Скажи мне, Джек, что могло произойти такого, что ты позволил Тони бежать?
Я не позволял, я гнался за ним и пытался остановить! Когда ты узнаешь причину всего этого
Он и думать забыл про Самиру, а теперь, оглядываясь по сторонам, обнаружил, что она исчезла. Вернее, ушла. Джек надеялся, что Самира всё-таки ушла, а не исчезла в буквальном смысле.
Ты вчера торопился и забыл у меня свои носки, Грэйс вложила в его руку чёрный комок и с силой сжала пальцы.
Суета последнего часа сместила события прошлого вечера на дальний план, а теперь их отголосок до боли зазвенел в его ушах.
Я не торопился, ответил Джек, засунув носки в карман.
Ты перевернул торшер, жёстко напомнила Грэйс.
Просто я неловкий.
Грэйс смотрела на него снизу вверх с неожиданным и неуместным интересом. Она смотрела не так, как раньше, и эта неуловимая, заметная лишь ему перемена напугала Джека до смерти.
Странно немного, Грэйс закусила губу, я вроде бы и не ожидала ничего другого, но ты всё равно вывел меня из равновесия.
Она снова легко толкнула его в живот.
Прости меня? попросил Джек, поймав её руку.
Грэйс не без труда высвободила запястье и отошла.
Конечно.
Мы ведь можем и дальше быть друзьями?
Разумеется. Я буду и дальше по первому зову прибегать к тебе, чтобы погладить по голове. Давай отведём Тони назад.
Обратный путь показался Джеку бесконечным. Он почти не спал две ночи, и именно сейчас, в очевидно критический и неподходящий момент, усталость с яростью обрушилась на него. Безуспешно игнорируя тупую боль в висках, Джек то и дело украдкой посматривал на Грэйс. Это ведь та самая девушка, с которой он дружит почти двенадцать лет: милая и застенчивая, с голубыми глазами и смешными веснушками. Грэйс никогда не занималась украшением своей внешности, разве что пыталась прикрывать волосами торчащие уши на некоторых торжественных мероприятиях. Не слишком успешно, по правде говоря.
Это платье вчерашнее во всём виновато. И колени. Женские колени следовало бы признать оружием массового поражения. А теперь ещё и волосы эти. Длинные, волнистые. Невзрачно русые, но с золотистыми бликами, когда падают солнечные лучи. И развеваются.
Интересно, Самира теперь тоже исчезла навсегда? пробормотал Джек отрешённо.
Она вернётся, уверенно ответил Тони.
Глава 2Мир в мыльном пузыре
Я часто думаю: а что было бы, если Все истории о путешествиях во времени наглядно показывают, что в прошлом лучше ничего не менять. Но наверняка каждый человек хотя бы раз в жизни мечтал вернуться по шкале времени на пару делений назад и исправить некоторые ошибки.
Конечно, можно сделать только хуже. Даже не таквероятность того, что станет хуже, очень велика. И всё же гораздо проще фантазировать о путешествиях во времени, чем попытаться осознать настоящее и повлиять на сценарий будущего.
Вот я продолжаю бездействовать и всё думаю: что было бы, если бы
Дневник рассказчика
«Она вернётся». Эту фразу Тони часто повторял в последующие дни. Иногда это происходило неожиданно, например, во время уборки комнаты или на ужине в присутствии посторонних. Тони произносил эти слова, когда отправлялся на лекции к профессору Маршаллу, на которых Самира перестала появляться. И когда возвращался с них, погружённый в извилистые переплетения мира европейской литературы, разочарованный, но пока не потерявший надежду.
Появление Самиры всколыхнуло тяжёлый и давно улёгшийся пласт. Джек ещё не знал, какие события это может повлечь за собой, но втихаря радовался, что возникла новая тема для разговоров: универсальная и не касающаяся щекотливых происшествий.
Пока Джек красочно описывал приключение на мосту, Грэйс слушала спокойно, без разинутого рта. Она только назвала Самиру своеобразной.
Своеобразная? удивился Джек. После всего, что я рассказал, ты выбираешь именно такое определение?
Грэйс поставила музыку в новом плеере на паузу и даже вытащила из уха один беспроводной наушникдобрый знак.
Однажды она несколько часов сидела рядом со мной в библиотеке с третьим томом высшей математики, но так ни разу и не перелистнула страницу.
Может быть, она умеет читать сквозь страницы? предположил Джек.
Возможно, но я не думаю, что это удобно, ответила Грэйс.
Расслышав в её голосе шутливые нотки, Джек переспросил на всякий случай:
Ты ведь веришь в то, что я рассказал?
А ты верил в историю Тони все эти годы?
Джек никогда не размышлял над рассказом друга обстоятельнопросто позволил этой информации присутствовать в памяти. Он не считал Тони странным и искренне поддерживал его, умудряясь при этом сохранять нейтральную позицию. Джек надеялся, что всё когда-нибудь разрешится само собой и без сильного ущерба; возможно, время наконец пришло, только по поводу масштаба ущерба он пока сомневался.
Если честно, нет. Я был уверен, что всему существует логическое объяснение. Часть меня думает так до сих пор.
Джек помолчал несколько секунд и спросил несмело:
А ты?
Я всегда чувствовала, что никого логического объяснения нет, что с Тони случилось самое настоящее чудо, и что у этой истории обязательно будет продолжение, упрямо ответила Грэйс. Затем добавила с вызовом: Она вернётся.
***
Она вернулась неожиданно.
После ночного дежурства в больнице Джек мечтал добраться до своей маленькой квартиры, упасть на кровать и проспать до полудня. Его последним пациентом стал парень, который, не рассчитав силы, слишком много выпил на вечеринке и по пути домой расшиб себе голову о рекламный щит. Обошлось без сотрясения, зато пока Джек обрабатывал рану, пациент опорожнил содержимое желудка прямо на его халат. Горячая вода и литр жидкого мыла помогли избавиться от запаха, но настроения принимать гостей у Джека не было.
И всё же Самира стояла перед дверью его квартиры, рассматривая заковыристый узор из царапин и потёртостей, какие рано или поздно появляются вокруг любой замочной скважины.
Не советую пытаться проникнуть в моё скромное жилище, вряд ли ты найдёшь там что-нибудь ценное, громко произнёс Джек. Он надеялся напугать девушку, думал, что она выронит из рук сумку или хотя бы вздрогнет, но ничего подобного не произошло. Самира безучастно посмотрела на него и отошла в сторону, предоставляя Джеку возможность открыть дверь и пригласить её к себе.
Джек неспешно проделал ожидаемые от него действия: прошёл в единственную комнату, зажёг тусклый ночник и развалился на кровати. Желая продемонстрировать гостье, что не рад её визиту, он постарался скрыть усталость за вальяжностью позы.
Самира присела на краешек стула напротив и изящным движением откинула волосы за спину.
Как дела? спросила она учтиво.
Замечательно, ответил Джек. Он подумал было, что полагается предложить гостье какой-нибудь напиток или угощение, но в сложившихся обстоятельствах эта мысль показалась ему нелепой.
Несколько минут Самира придирчиво разглядывала убранство тесного помещения: недельный слой пыли, на столетарелки с засохшей каймой от супа, брошенные в угол грязные джинсы и кровать без покрывала.
И не смей меня осуждать, сказала она вдруг.
Джек рассмеялся.
Я не осуждаю, просто ты мне не нравишься, ответил он без прикрас.
Мне нет до этого дела, бросила Самира.
Джек ничего не знал о гостье, не сказал ей и тридцати слов за всё время поверхностного знакомства. Однако их общение походило на вялое выяснение отношений бывших любовников, расставание которых сопровождалось проклятиями и битьём посуды.
Догадавшись, что отдых ему сегодня уже не светит, Джек сел и придвинул стул вместе с Самирой к себе.
А мне нет дела до твоей важной персоны, сказал он насмешливо, но предупреждаю: вздумаешь снова неожиданно исчезнутья привяжу тебя к этому стулу. Ты будешь сидеть здесь, пока не поговоришь с Тони, не объяснишь ему все фокусы и не ответишь подробно на все его вопросы. И только после этогоесли мой друг останется доволеня отпущу тебя.
От Джека не укрылось, как губы Самиры дрогнули в мимолётной улыбке. Кончики её волос наэлектризовались и прицепились к его футболке.
Приятно верить, что именно ты контролируешь ситуацию? Пожалуйста, ответила Самира. Но не забывай, что это я сюда пришла. Потому что я так решила. Я могу передумать быстрее, чем ты успеешь сочинить очередную остроумную угрозу, и, поверь, ты не сможешь мне помешать.
Джек поверил. Плечи его поникли, а уставшие мышцы лица перестали поддерживать суровое выражение.
От тебя одни неприятности, заявил он.
А ты всегда ищешь других виноватых для своих проблем? Самира приподнялась на стуле и отодвинулась от кровати так, чтобы Джек больше не смог до неё дотянуться. Мне нужно поговорить с твоим другом.
Ты знаешь, где он живёт.
Его там нет.
Не может быть, сейчас ведь ночь. Ты хорошо стучала?
Я хорошо стучала, его там нет.
Джек одновременно разозлился и заволновался. Раздражал его пренебрежительный взгляд Самиры, кажется, единственный, на который она была способна. А волнение за друга не оставляло Джека последние несколько дней. Тони всегда относился к приверженцам режима, которые рано встают, добросовестно работают днём и, что самое главное, спят ночью в своей постели.
Без паники, сказал он сам себе, ничего не случилось. Человек может крепко спать, быть в гостях, сидеть в туалете, в конце концов! Я ему позвоню.
После пятнадцати нервирующих гудков Джек сбросил звонок и набрал другой номер.
Почему ты так волнуешься? спросила Самира.
Почему? Да ты хоть представляешь, что сделала с ним?
Девушка пожала плечами.
Второй телефонный звонок оказался более удачнымГрэйс ответила почти сразу. Она также без колебаний согласилась на сомнительное среди ночи предложение встретиться, чтобы поискать Тони. Местом встречи был назначен вход в восточное крыло университета. Здесь располагалась оранжерея с разнообразными растениями, о которых заботился факультет биологии, смотровая площадка на крыше, зал для концертов и театральных постановок, а также библиотека. Поэтому у Джека имелись ключи от некоторых дверей.
Путь до университета стал для него новым испытанием. Самира игнорировала вопросы, не разрешала рядом с собой курить и всё сетовала на позднее время и облака, скрывающие звёзды, на неровную поверхность земли, отсутствие Тони на месте и неопрятный вид Джека.
Словно это не она к нему пришла. Словно не с её появлением началась вся неразбериха.
К счастью, Грэйс уже скоро к ним присоединилась. Она наспех прошла церемонию знакомства с Самирой, состоявшую из рукопожатия и пары неуместных «как дела?» да «хорошо», и вот они втроём брели по тёмным коридорам спящего университета.
Джек снова отметил, что в его общении с Грэйс пропала привычная уверенность и непринуждённость. Он почему-то стал задумываться перед тем, как произнести самые обыденные фразы: побоялся спросить, успела ли Грэйс выспаться, понравился ли фильм, который она хотела посмотреть накануне, и почему её носки разного цвета. Независимые наблюдатели назвали бы такое поведение признаком влюблённости, а Джек затеял бы с ними горячий спор.
В обществе Самиры он также чувствовал себя неуютно, пусть и без всякой предыстории. Рядом с ней воздух вокруг как будто менял консистенцию: иногда превращался в тихо жужжащее облако из крошечных пчёлок, иногда был похож на розовую сладкую вату. Сейчас воздух загустел и стал тягучей резиновой субстанцией, которая затрудняла передвижение и тормозила стрелки часов. Не выдержав, Джек взял Самиру за локоть и тихо спросил:
С тобой всё в порядке?
Что? она вздрогнула.
Я спрашиваю, хорошо ли ты себя чувствуешь. От тебя исходят волны приближающейся панической атаки.
Прости.
Воздух вернулся в нормальное состояние. Невидимая сила внезапно исчезла, и Джек ненадолго перестал понимать, как далеко находится пол, и как правильно поставить ногу.
Что ты делаешь?
Я ничего не делаю, Самира вырвала руку и отвернулась.
Нехарактерные для ночного времени звуки послышались уже на лестнице, ведущей на второй этаж. Совсем тихиеони будто почудились и, рождённые фантазией, существовали лишь в голове. Звуки становились громче: соединившись в мелодию, они покинули пределы воображения и заполнили собой пространство.
Джек, Грэйс и Самира пробрались в концертный зал со стороны кулис. Преодолев полосу препятствий из коробок с реквизитом, вешалок и заготовок для декораций, они оказались на сцене рядом с источником яростных музыкальных раскатов.
В свете единственного тусклого прожектора Тони сидел за старым роялем и исполнял что-то из Рахманинова. Это была массивная, громоздкая музыкаГрэйс сравнила бы её с медведем, который пробудился после зимнего отдыха и тяжёлой поступью пробирался по лесной чаще в поисках еды.
Когда-то один психиатр порекомендовал родителям Тони занять его музыкой, шёпотом пояснил Джек, позже другой психиатр посоветовал ему изучать точные науки. Сегодня мы можем сделать сразу два вывода: во-первых, чему бы Тони ни обучался, у него это выходит гениально. Во-вторых, всегда стоит доверять психиатрам.
Последние слова Джек произнёс одними губами, потому что обычные повседневные звуки, включая собственный голос, вдруг исчезли. Остались только удары войлочных молоточков о струны. Почти не удивившись, Джек толкнул Самиру в бок, но та отмахнулась и сделала несколько шагов к пианисту. Джек попытался сказать ещё что-то, но у него не получилось. Безуспешно попробовал похрустеть пальцами, покашлял, попрыгал и сдался.
Часы перестали тикать, пол больше не скрипел; даже воздух из лёгких выходил совершенно бесшумно. А Тони и не заметил, что стал единственным источником звука, наверное, во всём мире. Растворившись в музыке, он продолжал играть. Однако в самый многослойный музыкальный момент, когда звуки стали обретать краски и трансформироваться в образы, Тони зацепил мизинцем фальшивую ноту и замер. Тогда Джек впервые в жизни услышал подлинную, ничем не нарушаемую тишину.
Тони вздохнул, о чём можно было догадаться только по его поднявшимся и вновь опустившимся плечам, потёр переносицу под дужкой очков и опустил крышку рояля.
Стука не последовало. Тони удивился и вновь поднял и опустил крышкуна этот раз результативнее. Вслед за характерным глухим ударом дерева о дерево вернулись и остальные звуки: тиканье часов, хлопанье крыльев ночной моли и урчание в желудке.
Сбросив с себя остатки музыкального оцепенения, Тони медленно развернулся на вращающемся стуле и уставился прямо на Самиру.
Ты вернулась, без выражения обозначил он очевидный факт. Наконец-то.
Девушка подошла к нему и положила на подставку для нот стеклянный шар.
Хотела отдать тебе это, сказала Самира.
И всё? спросил Тони.
Джек с Грэйс переглянулись.
Если бы это было всё, я не утруждалась бы
Было заметно, что Самира борется сама с собой. Она закрыла глазапостаралась, наверное, сначала сформулировать мысль в голове, чтобы доступно донести её до собеседника.
Тони терпеливо ждал, не двигаясь, на дыша, не переставая смотреть на неё.
Сначала я подумывала прислать тебе шар по почте, продолжила Самира. Так было бы проще, потому что мне совсем не нравится врываться в чью-то жизнь и переворачивать её с ног на голову. Потому что я не уверена, что имею на это право. Потому что последствия могут быть непредсказуемыми, печальными, ужасными
Я хочу, чтобы ты перевернула мою жизнь, перебил Тони. Он внезапно вспомнил о манерах и, резко вскочив, предложил Самире единственный на сцене стул.
Через два дня я возвращаюсь домой, Самира осталась стоять. Если правда хочешь, можешь отправиться со мной.
Хорошо, я согласен, быстро ответил Тони.
Где-то снаружи, за толстыми стенами здания, начался сильный ливень. Серые тучи весом в несколько сотен тысяч слонов прорвались, и тяжёлые капли застучали по земледаже в зале без окон было слышно.
Так, стоп, Джек поднял руку, в горле разрасталось что-то булькающе неприятное, куда это ты собрался?
Грэйс осторожно двумя руками взяла шар и поднесла его к лицу.
Здесь раньше всегда был лес, сказала она.
Боковым зрением Джек заметил внутри шара несколько горных вершин, на одной из которых возвышался замок. Он перестал понимать, что происходит с миром вокруг него и с людьми, которых он знал всю жизнь. Тем более Джек не мог взять в толк, какое значение сейчас имела картинка в дурацком шаре.