ка-а-а-к шандарахнет! Я уж думала, что это взорвался наш телевизор.
Телевизор стоял на месте, целый и невредимый. И в воздухе не было даже и намёка на запах дыма. Но Лёлькины слова были наилучшим доказательством того, что она не спит.
А потом ты упала, и я уже ничего не думала. А он он там, за окном, хохотал, как ненормальный, но после взрыва его будто ветром снесло!
Алана осторожно поднялась и подошла к окну. Двор был абсолютно пустникаких чудовищ, пришельцев с других планет. Даже следов на снегу не осталось. Тишина, полнейшая, мёртвая тишина.
Лёлька неслышно встала рядом. Одна коса у неё растрепаласьлюбая прическа на Лёлькиной голове, как правило, задерживалась ненадолго, руки и лицо перепачканы черноземом. Но это была её Лёлька, такая родная, пусть и не особо отличавшаяся чистоплотностью. Алана обняла сестру.
Кто оно? шёпотом спросила она. Что это было? И что ему нужно здесь?
Лёлька не сразу ответила.
У тебя кровь, помолчав, сказала она, и грязной ручонкой попыталась вытереть сестре лицо, только при этом перепачкала его ещё больше. Надо умыться, а то от родителей влетит.
Алана оглядела себя. Её розовая пижамная курточка тоже была в крови, кровь и на подоконнике, и на светлом ковре. Ужас, она даже не думала, что из носа может вытечь столько крови.
По-моему, нам в любом случае влетит, рассеянно сказала Алана. Ты только посмотри, что здесь творится!
Давай скажем, что это я уронила азалию, с готовностью приняла на себя удар Лёлька. В определённые моменты ей было свойственно благородство.
Врать нехорошо! пыталась протестовать Алана, но Лёлька лишь одарила её красноречивым взглядом и покачала головой.
Ну, тогда расскажи им правду, бросила она через плечо, и скорчила рожицу кому-то за окном.
******
Повзрослевшая Алана часто пыталась вспомнить, что она тогда ответила сестре. И не могла. Начисто стёрлась из памяти и реакция родителей, вернувшихся из гостей и заставших погром в гостиной и её окровавленное лицо и одежду. Или всё-таки она успела умыться? В этом месте тоже был полный провал.
Но зато она навсегда запомнила, как они влезли на подоконник, окончательно перепачкавшись и размазав по нему всю грязь, и долго сидели там, обнявшись и разглядывая пустой двордве крошечных девочки, два ребёнка, растерянных и напуганных. И стук Лёлькиного сердца, и её дыхание возле своего уха. И неведомо откуда вдруг взявшийся отчаянный страх потерять сестру.
Глава 2
Внешность порой бывает обманчива.
Так думала Алана, рассеянно глядя в окно. Мысль пришла в голову очень некстати. Некстати она отметила про себя, что её мысли постоянно приходят некстати. Что делать, это была такая их, мыслей, особенность.
Вообще-то она выглянула, чтобы посмотреть, как там погода на улице. Хотя никуда не собиралась. Сегодня же воскресенье, не нужно идти ни в универ, ни в агентство. Можно провести весь день, тупо глядя в телевизор. Можно наплевать на всё, и оторваться за игрой в "Весёлую ферму" или провисеть до полуночи в интернете. Ведь это был её день.
Её день рождения.
За пятнадцать лет она как-то уже привыкла к тому, что встречает свой день рождения одна. Человек ко всему привыкает со временем, не так ли?
Нет, поначалу, разумеется, люди пытались навязать ей в этот день своё общество. Бабушка там, Никиткины родители, отец в те времена, когда ему ещё было до неё дело, или он хотел, чтобы все так думали. Ребёнок ведь не должен чувствовать себя одиноким, тем более, в такой день. Наверное, они были правы. Только получалось у них плохо. Как ни пытались внушить Алане, что день рожденияэто праздник, веселее не становилось.
Потому что это был неправильный праздник. Вот уже пятнадцать лет это был самый неправильный праздник в её жизни. Самый печальный и самый нелюбимый день.
******
Алана смотрела из окна на девушку, усаживающуюся в новенькую серебристую "Шкоду". Девушка была, должно быть, немного её старше самой, невысокая, худенькая, без малейшего намёка на какие-либо "формы", с жиденьким хвостиком белёсых волос и в очках. Типичная "мышь", как сказала бы её приятельница по агентству Сонечка Лаптева. Но зато, какие парни крутились вокруг этой "мышки"! Сонечке, со всеми её формами и ногами "от ушей", такие и не снились. Не снились, впрочем, и самой Алане, хоть в этом, по убеждению вышеупомянутой Сонечки, была виновата только она сама.
Господи, и где только таких дур делают? вздыхала Сонечка, глядя, как Алана не моргнув глазом, отбривает очередной "кошелёк на ножках" (любимое выражение самой Сони). Где, где? Да ты представь себе, хотя бы на минуту, сколько у него денег!
В ответ на гневные выпады подруги Алана неизменно пожимала плечами.
Это же его деньги.
Да, но он мог бы с тобой поделиться. Тебе приятно, а от него бы не убыло.
От него-то да, соглашалась Алана. А от меня? Понимаешь, вознаграждение за щедрость далеко не всегда равноценно вложению. Боюсь, не продешевить бы.
Это был, конечно, сарказм. Алана очень хорошо изучила Сонечку и знала, что для душевного спокойствия их обеих лучше выглядеть в глазах подруги меркантильной сучкой, чем блаженной дурой. Но Сонечка сарказма не понимала, она начинала кривить хорошенькое личико и закатывать глаза:
Ой, всё! Ищи себе прЫнца. Бог, как говорится, в помощь! Только учти, принцыявление по нынешним временам редкое. А молодостьнедостаток, который очень быстро проходит, как говорит наша Полина.
Вообще-то Гёте сказал это гораздо раньше, парировала Алана, и Сонечка, осознавая свою полнейшую в данном вопросе беспомощность, в конце концов, махнула на неё рукой. Всё-таки где-то в глубине души она считала Алану блаженной дурой и, надо признаться, не без оснований.
******
Вот соседка Ксюша, похоже, была с Сонечкой ягодой одного поля. Во всяком случае, отказываться от дорогих подарков кавалеров было не в её правилах. Открылось это сегодняшним утром, когда Алану и весь двор разбудил гудок автомобиля с примотанным к зеркалу красным бантом, из окна которого пухлый розовощекий воздыхатель радостно горланил: "С днем рожденья, любимая!". "Вот бы кастрюлю кипятка тебе выплеснуть на башку, скотина, да жаль не достану!", услышала Алана недовольный голос соседки сверху и прыснула в кулак. Пухляш соседку, на её счастье, не замечалон орал, гудел и размахивал букетом. Из подъезда выбежала Ксюша, следом за ней неслась её дородная маман в розовых тапочках с помпонами на босу ногу. Пухляш выкатился из дверцы автомобиля навстречу женщинам, и вот они уже все вместе принялись скакать вокруг подарка, разглядывая его и возбуждённо щебеча на три разных голоса. "Полнейший дурдом!" проорала верхняя соседка, и со всей силы треснула балконной дверью, но на неё никто так и не обратил внимания.
Зато теперь Алана знала, что они с соседкой Ксюшей родились в один день. Полезное знание, конечно же (нет). Что ж, хоть у кого-то сегодня день рождения не будет похож на грустный праздник.
******
Алана отошла от окна. Машин в подарок сегодня она не ждала, а вот букет её таки настиг. Его принёс кудрявый тощий курьер в зеленой футболке с огромными расплывающимися подмышками пятнами пота. Пока Алана расписывалась в квитанции, парень смотрел на неё исподлобья, сопел, краснел, и вытирал ладонью лоб, как будто у него была высокая температура. От этого она чувствовала себя неловко и, закрыв, наконец, за курьером дверь, подумала, что будь её воля, она вообще запретила бы сильно потеющим людям работать в доставке. Или хотя бы ввела униформуисключительно чёрного цвета.
Да, но букет-то был в её бзиках совершенно не виновен. Букет был огромен и до неприличия красивкрасные благоухающие розы, выложенные узором в виде сердца посередине, белые по краям. Такой мог бы подарить в день рождения девушке её возлюбленный, находящийся вдалеке от дома. Вот только никакого возлюбленного у Аланы не былобыла только открытка, торчащая из роз. Впрочем, она и без подписи знала, кого благодарить за сюрприз.
Телефонный звонок раздался почти сразукурьер, наверное, и из подъезда-то выкатиться не успел.
Привет, старушка! услышала она бодрый голос на другом конце провода. Как мой букет? Уже прибыл?
Спасибо, дорогой, Алана улыбнулась. Он прекрасен. Доставлен в лучшем виде.
Никита Гордеев, старинный детский друг (настолько давний, что обладал исключительным правом называть её "старушкой" без ущерба для собственного здоровья) уже несколько лет жил в столице. Ничего удивительного в этом не было, Никитоса с детства считали вундеркиндом и пророчили ему большое будущее, вот только никто не ожидал, что всё произойдет настолько быстро. "Большое будущее" свалилось на её друга внезапно и практически в одночасье.
Никита закончил юридический, но идти в милицию по стопам отца не захотелмечтал открыть собственное дело и заняться частной практикой. На собственное дело нужны были деньги, поэтому он временно устроился клерком в какую-то контору, где принялся благополучно прозябать, ожидая, пока Судьба повернётся к нему лицом. И судьба не заставила себя долго ждать.
В один прекрасный день к нему обратился за помощью старый, ещё школьный, знакомый. Парень возомнил себя музыкантом, бренчал на гитаре, сочинял какие-то песенки, и даже сколотил группу таких же, как сам, идейных лоботрясов, чтобы было с кем играть и петь в местных забегаловках. В общем, жил себе, не тужил, и был доволен почти всем, ровно до той поры, пока однажды не дернула его нелегкая поучаствовать в конкурсе, объявленном каким-то типа популярным московским радио. Вот тут-то всё и завертелось.
Изначальная идея выглядела неплохо и даже заманчиво. Начинающим композиторам предлагалось прислать на радио свои песни в количестве не более трёх штук, а приглашенные десять экспертов (в роли которых выступали популярные эстрадные певцы и певицы) должны были выбрать из этой кучи любую, на своё усмотрение, и за свой счёт её записать. На этом, собственно, и всё. Главный приз не подразумевался, сие мероприятие анонсировалось, как беспрецедентная возможность для молодых авторов засветить среди широких масс своё творение, а в дальнейшем, быть может, и саму свою персону. То есть, у абсолютно каждой присланной песни появлялся шанс стать услышанной, а десять счастливчиков гарантированно получали по десять ротаций своих нетленок в радиоэфире, да ещё и в исполнении не кого-нибудь там, а самого Димы Билана, а возможно, даже Кристины Орбакайте. Назывался конкурс тоже соответственно"Счастливая десятка", оригинальность названия, конечно, зашкаливала, но то уж извините.
"А, где наша не пропадала!.." подумал знакомый, и отправил по заявленному адресу парочку собственно сочинённых песен, (одна из которых ему самому казалось знаковой и до последней запятой в алкогольно-философском тексте выстраданной, а вторая так, в довесок). Отправил и забыл, как советуют грамотные люди. Но почему-то вышло так, что забыл по-настоящему, и опомнился лишь несколько месяцев спустя, когда до боли знакомые мелодия и слова вдруг зазвучали, что называется, из каждого утюга. Какие там десять эфиров! Невозможно было зайти в супермаркет, или проехать в маршрутке, или просто пройтись вечером мимо раскрытых окон многоквартирного дома, чтобы не услышать эту песню, в исполнении артиста, чьё имя в стране не было знакомо разве что грудным младенцам и старикам в глубоком маразме.
От такого поворота сюжета наш герой вначале прибалдел, а затем, когда улегся первый шок, задумался. Десять бесплатных эфировэто, конечно, неслыханная роскошь для неизвестного автора, но уж раз песня вдруг стала такой популярной, то не полагалось ли по такому случаю этому автору немного больше, чем просто ничего? Знакомый позвонил на радио, и был сильно удивлен, когда любезный женский голос сообщил ему, что автором новоиспечённого хита "Наша ночь" является некто Г. Н. Будищев.
"Не знаю я никакого Будищева-Мудищева! Вы там совсем уже? Это МОЯ песня!" чуть не заорал в трубку незадачливый композитор, но к счастью вовремя опомнился и попросил милую девушку подсказать ему координаты этого человека, например, его телефон. Девушка помялась и тем же приветливым тоном объявила, что телефона господина ГэБудищева у неё нет, и никогда не было, и где его искать, она тоже не знает. Что, собственно, и требовалось доказать.
Знакомый никогда не был семи пядей во лбу, но даже того, что имелось, ему вполне хватило, чтобы осознать неприятный фактего просто-напросто кинули, как дурачка, а песню украли. Парень возмутился, и твёрдо намерился подать на этот гадюшник в суд. Вот только никак не мог определиться, кого же ему привлечь в качестве ответчика? То ли бесстыжее, обворовавшее его, радио, то ли самого этого чудака на букву "эм" Будищева? Да кто это вообще такой, и как к нему подобраться? Обратился за ответами к специалистам, но тут его вновь постигла неудачаместные юристы в шоу-бизнесе не шарили, с авторским правом не работали, и браться за дело категорически отказывались. Хоть садись, и поезжай в Москву, к тамошним крутым адвокатам, да где опять же взять на это денег? Тут-то память и подсунула ему Никиту Гордеева.