В Москву бы мне, осторожно сказал Михаил.
Один ты судно до Москвы не доведешь. Оставайся в монастыре. У нас татары четверых живота лишили, еще трое с ранами лежат. В монастыре храбрые мужи нужны, а мне монахи сказывали, что ты от боя не увиливал, за чужими спинами не прятался.
Не готов я пока, игумен.
Ты думаешь, князь Олег Иоаннович монастырь здесь поставил только для веры, для спасения душ? Монастырь сей с полуночной стороны Переславль от ворога прикрывает.
Не сомневаюсь.
Ты бы подумал, я ведь тебя не тороплю. Походи по монастырю, спроси у своего святого советаон тебе правильное решение подскажет.
Хорошо.
Михаил и в самом деле обошел монастырь. Был он по численности не маленьким, до схватки с татарами сорок душ имел, а ведь большая часть монастырей по десять-двадцать монахов имели. Были, конечно, и большие, напримерТроице-Сергиева лавра, где в эти годы находилось до семисот монахов и послушников. Только не хотелось Михаилу запирать себя в четырех стенах, служить только Богу. Ему казалось, что он должен посмотреть на Русь, коли он волею судьбы попал сюда, а кроме того, он полагал, что найдет применение своему уму и знаниям.
Из святых он знал иконы Николая-угодника и Пантелеймона. Он постоял у этих икон, помолился, испросил совета, как ему поступить. Однако молчали иконы, не давали совета.
После вечерней молитвы он подошел к настоятелю.
Я все-таки решил добираться до Москвы.
Как знаешь. Видно, Бог ведет тебя другой дорогой. Купец твой за рожь заплатил сполна, потому завтра монахи снесут тебе на судно недостающие мешки.
Настоятель, не смогу я один судно против течения в Москву пригнать.
Набери в Переславле команду.
Михаил задумался. Чтобы набрать команду, нужны деньги.
Настоятель как будто прочитал его мысли.
В одежде купца денег не было. Потому поищи на корабле потаенное место.
За совет спасибо.
А впрочем, дам я тебе одного человеказнакомца твоего, Данила. Мне все равно в Алексин человека с письмом посылать надо.
Благодарю сердечно, но одного мало.
Чем могу.
Настоятель дал понять, что аудиенция окончена. На прощание сказал:
Передумаешьвозвращайся, приму, и перекрестил Михаила.
Он уселся во дворе монастыря на камень. Даже вдвоем им с ушкуем не управиться. Если будет попутный ветер, можно поднять парус. Он на рулевом весле, Данилау паруса. Река широкая, отмелей и перекатов быть не должно. Но если ветер стихнет, придется стоять у берега. Или, если повезет наткнуться на рыбацкую деревню, набрать людей. Возвращаться к Переставлю не хотелось. Это двадцать километров туда и столько же обратно одному, а по земле рязанской татары рыщут. Нет, надо убираться отсюда поскорее.
Вечером он рассказал в келье Даниле, что настоятель посылает вместе с ним и его, Данилу, с письмом в Алексин.
Знаю уже, дал мне настоятель такое послушание, коротко ответил Данил.
После утренней молитвы и завтрака братия вывезла и помогла погрузить в трюм мешки с рожью. Судно сразу просело.
Михаил и Данила веслами оттолкнулись от берега и, осеняемые крестными знамениями монахов, вывели суденышко на середину Солотчи, а из неев Оку. Течение подхватило судно, развернуло боком и поволокло вниз, к Переславлю.
Данила, ставь парус.
Послушник шкотами с трудом поднял парусобычно это делали два человека. Парус хлопнул на ветру и развернулся.
Михаил налег на рулевое весло. Тяжело груженное судно плохо слушалось руля, но парус выправил положение.
Ветер был не сильный, но ровный, и ушкуй постепенно лег на курс. Михаил направил его ближе к берегу, где течение было не такое быстрое. Сразу вспомнилось все, что говорили Илья и Георгий, управляя корабликами. Эх, надо было самому расспрашивать, только кто же знал, что их опыт ему пригодится? Стать купцом или судоводителем он никак не собирался.
Журчала за бортом вода, в спину дул ветерок, светило солнцевроде бы жить да радоваться надо. Не убит, не ранен после набега татарского. Но кто он в этом мире? Нет ни дома, ни семьи, куда нормальный человек стремится вернуться после долгого и опасного похода. У него тут не было прошлого, он не записан в церковные книги о рождении, нет друзей, нет работы. Не человек, а привидение какое-то, виртуальное создание. Вроде при прикосновении он чувствует тепло, при уколеболь. Живой человек из плоти и крови, и в то же время нет его. Явился из ниоткуда, исчезнет в никуданикто и не заметит. Страшное состояние своего существования здесь и одновременно условности этого существования.
Михаил задумался, отвлекся от управления, и ушкуй подошел близко к берегу.
Вывел его из задумчивости послушник, который закричал:
Михаил, уснул, что ли? Скоро в берег врежемся!
Михаил виновато улыбнулся и налег на рулевое колесо, поправляя курс и отводя ушкуй подальше от берега. Голова была полна мыслями. Куда в Москве девать товар и судно? Что делать дальше? А может, и в самом деле заняться торговлей? Судно у него есть, товартоже. Продать егобудут деньги; снова купив и продав то, что пользуется спросом в других землях, можно получить прибыль. Но для этого надо набрать команду и решитьдля себя в первую очередь, какая у него цель? Если обогатиться, то можно заняться торговым делом. Потом даже дом можно купить и жениться. Или посмотреть земли русские и найти ту проклятую пещеру, которая неведомым образом перенесла, переместила его в другое время? Много вопросов, и нет ответов; и вариантов жизни здесь тоже несколько.
Михаил решил себя не мучить, а решать проблемы одну за другой. На данный момент, в самое ближайшее время ему надо обзавестись оружием и командой. Ценность, силу и значимость оружия он уже осознал. Пожалуй, еще о провизии подумать надо.
Река делала плавный поворот. Ветер подул сильнее. Данила радовалсяон перебрался поближе к Михаилу на корму.
Я ведь тоже далеко не забирался, интересно посмотреть, как в других землях люди живут, начал он.
Ты ведь послушник, не монах, стало бытьнедавно в монастыре. А до того где жил?
В деревне. Как все, с отцом пахал и сеял, собирали урожаи. А о прошлом годе мор у нас случился, за две седмицы вся деревня вымерла. И отец помер, и матушка, и братья мои. Схоронил я их. В мертвой деревне оставаться страшно было, вот и подался в монастырь. Раз я один выжил, значит, Господу так угодно.
Невеселая у тебя жизнь, подытожил Михаил.
Я вот гляжуты торгуешь, на корабле плаваешь, другие земли повидал. Наверное, интересно.
Интересно. Только ведь я не купцом былпросто в команде. А самого купца татары на судне убили.
Я видел, кивнул Данила, он против двоих татар дрался. Помочь бы ему надо было, да настоятель запретил ворота открывать, боялся, что татары в монастырь ворвутся. Я вот, как приму постриг, хочу во Владычный полк податься.
Не слыхал о таком.
При митрополите есть, там только монахи служат, воинскую службу несут. Одежа и оружие у них лучше, чем в дружине Великого князя.
За веру с мечом сражаться хочешь?
Есть такие думки.
Ветер начал стихать, и к вечеру совсем успокоился. Спустив парус, Михаил и Данила с трудом, на веслах, загнали ушкуй в небольшой залив или бухту. Михаил спрыгнул на берег и веревкой привязал судно к дереву, чтобы не унесло течением. Теперь можно было приготовить кулеш.
Данила, бери топор, разводи костер.
Послушник отправился заготавливать дрова, а Михаил спустился в трюм. В носовой его части, за загородкой, хранились продукты для команды. Он нашел крупу в мешочке, соленую рыбу, небольшой шмат сала и сухари. Пища непритязательная, но долго не портится и после варки вполне сытная. Вот только Михаил обшарил все, но соли не нашел. У членов команды соль висела на поясе.
Михаил махнул рукойон решил бросить в кулеш несколько кусков вяленой рыбы.
Кулеш получился неплохим, но Михаил не рассчитал, и сварил больше, чем они могли съесть вдвоем.
Наелись от пуза.
Эх, благодать Божия! растянулся на траве Данила.
Ты отдыхай, а я пока покараулю. Потом ты меня сменишь.
Как скажешь, Данила повернулся на бок, сунул руку под голову и уснул.
Пока было светло, Михаил решил посмотреть, что за груз в трюме. Ну, мешки с рожьюэто понятно. Они лежат по центрудля остойчивости. Но были и другие мешки и тюки, которые грузили на ушкуй на Макарьевской ярмарке. Они лежали в носовой части и ближе к корме.
Михаил развязал один мешок и вытащил лисью шкурку, за нейдругую. Понятно, купец на ярмарке меха взял. Михаилу вдруг вспомнилось, что купец писал на восковой дощечке. Где же он ее хранил? Наверняка учет товару вел.
Михаил внимательно осмотрел трюм. В одном месте, на корме, доска была захватана руками, как будто засалена.
После нескольких манипуляций доску удалось вытащить. За ней был небольшой тайникс локоть во все стороны. Там и табличка нашлась, и мешочек с монетами. Ну, монеты он потом пересчитает, а табличку надо прочесть.
Он вылез на палубу, но сколько ни тщился, прочитать табличку не получалось. Первую букву, согласную, читал. А дальше тоже шли согласные: то ли шифровал купец свои записи, то ли сам для себя сокращал?
Михаил оставил табличку в тайнике. Он развязал мешочек и высыпал монеты на ладоньтяжелые золотые и легкие серебряные, с непонятными словами. Есть надписи на латыни, естьарабской вязью. Надо будет показать Даниле, можетон подскажет?
Данила проспал полночи, прежде чем Михаил разбудил его.
Твоя очередь караулить. Смотри не спи, лихих людей хватает.
Разумею.
Данила взял топор и устроился на носу судна, а Михаил улегся на палубе.
Утром, проснувшись, он первым делом взглянул на нос ушкуя. Данилы на месте не было. «Сбежал?»мелькнула мысль. Михаил вскочил.
Однако зря он подумал плохое. Данила уже запалил костер и, стоя в стороне, лицом к востоку, с отрешенным видом читал молитву, шевеля губами и крестясь.
Ветра не было совсем, и Михаил упал духомвдвоем против течения им не выгрести. Предстоял вынужденный отдых.
Они поели вчерашнего кулеша, не спеша сгрызли по вяленому лещу.
Данила, помоги прочитать, что купец записал.
Сам грамоту не разумеешь?
Да что-то мудрено.
Неси.
Михаил достал восковую табличку, спрыгнул с борта на берег.
Данила молчал пару минут, вглядываясь в текст.
Да все понятно. Смотри: лисадва десятка. Надо полагать, речь о шкурках.
Именно.
Бобердва десятка; енотпять и еще десять; белкапять десятков.
Подожди-подожди, что-то у тебя ловко получается.
Давай вместе.
Данила водил пальцем по записям и медленно читал вслух. Михаил понял свою ошибкуон не знал орфографии и некоторых букв славянского алфавита. При письме оставлялись согласные буквы, и только иногда вставлялись гласные, а слова писались без промежутков. И, кроме того, некоторые буквы имели непривычный вид. Та же буква «я»она была похожа на «а». Далее, его сбили с толку меры длиныведь одной из записей было: сукно немецкоевосемь арш.
«Арш» оказался аршином. Все встало на свои места. Теперь он знал, что хранится в мешках. Цены бы теперь узнать, только вряд ли Данила поможет.
Спасибо. А про деньги объяснишь?
Не, не могу. Я, кроме медного пула, других денег в руках не держал. Псковское пуло от новгородского или московского отличу, а ежели у тебя серебро или золотото, прости, сам не видал.
И на том спасибо.
По незнанию, Михаил считал, что большевики убрали из алфавита старорежимное «ять». Однако дело обстояло намного хуже. Малограмотный Данила смог легко прочитать то, что он, человек с высшим образованием, счел за зашифрованную тарабарщину.
Они сидели на берегу до полудня, провожая глазами редкие проплывающие суда. Они шли под веслами. Михаил решил про себя, что в первом же встречном городе наберет нескольких гребцов. Все равно Данила плыть вместе с ним до Москвы не будет, ему в Алексин надо, а это на половине пути.
Далеко за полдень поднялся едва ощутимый ветер, который постепенно усиливался. Михаил с Данилой отвязали судно, веслами вытолкали его на чистую воду, поставили парус. Ветер расправил прямоугольную холстину и повлек судно вперед.
А к вечеру впереди показался город.
Они причалили к пристани, принайтовали ушкуй. Тут же появился неказистый мужичок.
Сколь стоять будете?
До утра точно, а там видно будет.
Одна медяха за постой.
Михаил расплатился.
Что за город?
У мужика высоко взлетели брови.
Так Коломна же. Это Ока, а вонМосква-река. Ты что, не был в этих краях?
Не довелось.
А команда где? не унимался мужичок.
Татары побили на Солотче.
У монастыря?
Там отсиживались.
Монастырь-то цел?
Пытались штурмом взятьотбили, татары стрелы огненные еще метали. Только Господь не дал свершиться святотатству, вступил в разговор Данила.
Ох, прости, святой отец! Благослови!
Не священник я пока, не монах дажепослушник просто.
Вы первые, кто про нападение татар сказал.
В Переславле ворота городские закрыты и торга нет.
Вона как!
Ты лучше подскажи, где мне людей в команду набрать, перевел разговор на другую тему Михаил.
И подскажу! Кто лучше меня знает, где лучшие люди? Сколько гребцов надо?
Четверых, а можно шестерых.
О-хо-хо, перекрестил рот мужичок. Побегать придется. Он хитро посмотрел на Михаила. Тот правильно понял намек.
Ежели утром, в крайнем случаедо полудня, найдешь шестерых, только не пьяниц и не лентяев, получишь за труды медный пул.
Два, и по рукам.
Михаил и мужичок пожали друг другу руки, скрепив тем самым устный договор.
Данила улегся спать, рядом пристроился Михаил. Данила все крутился, не мог уснуть.
Ты чего не спишь, Данила? не выдержал Михаил.
Расставаться с тобой жалко.
Как расставаться?
Мы же в Коломне. Тебе по Москве-реке к городу подниматься надо, а мне искать попутчиковкто по Оке пойдет. Ты не забыл, что мне в Алексин с письмом от настоятеля надо?
Не забыл. Только я думалмы вместе до Москвы поплывем.
Так это ж крюк какой!
Михаил сам расстроился. Данилапарень хороший, на него положиться можно. Уйдет он, и Михаил останется совсем один.
Может, останешься со мной? предложил Михаил.
Нет, не могу. Письмо доставить надо, и из монастыря уходить нельзя.
Ты же не монахпослушник только. Пока можно назад отыграть.
Я Господу засулился, что до конца дней моих служить ему буду. А с тобой? Купцу ведь деньги надобны, а душа? Ее ни за какие деньги не купишь.
Это верно. Только привык я к тебе, расставаться неохота.
Мне тоже. Только ведь это не навсегда. Будешь проходить на судне своем мимо монастыряостановись на ночевку, тут и свидимся.
Михаил только вздохнул. Где он будет, как сложится его жизнь дальшеникто не знает. Да и доведется ли свидеться еще?
Парни поговорили еще немного и уснули поздно.
Утром же были разбужены вчерашним мужичком.
Хозяин, так все деньги проспишь! Людей я тебе привел.
Михаил и Данила продрали глаза. На причале стояли трое бородатых мужичков лет сорока.
Так мы же договаривались о шестерых?
Скоро и другие подойдут.
Тогда и деньги получишь.
Мужики оказались из одной слободы. Раньше они плавали с купцом, но у того плывущим бревном-топляком пробило обшивку корабля, и судно затонуло вместе с товаром. Они трое спаслись, но остались без работы.
На сколь нанимаешь, хозяин?
До конца сезона, на всякий случай сказал Михаил. Он и сам не знал, что будет завтра, но скажи им сейчас, что до Москвытак не согласятся.
Как платить будешь?
Прежний купец сколько платил?
Медный пул за седмицу, ну и харчи твои.
Согласен.
Михаил не знал, сколько стоит эта работа, но, похоже, не врут мужики.
Мужики степенно взошли на ушкуй.
Пока Михаил прощался с Данилой, сунув ему за помощь серебряную монету в руку, мужики успели облазить ушкуй.
Данила отталкивал деньги, говорил, что он с Михаилом по наказу настоятеля, но Михаил был непреклонен.
Тебе же до Алексина еще добираться надо, кушать в дороге. Бери, чудак-человек, я тебе от чистого сердца предлагаю.
Он обнял Данилу, стиснул в объятиях.
Свидимся еще. Ступай.
Данила осенил Михаила крестным знамением, повернулся и пошел по пристани искать попутное судно. Вроде и недолго они были знакомы, но опасности и трудности сближают.
Глава 3. Москва
Только к полудню мужичок привел в команду еще троих гребцов. Двое не понравились Михаилу сразу. Опухшие рожи со шрамами, звероватые взгляды, заросшие бородами по самые глаза лица. Одежонка хоть и не рваная, но какая-то затасканная, давно не стиранная.