Не ожидал, но тем приятнее для меня встретить здравомыслящего человека. В Вашем возрасте, знаете ли, всякие увлечения возможны. Нас уже ждала открытая бричка, запряженная двойкой лошадей. По пути подсел еще один человек.
Викентий Иванович, наш нотариус. Поверенный в делах. отрекомендовали мне его.
За час мы проехали около десяти верст и очутились в деревне. Один из домов был больше остальных, но такого же типа, какой по всей срединной России.
Нас встречало человек десять. Все, как один, заголосили: «Вернулся батюшка кормилец». Цирк с конями.
В доме на грязных простынях лежал обросший старик. При виде меня глаза его заблестели.
Я знал, вытянул он руку в мою сторону, знал, что ты не утонул и не пропал, а уехал. Подойди же, чадо. Птицы не клюнули тебя?
Георгий Николаевич, вы узнаете своего сына? начал работу нотариус.
Я чувствую, что это он, подойди. Только птиц прогоните, они мешают.
Я подчинился. «Опустись» сдавлено прозвучало сзади.
Я встал на колени. На голову легла дрожащая рука.
Благословляю тебя. Прости, что оставляю дела расстроенными, но что имею, возьми.
Вынырнул нотариус с какой-то бумагой и дал старику в руку перо: «Внизу здесь».
Старик подписал.
Мы вышли на улицу.
Через полчаса он забудет про наш визит. А мы составим комиссию и дадим ход вашему ходатайству.
Какому?
Которое вы сейчас напишите.
Уже написали, возник рядом нотариус и протянул бумагу, можете не сомневаться, все по форме.
Я подписал.
Месяц уйдет на рассмотрение. Думаю, задержек не будет, господин Зарайский Андрей Георгиевич, полицмейстер улыбался, теперь прошу. К ужину поспеем. На следующий день я пришел попрощаться. Пациент наш чувствовал себя хорошо. Кушал бульоны с сухариком.
Мы уходим, Иннокентий Семенович, положил я руку ему на плечо, обязательно проведаю вас через месяц, если застану.
Почему уходим, а не уезжаем?
Потому что пешком. Да и не проедет там экипаж.
Тут тучи собрались на лице действительного советника, обрамленном пышными бакенбардами и усами. Казалось, молнии из глаз посыплются.
Этот вопрос я еще разъясню, сказал он с натугой.
Колокольчик звякнул, и появился Никифор.
Вот что голубчик, выбери из моих две лошадки да оседлай, багаж устрой, ну все, как полагается. А ко мне позови Екатерину Гавриловну.
Никифор исчез и почти сразу в дверях появилась супруга Иннокентия Семеновича.
В моем саквояже возьми и выдай десяточку на дорогу моему спасителю. И не вздумайте отказаться! зыркнул он на меня, и не мыслите, что Иннокентий Гурский жизнь свою не ценит и добра не помнит. То Вам только что на дорогу. Тьфу, какая мелочь. А устройством Вашим мы позже займемся. И отказа не принимаю. Вы поучаствовали в моей судьбе, не отвергайте же посильную помощь для Вашей.
Душевный Вы человек, Иннокентий Семенович. Раз Господь свел, так не нам, грешным, по сторонам расходиться. Сейчас же прощайте.
Я обнял могучие плечи высокого чиновника, получил поцелуй колючих усов, и вышел.
Через полчаса две лошади были оседланы, кожаные переметные сумы нагружены нашими вещами. Ко мне подошла жена пациента:
Прошу принять, как супруг распорядился, она протягивала мне кожаный кошель размером с женскую сумку на ремне.
Как-то много для десяти рублей
Десяточкой они десять тысяч ассигнациями зовут, когда в карты играют, так что все верно.
Спасибо, Екатерина Гавриловна, еще раз напомню о необходимости соблюдения всех предосторожностей. Никакого своеволия. Сергей Павлович проследит. За сим позвольте откланяться.
Во двор вышла Лиза и встала у крыльца.
Прощайте, Лиза, подошел я поцеловать протянутую ручку.
Надеюсь, следующий Ваш визит будет не столь сумбурным и по более приятным поводам. Прощайте, Андрей.
Домна вела за повод коня, навьюченного сумками. Походка ее осторожна. Напомнила мне, как мальчик с бутылкой масла уходил, из мультика про Масленицу. Полное ощущение, что побежит сейчас прямо за воротами. Я взял свою лошадку и вышел вслед за ней.
Направились мы в торговые ряды. День был не базарный, но в лавках мы докупили много всего, в том числе, тетка присмотрела платье и сарафан Алене, Я выбрал для нее сапожки на шнуровке и кучу простеньких украшений. На меня подошел только костюм вроде охотничьего, который здесь не покупал никто третий год. Хозяин так обрадовался, когда я решил его померить, что отдал за двадцать рублей. Костюм цвета хаки, из очень плотной и добротной ткани. Вмести с кепи. Здесь все вещи такие. Поэтому и передаются по наследству. Не Китай, прямо скажем. Хлопковые изделия называются бумажными, считаются дешевой покупкой, неосновательной. Но пару бумажных рубах под костюм я взял. И высокие неубиваемые ботинки рыжей воловьей кожи. Больше на меня вещей не было, а даже прикинуть фрак я морально не готов.
Домна докупила еще продуктов, я прихватил сластейхалву, леденцы и конфеты. И настоял, чтобы тетка купила себе одежды. Ничего она себе не нашла подходящего, но согласилась на платок и сарафан с льняной рубахой.
Мы отошли на пару километров от города. Коней еще кормить надо. Об этом мы и рассуждали. Пока будут пастись по луговинам и опушкам. Стреножим веревкой, чтоб не убежали, а потом можно продать, а оставлять, так надо конюшню делать и сена запасать с овсом.
Пока мы так рядили, из придорожных кустов вышли двое. Нож со мной. Дед его так и не забрал, сказал, что у него еще есть. Только висит он у меня за спиной, под рубашкой. А вот шеста нет. Упущение. Уж очень стремительно развиваются события. Анализ не поспевает.
Васятка! Не удивилась Домна, а я думаю, чего не подходишь? Никак в бегах?
Матушка Барвиха, ждем вас уж вторую неделю. А ты, значит, нас заприметила?
Известно дело. Вас только урядники и не видали, поди.
Приюти, матушка, в лесу, почитай живем. Оголодали и продрогли.
Так у хуторка нашего хозяин теперича. Его и спрашивайте, кивнула она на меня.
Тетя Домна, кто это? спрашиваю я настороженно.
Так сродственники Ефимовы. Ну и Аленкины. Да и мои тоже. Жильцы елизаровские. А не вы ли, сукины дети, мово зятя оприходовали?
Не мы, Христом Богом клянемся, упали они на колени, поклеп это, слыхали мы про то. Нет нам дела и хода по своим местам. Чай, не дурнее волков, у гнезда не охотимся. Нет вины на нас. Обчество послало просить слезно твоей милости. Барин, прости, коли что говорят про нас. Не погони, в Алене наша кровинушка.
Так это вас с места согнали?
Нас, кормилец, нас.
Много убили?
Деда Поликарпа саблей зашибли. Так он сам не стал уходить. Две старухи сгорели в избах. А остальные на острове в болоте спрятались. Туда казаки не сунулись.
Что скажешь, Андрей Георгиевич?
Родственников бросать нельзя. Присылайте старших. На болоте встретим, поговорим. А пока что купите еды, я протянул сотенную бумажку, беленькую.
Барин, век Бога молить за тебя будем и детям накажем.
Разбойники скрылись в кустах.
Так ты их хорошо знаешь? спросил я Домну.
Знаю, ответила та просто.
Безобразничать дома не будут?
Да ты что! Возмутилась она, насчет этого будь спокоен. А тебе спасибо. Все боялась, что накричишь да прогонишь. Они хоть и промышляют, да все души человеческие.
Я замолчал. Лошадки мерно вышагивали. Перед лесом мы их напоили в ручье. Домна в маленькой деревушке купила мешок овса, покормила «господских коней». Занялись вечерние цикады. Мы дошли до места прошлой ночевки уже в сумерках. Я развел костер на прежнем месте. Набрал веток и устроил лежку. Домна сняла с лошадей седла и груз, спутала ноги и пустила на траву.
Я смотрел в небо. Сон не шел. Что сделано, того не воротишь. Да и не надо. Но вот ощущение, что меня втягивают в чужую оперативную игру, уверенное. И не я веду в этой игре, а меня. Стала просматриваться общая картина.
Что это начальнику полиции за медицинской помощью самому бежать к неизвестно кому, да еще и уговаривать? Теперь то понятно, что у него все варианты беспроигрышные. Если бы братец погиб, то вот онтеррорист, повстанец, якобинец или как еще у них называется. Он и виноват во всем. Даже если и не тот самый, все равно комбинация будет в плюс. Уморил государственного мужа. А если тот? Приметы, хотя бы голоса, сообщили. Молодой, образованный, не местный. Сеть осведомителей меня вычислит быстро, если в лесу не сидеть. А поймалмолодец. Его враг в Мереславской губернии упустил, хоть и войсковую операцию затеял. А он вотсмог.
А если вылечит, еще лучше. Получается, сам лично лекаря-спасителя добыл, уговорил и все проконтролировал. Братец оценит. Раз Иннокентий Семенович взлетел, значит, соображает лучше. Связи у семьи одинаковые. Сейчас и брата потащит.
И отпускать меня просто так нельзя. Пригожусь еще раз. Поэтому устроил шоублагословение блудного сына. А я не отказался. И попался. Он знает, что я не его сын. А я согласился, значит, мне важна легализация, тем более, такая лакомаяво дворянство. С одной стороны, буду на контроле, с другойон дело доброе сделал, отплатил за спасение сполна и чем мог. Да еще каксторицей. Доктор наверняка по мне развернутую справку выдал. Но ведь хороший человек? Хороший. Считает, что правильно поступает. И мне на благо. Меня сочли полезным и тащат в свою круговую поруку.
Такое ничем не победить, не разрубить. Только революция смогла порвать. Чтобы создать уже свое такое же, в худшем варианте, из худших и других людей.
А как мне использовать ситуацию? Надо подумать. У него враги в Мереславле, которые его подставили. Это и будем использовать. Алена все глаза проглядела. Встречала каждый день за версту. И тут мы такие красавцы с лошадьми и грузом. Девушка моя сразу лошадку себе выбрала, оседлала и галопом до кустов. Вернулась, ноги в новых сапожках стремя упирают, пряменькая, сверху смотрит, как амазонка.
«Да хороша, хороша», любуюсь ей.
А ты, поди, там барыням глазки строил да ручки лобызал?
Глазки не строил, это мне строили. А что ручки целовал, так тут правила такие.
Она, как куница, скользнула с лошади и обняла меня.
Знаешь, как одной в лесу без тебя плохо. Хоть с лешим разговаривай. Рассказывай все, как есть.
Я рассказываю, а Домна дополняет, чтоб не стеснялся чего. И с ее дополнениями я такой герой получился, что хоть сказку складывай.
Потом дошел до места, когда меня на встречу с отцом возили. Тетке тоже обещал потом рассказать. А вот тут они обе задумались.
Нечисто дело, резюмировала знахарка.
Знамо, нечисто. Люди по пять тысяч кладут, чтоб из неволи откупиться. А тут тебе и десять тысяч и дворянство с поместьем. Такое даже купцам не дают, уж на что денег полон карман, сидит на скамейке Алена, ноги поджав под себя, колени руками охватив, так я теперь буду дворянкой? Госпожа Зарайская? Под таким именем в острог и определят. Да и ладно.
Мне самому не понятно, но я разберусь. Имение там маленькое, крестьян тридцать душ. Одна деревенька, да еще хуторок из двух домов. Стрельниково и Окатово. И долгов на тридцать тысяч.
Много, но это ничего, утешила Домна, если с умом, так быстро вернешь.
У тебя мысли есть?
Завтра с елизаровскими повстречаемся, там и посмотрим. Утром мы двинулись к болоту на встречу с родственниками разбойниками. Алена с нами. Причем на своей лошади и в обновках. Чтоб удобней ездить, надела порты, а подол сарафана узлом завязала. И платок повязала, как бондану. Прямо прекрасная разбойница.
Она уехала вперед проводить разведку. А мы идем пешком. К обеду добрались. Нас ждет целая делегация. Есть деды седобородые, но главныйкрепкий высокий мужик лет сорока. Рожа с тремя шрамами от брови до шеи. Борода русая, короткая. Самый разбойничий вид. А глаза уставшие и безнадежно смотрящие.
Ну здравствуй, барин, протянул он руку, вот как получилось то. Ловили тебя, а поймали нас.
Ты меня не виновать. Тебе Алена кем приходится?
Племянница. Троюродная.
А самого как звать.
Егором крестили.
Так чтож ты, Егор, ее выручить не сподобился?
Не успели бы. Вы рядом, а мы где? Но потом бы отомстили.
Глотку бы перегрыз, вскинулся парень моего возраста, плечистый, с соломенными волосами.
Это что за заступник?
Петьша. Брат ее троюродный, сынок мой. Дружили они с детства.
Молодец Петьша. А отомстить еще повод будет. Выкуп они мне не отдали, а полицию и казаков позвали. Должны теперь еще больше. Но это после.
Алена подошла, взяла за рукав Петю и увела в сторону. А я продолжил:
Я понимаю, что вы хотите. Но на каких условиях вы там будете. И я?
Так если ты на Алене женишься, то сродник нам будешь. Васютка говорил, что опасаешься, как бы не подвинули, безобразничать не начали. Это зря. У нас понимание родства свое. Без поруки нам никак.
Я ему скажу, вступила Домна, он не отсюда, хоть и по-русски говорит. А многих понятий и не слыхивал. Слушай, Андрей, это кто ближе к закону да силе может на него надеяться и своих позабыть. А нам так никак нельзя. Какой бы сродник, кровинка не был, его вперед тянешь. Если отступник да предатель, то такого гонят прочь на веки вечные.
Это получается вроде кавказских кланов? А чторазбоем живут, друг за дружку держаться крепко. Никакие силы не изменят этого. У меня тут рудимент русского рода, хоть и живущего Как? Независимо от государства? Типа чеченского тейпа. Будут силовым блоком.
Ты у них глава или старейшина. А я кто буду?
Барином и будешь. Только сродником. Без всяких крепостей. А мы тебе пособим, как своему. Если что надо.
Буду. Но только с условием, чтоб без моего ведома никаких действий. А в Костромской губернии и вовсе тишина. До особых указаний.
Нечто с нами на дело пойдешь? усмехнулся Егор.
Либо принимаешь, либо нет. Если вы сами по себе, то приют я вам дам на время, но потом не взыщи.
Раз уж Алена к тебе пошла, значит связаны и мы с тобой. Согласны под твое начало.
И много вас?
Не поворачиваясь, Егор свистнул. Из березняка выехали и показались люди. Я осмотрел новую родню. Десять боеспособных мужчин, включая самого Егора и Петьшу. Три деда с посохами и палками, но глядят сурово. Видно, что жизнь не сломила. Две бабушки, восемь женщин разного возраста. Две чуть старше Алены. И Двадцать один ребенок от грудничков, которых я насчитал четверо, до подростков. Причем, подростки вместе держались. Девчонки жались к ребятам, а те их ободряли: «Не пужайся. Если что, убегем». Петя у них вроде старшего. Все светловолосые,даже беловолосые, как беленый лен.
Теперь понятно, чего Егор грустный. С таким багажом много не навоюешь.
Дорогие родственники, громко сказал я, добро пожаловать к нам на хутор. Это временно. И хорошо, что летом ваше бегство случилось. Моя невеста с тещей займутся размещением.
А с мужчинами я устроил совещание. Первым делом выяснил, какое оружие имеется. Кроме топоров, кистеней, ножей и трех шашек, нашлись четыре фузеи и два пистолета. Пороху и пуль мало. Извели на охоту, а купить не смогли.
Потом я оставил только Егора, Петьшу и самого сурового деда Филата.
Есть люди надежные в Мереславле?
Как не быть. Всем жить надо.
Можешь собрать сведения, как деньги перевозятся? И куда?
Что их собирать? Известно. Почтовыми каретами. Только к ним конвой прилагается из казаков или улан. Человек по десять, самое малое. А и тридцать бывает, если много везут.
Пусть прилагается. Вы подумайте. Вечером обсудим.
Ишь, дела, поднял бровь суровый дед.
Дела будут, дедушка Филат. И сразу подумайте, где взять форму солдатскую и офицерскую. Тех полков, которые конвои отряжают. И другую, тех, которые в Москве стоят.
Это можно, ответил Егор, а в глазах уже чертики прыгают.
Петя, отбери ребят побойчей, да и девчонок тоже. Учить их будем.
Петьша очень важный, солидно кивнул и пошел к ребятам. Уже поздно вечером, когда устроились кое-каккто в избе или дворе, а кто и около костра, мы сели кружком с мужчинами обсудить дальнейшее житье-бытье.
Я так думаю, если ты собрался карету взять, начал Егор, то шуму будет на всю губернию. И ребят наших положат, хорошо если не всех. Если ты решишь, то как и обещались, подсобим. Но сам думай.
Никакого желания у меня нет родственников терять, я улыбаюсь, не стоит кровушка, а тем более жизнь наша, тех денег. Поэтому и прошу информацию.
Это что?
Сведения.
Будут. Только с одежей как? Деньги нужны, а мы поиздержались.
От всего имущества у беглецов остались только две лошади. Стадо деревенское все пошло солдатикам на прокорм, и лошади в трофеи. Деньги, наверняка, были, но когда брать неоткуда, тают быстро.
Это понято, я вытащил из-за пазухи ворох бумажек разного достоинства, здесь тысяча должна быть. Это на прокорм и добычу разведданных.