Я рассмеялся:
Барон, давай я тебе письмо напишу для Самапрямо сейчас. Уж поверь, он тебя примет!
Как примет, так и пошлет! уже веселей отреагировал мой собеседник.
Садух, Сам человек практичный и опытныйесли такая афера и возможна, то только с его помощью. Попытка не пытка. Возьмешься?
Пиши, давай! Чего только не сделаешь ради старой дружбы!
3
Далеко внизу, затаившись среди высоченных деревьев, остался хутор Урухеле. Над головой висел привычный для этих мест слой облачности. Мохнатые темные макушки леса, казалось, почти утыкаются в него, но я зналеще немного, и деревья отпустят меня и мой самолет, а облака так и останутся висеть светло-серым ковром над головойиспытывать их по высоте я не собирался. Вместе с хутором исчезали последние следы груза, еще недавно тяготившего мою совесть. Дороги назад не было, все, что можно сделать, я сделал, машина готова, продукты и деньги погружены, тылы, я надеялся, зачищены. Впереди путь, который должен привести меня к храму, точнее, к его далекой копии на другой стороне планеты. Я не мог сказать, что сделал выбор, на самом деле, за меня его сделала моя природаприрода инженера. Не знаю, что хочет храм, не знаю, что там произойдет, чего боятся скелле, но определенно знаю, что просто не могу пройти мимо! Душу наполняло блаженное ощущение свободыдаже выбор пути делали не обстоятельства или обязанности, а я сам. Подо мной лежала уже не совсем чужая планета, а впереди ждал артефакт настоящих инопланетянне просто инопланетного разума, а могущественной цивилизации, способной перебрасывать целые народы между далекими мирами. Более того, он готов был давать ответы на бесчисленные вопросы, терзавшие меня после нашей короткой встречи. И наконец, где-то в глубинах местного океана скрывалось нечто, не менее могущественное, но притом молчаливое, и я надеялся, что храм хотя бы знает, что это.
Надо сказать, что кустарный ремонт, которому подвергся мой самолет, неожиданно весьма положительно сказался на его летных качествах. Могучие лапы с лыжами, служившие ему надежной опорой при посадках, были вынужденно ампутированы, и теперь машина, оставшаяся с куцыми обрубками, внезапно обрела легкость, увеличенную скороподъемность, улучшила маневренность и общую скорость. Лишний вес и изрядное сопротивлениевот плата за избыточную прочность. Правда, все имеет свою цену, и теперь мне предстояло относиться к посадке, как к ювелирному маневру, и тщательно выбирать места для будущих стоянок.
Привычно загудела обшивка под потоком воздуха, засуетился в районе шеи легкий сквознячоккроме всего прочего, пришлось удалить разбитую в боях примитивную климатическую систему и заклеить незапланированные отверстия смолой. Но, несмотря на все усилия, салон на ходу сквозил из всех щелей, и это вернуло мне живое ощущение полета, как во времена первого самолета, когда никакой закрытой кабины не было и в помине. Это было не страшнона этот раз перебираться через горы я не собирался. По уже однажды проторенной дороге я решил обойти могучий хребет с юга, обогнув над морем его, обрывающиеся темными утесами в соленые волны скалы. Дорога долгая, но уже пройденная однажды, а потому намного более безопасная.
Пустое кресло справа вовсе не напоминало мне об оставленной супруге, а дарило удобное место для воды, провизии и кучи разнообразных мелочей, вроде трубы или рюкзака, позволявшее не протискиваться по любому поводу назад. Никакой навигацией я пользоваться не собирался, так как сама география не дала бы сбиться с маршрутаслева непроходимые горы, справа утесы и обрывы рифта Облачного края. Я могу держаться любого из этих ориентиров и рано или поздно выйду к океану. Прошлый раз, когда я возвращался этим путем из путешествия на восток, он занял у меня три дня с многочисленными остановками. Учитывая, что местные сутки были около двадцати восьми земных часов продолжительностью, а средняя скорость самолета вряд ли превышала сто километров в час, можно было управиться и за меньшее время, если не искать посадки всякий раз, как пришло время оправиться или перекусить. И опыт нашего перелета через океан давал мне такую надежду. Правда, тот же опыт настойчиво отговаривал от попытки своего повторения, тем более что там, на мелководье утонувшего западного континента, кто-то должен будет охранять мое тело, пока я буду общаться с храмом. Да и сама процедура визита в затонувший артефакт с самолета пугала, если была, вообще, возможна. Я не исключал того, что придется погружаться под воду, чтобы установился контакт, это еще предстояло выяснить.
Так или иначе, но без помощи со стороны мое предприятие опасно и бессмысленно. Именно поэтому я и лечу в Саутрим. Местные скелле гораздо более ортодоксальные, по сравнению с орденом на западе, открыто объявили, что останутся верны древнему слову и поддержат эля на его путито есть меня. Что стояло за этими заявлениями, к тому же дошедшими невнятными слухами, тоже еще предстояло выяснить.
Просвет между лесом и облаками впереди перегородили темные столбы серого туманадождь. Как же он мне надоел! Я начал забирать правее к открытому простору долины, обходя непогоду и понимая, что, как обычно, этой планете плевать на мои планы и расчеты.
Прошли два дня. Уже отступили за спину отроги Великих гор, уже давно самолет болтал морской ветер. Побережье постепенно понижалосьгде-то впереди таился знакомый город Саутрим, под брюхом бесконечной чередой проносились барашки волн. Океан на юге, несмотря на солнечную погоду, штормил. Накопилась усталость, не терпелось поскорее добраться до цели, и одновременно я чувствовал себя отдохнувшимотдохнувшим от навязанных извне или выдуманных самим собой обязательствневажно. Просто дорога не оставляет тебе большого выбораее надо пройти, и все. И человек, постоянно решающий, что делать, наконец, расслабляетсявыбор уже сделан.
Мелькали суда. Почему-то большая их часть шла на запад, но довелось обогнать и пару тяжелых торговцев, очевидно, ползущих в порт столицы востока. Про себя я решил действовать осторожно. Никаких посадок посреди толп любопытных горожаниспользую уже знакомый мне район древнего города, вернее, его останков. Прогуляюсь ножками до известной мне обители, послушаю, что говорят люди на улицах. Да и сумку с деньгами следовало припрятатьменя беспокоило давно забытое с Земли чувство, когда довелось первый раз в жизни оставить мой первый автомобиль на улице. Трудно было просто уйти по делам, не обернувшись. Так и здесья снова был один, и предстояло оставить самолет на какой-нибудь заброшенной крыше. А, если уж так, то чемодан с деньгами, правами и документами я в нем точно не брошу. Я ухмыльнулся. Жизнь на Земле отсюда выглядела полузабытым цветным сном, ее страхи и волнения ощущались несерьезными, как детские переживания на фоне взрослых забот. Это, конечно, было не так, но и артефактов инопланетян там тоже не было, как и личного самолета, работающего на преобразовании энергии материи, ускользнувшей от лап черной дыры.
Заметив знакомые места, я заблаговременно сместился в сторону от морятак самолет было гораздо труднее обнаружить, а над древним городом заметить место его посадки мог разве что случайный турист. Надеюсь, что таких в Саутриме по-прежнему не водится.
Мелькнул знакомый ручей. Я, поначалу решивший положиться на скелле, все-таки не выдержал и, заложив широкую дугу над прибрежными зарослями, напоминающими сверху серебристый укроп, вернулся к лесу из гигантских брокколи, рассеченному извилистой трещиной, мерцающей бегущей водой. Торчавшие из-под земли каменными спинами равнодушных великанов округлые скалы предсказуемо оставались на месте, и, когда я с осторожностью посадил свою коротконогую птичку на знакомый валун, гранитная площадка встретила меня сохранившимися колышками, забитыми когда-то мною в расщелины для привязывания самолета.
Мое тайное убежище. Неприметное, в отличие от громады утеса в Облачном крае, и спокойное. Я сбросил сандалии и зашлепал босыми ногами по теплому камню, перескочил на соседний валун, разбрызгал прохладную воду маленькой речки и устремился к небольшому нагромождению камней, прятавшемуся под навесом широких деревьев с почти непроницаемой кронойстарому тайнику.
Внутри все осталось нетронутымвещи, оставленные мной перед возвращением, ничуть не изменились. Как были ненужными, так ими и остались. Вот только компанию им на этот раз должна была составить весомая сумка с деньгами, которую вряд ли можно было назвать бесполезной, но и таскать с собой такой груз я посчитал небезопасным. Часть денег я, можно сказать, конвертировал, и к сумке добавилась еще одна, наполненная отборной пастилой из чистого орешка, купленной у Садуха. Надо сказать, что последний этой маленькой привычной контрабанде обрадовался гораздо больше, чем моим обещаниям перспектив покорения далекого архипелага за океаном. Садухтоварищ весьма практичный, и полученная немедленная прибыль, а платил я ему, естественно, с изрядной наценкой, стала гораздо более весомым аргументом к выполнению неохотно взятых им обязательств, чем соблазнение переговорами с неясным исходом. Для меня же эта пастила служила своеобразной страховкой на случай, если моих финансов не хватит на задуманное. Продать ее я всегда успеютем более что у меня здесь есть партнер, который мне кое-что, как я считал, должен.
Как-то все получилось обыденно и простобросил на каменный уступ в расщелине кожаный баул с целым состоянием, зачем-то набросил сверху старую тряпку и выбрался наружу. Все! Можно лететь дальше. Однако магия места меня сразу не отпустила, и я позволил себе не торопясь перекусить бутербродом из подсохших лепешек и вяленого мяса, сидя на теплом камне в тени ничуть не изменившегося старого знакомогоогромного не дерева, накрывшего своим зонтиком, сросшимся с такими же соседями, изгиб речушки и прибрежные камни. Грелись на солнце скалы, прозрачная вода бежала мимо их мокрых оснований к морю, молчал за спиной сумрак таинственного леса, а я жевал надоевшую за время полета еду, запивая ее раствором пастилы из набранной прямо под ногами воды, и думал, что, возможно, это последние мгновения спокойствия и безопасности.
К Саутриму подошел с опаской, со стороны останков древнего города. При ярком свете тропического солнца я обнаружил, что они, на самом деле, протянулись гораздо дальше, чем представлялось в прошлый разпросто проходы между блоками древних по окраинам густо заросли лесом, скрывавшим масштабы. Я помнил, сколько времени и усилий пришлось потратить раньше, чтобы найти дорогу от выбранной для посадки крыши до прохода между блоками. У меня не было ни малейшего желания в одиночку повторять опыт блуждания по неизведанным тоннелям и ходам древнего города, поэтому, не блистая оригинальностью, я нашел место, где останавливался в последний раз, и бережно посадил самолет на внешне не изменившуюся крышу.
Разгар дня в тропиках. Я выскочил из мгновенно нагревшейся кабины на сухой пыльный бетон. Это принесло мало облегченияжгучее солнце тут же вцепилось в мою лысину, как раздраженная псина в штанину незнакомца. Надо было срочно перебазироваться под защиту перекрытий, и следующие полчаса я потратил на спешную переноску моих пожитков на этаж ниже. Когда в знакомом углу выросла немаленькая куча из ящиков и мешковбедный самолет вынужден был все это таскать, я уже взмок и выдохся. Спрятаться от палящего солнца под капюшоном оказалось невозможным, ведь для этого пришлось бы нацепить парадный халат. Да и сам капюшон не годился для условий югая с тоской вспомнил подобие сомбреро, которое таскал здесь раньше. Где оно теперь? Осталось за океаном? Или было выкинуто за ненужностью и ветхостью? Как бы там ни было, первая цель определиласьмне нужна шляпа! Я усмехнулсяпервоначальные планы такого не предусматривали. Реализация задуманного, как обычно, пошла по непредусмотренному сценарию. Мелочь, конечно, но и знак тоже. Планировщик, блин!
Я аккуратно отобрал то, что могло понадобиться в первой вылазке: труба, планшет, бутылка с водой, немного денег и пастилы, кристаллы, трость для них же, еще несчетное количество мелочей. Как результатрюкзак за спиной ощутимым грузом прочно прилип к взмокшей спине.
Со всеми предосторожностями нырнул в знакомый проход и немного спустя выдохнул с облегчениемнамеренно или нет, но в толще блоков древнего города отличная вентиляция дарила прохладу и свежий воздухпо крайней мере, в главных тоннелях. Дорогу я отлично помнил, путь вниз не составлял больших трудов, был пустынен, и я расслабилсяказалось, что в сердце уснувшего города уже ничего никогда не изменится. Эта предсказуемость, скорее всего кажущаяся, дарила ощущение безопасности.
Широкая щель между блоками ослепила солнцем и захрустела бетонным крошевом под сандалиями. Немного изгибающаяся дорога вывела на знакомый перекресток, потом еще один. Справа оставался проход, который мы никогда не использовали, так как он выходил к береговому лесу немного дальше от нового города, но в этот раз я соблазнился удачно накрывшей его тенью и, обогнув кучу мусора, нырнул в расщелину, чтобы через несколько шагов вздрогнуть от неожиданности и замереть, когда мне навстречу из небольшой дыры сбоку выскочил невысокий темнокожий парнишка. Тот испугался не меньше меня, очевидно, не ожидая встречи, замер и оглянулся назад. Уже придя в себя после неожиданности, я кивнул ему и двинулся было дальше, когда послышался шум, и вслед за незнакомцем из той же дыры выскочила компания трех парней постарше. Они выбирались по одному, озирались и замирали, уставившись мне во след. Никакого желания общаться не было, и я зашагал дальше, изредка оглядываясь. В спине свербело от взглядов, уши ловили негромкие голоса, раздался шум, как если бы из неприметной дыры вылез еще кто-то, и меня окликнул резкий голос:
Эй! Лысый!
Не обернуться было нельзядругих лысых тут точно не было. Боже! Да тут целая демонстрацияпятеро, среди которых выделялся появившийся последним парень постарше, лет тридцати, если мерить возраст земными годами. Я остановился, вглядываясь. Ну, скажите на милость, что могли делать столько молодых мужчинпусть один из них и выглядит слишком молодо, в этих пустынных развалинах? Вряд ли просто гулялине тот возраст, не подростки. Такие гуляют всегда с цельюконкретной или общей, как разведка, например.
Прямо хрестоматийный сюжет! Не хватало только просьбы закурить. Так как табака на Мау не знали, да и, вообще, не изобрели обычая вдыхать дым, знакомого по земной жизни и кино вопроса не последовало, но сути это не изменило.
Заблудился, что ли? миролюбиво спросил старший и кивнул своим приятелям, после чего те не спеша двинулись в мою сторону. Впрочем, красивого выхода не получилосьвиной тому были кучи обломков, жавшиеся к стенам расщелины, от чего незнакомцы были вынуждены держаться извилистого прохода.
Я молчал, чертыхаясь про себя. Надо же вляпаться там, где и людей то не бывает. Рука нащупала в кармане шарик с кристаллом, я вытащил его и посмотрел на знакомые бороздкисода. Непроизвольно пожал плечамикакая разница? Отведя в сторону источника руку, бережно провернул шарик в пальцах. Нет времени на трость, а она нужнабез нее тень от источника слишком резкая, слишком отчетливая и оттого болезненная. Непроизвольно поморщился, привыкая к заполняющему тело жару.