Разве тут до сна?
Я не могла как следует спать, не имела права. Мне и прежде хватало каких-нибудь пяти часов, чтобы чувствовать себя бодрой. А теперь и пары-тройки было вполне достаточно.
Лиин-хара!..шепотом произнесла я.
На раскрытой ладони заплясал маленький огонек. Не жаркий и не кусачий, лишь слегка щекотавший кожу, он давал достаточно света, чтобы осмотреться.
Да, когда-то этот замок был красив. С лепниной и позолотой на потолке, мраморными колоннами, фресками, высокими стрельчатыми окнами, выложенным причудливой мозаикой полом. Очертания картин теперь лишь смутно угадывались. Кажется, то были отрывки из истории. Той ее части, когда драконы, маги и люди жили в мире. И пусть теперь здесь царили сквозняки, а буйная зелень пробралась внутрь, легко было представить прежнее великолепие.
«Кто-то это место называл домом»,с легким оттенком грусти подумала я.
Одна комната мне особенно приглянулась. Кажется, то была детская, рассчитанная не на одного, а как минимум на десяток малышей. Спрятанным в шкафу игрушкам обрадовался бы любой ребенок из любого мира, а роскошные кроватки как будто только и ждали своих маленьких хозяев. На одной из них я и уснула, свернувшись калачиком. И этой ночью мне не снились кошмары.
Но проснулась я от стойкого ощущения, что на меня смотрят.
Приоткрыла один глаз и увидела нависшего над кроватью повелителя драконов. Он был в человеческом обличии и рассматривал меня с неприкрытым интересом. Его длинные волосы отливали алым в лучах рассвета и блестели, как настоящая драгоценность. Я поймала себя на глупой мысли, что хотела бы притронуться к ним, узнать, каковы они наощупь. В прямом смысле поиграть с огнем.
Дрожание ресниц или вздох, но что-то выдало меня. Дракон отпрянул и почти мгновенно исчез, как будто утреннее происшествие мне только привиделось.
Уезжай, человечка!..Прокатилось по замку грозное эхо.Я выполнил свою часть договора. Прощай, и больше не приезжай сюда.
Да я бы с радостью. Вот только никто не давал гарантий, что в ближайшее время драконы вновь не проберутся через стену и не начнут терроризировать местное население.
Надо отдать Карлимиллиону должное, он не только выполнил свою часть договора, но и перевыполнил. Телега была доверху нагружена овощами, фруктами, вяленой рыбой, зеленью и прочей снедью, которую сложно найти в мире по эту сторону стены. Разрешение поохотиться тоже дали, но лишь на несколько часов. Правда, и за это время мне удалось подстрелить пару кабанов и лося. Животных жалко, поначалу охота для меня была самым нелюбимым занятием. Но голодных детей все же жальче, так что пришлось преодолеть себя.
А тут у нас что?..спросила я у возницы, трепетно прижимавшего к себе нечто, завернутую в беличью шкуру.
Ой, а это тебе То есть вам.В мои руки перекочевал небольшой ларец.Я просто припрятал до поры до времени.
В ларце были драгоценности и записка, набросанная размашистым, но красивым почерком с витиеватыми вензелями.
Драгоценности предназначены ректору академии Света,прочла я. И, строго глянув на возницу, проговорила:Тебе это лишнее. Возьми лучше немного продуктов для своей семьи.
Такому исходу возница был более чем рад. Потому в обратный путь телега катилась куда проворнее и даже колеса поскрипывали как-то весело, бодренько.
Итак, последний экзамен сдан. Дело за малым: получить диплом и, став рыцарем ордена Света, продолжить поиски. А заодно сделать так, чтобы брошенные дети этого мира ни в чем не нуждались.
Приют Святого Макия
Здесь, за высоким забором расположились длинные каменные постройки. Издали они напоминали маленьких невзрачных карликов, с завистью и восхищением взирающих на расположившегося в центре «господина», храм Святого Макия. Настоятель и его приближенные проживали в нем, монахини и дети занимали комнатушки в каменных «бараках». В них же расположены полупустые склады и хозяйственные помещения. В комнатушках душно и тесно, но это лучшее, на что могут рассчитывать сироты этого мира.
По двору важно и чинно разгуливало главное сокровище приютакозел Иван с обломанными рогами (каюсь, я назвала его так в честь бывшего) и три тощих козочки. Только по большим праздникам дети получали по трети кружки молока или ложке творога. В остальные дни питались кашей на воде и такрелью, единственным овощем, способным уродиться в засушливых условиях.
Но ничего, сегодня у детей будет настоящий пир. Это я гарантирую.
Весело поскрипывая, телега вкатилась во двор приюта. Со всех сторон к нам, как стая шустрых сорок, стали сбегаться монашки в черно-белых одеяниях. Детей не было видно: старшие работали, а у младших шли занятия. Но я была уверена: малыши отложили в сторону учебники и прописи, прилипнув к мутным окнам из тонкого стекла.
Но первым встречать меня кинулся Иван.
Даже не думай!рыкнула я, упершись ногой в его безрогую голову.Тебе могу выдать только хорошего леща.
Ну да, с этим козликом у нас взаимная любовь с первого взгляда. Каждый раз он пытается улучить случай и боднуть, но я каждый раз оказываюсь проворнее.
Еще хороших лещей тратить на этого дурня,возмущенно пробубнил возница.С него и колючек хватит.
Не стала говорить, что подразумевала совсем другого леща. Вместо этого развернула козлика и подтолкнула обратно к его маленькому стаду. Сама же приложила ладонь ко лбу и, щурясь от палящего солнца, глянула вдаль. Так и есть, детишки прилипли к окнам учебного зала. Все тридцать Нет, стоп, только двадцать девять. И, кажется, я знаю, кого не хватает.
Наша спасительница!всплеснула руками подбежавшая мать Люсия. Худощавая и немного сгорбленная от тяжелого труда и прожитых лет, она, тем не менее, всегда оставалась бодрой и энергичной.Ты просто наша спасительница! Из центра опять задержали поставку То пожар у них, то наводнение. А дети тут последний такрель без соли доедают. Но кому до нас какое дело?
Мне есть дело. Здравствуй, Люсия.Я поцеловала ее в подставленную щеку. Сухую и сморщенную, как пергамент, но теплую, буквально светящуюся внутренней добротой.Поможете разгрузить телегу?
Да мы все сами сделаем,пообещала матушка.А ты отдохни с дороги. Хочешь прилечь в библиотеке, там прохладнее всего?
Я лучше навещу малышей. Ничего, если у них будет лишний перерыв между занятиями? О, и где Маклин? Я не заметила его среди малышей.
Ох уж этот МаклинЛюсия покачала головой.Наказан, как всегда. А остальных навести, кое-кто будет особенно рад твоему приезду.
Она посмотрела в сторону одного из зданий и улыбнулась.
Глава 4
Даря!..Малышка Софи заметила меня первой и, открыв окно, высунулась из классной комнаты.
Привет!..Я помахала ей в ответ.Будь осторожнее, не выпади.
Чья-то крепкая рука в черном втянула малышку обратно.
Я поспешила в классную комнату, довольно мрачное помещение с длинным рядом деревянных лавок вдоль стен, увешанных портретами выдающихся деятелей ордена. Детям здесь не нравится. Как и мне. Слишком мрачно, душно и как-то тоскливо. Но дети, дети могут украсить собой любое помещение.
Стоило мне войти, как комнату наполнили радостные возгласы. Ребятишки вскочили с мест, несмотря на грозные оклики матери Селины, одной из самых строгих монахинь и учительницы по совместительству. О, эта особа могла часами напролет читать жития святых и заставлять детей зазубривать отрывки наизусть. Сказки и легенды она презирала, да и к математике относилась прохладно. Не удивительно, что учеба с трудом давалась многим из сирот.
Простите мое вторжение, матушка,покаялась я. Впрочем, не испытывая мук совести.Я ненадолго, обещаю.
Селина фыркнула и поправила белоснежный воротничок, впивавшийся в толстую шею. И как только ее не душит такое плотное одеяние?
У детей занятия,напомнили мне сухо.
Знаю,кинула в ответ.Мать Люсия разрешила. Да и настоятель Саос будет не против.
Разумеется, не будет, ведь именно ему достанется львиная доля даров повелителя драконов.
Не оставите нас ненадолго?
Мой вопрос вызвал у Селины новую порцию негодования. И все же она вышла, громко фыркнув и хлопнув на прощание дверью.
Как мы тебе рады!..Десять малышей бросились обниматься. Худенькие ручки-веточки касались меня со всех сторон, и в этот момент я поняла: дело сделано не зря. Именно ради них, детишек, я стану рыцарем Света и буду возвращать драконов восвояси так часто, как позволят обстоятельства. Стану браться за любое, самое неприятное дело, лишь бы видеть эти улыбки и слушать веселый щебет.
Расскажешь нам на ночь сказку?попросила маленькая Мила.
Поправила магические окуляры, так и норовившие сползти с носа. Что поделать, лучших не удалось найти для такой малышки. А без них она почти ничего не видела. С пушистыми серыми волосами и маленьким чуть заостренным книзу носиком она немного напоминала совенка, вечно удивленного и немного испуганного.
Про принцессузадумчиво улыбнулась Софи.
Лучше про рыцарей!воинственно добавил Камил, самый старший из группы.Про то, как они побеждают драконов.
И спасают принцесс!настойчиво добавила Софи.
Расскажу,пообещала я, обнимая малышей крепко и нежно.Но вечером, перед сном. А пока не вернулась мать Селина, вот вам от меня небольшой подарок.
Я достала шоколад, довольно увесистый кусочек, завернутый в ярко-алую ткань. Специально припрятала для детей в волшебную ткань. Еще один кусок лежал в другом кармане для подростков. Тем, кто старше семи, полагалось работать с утра до ночи наравне с монахинями. Их научили писать, кое-как считать, и решили, что этого достаточно.
Вкуснятинапроговорила Софи, медленно рассасывая маленький обломок шоколада.
А я не буду,отказался Камил.Не нужны мне подачки от драконов.
И от мясного бульона откажешься?поинтересовалась я.
Камил нахмурился и, тряхнув буйными рыжими кудрями, потупился.
Буду,буркнул мрачно.Не пропадать же добру зря.
И шоколад ешь, он полезен для ума,подбодрила я.
Мальчик взял кусочек и, положив в рот, отвернулся. Наверное, чтобы я не увидела блаженного выражения на веснушчатой мордашке. Однако и его рыжий затылок сейчас светился как-то по-особенному. Ух, сколько труда прикладывали монахини, чтобы укротить эти буйные кудри, казалось бы, одного из самых послушных, правильных, по мнению настоятеля, малышей. Но волосам этого малыша все нипочем. Стоит обрить налысо, а через три дня они отрастают снова. Магия, не иначе. Мать Люсия утверждала, что в роду мальчика были волшебники. Но кроме как отрастить волосы, Камил ничего больше не умел. Пока нет.
Монахини надеялись, что когда-нибудь дар проявится в полную силу. И тогда для Камила найдутся приемные родители и дом, ведь магов в семьи брали куда охотнее.
Даряшепнула Софи мне на ухо.Оставайся у нас ночевать? Можешь спать на моей кровати
Нет, вот теперь я точно расплачусь. Все эти малышипросто чудо. И я бы с радостью усыновила каждого, вот только в этом мире у меня нет ни просторного дома, ни достаточного источника дохода. То, что получаю за драконов, большей частью приходится отдавать ордену. Но даже такая малость, как телега продуктов,огромное подспорье для монахинь и их подопечных.
Вот бы еще найти того самого, моего мальчика. Того, кто снится каждую ночь.
Даже не знаюсказала я вслух.Мой сон довольно беспокойный. Я иногда вскрикиваю. А еще долго вожусь и не могу заснуть, несмотря на усталость.
У тебя сложная работа,не по-детски мудро заметил Камил.
И это тоже,вздохнула я.
А еще тяготит прошлое. Я ругаю себя за то, что за столько времени так и не нашла моего мальчика. Что, если я уйду, так и не отыскав своего ребенка? Что, если не смогу больше помогать малышам из приюта? Смогу ли жить прежней жизнью, зная, что в другом мире кто-то нуждается в моей поддержке?
Время вышло!
В классную комнату вернулась Селина и недовольно наморщила нос картошкой, заметив, что мы обнимаемся. Монахини не поощряли подобное, но вовсе не потому, что боялись детской привязанности. Они вообще были против любого проявления чувств и эмоций. Плакать нельзя, жаловаться нельзя, грустить тем более.
Не уходи,попросила Софи и уткнулась золотистой коротко стриженой макушкой в мое бедро.Побудь еще немного.
Я вернусь,пообещала, погладив малышку по голове. Не обратила внимания на раздраженное покашливание монахини, пусть ее.Ни за что не уеду, не попрощавшись.
Софи подняла на меня огромные карие глаза. И мое сердце болезненно екнуло. Все внутри переворачивалось от желания помочь каждому из этих сирот, дать им все, что необходимо. И даже больше.
Оставив малышей с их учителем, отправилась в хозяйственный флигель. По узкой обшарпанной каменной лестнице спустилась в подвал, туда, где монахини выращивали такрель. Только здесь было достаточно влаги и прохлады, чтобы получить хоть какой-то урожай.
Оказавшись здесь впервые, я была немало удивлена: все пространство под монастырем занимал огромный подземный огород. Кроме такрели здесь выращивали кое-какую бледную зелень, служившую приправой и дополнительным источником витаминов. А в центре располагался колодец, можно сказать, сердце монастыря. Сейчас сразу десять подростков доставали огромными ведрами воду. Остальные дети вместе с монахинями рыхлили огород и избавлялись от вредных вездесущих гусениц. Бледно-желтые, вонючие, они к тому же были ядовитыми. Так что собирать их приходилось в рукавицах.
Перерыв!..с радостным облегчением объявила мать Синта. И первой опустилась на широкий плоский камень, вытянув ноги.Дарина Врину, какая приятная неожиданность. Присаживайся, поболтаем. Матиса, Вором, да бросьте вы уже этих гусениц, никуда они не уползут. Отдохните немного, пока есть возможность.
Синта была не старше меня, точнее, не старше настоящей Дарины Врину. Называть ее «матерью» у меня язык не поворачивался, и, когда мы оставались наедине, часто пренебрегали этим правилом. Но при детях нельзя, обязательно отыщется тот, кто настучит настоятелю. Мне-то ничего, а вот Синте попадет по первое число. Она одна из тех, кто остался в монастыре после совершеннолетняя. Темненькая, низенькая, со смуглой кожей и черными глазами, Синта считалась некрасивой по меркам этого мира. К тому же магического дараноль. Как итог: ее не удочерили и не взяли в жены. Хотя как по мне, она очень даже миловидна, кому же приветлива и работяща. Пашет за троих, иногда в прямом смысле этого слова.
Выбора ей не оставили.
Мальчикам проще: кого не усыновили, могут стать монахами или пойти на службу к королю. Десяток лети у тебя небольшой надел земли плюс скопленное от жалования, вполне достаточно для создания своей семьи и начала новой жизни. Но то для мужчин, с женщинами дело обстоит печальнее.
Раздав шоколад подросткам, я отломила кусочек и Синте (хоть чем-то подсластить бедняжке жизнь).
О нет, мне нельзя,отказалась девушка, хотя смотрела на шоколад как завороженная.Настоятель Саос может и плетей всыпать. Нам нельзя испытывать удовольствие. А как можно есть шоколад и не наслаждаться?
Сделай вид, что тебе не вкусно,посоветовала я, склонившись к уху Синты.Морщись и жуй через силу.
Знаю, врать и притворяться тоже нельзя. А как насчет того, чтобы отобрать у девушки одну из немногих радостей? Это ли не настоящее кощунство? В монастыре, да и в этом мире вообще редко кому живется сладко, так что шоколад должен прописываться в качестве лекарства.
До шего ше вкуфно!..объявил Вором, запихав в рот сразу всю свою долю шоколада.Жаль, так мало
А ты бы ел понемногу,хихикнула Матиса.Во всем следует соблюдать умеренность.
Говоришь, как настоящая монашка,буркнул парень.
А где Маклин?забеспокоилась я.Он разве не с вами?
Мальчишку шестилетку частенько в наказание ставили на работы наравне с подростками. Мать Селина полагала, что знания ему ни к чему. Да он и не сопротивлялся: нудным урокам Селины предпочитал дело. Тут и поболтать со старшими можно вдоволь, и порцию еды получить побольше.
Они на дальнем огороде с Лусином,отчиталась Синта.Выкапывают пряные корни, схожу за ними.
Она хотела подняться, но я опустила руку на её плечо и улыбнулась.
Отдохни немного, пока настоятель не нагрянул с проверкой. Я сама схожу к мальчишкам.
Расположение подземных огородов я знала как свои пять пальцев. И даже в полумраке могла бы найти с завязанными глазами. Мальчишек заметила издалека: Лусин ловко орудовал огромной лопатой, а Маклин выдергивал и очищал от земли корни.
Привет!помахала им, когда две головы повернулись в мою сторону.
Маклинмаленький, тощий и черноволосый, а Лусин крепкий, коренастый, со светлой всклокоченной шевелюрой. Рядом эти двое смотрелись карикатурно, и все же давно стали друзьями. Лусин взял под опеку озорного, но доброго Маклина, и тот платил ему взаимностью.
Привет!!!бойко отозвался малыш.
Здравствуйте, госпожа Дарина,поклонился Лусин.
Я вопросительно вскинула бровь. Давненько меня никто не именовал госпожой. А Лусин еще и покраснел, как маков цвет.
Давно ли я стала тебе госпожой?спросила, заглянув в дымчато-серые глаза парня.Ты чего это, Лусин?
Да я Просто Вы такая красивая, а я
Смотри не влюбись,поддел его Маклин.
Грозно глянула на малыша и покачала головой. Все понятно: парень стал совсем взрослым. Скоро ему исполнится пятнадцать, совершеннолетие по местным меркам.
Ты тоже очень красив,честно сказала я.
С этим?..Лусин кивком головы указал на свои руки, испещренные шрамами.Кому нужен такой урод? Да еще и без магии
Именно с этим,сообщила я, имея в виду его руки.Такого доброго и справедливого парня не так просто найти в Светлом мире. И то, что нет магииеще не приговор. Уже решил, что будешь делать дальше? Все еще мечтаешь о сане священника?
Передумал,буркнул Лусин.Не хочу прислуживать этим
Его высокий лоб перечеркнула хмурая складка.
Что ж, выходит, королевская служба. Попробую замолвить словечко, пусть парню найдется хорошее место. Он действительно заслужил. Шрамы на его рукахто самое свидетельство повышенного чувства справедливости. Лусин прежде прислуживал в главном храме, был вхож в апартаменты настоятеля. Саос видел в нем идеального служителя ордена.
До тех пор, пока Лусин не украл еду.
Впрочем, то не было воровством вовсе. Лусин просто взял кое-что со стола для гостей, которых ожидали в приюте. Совсем немного, чтобы накормить голодных малышей. Высшим санам ордена все равно не съесть столько мяса и овощей. Но Лусина поймали с поличным и отстегали по рукам так, что парень их едва не лишился. Но это не заставило его свернуть с выбранного пути. Лусин много раз заступался за малышей, бывало, даже брал их вину на себя.
Угощайтесь,я протянула мальчишкам шоколад.И давайте посидим немного, поболтаем. Вы, как никто, знаете все последние новости, верно?
Похвала и шоколад сделали свое дело: Лусин оттаял, перестал хмуриться и чествовать меня госпожой. Мы мило болтали, обсуждая последние события, но в самый разгар беседы к нам пожаловала мать Элесия, правая рука настоятеля.
Одного ее раздраженного взгляда хватило, чтобы мальчишки мигом поднялись и вернулись к работе. Я тоже поднялась с насиженной кочки. Хотя и не так резво.
Мать Элесия,холодно поприветствовала гостью.
Что вообще заставило ее спуститься сюда? Обычно эта миловидная, но слишком уж холодная особа обитала исключительно в главном храме.
Настоятель хочет тебя видеть,бросила Элесия, не удосужившись поздороваться.Немедленно.
Глава 5
Вообще-то настоятель Саос мне никто, потому не может отдавать распоряжений. Но именно от него зависело, смогу ли я и дальше помогать приюту и видеться с детьми. Он прекрасно знал об этой моей зависимости, потому и пользовался напропалую.
Веди,проговорила обреченно.
Мать Элесия круто развернулась на маленьких черных каблучках. Я отчетливо услышала, как она раздражённо фыркнула. Еще бы, в кои-то веки кто-то осмелился отдавать ей распоряжения. Она здесь персона важная и неприкосновенная. Никогда не привлекалась к общественным работам, не носила тяжести, вообще не поднимала ничего тяжелее ложки за обедом. Потому ее ручки были белыми и нежными, в отличие от загрубелых натруженных ладоней других монахинь.
Следуя за ней, я невольно рассматривала ее со спины. Молодая, красивая, она определенно питалась лучше других. Полагаю, их с настоятелем связывала не только работа. Конечно, это не мое дело, да и некрасиво заглядывать монахам под рясу. Но тот, кто заставляет других исполнять все правила, должен бы следовать им в первую очередь.
Стоило немного отвлечься, кое-кто решил этим воспользоваться.
Козел Иван изловчился и незаметно подкрался ко мне сзади. Заметила я, только когда безрогая башка была в миллиметре от моей пятой точки.
Даже не думай!приказала козлику и уперлась ладонью в мохнатый лоб.Что ж тебе все неймется, а? Кто-то ведь уже лишил тебя рогов, все мало?
Оттолкнула подальше, но козлик оказался упрямей. Нацелившись безрогой башкой, как бык на тореадора, он чиркнул по земле копытом. Вот ведь неугомонный!
Снова оттолкнула. И снова чуть не стала мишенью. Иван упрямо шел за мной до самого центрального храма. Как говорила моя бабуля: «Хоть отруби ему рога, хоть хвост вяжи узлом, козел останется козлом».
Ну, все, достал!
В следующий раз вложила в ладонь немного магии, и вуаля: Иван теперь хотел бодать исключительно свой зад. Но так как добраться до него не мог, кружил по двору, истошно и раздраженно блея.
Внутри храма встречали роскошь и благолепие. После учебного зала и огорода контраст особенно бросался в глаза. Как будто в другой мир переместилась. Вот только лепнина, цветные росписи и позолота вызывали не восхищение, а раздражение. В этих хоромах гораздо прохладнее, детям было бы здесь куда удобнее, а настоятелю и его приближенным тут слишком просторно.
Из центральной части мать Элесия свернула влево, с особым почтением тихо постучала в массивную дубовую дверь. И лишь получив разрешение настоятеля, вошла внутрь и пригласила меня.
Доброго дня, святейший,поздоровалась я.
Видно, без должного раболепия, потому как получила укоряющий взгляд матери Элесии.
Сам настоятель Саос и бровью не повел, он давно привык к моей манере общения. И даже словечки вроде брань, ветошь, горазд и егоза не вызывали у него удивления. Словом, русский язык он понимал и уважал.
Приветствую, Дарина,коротко поздоровался он, так же не следуя местному этикету.Рад снова видеть тебя в этих стенах. Элесия, оставь нас.
«Мать» вздрогнула и недоуменно похлопала длиннющими ресницами. Неужели приревновала к настоятелю? Вот еще, я, знаете ли, не любительница тройных подбородков и необъятных телес, пусть и спрятанных под золоченой рясой.
Так что, подумала над моим предложением?спросил настоятель, стоило нам остаться наедине.
А ведь он еще упрямей козла Ивана. Вот сколько раз ему говорить: не собираюсь я стричься в монахини. Тем более перебираться на ПМЖ в столицу, да еще и как протеже самого Саоса. Место теплое, но для меня не годное совершенно. К тому же не исключаю, что Саос имел далеко идущие планы на этот счет. К примеру, предполагал, что буду шпионить в его пользу.
А вы над моим, светлейший?
Мое «светлейший» прозвучало как издевка. Я не хотела, правда, само так получилось. Не терплю все эти интриги и заговоры, особенно в стенах, должных быть священными.
Мать Селина прекрасно справляется со своими обязанностями,растолковали мне.Нам не нужен еще один преподаватель.
Да уж, конечно, справляется.
Детям нужно больше знаний,рискнула возразить я.Селина убивает их тягу к знаниям на корню своими действиями. Я могла бы учить их не только грамоте, но и помочь с магическим потенциалом.
У многих деток дар проявлялся в раннем возрасте, и, не получив должного развития, сгорал. Это ли не преступление?
Саос имел свое мнение на этот счет.
Кощунственно осуждать правила монастыря,укорил недовольно. Еще и губами причмокнул, отчего все его три подбородка заколыхались, как студень.
Кощунственно использовать такрель для получения крахмала,возразила я.Вы видели воротнички матери Селины?
Вот уж действительно, при остром дефиците пускать овощи на крахмалэто ли не преступление?
Мать Селина блюдет устав,раздраженно заметил настоятель.
Мне хотелось завыть в голос. Сказать этому напыщенному индюку, что я думаю о нем и о его правилах Но нельзя. Иначе меня сюда больше не пустят. В чужом монастыре нельзя установить свои правила. А жаль
Что ж, полагаю, на этом разговор окончен,решила я, поднимаясь. Каждый остался при своем.Позволите пробыть с детьми еще немного?
Конечно,недовольно, но все же разрешил Саос.Можешь проводить здесь сколько угодно времени. И приезжать почаще.
Разумеется, такую тушу надо хорошо питать, а то вдруг похудеет. Интересно, сколько из всего, привезенного мной, перекочует в личную кладовую настоятеля? Детям вообще хоть что-то достанется?
До чего же тяжело сдерживаться, когда внутри все бушует от несправедливости. Столько всего неправильного творится под носом, а ты ничего, ну совершенно ничего не в силах поделать. Приют принадлежит ордену Света, не мне. Он построен в честь Святого Макия, того самого, который пытался примирить людей и драконов. Это было очень давно: еще до моего появления в этом мире. До того, как появилась стена. Макий принес повелителю драконов щедрые дары, а тот предательски убил святого. После драконы отгородились от остального мира, еще не зная, что сами станут заложниками собственного решения. Карлимиллион назвал свой дом резервацией, но разве это так? Если бы драконы были надежно заперты, рыцари ордена Света вообще не потребовались бы.
Теперь в приюте ежедневно молятся об избавлении Светлого мира от чудовищных драконов. А мне остается одно: помогать сиротам так, как только могу.
Стоило выйти из кабинета настоятеля, как мне наперерез бросилась мать Элесия. Преградила путь и, сложив ухоженные ручки на груди, вздернула подбородок.
Вот даже уйти подобру-поздорову не дали.
Чего тебе?устало уточнила я.
О чем говорили?зло стреляя глазками, поинтересовалась Элесия. И, чуть понизив тон, спросила истеричным шепотом:Он приставал к тебе? Трогал?..
Поманив пальцем, я склонилась к ее уху:
А ты загляни в кабинет, если обе руки настоятеля на месте, значит, он даже не пытался меня коснуться. Потому что в противном случае жестоко поплатился бы за это.
Стало смешно и одновременно грустно. Как ей вообще пришла в голову мысль, что я соглашусь на роман с настоятелем? Ну, уж нет, мне такого «сокровища» не надо.
Хмраздраженно выдала Элесия.
Глупая девчонка: она видела во мне соперницу.
Позволь дать тебе совет,проговорила я уже не как Дарина Врину, а как Дарья Семеновна, умудренная жизненным опытом женщина из другого мира.Юностьбыстро портящийся товар, так что не забудь приготовить путь к отступлению.
О чем это ты?..Элесия надменно изогнула тонкую бровь.
Понимаю, меня никто не просил, но эта девчонка должна понять простую истину: чем выше взлетишь, тем больнее падать. Особенно если загодя не подстелить соломки на место возможного приземления.
Будь готова к тому моменту, как надоешь настоятелю, и он променяет тебя на «мать» моложе,добавила я.Работать ты не привыкла. Да и среди других монахинь не найдешь ни помощи, ни сочувствия. Будь готова к этому.
Кивнув на прощание, я обошла застывшую статуей Элесию и вышла и храма. Стоя во дворе, с наслаждением втянула ноздрями прожжённый, пахнущий дымом воздух. При всех своих недостатках он все же слаще, чем запах благовоний и дурных намерений.
Так, немного успокоилась, пора возвращаться к делам насущным.
Ме-е-ежалобно проблеял Иван, когда я проходила мимо.
Он уже не прыгал по двору, а лежал на песке. Но все еще пытался дотянуться до собственного куцего хвоста.
Ладно уж, прощу,согласилась я и расколдовала.Только больше, чур, не хулиганить.
Побеседовала с другими матерями и послушницами. Выслушала жалобы и пожелания. Пообещала, что при первой же возможности обращусь к Королевскому совету с просьбой об увеличении дотаций. Приют в них остро нуждается. Вот только кто будет слушать адептку? Рыцарь ордена Светадругое дело, его слово весомо.
С грустью вспомнила о ларце с драгоценностями для ректора. Нарушить устав и отдать часть настоятелютак ведь потратит на свои нужды, к тому же будет требовать откуп постоянно. Монахиням иметь украшения нельзя, да они и не выходят за пределы монастыря. А что до меняесли поймают за сбытом драконьих даров, лишат всех титулов и званий. И тогда я больше ничем не смогу помочь ни приюту, ни сиротам. Такой вот замкнутый круг.