-Кое-что удалось выяснить,- с важным видом ответил бывший музейный работник.- Языковой барьер все-таки существует.
-Они ведь на древнерусском говорят?- удивился Ратмир.
-Не совсем. Но почти все понимают, а я многое разбираю из их речи.
-Западные славяне,- догадался Хравн.
-Забудь эти термины,- посоветовал Михалка.- Если ты скажешь Лиске и Милене, что они - западные славяне, то это будет пустой звук. Все эти книжные научные конструкции тут неприменимы. Я тебе больше скажу. Славянин из Пскова едва ли ощущает свое духовное родство со славянином из Киева. Один кривич, другой полянин, третий вятич и так далее.
-Я в курсе,- кивнул Хравн.- Более того, поляне, кривичи и другие - это не племена, а союзы племен, каждый из которых делится на несколько племен, а те, в свою очередь, на роды.
-Так кто они?- спросил Ратмир.
-Поморяне.
-Поляки, что ли?- не понял Володя.
-Поморяне - одно из тех племен, которые впоследствии составят костяк Польши,- пояснил Михалка.- Так что если упрощать и осовременивать, то они полячки.
-И как они попали к Орму?
-Довольно традиционным путем. Были захвачены на побережье Балтийского моря, привезены в Бирку, там их купил Орм. Примечательно, что всех, кто в итоге оказался в том доме, затем должны были отправить дальше на Восток.
-Неудивительно!- заметил Ратмир.- Прибыль при продаже славянок арабам составляет до нескольких тысяч процентов.
-Прикрыть бы это дело...- высказался Володя.
-Рабовладение? Сломать привычный общественный уклад нам силенок не хватит. К тому же, положа руку на сердце, что-то здравое в нем есть. Не каждого человека можно сделать рабом, а многим, с другой стороны, совсем ни к чему свобода...
-Да нет, не рабовладение. Было бы неплохо остановить продажу славян на Восток. За державу обидно...
-Звучит отлично,- вздохнул Ратмир.- Но ты помнишь, что будет дальше в исторической перспективе? Сейчас рабами становятся в ходе боевых действий или грабительских набегов, а через двести лет начнут обращать соплеменников в рабство за долги, зачастую используя грязные методы.
-Помню,- согласился Володя.- Но если удастся засесть на этом торговом пути, то можно занять принципиальную позицию и обрубить этот транзит.
-Нам самим тогда что-нибудь обрубят,- хмыкнул Михалка.- Вы даже не представляете, какие деньги тут крутятся. Купцы могут скинуться и организовать карательную экспедицию на тех, кто мешает им наживаться.
-Рано об этом говорить,- отрезал Ратмир.- Выживем и закрепимся, тогда и будем думать, как быть с торговлей славянами.
-А что с другими народами?- поинтересовался Михалка.
-Ты собрался невольниками барыжить?- удивился Хравн.
-Не то, что бы собрался, но нужно прикинуть все варианты...
-Запомни, Михалка,- взгляд Ратмира потяжелел,- есть две вещи, про которые тебе лучше не думать. Первая - это торговля славянами. А вторая - производство самогона и спаивание наших предков. Иначе мы тебя сами на голову укоротим.
-Я и не планировал,- начал оправдываться тот.- А насчет спаивания, так тут и без нас справятся. Веселие на Руси есть пити...
Ратмир поднялся с бревна.
-Закономерности исторического процесса не изменить,- бросил он через плечо.- Но это не значит, что мы должны попустительствовать, или тем более, принимать участие в том, что для нас неприемлемо.
-Да я не спорю,- примирительно буркнул Михалка.- Так что Лиске и Милене сказать? Мы их освобождаем?
-И куда они денутся со своей свободой?- спросил Хравн.- Пешком домой пойдут? Или до первой деревни, где снова угодят в рабство? Человек без принадлежности к роду или коллективу здесь не выживет.
-Так и есть,- поддержал его Володя.- Как бы цинично это не звучало, но самый лучший для них вариант - это выйти за кого-то из нас замуж и обрести родню и защиту.
-А если желающих не найдется?
-В любом случае, пока они будут при нас,- решил Ратмир.- Патриархальное рабство - это не колодки и цепи античности. Раб в наше время что-то вроде ребенка или неполноценного члена семьи. Кто знает, будем ли мы сами живы через неделю, так есть ли смысл рассуждать о будущем? Скажи им, чтобы слушались Сигрид, а там поглядим.
-И чтобы от Ратияра держались подальше!- улыбнулся Хравн.
***
Сказать, что Орм Рыжий был в бешенстве - значило ничего не сказать. Сначала выяснилось, что этот недоделанный трахатель коз Горыня, вместо того, чтобы спокойно вернуться с захваченными в Велеше девками, возомнил себя викингом и решил напасть на купеческую стоянку. Как и следовало ожидать, в результате он не только сам отправился на корм рыбам или на невольничий торг, но и прихватил с собой четверых подручных! Додумался хоть девок перед тем отправить в Ладогу, да что толку - недолго они в ней пробыли...
Выживший в той стычке изгой клялся, что лагерь выглядел совершенно беззащитным, но когда до палаток оставалось рукой подать, на ватажников налетела неизвестно откуда взявшаяся гурьба прекрасно вооруженных воинов. Более того, все они были в шлемах, что являлось совсем уж небылицей. В самом деле, откуда у купцов такие силы - во всем войске Хакона не наберется трех шлемов...
Люди Карла? Но что им делать около Ладоги? Войны сейчас нет, а посольство должно было продолжить свой путь, а не проваливаться сквозь землю...
Случайные викинги? Откуда они тут взялись и если замышляли худое, то почему расположились так близко к городу, рискуя быть обнаруженными? Разумнее было ночевать в каком-нибудь перелеске, а не останавливаться прямо на берегу Волхова...
Шайка изгоев или беглых рабов тоже отпадает - эти в лучшем случае вооружены дрекольем.
Неоткуда, ну решительно неоткуда было взяться в окрестностях Ладоги такому отряду.
Двое финнов, посланные в тот же день с наказом все внимательно осмотреть обнаружили около места стоянки странные следы колес, как будто от лагеря к соседнему распадку провезли несколько возов и затем, подтащив к воде, утопили. Изгой, впрочем, никаких возов у палаток не видел. Может, погрузили что-то на корабли, а следы навели для отвода глаз?
В тот же вечер, когда во время пира, последовавшего за советом, у входа в большой дом возникла какая-то суматоха и по залу полетели неясные слухи, Орм с удивлением услышал в обрывках фраз свое имя и удивился - с чего бы? Выяснилось быстро - на его дом напали. Хакон немедленно послал туда десяток воинов, но воевать было уже не с кем. Четыре ватажника лежали в лужах собственной крови, а из десяти подготовленных для отправки в Булгар девок отсутствовала половина. Оставшиеся, трясясь в ужасе перед лицом разъяренного хозяина, твердили одно - двое финнов, дождавшись, когда Орм отправится на совет, повели в клеть пойманную славянку. Большой беды в таком развлечении купец не видел - рабыня не была нетронутой, и от пары совокуплений цена не должна была уменьшиться. Через некоторое время в дверь постучали, охранявшие дом ватажники решили, что пришел их черед и вышли во двор, где и были зарезаны. Потом в дом ворвались трое воинов с мечами и копьями, о чем-то переговорили с пойманными накануне славянками и увели их вместе с двумя купленными в Бирке девками. Прикончив напоследок в клети обоих сластолюбцев и украв пятую рабыню. Благо, что последний финн перед смертью успел заорать, всполошив окрестности и помешав грабителям тщательно обшарить закрома. Орм и без того недосчитался сундука с серебром, что в совокупности с потерей пяти рабынь и всей ватаги привело его в неслыханную ярость.
Первое подозрение пало на велешан. Недаром же нападавшие искали дочку старейшины, а потом забрали с собой и третью селянку. Но поостыв, Орм задумался. Рабыни хорошо разглядели убийц, описания совпадали: рослые мужи без бород, у одного усы по дружинной моде. Пахари, скотоводы и ремесленники в окрестных деревнях более всего гордились честной бородой и под страхом смерти не стали бы её сбривать. Да и откуда велешанам знать, кто похититель и куда увезли пленниц?
Похоже, ватага Горыни и в самом деле напоролась на сильный купеческий отряд и полегла. Кто-то попал в плен и указал на Орма как на хевдинга (31). Купцы, судя по всему, понесли в бою потери и решили отомстить, для чего и напали ночью на дом Орма. Почему они забрали с собой только славянок, Орм не знал, но это было не так важно. Главное, что ничего нельзя было поделать: где искать неуловимого врага? Хакон, когда к нему обратились с предостережением о рыщущем в окрестностях отряде, только посмеялся. У торговли людьми, сказал он, кроме прибыли есть и другая сторона. Всегда может случиться, что чья-то родня захочет узнать, крепко ли сидит у тебя голова на плечах, так что не стоит и жаловаться. А если Орм желает справедливости, пусть найдет нападавших и приведет их на суд. Про подозрение на велешан пришлось промолчать. Не признаешься же, что промышлял похищением людей из подчиненных Хакону деревень...
Если Желана, Бажена и Рада так и канут без следа, значит, велешане тут не причем. А вот если объявятся в родной деревне, то выходит, селяне стакнулись с ночными убийцами и должны будут за это заплатить. До ноябрьского полюдья ничего не прояснится, некому теперь крутиться и вынюхивать. К тому же, на носу поход на Дубовик, а затем и на финнов. Вот где пригодились бы цепкие руки - хватать и вязать живой товар. Но вместо этого нужно думать, где взять новых людей для охраны оставшихся рабынь...
Хоть и сжимал кулаки в бешенстве Орм купец, но все же проскальзывала порой мысль, что не иначе как сама судьба уберегла его от худой доли в ту ночь. В конце концов, до приезда важного булгарского покупателя есть еще время. Месяц, а то и полтора. За этот срок предприимчивый человек может многое успеть. Набрать новую ватагу, заполучить новых рабынь, наполнить сундуки серебром. Но только при условии, что ты жив. Что толку от трупа?
***
Представившийся шанс отоспаться, а затем и сытно поужинать благотворно сказался на всех обитателях Любши. Общее настроение к вечеру заметно улучшилось. Чем больше времени проходило с момента провала в прошлое, тем понятнее становилось, что надо как-то жить дальше, приспосабливаясь к новым условиям и правилам. Времени на раскачку никто не даст. Либо удастся оседлать удачу, либо проигравших расклюют вороны.
Когда стемнело, настала пора отвести в Велешу освобожденных пленниц. Благодаря наличию четырех лодок, переправа через Волхов заняла совсем немного времени и вскоре Желана, Бажена и Рада оказались там, куда еще прошлой ночью не чаяли вернуться - в родном селе. Это обстоятельство значительно облегчило ход последовавших в доме старейшины переговоров, в ходе которых тот согласился выделить трех парней на лодках и двух пеших носильщиков, в том числе, своего сына Другака. Некоторые разногласия вызвала лишь дальнейшая судьба Куса. Точнее, вопрос, кто должен утопить его в реке - местные или русы. Годун Жданович благоразумно хотел свалить эту обязанность на пришлых. Иначе, если об этом станет известно, на Велешу повесят виру, выплачивать которую придется всем селом. Ратмир предлагал совместные действия. Ситуация разрешилась сама собой, когда прознавшие об обстоятельствах заключения дочери в Ладоге родичи Рады явились шумной толпой и потребовали отдать Куса им. Такой вариант устроил всех, незадачливого кривича уволокли в темноту и больше его никто никогда не видел. Оставалось обсудить последний момент.
-Скажи-ка, Годун Жданович,- прищурившись, спросил Ратмир,- что дальше с дочкой и подружками её делать думаете?
-Как что?- удивился старейшина.- Просватаем их и вся недолга.
-На месте Орма я бы явился сюда в полюдье - поглядеть, не замешаны ли вы в этом деле? Увидев их здесь, он быстро смекнет, что к чему...
Годун Жданович почесал в затылке.
-Оно, пожалуй, что так,- признал он.- Попрятать их придется.
-А не любят у вас люди Хакона по клетям пошарить?- поинтересовался Ратмир.
-Всякое может быть,- нахмурился старейшина.- А ты, муж нарочитый, как будто что предложить желаешь?
-Пока не с руки,- ответил Ратмир.- Мы ведь сами не знаем, будем живы через месяц, или в землю ляжем. Но ты не торопись до листопада замуж девиц отдавать. Коли нам удача улыбнется, могут сыскаться женихи и получше, чем соседские парни.
Годун Жданович задумался. Породниться с русами - палка о двух концах. На одном из них власть, сила и слава, а на другом смерть и вдовство. Мало кто из воинов умирает на смертном одре, окруженным домочадцами. Впрочем, обещаний никто не требует и сватов не засылает - просят лишь немного погодить...
-Подожду,- согласился он.- Но Желану неволить не стану!
-Того и не прошу,- усмехнулся рус.- Она сама тебе расскажет, сколько у нас видных женихов. Может уже и глянулся кто, дело-то молодое.
-Куда завтра приплыть?- перевел разговор со скользкой темы старейшина.
-Путь ждут в лодках у села,- ответил Ратмир.- Я пришлю проводника.
-Не доверяешь мне?- насупился Годун Жданович.
-Не гневайся,- примирительно улыбнулся Ратмир.- Я сейчас никому не верю. Не за себя одного отвечать приходится. Тебе ли не понять?
-Будь по сему,- провозгласил старейшина.- Случится кому из вас мимо ехать или плыть, знайте - мой дом - ваш дом.
-Договорились,- кивнул Ратмир.- Может и нам доведется тебя в гости позвать...
-На все воля богов,- развел руками Годун Жданович.
***
Ласковое солнце, осветившее Любшу следующим утром, застало отряд уже в пути. Еще задолго до рассвета столкнул лодку в воду и отправился за селянами Карел, а Хравн и Ярополк прошлись по лагерю, будя всех спящих. Пожитки были подготовлены к переходу с вечера, так что хмурые и сонные ладожане собрались коротать оставшееся до рассвета время у небольшого костерка. Накануне Сигрид еще раз поменяла Ратияру повязку. Рана по его словам практически не беспокоила, но предстоящее путешествие могло оказаться тяжелым испытанием.
Бобер и Язвук перетащили предназначенные для перевозки по Волхову палатки, тент и бензобаки поближе к реке, и оставили их под присмотром дежурившего там Володи. Он же был назначен казначеем, после чего его заплечный короб потяжелел на четыре килограмма. Туда же отправились серебряные украшения, пожертвованные Михалкой в общественную собственность.
Годун Жданович сдержал слово, и за час-полтора перед восходом солнца Карел вернулся с пятью сельскими парнями на трех лодках. Груз немедленно перекочевал в суденышки, и гребцам наказали, держась дальнего берега осторожно миновать Ладогу, и не останавливаясь плыть к Дубовику.
Второго сына старейшины и его друга Хвата отвели в Любшу и накормили, приведя в немалое изумление как самим фактом обитания отряда в заброшенном городище, так и богатством вооружения и военным распорядком.
Как только над верхушками деревьев забрезжил рассвет, Ратмир скомандовал выступление. За завтраком Другак рассказал, что на этом берегу лежит только одно село, населенное чудью. Люди там темные, себе на уме, живут охотой и рыбной ловлей и через одного кудесники, так что соваться к ним не стоит. Раз уж не удастся проплыть мимо, лучше обойти стороной.
Идти, как и предполагали на совете, пришлось через густой лес, поэтому двигались медленно. Показавшиеся вскоре солнечные лучи дали возможность, держа светило по левую руку, уверенно срезать большую излучину, которую делал в этом месте Волхов. Радовало, что местность была возвышенной, и болот, способных резко снизить темп движения не попадалось. Время от времени путь пересекали ведущие к реке звериные тропы, а затем головной дозор натолкнулся на разрытый муравейник, причем виновник этого набега оставил хорошо пропечатавшиеся следы лап. Поставив рядом свою ногу и оценив масштабы проблемы, даже разговорчивый Язвук на время замолк и принялся настороженно озираться по сторонам.
Шли в привычном порядке, как много раз хаживали в клубные походы по Карельскому перешейку. Спереди двое, у одного шлем на поясе, у второго на голове. Первый слушает: в лесу слух даже важнее, чем зрение, второй готов по сигналу прикрыть товарища и поднять тревогу. Через сто метров тянется основная часть отряда, несут за спинами короба и щиты. Случись что, быстро сбросят их, оденут шлемы, схватят мечи да топоры и вступят в бой, прикрывая женщин. Чуть поодаль идет тыловой дозор. Хорошо бы еще по человеку с боков поставить, но уж больно мало воинов, надо ведь и за заложниками на всякий случай приглядывать...
Первый переход Ратияр держался молодцом. Прихрамывал, опираясь на палку, но не жаловался. Но когда Ратмир, найдя подходящую полянку, объявил привал, и люди полезли в короба за копченым мясом и сыром, Сигрид обратила внимание на левую штанину раненого, где проступила кровь. Руководитель клуба немедленно высказал вслух все, что он думает о бойцах, которые корчат из себя героев вместо того, чтобы обратиться за помощью, а также пообещал в случае повторения подобного переименовать Ратияра в Дуряту и подвергнуть телесным наказаниям. Бобру был отдан приказ идти рядом и смотреть за товарищем, и если тот начнет отставать, тормозить отряд и готовить волокуши.
Благодаря спрямлению пути чудская деревенька осталась далеко справа, и после второго перехода ладожане вновь вышли к Волхову, пройдя почти половину расстояния до Дубовика. Другак поведал, что за ближайшим поворотом начинается прямой участок реки, тянущийся до самих порогов. День тем временем уже перевалил за середину, и Ратмир решил второй раз остановиться для отдыха и перекуса. Тем более что порывы ветра, гулявшие по Волхову, сдували вездесущих комаров, надоевших хуже горькой редьки.