Подойдя к школе, Максим удивилсяплощадка около здания пустовала, и необыкновенная тишь царила на ней. Он судорожно достал телефон из кармана, посмотрел на экран и тут же помчался внутрь школы. Из-за этого мистического удара в плечо он позабыл о времени и теперь опаздывал. Внутри школы давно раздался звонок, и все дети уже должны были быть в классах.
Макс бежал по коридору школы и уже не думал о прошлой боли: «Лишь бы успеть забежать в класс раньше учителя», но это было маловероятно. Мальчик бежал, преодолевая длинные и уже пустые коридоры школы. Подбежав к двери кабинета, он вдруг остановился. Сердце колотилось от внезапно остановленного бега, а дыхание было учащенным. Учитель мог быть уже внутри, и вбегать в кабинет было как-то некрасиво. К тому же надо было придумать оправдание, причину опоздания. Над головой паренька красовалась гордая и суровая табличка «32 кабинет. Физика». Учитель физики не был суровым человеком, но держал своих учеников в строгости. Опоздания он считал неподобающими, особенно для одиннадцатиклассников.
Глубоко выдохнув, постаравшись приостановить учащенное дыхание, мальчик постучал в дверь и вошел в класс:
Здравствуйте, извините за опоздание, тихо и смиренно произнес Максим.
Проходи давай, нет времени слушать, как на тебя упало дерево или напала стая диких кошек, пробубнил с насмешкой физик, не отводя взгляда от доски, записывая мелом тему урока.
Максим с виноватым видом направился к своей парте. Он ожидал каких-то укоризненных взглядов и насмешек со стороны одноклассников, но ничего подобного не происходилоони спокойно сидели за партами и делали записи в тетрадях.
Урок шел спокойно, и даже немного нудно. Ученикам наскучили однотипные задачи, формулы и не совсем понятные слова о физических процессах. После тяжелого учебного года, да и за все эти одиннадцать лет учебы всем порядком надоел один и тот же процесс каждый день, а особенно когда совсем скоро экзамены, из-за которых каждому из выпускников приходилось много готовиться и сильно переживать за результат изо дня в день. Внутри кабинета было тихо и спокойно, но кто-то умудрялся перешептываться. Физик своей монотонной речью все больше усыплял учеников.
Не слушая учителя, Максим думал: «Что же случилось этим утром?». Это событие не являлось каким-то особенным или сверхъестественным, но все же было ненормальным, и поэтому слегка тревожило юношу. Он сдвинул рукав футболки под расстегнутой кофтой и посмотрел на «раненое» плечо. Ничего. Даже покраснения нет. Все было неизменно на коже мальчика. Но боль по-прежнему немного зудила и жгла изнутри. Максим недоуменно огляделся, словно пытаясь спросить у других: «Что это такое?». Но не задумывался о том, что никто не знает о произошедшем.
Глядя на хмурых, уткнувшихся в тетрадь одноклассников, он заметил одно озадаченное личико, которое глядело прямо на него. Сидя за передней партой, Лиза обернулась к нему, но заметив его неспокойные глаза, смутилась и перебросила взгляд на пол, а затем повернулась вперед.
Желания погрузиться в тему урока не было никакого. Максим положил голову на ладонь, опершись локтем, и смотрел в окно. Мысли о пустом текли также размеренно в его голове, как облака в небе, которые становились все гуще, с каждой секундой больше закрывая солнце.
Максим? внезапно громко послышался голос учителя, и мальчик обернулся. Повтори закон радиоактивного распада.
Парень сконфузился. Он не уловил ни слова за весь урок, и этот вопрос застал его врасплох.
Я я не знаю, неуверенно произнес Макс.
Вот только что говорили об этом. Как ты можешь не знать?
Ну
Это потому что ты не слышишь меня! сурово прервал учитель, акцентируя внимание тяжелым тычком указательного пальца в учительский стол. Нечего в облаках витатьты сидишь на уроке! Других мыслей не должно быть!
А может проблемы личные? не сдержался молодой человек и сурово ответил учителю сквозь зубы.
А вот личные проблемы нужно обсуждать с мамочкой и папочкой, язвительно ответил физик и состроил кислую физиономию, от которой на душе у парня что-то щелкнуло. Меня не волнует, что у вас там какие-то проблемы.
Слова учителя звучали так грубо и издевательски, что даже одноклассники Максима смутились и мысленно осудили физика. Кто-то тихонько охнул, кто-то обернулся в сторону паренька, ожидая его реакции.
Парень не мог себя сдерживатьпрозвучавшие слова очень оскорбили его. Словно учитель знал об его семейных проблемах и сейчас прямо и открыто выразил свое равнодушие. Максим затрясся, побагровел и захотел буквально броситься на учителя и влепить хорошую пощечину, но из приличия сдержал себя. Он хотел что-нибудь гадкое ответить в свою защиту, но не мог корректно сформулировать слова. От бессилия и безысходности он просто сел за парту, крепко сжимая кулаки, да так, что ногти впивались в кожу. Кровь внутри бурлила, лицо напряглось. Челюсть и виски сжало, словно в тисках. Мальчик пытался успокоиться.
Денис, друг Максима, сидевший с ним за одной партой, оценив состояние друга, попытался поговорить с ним:
Не обращай внимания, шепнул Денис, он ведь понятия не имеет о твоей жизни.
Максим, задумавшись над словами друга, начал успокаиваться; красное, разгоряченное лицо начало остывать. И только потом начали приходить хорошие и меткие слова, которые могли бы поставить на место учителя.
Всё оставшееся время урока Максим специально не сводил глаз с учителя, испепеляя взглядом. Сам учитель иногда бросал на него строгие взгляды. Эта безмолвная война длилась еще долгие (как показалось Максиму) двадцать минут.
Глава 2
Ты серьезно переживаешь из-за этого? равнодушно спросил Денис. Его беспокойные руки как всегда что-то теребили. На сей раз это была змейка-головоломка. Должен же знать что такое «учитель». Постоянные нервы, работа. Ты у него не первый и не последний, отрешенно говорил мальчик, глядя на работу пальцев. Тусклый свет старых люминесцентных ламп поблескивал на линзах его очков обрамленных в толстую черную пластмассу.
В его руках появилась угловатая кобра.
Пс-с-с, по-змеиному прошипел Денис и приставил игрушку к лицу Максима. В нем частенько проявлялось подобное ребячество, но за рамки оно не выходило.
Хватит, поморщился угрюмый парень и отвел игрушку прочь от лица. Это глупо. Ясное дело нервы, но меру-то знать надо. Как бы за живое человека задевает.
Дело твое, но уже через месяц вы будете обниматься на Выпускном. Эти люди, к счастью, быстро все подобное забывают.
Нет. Это вряд ли. Тебе легко говорить о том, что тебя не касалось. Все. Прошу, больше не задевай эту тему. Уже и так ужасно мерзко на душе от всего
Денис все понял и развернулся к парте.
Слушай, немного виноватым голосом перевел тему Максим. С тобой случалось такое, что внезапно становилось больно в каком-то месте, а на деле там ничего нетни ран, ни синяка. Если даже не обо что не ударялся.
Ну-у. Я не знаю. Не припомню такого. Только бывает, резко что-нибудь зачешется, заколет. Я такой «Оп!», а там ничего нет. Думал, что комар.
Ха-ха. Ну да, да. И такое бывало.
Болит что-то? поинтересовался Денис.
А? Нет, нет. Просто странная штука утром произошла. Раздался звонок. Ну, пускай.
Начался урок.
Отвлечение другой темой разговора не дало положительно результата. К сердцу мальчика снова подперла тоска, и мерзко-болезненное бессилие проникло в мышцы.
Минуту за минутой Максим сдерживал себя. В конце концов, к середине урока он упал на парту, подложив руки под голову. Хорошо, что учитель не делал по этому поводу замечания, так как понимал, что ученик все равно его слушает.
Веки вверх, веки вниз. Вверх-вниз, вверх-вниз
«Тоска Разве сложно солнцу хотя бы на минуту выглянуть и озарить светом эту унылую коморку? Каждый уголок класса приелся до тошноты. Белый потолок, уныло-зеленые стены, противно-коричневый пол. День за днем, день за днем. Может по этому еще буду тосковать в будущем, но чтобы скучать по чему-то, от этого нужно уйти хотя бы на милю, хотя бы на год».
Его взгляд поднялся и Макс понял, что ошибался насчет отсутствия света. Прямо перед ним сидела капелька солнца, упавшая на землю где-то 17 лет назад. Изящные локоны ее волос спускались по спине. Глазки то озадачено смотрели на учителя, то в тетрадь. Как бы она не скрывала, утаить утомленность от скучного урока Лизе не удавалось. Этому лучу нужна была свобода! Ей бы выбежать на улицу да расплескать тепло и радость по лужайке и деревьям, чуть оросив прохожих.
Максиму, глядя на нее, стало чуть теплей и приятней. Что-то в ней безутешно манило и очаровывало. Потаенное чувство интереса вызывала девушка, а потому молодому человеку было достаточно поглядеть на нее, чтобы в душе что-то затрепетало, а глаз отвести не мог.
Это странное чувствоинтерес. Казалось бы не любовь, но. А может все-таки любовь? взывал внутренний голос. Эх, пацан, успокойся! Это лишь игрушки! Но играть хочется, да? А не думал, что ей не хочется? Даже не думай подходить. Не хватало, чтобы еще больше потом мучился.
Да заткнись ты уже! Дай насладится ею хотя бы взглядом
Максим глядел на девушку и упивался сладким чувством.
Любить можно и не взаимно. Только не закрывай мне глаза
* * *
Все оставшиеся уроки паренек провел как в тумане. Двигался, писал в тетрадях, думал по инерции, по ранее заданной программе, которую когда-то, одиннадцать лет назад, заложили в нем.
Коридоры школы, как всегда, кишели учениками от мала до велика. В толпе каждый наступал идущему рядом на ноги; малышня шныряла под ногами старшеклассников, тем самым раздражая спокойных и уравновешенных учеников. Школьники спешили пройти из одного кабинета в другой, чтобы успеть попасть на урок до звонка.
Шум, визг и смех разнообразнейших голосов звенел по всей школе. Этот самый шум доставлял Максиму дискомфорт, вплоть до звона в ушах. После занятий, разозленный на всех и вся, он угрюмо шел по коридору в сторону выхода из школы, расталкивая, словно стадо скопившегося в одном месте скота, в стороны детей. Настроение мальчика упало до «красной отметки», и все вокруг раздражали не столько шумом, сколько тем фактом, что они радуются, смеются чему-то. Омраченное настроение мальчика вызывало у него омерзение к этим радостным лицам. Он вообще не желал видеть людей.
Эй, Макс! едва слышно донесся чей-то знакомый голос. Но разобрать, кто это кричал и откуда, было сложно из-за шума.
Макси-им! громче раздался голос, и парень обернулся, чтобы разглядеть зовущего.
Высоко поднятая рука, словно радар, указывала на человека, который призывал к вниманию. Рука махала и потихоньку продвигалась сквозь толпу школьников к Максу:
Привет! из толпы выпал слегка потрепанный мальчишка. На его лице сияла широкая улыбка. Длинные волосы закрывали уши и падали на глаза, которые сияли неоправданной радостью. По крайней мере Максим не находил повода радоваться и презрительно покосился на Дениса. Его рюкзак еще не «вышел» из кучи школьников и потянул растрепанного мальчишку за собой.
Виделись, пади уж по-простому и без желания ответил Максим, одновременно схвативши за руку «зажеванного» парнишку, и вытянул его из толпы.
Вух! Вовремя, спасибо, Денис принялся приводить себя и рюкзак в порядок. Резким взмахом головы небрежно поправил волосы, распушившиеся на лбу. А ты, кстати, почему без меня домой пошел?
Извини, забыл с прежним равнодушием отвечал Макс. День сегодня странный какой-то.
Ты про Сипотика? так ученики за глаза называли учителя физики, потому что тот часто болел и приходил в школу с сиплым голосом. Из-за осложнений ему приходилось срываться, отчего тон повышался и визгливый голос вызывал смех школьников. Я же тебе говорил.
Да!.. Максим хотел громко выругаться на назойливого друга, который вновь задел неприятную ему тему, нетвесь день какой-то странный! выделил мальчик последнее слово.
Парни шли по улице. В сравнении с утренним ярким, предвещающим теплый, даже жаркий, день, солнцем, все переменилось. Жаркое светило спряталось за пеленою тяжелых, мрачных серых туч. Они осели низко-низко, казалось, можно задеть их рукой, выйдя на балкон многоэтажного дома. Тучи быстро бежали, затмевая своими обрывистыми, развеянными боками ясное небо. Ветер задувал за шиворот нетеплой толстовки Максима, отчего мальчик весь съежился, как воробушек, и от такой погоды еще больше помрачнел.
Может что-то серьезное случилось? осторожно спросил Денис, чтобы нарушить неловкую паузу, которая угнетала его. Несмотря на маленький работающий наушник у него в ухе, ему было неловок оттого, что друг молчит.
Максим в ответ лишь помотал спрятанной в воротник головой, шевельнув собачку замка. Денис не стал докучать другу и просто замолк, вернув былую тишину, в которой лишь ветер порою присвистывал.
Максим шел, позабыв о друге и о том, что Денису требовалось какое-то внимание и общение, погрузившись в мрачные мысли. Мурашки пробегали по коже. Глаза, полные уныния, уткнулись в асфальтированную тропу. Серые, отрешенные от реального мира, мысли вязкой массой болтались внутри его головы.
Мальчик, тихим эхом раздался приятный женский голос.
Максим обернулся: вокруг никого не было; рядом шел лишь Денис и тот, по-видимому, не услышал ничего из-за музыки в наушнике и продолжал идти, спокойно смотря вперед.
Денис и Макс шли около заброшенных двухэтажек. Место это было безлюдное и мимо проходило не много людей. Парень не думал, что это зовут кого-то другого, так как кроме них с Денисом поблизости никого не было.
Иди сюда, голос стал звучать отчетливей, поэтому можно было понять, откуда он исходил. Макси-им
Максим удивился, что назвали его имя. Значит, эта женщина знала его.
Прислушавшись, мальчик понял, что звук идет со стороны заброшенных домов. Парень очень заинтересовался этим. Макс оглянулся, но никого не нашел, тем не менее любопытство перебороло его и он решил узнать зовущую.
Покинув зазевавшегося друга, Макс направился к двухэтажкам.
Засохшая грязь дороги, ведущей за угол дома, хрустела под ногами, которые шустро перепрыгивали колдобины и колеи.
Ма-акс! вдруг вновь раздался крик, но теперь исходящий от Дениса.
«Потерял меня ну и ладно», подумал Максим, уже зайдя за угол и полностью пропав из поля зрения друга. В тот момент его больше волновал зовущий женский голос, чем брошенный друг. Макса самого удивляло такое наплевательское отношение к товарищу с его стороны, но он, забыв о принципах, шел навстречу голосу.
Я вдруг чуть отчетливей раздался женский голос, но тут же был прерван.
Ма-акс! наперебой женскому зову кричал Денис.
Его крик помешал Максиму расслышать фразу и определиться с направлением. «Ну, помолчи, прошу! Иди спокойно домой!» пытался мысленно докричаться до друга мальчик.
От здания веяло чем-то мрачным. Посмотрев на барак с другой стороны, Максим заметил, что люди в нем еще живут, но судя по всему неблагополучные семьи, у которых другого пристанища попросту нет. Здание старое, ветхое, того и гляди сложится как карточный домик. И как в нем люди еще живут?! Половина окон заколочено, а один подъезд вовсе заброшен. Только подростки пробираются туда, сквозь заваленные досками двери, чтобы побаловаться. Среди этих самых ребят на слуху ходят страшилки, что там кого-то убили, а труп так и не нашли. Поэтому любопытные пацанята бегали туда, наперекор запретам родителей. Максима самого как-то звали туда, но он отказался, так как не считал это интересным.
От здания несло сыростью. У основания дома доски и цемент прогнили, покрылись мхом и плесенью. Муравейники, которым тут самое место, рядком построились вдоль холодной, серой цементной основы. Первая весенняя трава уже успела высоко прорасти, забивая старую, жухлую. Вместе с ней ютились маленькие одуванчики и мать-мачеха. Но этот «живой уголок» омрачал мусор: окурки, мятые алюминиевые банки и прочая ерунда. Даже что-то из старого домашнего обихода, например, битые тарелки, оборванные куски мебели, чему тут вовсе не место. Максим оглядел каждое окно: занавески на них были потрепаны, грязные, где-то их просто не было, и поэтому виднелись неприбранные мрачные комнаты, с некрасивыми грязными стенами. В некоторых окнах не хватало стекла, местами они были просто разбиты. В общем, мрачное место, вызывающее неприятные ощущения, отвращение и некоторый страх.
В одно из окон выглядывала маленькая девочка, держащая в руках потрепанного плюшевого мишку. Вид у нее был жалкий, схожий с ее грязной игрушкой: чумазое личико, растрепанные волосенки. Сердце паренька сжалось от одного только ее вида. Ему стало жаль измученную девочку, которая не по своей воле вынуждена жить, а точнее выживать, в столь ужасном месте. Очевидно, родители ее были заняты собой, непробудным пьянством и толком не ухаживали за ней, не воспитывали ребенка. Судя по всему, она даже недоедала.