Опасно это, князь,качает головой Егор.Для детей в первую очередь опасно.
Да, но выбора нет,поворачиваюсь к зашторенным окнамоднотонная ткань не шевелится.Через час историк в любом случае детонирует взрывчатку.
* * *
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
У Перуна нет часовон сам решает сколько сейчас времени.
(Автор Ваня Озеровский)
Глава 11. Освобождение заложников
Мой сад!гремит император Михаил, обозревая дымящиеся остатки цветочных клумб.
Его тяжелый взгляд проносится мимо тяжелораненых гренадеров на носилках, которых обхаживают Целители. Лазарет разбили прямо на разгромленной площади, под открытым осенним небом, так как пострадавшим требовалась незамедлительная помощь.
Моя стража!император проходит мимо стонущего спецназовца с рассеченной рукойбеднягу просто перевязали и дали обезболивающего. Слишком много увечных, слишком мало Целителей.
Но Михаил больше не смотрит на раненых, его кулаки стиснуты, костяшки побелели от напряжения. Серые глаза горят так яростно, что отсвечивают бликами на брусчатке, расплавленной до состояния блестящего обсидиана.
Мои палаты,натужно выдыхает император. Государь застыл прямо перед обгоревшим черным остовом Грановитой палаты. В этом, некогда белом, доме Михаил венчался на царствование. И теперь значимое в жизни императора здание обуглено и изничтожено. Плохой знак.
Рядом стоят шеф жандармов Юсупов и молодой ротмистр Бирарди, возглавляющий Дворцовую полицию. Покаянно опустив головы, высокопоставленные офицеры молчаливо ждут заслуженного императорского гнева.
За мной,не глядя на полицаев, Михаил идет в Теремной дворец. Он старается не смотреть на обугленную, некогда красную, расписную стену фасада. Еще один шрам на лице самодержавия, что нанес сегодня Перун.
В императорском кабинете Владимир дожидается отца. После публичной угрозы Гоши цесаревич избегает встречаться с посторонними людьми и предпочел затаиться во дворце.
Михаил тяжело падает в высокое кожаное кресло за дубовым столом. Молчание повисает в воздухе, густое и липкое, как сгущенное молоко. Кажется, что сказать императору нечего. В отличие от Владимира.
Ты поступил очень опрометчиво и недальновидно, папа,пеняет цесаревич самодержцу, нисколько не стесняясь Юсупова с Бирарди. Даже более тогоне сдержавшись, Владимир в сердцах хлопает по подлокотнику кресла.Я же сразу сказал! Если Перун хотел бы убить меня, он это сделал бы еще в бункере. Теперь убедился своими глазами? Он чертовски силен. Зачем было его злить и позориться на весь мир тем, что российский император не в силах совладать с собственным солдатом?
Я пытался обезопасить тебя,морщится император, отвернувшись к расколотому жаром Перуновских молний окну.
Владимир сокрушенно качает головой.
А вместо этого подверг меня смертельной угрозе. Ты пошел на поводу у Гоши, папа. Ведь полоумный этого и добивалсячтобы мы попытались задержать Перуна, и в итоге я лишился его защиты. Стравливание союзников между собойочень верный ход в данном случае. Апплодирую братцу стоя,цесаревич горько усмехается.В своем сумасшествии он прилично развил интеллект. Видимо, правду говорят, что безумие рождает талант. В общем, без защиты Перуна мне придется изворачиваться, как уж. Благодарю за опеку.
Какую уникальную защиту мог предоставить мальчишка, пускай даже сильный, как сотня Рыкарей?не понимает Михаил.Гренадерские офицеры справятся не хуже. У нас для этого есть целый отряд «подвижной» охраны.
Отец,грустно смотрит Владимир на императора, подозревая, что тот и, правда, сильно сдал в последнее время. Стареет, наверное.Только Перун мог дать мне почти стопроцентную гарантию безопасности. Почему, ты думаешь, я не приезжал в Кремль без этого «мальчишки»?
Да что ты несешь, Вова?!рявкает император, вконец разозленный тоном сына, которого он, вообще-то, пытался защитить.Какая гарантия? О чем ты?
Его щиты, папа,вздыхает Владимир.Перун может накрывать ими других людей и держать их хоть круглые сутки. А так «пересмешникам» Гоши всего лишь остается дождаться, когда я устану удерживать доспех, и воткнуть мне вилку в ухо.
Вилку?Михаил уже ничего не понимает.
Вилку, перьевую ручку, спицу, секатор для веток «Зомби» скрываются среди наших поваров, секретарей, портных, садовников. Хотя, может, Максим и в гренадеры умудрился пропихнуть своих подопытных. Тогда сподручнее, конечно, из «Вереска» пулю в лоб пустить.
Плечи императора опускаются:
Возможно, я погорячился.
Нет, в последнее время ты действуешь в порыве чувств. Пытаешься всеми силами устроить так, чтобы Перун не убил Гошу. Сам этого не осознавая. Надо заметить, симпатия у вас с братом взаимная. Гоша ведь даже словом не обмолвился, чтобы отомстить тебе,Владимир вздыхает.Отец, твой младший сынчертов псих, предатель, вредитель и террорист. Пойми это наконец, и дай мне с Перуном его раздавить, а не придумывай отмазок, мешая нам.
Император молчит, насупившись. Юсупов с Бирарди, застывшие у стены, забыли даже как дышать. Впервые оба присутствуют на таком «семейном разговоре», когда в государя почти тычут пальцем и обвиняют в некомпетентности и предвзятости. Да, ругается не абы кто, а сам престолонаследник, второе лицо страны, но всё же этот факт за гранью разумения имперского подданого.
Хорошо, я не трону мальчишку Бесонова до поимки Гоши,соглашается наконец Михаил.
Владимир переводит взгляд на ротмистра Фрола Бирарди, а именно, на красные бинты вокруг его плеча, поверх темно-зеленого мундира.
Комендант, почему вы не излечились у Целителей?
Ваше Высочество, среди Дворцовой полиции полно тяжелораненых, которым нужна незамедлительная помощь,выпрямляется молодой красавец- ротмистр.Мое ранение легкое и подождет очереди.
Владимир встает с кресла и, восхищенно улыбаясь, подходит к офицеру:
Благородно, комендант. Вы действительно выдающийся офицер, как о вас отзывался генерал Юсупов. Нам повезло, что именно вы охраняете императорскую резиденцию.
Михаил недоуменно смотрит на сынамол, нашел время раздавать похвалы. Юсупов рядом пытается не отсвечивать, нутром чуя неладное. Бритые щеки ротмистра розовеют, в героические глаза словно вставили маленькие прожекторы.
Служу Отечеству!восторженно отвечает молодец.
Владимир по-дружески берет ротмистра за плечо:
А еще тем, что вы моего роста.
Что, простите
Вжжжжиух.
Ветряное копье насквозь пронзает лицо Фрола, и ротмистр, уже мертвым, бахается на пол, словно мешок картошки. Красивое лицо офицера превратилось в свежий продукт мясной лавки.
Спасибо за службу,равнодушно произносит Владимир и расстегивает на груди рубашку.
Лицо императора вытягивается. Испуганного Юсупова едва ноги держат. Наступившую тишину прерывает писклявое оповещение:
- Трнк. Вы давно не заходили в «Кексики». Стынет замешанное тесто для кексиков с шоколадной крошкой.
Простите. Забыл выйти из приложения,морщится цесаревич, суя руку в карман и выключая звук на мобильнике.
Юсупов впадает в мандраж, ему приходится опереться о шкаф, чтобы не упасть, а император, округлив глаза, орет:
Вова! Что это значит?!
Пытаюсь защитить себя всеми возможными способами,объясняет цесаревич. Он стягивает с ротмистра мундир гвардейского образца, с красными лацканами и золотыми нашивками.Найди лучше бинты в аптечке в своем столе, отец.
Михаил в шоке смотрит, как Владимир облачается в мундир ротмистра, затем надевает его брюки, расшитые золотыми галунами. Свою старую одежду цесаревич бросает на обезображенное лицо бедного Фрола.
Генерал Юсупов, будьте добрыоденьте Его Высочество престолонаследника Владимира,кивает цесаревич на труп коменданта.Отец, где бинты?
Ты сошел с ума,устало выдыхает Михаил, не двигаясь.Сын мой.
Пока Юсупов дрожащими руками надевает на труп одежду цесаревича, Владимир извлекает из стола аптечку и принимается обматывать лицо бинтами.
Вы обознались, Ваше Величество. Я всего лишь дворцовый ротмистр,усмехается под повязками наследник.Раненый в лицо и благородно уступивший Целителей умирающим бойцам. Так что объявляй кончину старшего сына, отец. Официально ты был прав. Перун попытался меня убить и преуспел,Владимир позволяет себе легкий смех.Монархи ведь никогда не ошибаются.
* * *
Я захожу в парадный вход школы. Холл и коридоры окрашены в яркие жизнерадостные тона, стены украшены декоративными орнаментами. Что называется, школа для детей. Красиво, бодро, разнообразно, только пусто и непривычно тихо.
Прежде, чем пойти сюда, созвонился с Софией. Хотел в сухом остатке узнать, как же она так хреново обеспечила безопасность моей семье. Княгиня со страху впала в ступор, но все же отмерла и сказала, что усилила охрану и следящие за Леной и родителями патрули. А также обеспечила поселок средствами обнаружения рыбоглазых. То есть, все уличные, скрытые, домовые и школьные камеры апгрейдили приложением по опознаванию, характерной для «зомби», стеклянности зрачков. Если бы «пересмешник» засветился на улице или на пороге школы, его бы сразу же стреножили. Посторонним тоже нет входа в поселок. Но Гоша и здесь вывернулся. Поймал на крючок местного школьного учителя.
Успеваю дойти до лестницы, как сверху раздается истошный вопль:
Кто здесь? Пошел живо отсюда! Иначе я взорву эту девочку!
Не кипишуй, я свой. Меня послали похитители твоей жены и дочери.
Что-о?!в ужасе завывает учитель истории Ситкин Виктор.С ними все хорошо?! Когда вы их выпустите?! Я же сделал всё, как сказано!
Сверху льются причитания. Я же неспеша поднимаюсь по ступенькам. Из-за перил показывается вспотевшее тощее лицо Виктора. Натягиваю спокойную улыбку. А на душе орава магнофелисов скребется. Делаю огромное усилие, чтобы не ускорить шаг. До момента взрыва осталось сорок минут. Успею.
Теперь вижу целиком учителя, и не только. Стоя у двери кабинете, Виктор крепко держит локтевым сгибом за шею заплаканную Лену. Слезы бегут по родному нежному лицу, от взгляда на которое мое сердце взрывается на остро-режущие. Едва успеваю удержать Когтирезаки почти вспыхнули, чуть не содеяв непоправимое.
Виктор Степанович,сестренка умоляет историка,зачем вы это делаете?! Вы же хороший!
Но Виктор смотрит только на меня, в другой руке крепко держит детонатор, от которого три провода тянутся к поясу шахида с железными цилиндрами. Проводов, как и описывал Егор, три: белый, черный, красный. Первые дваположительный и отрицательный, если любой перерезать, бомба сделается безвредной. Красный похож на цепь на размыкание, разрыв приведёт к самоуничтожению. Они переплелись, и не уверен, что смогу сжечь кислотой белый или черный провод с расстояния, не повредив красный. А красныйзначит, моментальная детонация.
Замечаю, что на запястье Виктора натянута розовая резинка для волос.
Где остальные дети?спрашиваю, и Лена только сейчас замечает меня. Ее ручки самопроизвольно тянутся в мою сторону, ротик распахивается, но я качаю головой, и сестренка, умничка, сдерживает порыв и, сжав плотно губки, только нечленораздельно мычит, подавляя в себе крик изо всех сил.
Виктор меня не узнает. Может, повезло, и я наяву не слишком похож на свои фотографии в газетах, а может, он на таком бешеном взводе, что и родную мать не признает.
Там,кивает историк на закрытую дверь позади и сразу же верещит:Вы привезли мою семью? Отпустили их? Как вас впустили сюда дружинники?
Последний вопрос он задает с подозрением.
Официально я один из дружинников, но меня послали сами знаете кто удостовериться, что вы соблюдаете условия,придумываю на ходу и замечаю телефон в кармане брюк у учителя.Не веришьзвякни похитителям.
Не могу! Глушилки!отчаянно говорит Виктор.
Знаю, что не можешь. Я сам сказал дружинникам заглушить сотовые сигналы. Просто сейчас удостоверился, что сработало.
Что ж, самая очевидная версия подтвердилась. Гоша взял в заложники семью историка, принудив его стать смертником, шантажируя жизнями родных.
Как мне быть?спрашивает Виктор.Ваш главный обещал позвонить мне и отменить подрыв, если князь Бесонов выполнит его условие!
Условиеэто, видимо, прикончить цесаревича.
Действуй по плану,стараюсь говорить холодно.
По плану?!вскрикивает историк.То есть умереть ровно в четыре?!
Так себе план, конечно.
Тебе же сказали, что иначе сделают с твоей семьей?тяну я время.
Только не трогайте их! Прошу!Виктор сглатывает ком в горле.Хорошо, я понял, я подорвусь в четыре. Вместе с этой девочкой.
После этих слов мы с Леной вздрагиваем. Она смотрит неотрывно на меня, ее губы дрожат. Но слезы больше не текут. Собралась. Верит в своего брата.
Я почти уверен, что Бригантина не защитит Лену. В поясе шахида должна быть не обычная взрывчатка, а с примесью зеленки из Осколков. Варианты, какие есть варианты? Хэдшот кислотой? Не выйдет. Виктор держит большой палец на пусковой кнопке. Одно судорожное движение, и взрывчатка сдетонирует. Единственный способ спасти Ленумгновенно перерезать белый провод. Но, чертов Эразин, как?! Он спутался с красным и черным!
Перестав видеть во мне угрозу, Виктор немного отпускает девочку, чуть отодвигаясь. Лена случайно касается ладонью спутанного комка проводов, и меня осеняет идея.
Бросаю быстрый взгляд на Виктора. Убеждаюсь, что за выражением моего лица следит только сестренка. Она неотрывно смотрит на меня, ждет, что сильный братик спасет ее. Прости, родная, в этот раз без тебя он не справится.
Я указываю глазами на провода. Лена хлопает мокрыми ресницами. Заметила мои телодвижения, это хорошо. Еще пару раз стреляю взглядом на разноцветный комок, и девочка неуверенно касается дрожащими пальцами проводов. Киваю. Давай, солнышко, распутай. Ты сможешь.
Что ж, раз ты понял свою задачу,показательно, по-злодейски ухмыляюсь.Мне здесь делать нечего. Удачно повеселиться.
Вы все чудовища,роняет слезы Виктор, крепко прижимая Лену к цилиндрам со взрывчаткой.Чем эта девочка провинилась? Она еще ребенок!
У меня чуть глаз не выпадет от такого поворота. Какой-то гребаный каламбур. Кто кого тут спасает?
Слежу за пальчиками Лены. Медленно-медленно они перебирают провода, разводя и распутывая их. Сама Лена безотрывно смотрит мне в глаза. Поддерживаю ее взглядом. Еще немного, малышка. Ты на верном пути. Когда все это закончится, обещаю сводить тебя в кафе, куплю много-много мороженого.
Дети вырастают,говорю, не следя за словамия целиком с сестренкой.Кто-то в скромных монашек, кто-то в нескромных монашек, кто-то в скромных немонашек, а кто-то вообще в блогеров-матершинников.
Это ты рассказываешь своей совести, чтобы спать спокойно?выплевывает историк, тряся детонатором над Лениной макушкой.
Ес! Распутала!
В ту же секунду, как провода расцепляются, шмаляю тонкой кислотной струей. Шшшш. Белый провод прожигается насквозь.
Что?!кричит Виктор, бешено вращая глазами.Что происходит?! Ты нападаешь?!
Ему окончательно срывает башку, и он нажимает кнопку на детонаторе. Щелк. Ничего не происходит, а я уже рядом, резким движением отдергиваю руку учителя с шеи сестренки, и отталкиваю Виктора так, что он спотыкается и падает. Ловлю его за шиворот и медленно опускаю задницей на пол. Бомба ведь никуда не делась.
Братик!Лена прыгает мне на шею, зарывается лицом в мою грудь и надрывно плачет.Почему ты так долго шел меня спасать?! Почему?!
Я глажу ее по светлым волосам, одновременно другой рукой пеленая упавшего учителя в кокон из Паутинки.
Прости своего брата,вздыхаю, уткнувшись носом в макушку девочки.Ондурак, медленный газ. Придурок последний. Я обещаюсь исправиться, но мне опять нужно идти, иначе семья Виктора Степановича пострадает. А сейчас быстро спускайся вниз, там добрые дяди дружинники. Они будут тебя охранять. Бегом, я сказал! Здесь всё еще бомба между прочим!
Приходится прикрикнуть. Осталось тридцать минут до четырех часов, когда историку велели подорваться. Если не произойдет «бума», Гоша убьет невинных женщину и ребенка.
Отправив вниз расстроенную Лену, подхожу к Виктору. Сдергиваю с его запястья резинку для волос.
Это резинка вашей дочери?
Глаза историка становятся пустыми. Сначала я пугаюсь, что он стал «зомбаком», но сразу понимаюэто лишь безысходный отчаявшийся взгляд.
Быстрее отвечай!встряхиваю учителя за плечо.
Теперь ее не спасти,говорит Виктор без интонации.Эти звери изнасилуют и убьют мою дочку, мой невинный цветочек. Я не подорвался, всё кончено.