Запомни, Толик, самую страшную боль мы причиняем любимым.
Толик отшатнулся, будто его ударили, и с ужасом посмотрел на меня.
Всё, Толик, лирику побоку, начинаем создавать одесский шум.
Через некоторое время, упёршись носами в стену, мы увлечённо штудировали учебники. Я, к примеру, погрузился в чудный мир цифр и многочленов, Толик кайфовал с географией.
Когда пришла мама, не поверила своим глазам.
Выходите уже, простила она меня.
За что ты их в угол? открыл рот от удивления Юрик.
Не их, а нашего хулигана, Толик за компанию.
Саша не мог провиниться, он хороший.
Хороший, согласилась мама, когда спит зубами к стенке.
Возле стенки я сплю.
Не в том смысле.
Я всё понял, сказал Юрик и пошёл переодеваться и мыть руки.
А квадрат, плюс Б квадрат бубнил я.
Ладно, стойте, скоро папа придёт, он вас выпустит.
Если не оставит до утра на горохе.
Толик с укоризной посмотрел на меня. Мама ничего не ответила, уйдя на кухню. Там она чем-то загремела. Мне страшно захотелось к ней, прижаться щекой к щеке, вдохнуть запах её волос Я застонал.
Устал? отвлёк меня Толик.
Нет, замечтался. Что ты там читаешь?
Про Африку.
А-а, в Африке горывот такой высоты, а-а в Африке рекивот такой ширины, а-а косогоры-горы-горы, буераки-реки-раки, а-а и зелёный попугай! пропел я в голос.
Рано пташечка запела, донеслось из кухни.
Мама! крикнул я, мне деньги нужны!
На кухне воцарилась тишина, затем мама подошла ко мне и потрогала лоб:
У тебя опять сотрясение?
У меня планы на мою тушку.
?
Мне надо турник, гантельки, эспандер, или попроси папу, тем более турник я не смогу повесить, а папа тоже будет им пользоваться.
И сколько всё это удовольствие будет стоить?
Думаю, тысяч в пять уложимся, но это на первый случай.
А на второй?
Об этом поговорим за ужином.
Ты рассчитываешь на ужин?
Я рассчитываю дожить до утра.
С таким языком это очень проблематично, наконец мама не выдержала, засмеялась, и, взяв моё лицо в ладони, нежно поцеловала.
Толик рядом сглотнул. Я подумал, что ему бы хотелось одновременно быть и на моём и на мамином месте.
Через некоторое время я начал приплясывать, сжимать ноги: выпитый чай просился наружу.
Где у вас горшок? прошептал Толик. Юморист, блин! От меня нахватался, чтоли?
Спроси у Юрки, ответил я, тоже шёпотом.
Юра! позвал Толик.
Что вам? недовольно отозвался Юрка.
Иди сюда.
Ну! подошёл к нам мой брат.
Где твой горшок?
Юрка запыхтел от ярости.
Не пыхти, сейчас Саша описается.
Мама! закричал маленький мерзавец. Саша описался!
Возьми тряпку и вытри.
Не буду я вытирать, возмутился Юрик, отпусти лучше его на минутку в туалет.
Пусть сбегает.
Я опрометью метнулся в туалет. Ух! Какое облегчение! Всё-таки, как прежний Сашка выкручивался в школе? В женский туалет не пускали, в мужскойтоже Бред! Мне-то предложили охрану. Я вспомнил сильные руки Арсения. Какая охрана. Мазохисты мы, одним словом.
Когда вышел из туалета, меня оглушил умопомрачительный запах жарящихся котлет. Рот наполнился слюной. Бутерброд где-то растворился без остатка.
Саша, ты котлеты жарить умеешь?
Я всё умею.
Иди, пожарь, я гарнир приготовлю.
Не буду, буркнул я, мне уроки учить надо.
Ну иди, учи, вздохнула мама.
Толик тоже пускал слюнки.
Хорошо-то как, сказал я, забирая у Толика «географию», ещё бы пожрать. Ты сегодня не торопишься?
Сегодня не тороплюсь.
Это хорошо, мне будет веселее, да и тебе интересно.
Мне совсем не интересно слушать твои тупые шутки, сердито прошептал Толик. Ой! Извини.
Ладно, не извиняйся, называй вещи своими именами. Что-то отец задерживается.
Мы уже прочитали все домашние задания и даже поспрашивали другдруга, когда загремела дверь, и вошёл папа.
Какой дивный пейзаж! воскликнул он, увидев нас, упёршихся носами в угол, просто бальзам на раны!
Что ты так поздно? спросила мама из кухни.
Ходил на родительское собрание, мы с Толиком переглянулись.
Ну и что? напряжённо спросила мама.
Сейчас умоюсь, переоденусь.
Детей отпустишь?
Подумаю.
Мне показалось, прошла вечность, пока дождался папу.
Ты знаешь, мать, нашего э-э ребёнка хотят исключить из этой школы за злостное хулиганство! Поставить на учёт в полиции!
Да, хулиган во всём признался.
Я был против.
Мы, молча, с удивлением ждали продолжения.
Интересно получается, когда сын директора школы избивает нашу дочь до потери сознанияэто нормально, а когда она даёт отпор троим зарвавшимся недорослям, нашу девочку сразу называют преступником и оторвой. Хорошо, на собрании присутствовал майор полиции, мы потом с ним побеседовали. Он, кстати, не инспектор по делам несовершеннолетних, а оперативник по особо тяжким, обещающий взгляд в мою сторону, что-то наша любимая доченька знает. Знаешь? я отрицательно покачал головой, не обратив внимания на побледневшего Толика. Ну да ладно, это его делавсех подозревать. Рассказал он и про неприятный случай в туалете. Страшно было?
Скорее противно.
Майор был свидетелем, так что не верить я не могу. Пока ставить на учёт Сашку не будут, до следующего раза. А вообще, Сашка себя повела, как мужчина. Папа внимательно посмотрел на меня, так что, может быть, в скором времени она добьётся этого звания. Ты понял? Главное не сознавать, что ты мужчина, а поступать помужски!
Йес! Сэр! Толик только вздохнул.
Ну что, мать, можно выпускать узников совести?
Выпускай. Пусть уберут за собой свои завалы и идут на ужин, а то Саша сейчас упадёт в голодный обморок. С обеда не ела.
С утра.
Как с утра? испугалась мама, почему?
В школе не захотелось, пришёл домой, позвали играть в футбол, бутерброд мой съел Тузик, воду выпили игроки, дома был поставлен в угол, грызть гранит науки.
За что поставили в угол, ты понял? спросила мама.
За мой длинный язык, вздохнул я.
Хоть это понимаешь, но и свои цирковые номера брось!
Но мама! Во-первых, если хулиганю, значит, выздоравливаю, а вовторых, голова всё ещё болит.
Да я слегка!
Всё! Я не выдержал, кинулся к маме, обнял, прижавшись к её груди.
Кто меня осуждает, пусть сначала потеряет свою маму
Ну хватит уже, растрепала мои волосы мама, иди, помогай Толику, и за стол.
За ужином, когда я немного наелся, папа спросил:
Ты что, играл сегодня в футбол?
А что, сегодня нельзя было?
Ты, обычно, только болел.
Позвали, проигрывали без меня. Сегодня очень весело было, мы пригласили девчонок, бились изо всех сил и всех победили со счётом 85!
Саша девчонок уговорил играть полуголыми, как и сам, обвиняющим тоном сказала мама.
Правда? спросил папа, я кивнул.
Ты видел? спросил папа у Толика.
А что такого? Они такие же, как пацаны.
Зато знаешь, как весело! Вклинился я, девчонки совершенно отмороженные, сбивали пацанов с ног! Да, папа, хорошо, что ты завёл этот разговор. Мы решили создать нормальную дворовую команду, для этого нам надо нанять нормального тренера, купить форму, мяч
О-о-о, воздел руки папа.
А что? Меня выбрали капитаном будущей команды, теперь я как администратор.
Тебя? Капитаном? папа захохотал. Ты футбол даже по телевизору не смотришь!
Причём здесь телевизор! возмутился я. Мы сами хотим играть, а не сидеть с пивом у телевизора!
Но-но, покритикуй ещё! Скоро наступят холода, и вы забросите свой футбол, вырастите из формы и всё.
Папа, терпеливо сказал я, зимой можно играть в хоккей. Нет коньков и льда, можно играть в хоккей с мячом, зальём коробку, купим коньки, клюшки, шайбу, вытащим вас, замшелых стариков, из затхлых квартир! Давай, а? Толик тоже смотрел с надеждой.
Хорошо ты сказал про замшелых стариков. Но есть ведь детские спортивные школы, отделы гороно, районо, которые обязаны этим заниматься, я махнул рукой.
Ладно, не спеши отмахиваться, попробую я заняться этим делом, коли мой сын капитан команды.
Ура! закричал я.
А поцеловать папу? спросила мама.
У него щека колючая, отшутился я, а как насчёт домашних тренажёров?
Каких ещё тренажёров? изумился папа.
Турник, гири, штанги, беговая дорожка, велотренажёр.
Сашка, может, я что-то проглядел, и ты действительно мальчишка?
А когда ты последний раз глядел? невинным голосом спросил я.
Выпорю, пообещал мне папа, там и поглядим.
Спасибо, папочка, за доброе слово, пойду, провожу Толика, а то поздно.
Пока Толик раздувался от возмущения, папа сказал:А Толика провожу я.
Действительно поздно, а ты притягиваешь все приключения на свой тощий зад, как магнит.
Я потрогал себя сзади:
Действительно, тощий. Надо заняться собой.
Давно пора, всё лень тебе было. Неужели это наш ребёнок? повернулся он к маме, та пожала плечами:
То ластиться, то дерзит, то смеётся, то плачет Это наступает страшный переходный возраст. Наше дитя выросло, папа.
Папа ушёл провожать Толика, а мы с Юркой стали укладываться спать на нижней кровати. Юрик бросил вниз свою подушку: наверху ему, видители, душно. К нам на кровать присела мама, погладила наши головы:
Смотрю, Юра окончательно переехал к Саше.
Там душно, зимой туда переедем.
Понятно, засмеялась мама, аргумент неотразимый. Что, Саша, обиделся?
На мам не обижаются, тем более я сознательно напросился.
Зачем?
Хотелось подурачиться.
Хорошо подурачился в углу?
Это было восхитительно, Толик ухаживал за мной, мы даже разыграли Юрика, тот обиженно засопел.
У тебя правда голова болит? озабоченно спросила мама.
Потрогай затылок, приподнялся я. Мама нащупала шишку, я поморщился и зашипел от боли.
Бедненький! пожалела меня мама, а я ударила тебя по этой шишке и отправила в угол?
Нет, в тот раз ты не попала по шишке, я и не знал, что она ещё так болит. Юрик, ты не посмотришь?
Не посмотрю, я и так знаю, потому и сплю с тобой.
Ну, мальчики, с вами не соскучишься, ладно, спите, она поцеловала нас на ночь, и ушла.
Полежав немного, я спросил братика:
Юр, скажи, как ты это делаешь? Видишь ауру?
Юрик хихикнул:Ты завяжи себе глаза и походи по незнакомой комнате, а потом, когда наткнёшься на человека, спроси у него, почему он не натыкается на мебель. Как думаешь, что он тебе скажет?
Открой глаза?
Угадал.
А как мне открыть глаза?
Помнишь кино «Вий»?
Да.
Что он просил?
«Поднимите мне веки, не вижу».
А зачем он это просил?
Чтобы увидеть человека сквозь заколдованный круг.
Вот видишь, если ты хочешь видеть, нужно попросить открыть тебе глаза.
А кого попросить?
Не знаю.
А ты как?
А ятак! воскликнул Юрик и напал на меня. Я схватил его поперёк туловища, мы повернулись и с грохотом свалились на пол.
О, господи, донеслось до нас, опять начинается.
Меня вгоняют в краску
В школе у меня появились первые успехи, только с физкультурой так и не вышло. Я сходил в поликлинику ещё раз со своей шишкой, и мне предложили пока отказаться от бега и футбола, хотя бы на недельку. Теперь я болел, а Толик носился по полю.
Когда в школе меня пытались задеть моей гендерной неопределённостью, я со смехом обращал нападки в такую шутку, что шутник сам оказывался в дураках.
А почему бы мне не пошутить? Я был любим и сам любил, учителя были строги, но справедливы, я постепенно привыкал к своему статусу школьника, полностью отдавшись беззаботному детству.
Так прошло два дня.
За эти дни я пытался найти спортивную школу, где можно заниматься самбо, или другими видами борьбы.
Но везде нужна была справка медицинская, свидетельство о рождении, где написано, кем я родился. Всё это навевало на грустные размышления.
Вспомнил свою прежнюю жизнь в советский период, когда я пришёл в спортзал школы, где занимались самбо, тренер занёс меня в списки, и я начал отрабатывать сначала падения, затем меня начали швырять на маты. Напарник был другой весовой категории. Чуть мощнее и килограмм на тридцать тяжелее. Я тоже швырял его, когда он изображал манекен.
А разминались мы чудесно. Нам тренер бросал баскетбольный мяч, и начиналось дикое регби. Было только одно правило: трогать лишь владельца мяча, но, чтобы овладеть мячом, собиралась куча из всех игроков, меня заволакивали по матам до потолка и стаскивали на жёсткий пол, елозили по нему голыми локтями и коленями, не чувствуя боли, визжа от радости и восторга.
Затем швыряли другдруга на маты, мяли в партере и выворачивали руки и ноги в силовых захватах. А потом я окончил школу, уехал поступать
И жизнь моя покатилась по колдобинам и ровному шоссе.
Жалуюсь ли я на прошедшую жизнь? Зачем? Конечно, за что-то краснеешь, что-то хотелось бы вычеркнуть, но, в общем, жизнь удалась.
Я встретил женщину, которую полюбил. Эту любовь я пронёс через всю жизнь, с нежностью вспоминаю и сейчас, находясь в детском теле.
Я много думал, нахожусь ли я в том же мире, где умер, можно ведь позвонить своей жене и детским голосом сказать: «Привет, мамуся, это я»
Даже боюсь представить.
Может, просто подышать в трубку и послушать сердитые «алё», а потом, послушав сопение в трубке, скажет: «Это ты Саша? Не молчи, скажи, что ни будь».
Надо же, разыгралась фантазия. Я же о спорте.
В пятницу у нас на классном часе пришла очень молоденькая медсестра и начала рассказывать, что у нас в школе, (подошла, оказывается очередь), оборудовали гинекологический кабинет и уже, начиная со старших классов, прошли проверку все девочки, остался наш класс и два пятых.
Антонина Павловна увлеклась пейзажем за окном, я сидел, ни жив, ни мёртв, Толик покрылся пятнами.
Я не оглядывался, но мой костюм дымился от взглядов, всех интересовало, как я выйду из щекотливого положения.
А это обязательно? спросила Валька Зайцева, с которой мы приятельствовали. Валя была скромной, безобидной девочкой, её все любили и старались не задевать. Вообще наш класс был дружный, даже я без особого труда удалось вписаться в коллектив, по некоторым намёкам я понял, что прежний Сашка накосячил немного, я это старался сгладить, но в общем, кроме Вовчика и его друзей никто на меня особого зла не держал.
Вовчика не будет ещё неделю, а его приятели стали моими приятелями.
Желательно, есть такие заболевания половой сферы, которые лечатся при выявлении на ранних стадиях, но принуждать, конечно, никого не будем.
Слышишь, Саша, обратилась ко мне Валя, посещение не обязательно.
Ну, Валька!
По классу пролетел шелест, кто-то давился от смеха, а Света Хомякова прошипела:Валька, ты что, дура?
Я же помочь хочу! захлопала длинными ресницами Валя.
Света только вздохнула.
Тогда я решил разрубить этот узел и спросил:А мальчиков осматривать будут? Я оглох от хохота.
Тише, тише, ребята, мальчик правильно спрашивает, у ребят тоже бывают проблемы в половой сфере, и немалые, вплоть до простатита, который возникает от инфекции, которая, в свою очередь проникает в простату, когда не соблюдают элементарных правил гигиены. А ты, мальчик, обратилась она ко мне, наверно, не зря спросил, у тебя, может быть, фимоз?
Класс развеселился, но не сильно, тогда Женька Кислицын спросил у Борьки Гуревича:А что такое фимоз? на что Борька, поправив на носу очки, ответил глупому Женьке:Фимозэто невозможность обнажить головку полового члена.
Секунду стояла мёртвая тишина, потом класс забился в истерике.
Антонина Павловна кусала губы, Толик закрыл лицо руками.
Я вскочил с места, схватил медсестру за руку и вытащил её из класса.
Захлопнув дверь, я услышал более мощный взрыв хохота.
Где ваш кабинет? зашипел я.
На первом этаже, а что случилось, почему они смеются?
Пойдём, в кабинете всё объясню.
В кабинете за столом сидела, даже по моим меркам, пожилая женщина, заполняя какие-то формуляры.
Посмотрела на нас и вернулась к своим делам.
Мы стояли и ждали, медсестра ждала объяснений, я ждал вопросов.