Ах, чёрт! И фразочка сильная, поперёк желания.
Слушай, а вот ещё Про наших агентов я понял. А вот ихние шпионыони как? На чём палятся?
Он улыбнулся:
Тоже на мелочах. В России трудно работать, если вырос не здесьменталитет резко отличен.
А всё-таки? Семёрку не перечеркивают? Или пить не умеют?
Не в этом дело. Насчет пить, так учат, как не опьянеть; ещё пилюли есть специальные, так что могут наравне с нашими держаться. Но опять же, он задумался. Вот случай, уже здесь, в России. Пасли мы двух субчиков, но твёрдой уверенности не было. Решили проследить поплотнее. А у тех, видать, были подозрения насчёт слежки, уж больно грамотно шифровались. Как-то взяли они литровуюи к себе в Номер.
Что ли они в гостинице остановились?
Ну да, комната на прослушку поставили. Поначалу всё шло по-нашенски: матерки там, окурки в форточку. А потомво идиоты! бутылку не прикончили. Костя, там ещё граммов двестиа её, ещё живуюв холодильник. Скажи, ты на такое способен?
Ужасно! Надругательство над национальной святыней! Поматросить и бросить.
Точно. Вот такая недопитая улика помогла вывести супостатов на чистую воду. Кстати, давай выпьем.
Давай. Чтоб наши дети за трамвай не цеплялись!
Белый вновь рассмеялся; наверняка вспомнил наши трамвайные приколы сорокалетней давности. Он хохотал, точно зная, что я думаю о том же.
Отсмеявшись, Белый махнул стакан, захрустел огурцом.
Или вот, последний случай. Вели мы одного субчика. Гад оказался опытный, мы и кличку ему дали Супер. Вёл себя ну оч-чень естественно, даже переигрывал. Душ принимал раз в неделю, сморкался на тротуар, и, кстати, частенько ссал в подъездах. А уж насчёт матюков, так прямо виртуоз. Видать, готовили лучшие спецы по России, из перебежчиков. Мы уж засомневались, мол, всё чисто. С глубоким прискорбием приносим свои извинения. А нет, прокололся! И знаешь, на чём?
Ну-ну-ну?
Подвернулась у нас рыбалка. И нашли повод, Супера этого тоже позвали. Начало марта, ещё прилично морозило. Мы-то закалённые, а после двухсот граммов, сам понимаешь, никакой холод не страшен. Разогрелись, рассупонились. И эта сволочь тоже, даже шапку снял. Чтобы его вражеская морда не отличалась от наших. А закалка-то не та, аж посинел весь. Я ему говорю, нормальным русским языком: «Ты что? Надень нахуй шапку, а то голова замёрзнет». Наш бы отшутился, типа: «Вот уж хрен. В прошлый раз в ушанке был, водку предлагали, а я не услышал». А этот чудик что сделал? Ну, ты понял?
Ещё бы, анекдот не новый. Но какая аранжировка!
Вот теперь стало ясно, что так притягивало к Беломуего уникальные знания и навыки. Не сочтите за нескромность, взять хоть вашего покорного слугу. Да, эрудирован. Но и только. Да, ребята это ценили, просили задачку решить и так далее. Но такие способности не из разряда особых. При желании почти любой, перелопатив кучку книг, может стать продвинутым. А Белыйсовсем другое. Внутренняя сила, что проявляется через весёлость. Независимость. Мужественная красота, наконец.
Чем-то напоминает Фиделя. Да, команданте Фидель Кастро Русродной человек для пацанов из той жизни. Кстати, похожий нюанс обыграл Чак Паланик в книге «Бойцовский клуб». А ещё лучше в одноимённом фильме. В Голливуде, что ни говори, работать умеют.
Надо бы записать ладно, пока запомню: Фидель, Бойцовский клуб. Не потерять бы
Костя, а «Коричневую пуговку» помнишь?
В самую точку! Песня из нашего детства. В пятидесятых её распевали с детишками в детских садах и младших классах. А в шестидесятых мы, как сейчас помню, горланили в общаге, уже хохмы ради.
Слова помнились слабовато, зато сюжет врезался. Там вражеский диверсант пуговку потерял от штанов. А мальчишки-пионеры, её на дороге нашли. Смекалка сработала, дали знать куда следует. Лазутчика, само собой, изловилиповязалиизобличили. Граница на замке.
Здо́рово в тему.
Ну что, попробуем?
Мы дружно заблажили:
А пуговки-то нету! У заднего кармана!
И сшиты не по-нашему широкие штаны.
А в глубине карманапатроны от нагана
И карта укреплений советской стороны.
Тут у нас вышел спор, как правильно: патроны от нагана или патроны для нагана? Я утверждал, чтоот. Ведь еслидля нагана, возникает резонный вопрос: а где сам наган для этих патронов?
Белый возражал, настаивая на вариантедля нагана:
Пойми, если оставить «от», возникает не менее резонный вопрос: а где сам наган от этих патронов?
В конце концов нашли компромиссный вариант:
А в глубине карманапатрон и два нагана,
И карта укреплений советской стороны.
Так получилось даже лучше Не забыть бы про Фиделя и Бойцовский клуб. И ещё, да, поперёк желания.
Да, Белый, два наганаэто круто.
Куда круче, чем один.
Целых в два раза.
Точно. На сто процентов, Костя. Иначе говоря.
Но одну вещь мы с тобой проморгали: каким образом войдут в карман два револьвера?
И тут Белый показал высокий профессионализм:
Ты пропустил важную деталь.
?
«сшиты не по-нашему широкие штаны».
И что это значит?
Спецпошив. Это не простые штаны, а шпионские. Суть не в том, что карман глубокий и штаны широкие. При спецпошиве карман незаметно переходит в гульфик. А тудане то, что наганычёрт войдет. С рогами и с копытами.
Толково! Ты классный аналитик, Белый!
Он, слегка покачиваясь, встал из-за стола, вытянулся и неожиданно грянул троекратное «ура».
Да, Белый. Но скажи, на кой хер диверсанту два нагана?
Не въезжаешь? Стрелять по-македонски, с двух рук одновременно.
Точно! Стрелять по-македонски и качать маятник.
Ого! А ты не такой простой, каким кажешься. Дурил меня? «Петляя зигзагами».
Растём над собой. Но только
Что?
По-македонскис одним-то патроном?
Мы грохнулив стену застучали соседи.
Да уж. Он вытер слёзы тыльной стороной ладони. Врагу остаётся лишь качать маятник.
И уходитьвлево, против почерка. Петляя зигзагами и заметая следы
Отмахиваясь спецгульфиком, замаскированным под карман.
Стучали уже в дверь, но мы не открыли.
Кто стучится в дверь моя?
Видишьдома нет никто.
Молодой хозяйка дома?
А зачем тебе его?
Похоже, я захмелел. Не опьянел, а захмелел, как бывало раньше, в юности. И было весело. Весело, а не смешно. Это разные вещи, близкие, но разные. Рассмеяться можно от похабного анекдота или от щекотки. А весельесостояние души, оно изнутри, от сердца. И водка здесь ни при чём. Пьяным я не был, ни в одном глазу.
Белый, давай-ка выпьем за за нашу единую, могучую, никем не по никем не победючую. Чтобы всякий, кто посягнёт или покусится
Давай, Костя. Стоя и до дна.
Захотелось продлить вернувшуюся свежесть чувств (не забыть про Фиделя и прочее). К тому же меня осенило стихом.
Белый, мы с тобой понимаем, ведь даже безоружный враг опасен. Мало ли что один патрон.
Да уж. Загнанный зверь ещё злее.
Однозначно. И мне в голову пришла мысль, в виде поэзии. Надо, чтобы народ, как раньше. Ну, замечал коричневые пуговки. И это самое, куда следует. Прочту, если хочешь.
Давай, давай. Правильно мыслишь, Шарапов. Раз дело важное, действовать надо превентивно.
О! О-о!
ПРЕВЕНТИВНО
Какое верное слово Ещё самородок, не хуже упреждения. Вот подфартило! Только не забыть: Фидель, Бойцовский клуб и, главное, превентивно. Чудное слово, звучное, реальное. Ну, Белый, ну титан. Всё, абзац профилактике.
Приятель мой ждал обещанного, и я продекламировал:
Враг хитёр и коварен, как лисица,
Обо всем подозрительном сообщай в милицию.
Ну как? Пятёрку хочу, даже с плюсом. Ну, не тяни же.
Он потёр лоб:
Вот что, Костя. Как поэзияэто гениально. Но эффективность Пока смежники передадут информацию к нам в контору, то-сёвремя потеряем. А враг, сам говоришь, хитёр и коварен. Уйдет, сволочь. Тут нужно оперативней, сразукуда положено. Чтобы вражина был обречён. И знал бы, гад: остался один патронзастрелись. По-македонски.
Логично. Ты меня вдохновляешь, как Анна Керн Пушкина. Слушай тогда:
Враг коварен и мерзок, как «бэ».
Обо всем подозрительном сообщай в ФСБ.
Разве я не гений? И где же аплодисменты?
Костя, не в обиду будь. Но Нет, нет и нет! Я знавал таких очаровательных «бэ», он закатил глаза. А ты ихв один ряд с врагами. Попахивает очернительством прекрасного пола.
Эх! А ведь и по рифме, и по смыслу мой шедевр не хуже штатных виршей советских времён, что висели на стенах режимных помещений. Кто постарше, помнит:
У врага звериная злобапоглядывай в оба.
Их-то сочиняли лучшие государственные умы, профессионалы. М-да. Обидно, понимаешь.
Зато какая попалась крупная дичь«превентивно». Скорее взять на карандаш! Туда, в санузел совмещенный.
Сейчас вернусь.
Стул опрокинулсяплевать. Вперёд, только вперёд. Выражаясь романтически, графиня с обезумевшим лицом бежит в сортир.
Превентивно! Теперь Фидель. Что там за мысли? А, вспомнил. Из уважения запишем полностью: Команданте Фидель Кастро Рус. И в скобочках (родной).
Кажется, что-то позабыл? Ах да, Бойцовский клуб.
Осталось какое-то свежее выражение во: поперёк желания.
Всё? Свободен, наконец!
Заглянул в зеркало, висевшее над раковиной Что-то всплывает А, да, Косма́. Владими́р Косма́автор игривой мелодии к «Высокому блондину».
Спустив из бачка воду, протёр полотенцем все краны и дверную ручку. Превентивно, да.
Эх, хорошо сидим. Ведь как часто бывает? Встретятся после долгой разлуки старые приятели, а говорить-то им не о чем. Оказывается, разошлись за годы их дорожки. А вот с Белым всё путём.
Вспомнилось прежнее наше развлечениетрамвайчик.
Перво-наперво мы скидывались на горькую, за два восемьдесят семь. Лишь Белый не платилза свою будущую добычу.
В трамвай мы садились в начале проспекта Ленина. Белый изображал поддатого паренька; поллитровка «случайно» выскальзывала из рук, а он как бы чудом её подхватывал. Через минуту-другую бутылка снова падала на пол, а Белый ногу подставитьтолько-только успевал.
Намеченная жертва, обычно немолодой дядька, начинала волноваться. Белому предлагалось: давай подержу, разобьёшь ведь. Всё, наживка заглочена. Вскоре Белый оказывался на подножке, мы удерживали открытую дверь. Тогдашние водители относились к такому терпимо ну, шкодничают пацаны, что с них взять.
Наш лох глаз не отрывал от сосуда с драгоценной жидкостью. Казалось бы, какая тебе разница, разобьётся или нет. Водка-то не твоя. Ан нет, был интерес. Белый обозначал его мудрёным термином: синдром приобщения. Психолог, блин.
Дальше начиналось главное. Стоящий на подножке Белый упускал бутылку, и та, в полном соответствии с законом Ньютона, летела к проносящейся внизу брусчатке. Но. Но в эту секунду случалось немыслимое. Белый, скользя рукой по поручню, резко, почти падая, приседал на одной ноге. Вторая лапа выстреливала вниз, вдогонку ускользающему в бездну небытия сосуду; пуляламолниеносно, как язык хамелеона. Раз-разБелый подводил ступню под донышко, хитрющая задняя конечность ускорялась вверх. Бутылка, кувыркаясь, взмывала в небо, Белый с ошеломительной небрежностью, не глядя, вынимал её за горлышко. Махом поднималсяраз-дваи опять неловкий парнишка. Сладчайшие секундылюбование мордой лица пациента. Взрослого дяхана, подло обманутого салагами. Душераздирающее зрелище.
Спустя миг от нашего гогота в трамвае чуть не лопались стекла.
Подобные затеи не всегда сводились к групповым издевательствам над одинокими мужичками. Как-то раз и взрослых оказалось четверо. И они были не случайные попутчики, а группа, хотя держались тоже не кучно. По всему виднокоманда с мощными локальными связями. И нити замыкались на неприметно одетом крепыше с короткой стрижкой.
Он стоял у окна, разминая крепкими пальцами папиросу-беломорину, и улыбался. Странная улыбка. Чувствовалось: закури он сейчас в полном трамвае, слова никто не скажет. Законное превосходство ощущалось и в ухмылке, и в хозяйской позе, и в том, как остальные трое оглядывались на него.
Едва заметно я кивнул Белому на кряжистого. Белый взглянул мельком; но мимоходом не получилось: взор его задержался. Тот безразлично смотрел на Белого. Необычные переглядки. Эти двое знакомы точно не были, но что-то общее их связывало. Лёгкой усмешкой дернулся уголок рта у стриженогои тот отвернулся к окну.
Белый кивнул, мол, продолжаем. И операция та прошла успешно: двое из четверых клюнули.
До сих пор удивляюсь, почему нам тогда не навешали да водку не отобрали? Похоже, у этих граждан имелись дела поважнее, чем проучить зарвавшихся фраерков. Или стриженый, глядя на Белого, вспомнил себя в юностии не дал «фас» корешам.
Возвращённый с того света сосуд оставался у своего спасителя: кесаревокесарю, а белоеБелому.
И что за потребность была такая? На время мы успокаивались, а потом снова тянуло на трамвайчик. Проходил месяц-другой, и прочие предложения («А не пошершеть ли нам ля фам?» или знаменитое «Из всех искусств для нас важнейшим является вино») единогласного одобрения не получали. Зато трамвайчик звал неудержимо. Откуда это жгучее желание покуражиться?
Как примитивно давалось в юности душевное веселье!
Идея! Спущусь-ка в гастроном, да прикуплю ещё пару бутылочек. Одну мы уговорим точно, уж больно хорошо сидится. А вторую возьму в руки: «А давай, Белый, прокатимся на трамвайчике?». И рассмеёмся, как раньше.
Вернулся в комнату. Стакан мой оказался заполнен на треть, Белый булькал «Гостиный двор» в свою тару.
Да не стесняйся, Александр Павлович! Записывай уже без конспирации.
Ослепляющая вспышка!
Испепеляет всё живое
Тлеющие развалины
Всё покатилось к чертям. Никаких посиделок-пошумелок, вопросов-ответов, шуточек-приколов. Пусть я навеселе, но это помню точно: визитной карточки я ему не давал. Собирался, но не успел. Не мог Белый знать моего отчества.
Значит, пока я тактично спускал воду из сливного бачка, тут шарили в моём пиджаке, документы разглядывали. Внаглую. Не зря я сомневалсяон уже не прежний Белый. Зомбированный слуга системывот он кто теперь. Гэбуха и есть гэбуха. Что там нёс голубчик, про вторую производную? Наверняка вербануть хотел, втянуть в делишки ихние. «Мы продвигаем один проект». Как же, проект. Знаем, знаем, как нынешние родине служат. Пистолет под мышку, сто грамм на грудьи по бабам. И стихи мои ему херовенькие.
Белый наполнил свой стакан почти доверху, остатки вылил в мой. Получилось поровну. Миллиметров десять до краёв, хоть линейкой проверяй. Профессионал. В штатском.
Ну что, на посошок? Костя, а ты можешь, как раньше? Как чай?
Мой сильнейший номер, он и это помнил.
Достав из холодильника чайную заварку, долил стакан доверху. Всплыли строки:
По несчастью или к счастью
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Пил я мелкими глотками, смакуя, с короткими перерывами. Со стороны казалось, что вовсе и не водку.
Нет, ребяты-демократы, только чай.
Да, возраст и длительное отсутствие практики сказывались. Но я выдержал испытание, растянув процесс минут на пять. Правда, глаза сочились слезами, а горло сжимали спазмы. Понятно, зачем Белому понадобился прикол с «чаем». Для психологии. Лучше всего запоминается последняя фраза. Штирлиц грёбаный.
Белый, приняв залпом, закусил остатками бутерброда. Янет. Чай не закусывают.
Молодец. Есть ещё порох в пороховницах.
Легко, водка так и просилась назад.
Хорошо посидели. Ладно, давай прощаться. Может, ещё свидимся? он набросил пиджак.
Может быть. Встретишь кого из пацановот меня привет.
Провожаю до дверей. Мы жмём друг другу руки. Его прощальный поклон.
* * *
По-хорошему бывымыть посуду и в душ, но сил хватило лишь завести будильник.
В беспокойном сне виделся мне Белый. Но не теперешний, а прежний, из золотых шестидесятых.
Встаём по одному, произносил он вкрадчиво. Идём тихо, не привлекая внимания. Через Москву пробиваемся на метро.
Понял. Так легче затеряться в толпе? отзывался я.