Я?
Ну да, в Багровой корчме. Ты сказал, что смерть там была бы слишком легкой для меня. Тогда меня и осенило: Виана ДаХан приготовила для меня что-то особенное. И вряд ли дело только в бое на Арене. Виана тебе, случайно, не рассказывала? Если я случайно попаду в Арголан, буду иметь это в виду. Так что спасибо.
Думай, что хочешь, буркнул Кестель.
Да перестань повторять! Я всегда думаю, что хочу. Я-то полагала, что Виана хочет убить меня своими руками. Обычное дело для ошалелой ненависти. А теперь я вижу, что недооценила Виану. Дуэль дело рискованное, а даже если бы Виане удалось, это бы не насытило ее жажду мести. В сущности, мы похожи. Она тоже считает, что мало победить. Побежденные должны мучиться.
Кестель сперва думал, что Алия издевается, но чем больше глядел на нее, тем больше сомневался. Она же и вправду думала так и не видела разницы между собой и Вианой, которой причинила столько зла.
Он пошел к двери.
Да ты подумай хорошенько, заговорила вслед Алия. Я тебя освобожу из-под власти заклятий, и тот маг перестанет тебя мучить, захочет он того или нет. Ты только попроси. Ведь Виана не без повода боится меня.
А-а, значит, все тебя боятся.
Если не попросишь этот караван сгорит. Как будешь жить с таким на совести?
А ты как будешь?
Кестель вышел из фургона, не дожидаясь ответа. Он подозревал, что уж Алия совершенно спокойно проживет с таким на совести. И еще со многим.
Она была красива, жестока, ловка как дьявол, язык имела крайне ядовитый, однако все ее свойства были только дымовой завесой. Конечно, Виана боялась того же, чего боялись Туут и Круг, и сам Кестель.
Идущего по пятам Алии мага.
Глава 9
По опыту Кестеля гусляры обычно жили по окраинам, в жутких мазанках. Дом гусляра обычно был самым дрянным в целой деревне, по тому его и распознавали.
Но гусляр Ребиер жил не в мазанке, а в белой вилле, к тому же с молодой симпатичной служанкой, прибиравшей и вкусно готовившей. Хотя уже смеркалось, Ребиер попросил служанку заварить гостям кофе.
Она варит и магические микстуры, поведал гусляр Кестелю, когда оба уселись в кресла в гостиной. Я, как понимаешь, сам не могу и яйца всмятку сварить. Очень способная девушка и в постели тоже.
О Ребиере ходили разные слухи например, поговаривали, что он когда-то был в Неотмщенных. Кестель не имел понятия о том, насколько это может быть правдой. Он лишь однажды видел отряд этих рыцарей в пурпурно-черных плащах, украшенных бриллиантами, с посмертными масками на лицах. Внушительное зрелище.
Но Кестелю всегда казалось, что если уж пошел с такими, как Неотмщенные, то это на всю жизнь. А про гусляра говорили, что он был с ними, но ушел.
Кестель рассказал о своих проблемах и спросил, может ли Ребиер помочь.
Заблокировать такую магию, от которой ментальные псы писаются от страха? риторически спросил Ребиер и помотал головой. Это как с маддонами. Лучше зарыться поглубже и не дать заметить себя.
Одетая в белое служанка принесла кофе в белых фарфоровых чашках. Слишком уж много белого на этой вилле. Но кофе черный.
Пан Дунтель еще отдыхает? осведомился Ребиер.
Да. Он еще не попросил завтрака, ответила девушка.
Это мой гость, старый знакомый, пояснил Ребиер.
Служанка неслышно удалилась, оставив после себя легкий запах благовонных масел, тут же заглушенный могучим кофейным ароматом.
Стопроцентная арабика, копи лувак, похвастался гусляр. Знаешь этот кофе? Ты не поверишь тому, откуда берутся зерна.
У меня сейчас другие проблемы.
Твои проблемы неразрешимы. Единственное, что можешь сделать это скрыться из вида. И выпустить эту Алию.
Не могу, сообщил Кестель.
Ты вообще не возвращайся к ним. Если ее охраняет настолько могучий маг, то она может удрать в любую минуту, и вообще может сделать все что угодно. Отчего она все еще не удрала? На твоем месте я задумался бы о том, чего она хочет от тебя.
Я же говорил тебе, что ищу мозаику.
Кестель отнюдь не радовался тому, что пришлось поделиться секретом с Ребиером. Но раз уж знала Алия вопрос, откуда она узнала? И это сильнее всего тревожило Кестеля.
Может, оттого она и позволила тебе себя схватить, задумчиво произнес гусляр.
Позволила? Ага. Я ее выследил и взял с боем.
Может, и так. А может, это такая же правда, как и то, что Неотмщенные это на самом деле не отомщенные.
Гусляр рассмеялся, но в его смехе слышалась горечь.
Она убила бы тебя, если бы захотела.
А ты был одним из них? оживившись, спросил Кестель.
Гусляр махнул рукой мол, оставим. Рука у него была страшно изувеченная, лишенная ногтей.
Да, я слышал, что про меня рассказывают. Неотмщенные страшные люди. Они никогда не смеются.
А ты совсем другой, да?
Конечно, ответил гусляр и ухмыльнулся во весь рот. С чего бы мне не смеяться? Знаешь, в определенных кругах ходят слухи о том, Орден Ама тот самый, из которого удрала Алия, был причастен к резне хунг.
Те самые волосатые бабы, шляющиеся по замковым дворам?
Я про их магию, пояснил Ребиер.
Их? Они же драчливые, как волчицы, славятся умением резаться, и у каждой руки в крови.
Конечно, те, которые вояки они вряд ли колдуют. Однако, если Орден Ама и в самом деле имел отношение к войне с хунг, то Алия может и знать, какую роль сыграла мозаика и что задержало магию под Нортхом. Потому Алия и может искать мозаику. Потому и присутствие мага меня не удивляет кем бы он ни был.
А вот меня удивляет. Она знает, чего я ищу и это очень странно, сказал Кестель, который хотел услышать что-нибудь дельное, а не пустопорожние рассуждения.
Честно тебе скажу: было бы лучше, если бы ты скрылся от того мага, крутя чашку в пальцах, посоветовал гусляр.
Вряд ли мне что-либо сделает даже архимогучий маг. Я в последнее время шибко устойчивый.
Я уже ощутил. Так это побочный эффект заклятия бессмертности?
Кестель пожал плечами. Не стоило чересчур глубоко запускать гусляра в свои дела.
Но мир-то вокруг тебя не слишком устойчивый. Как я уже говорил, единственный шанс укрыться под землю. Бери свою пленницу и как можно скорее иди вниз. Пусть ты и устойчивый к магии, и убить тебя нельзя это вовсе не значит, что тебе ничего не грозит.
Кестель взял чашку, отпил глоток.
Значит, под землю.
Маг-хранитель Алии может учинить что-нибудь неожиданное.
Я не смогу под землей, заблужусь в тех проклятых Лабиринтах. Хм, а ты, если что, пошел бы со мной?
Ребиер хохотнул, с странным блеском в глазах глянул на Кестеля и спросил:
А с чего ты вообще гонишься за мозаикой?
Кестель молча посмотрел ему в лицо.
Ладно, не хочешь не говори. Но если мне идти с тобой, я предпочел бы знать побольше.
Так ты пойдешь?
Ну, я пошел бы, точно пошел но так удачно вышло, что мой гость, Дунтель, ну, про которого я тебе уже говорил, тоже направляется в Арголан. А Дунтель ходит исключительно под землей. И когда приходит навестить меня, идет по Лабиринтам
Кестель даже подался вперед так заинтересовался.
А почему исключительно под землей?
У него свои причины. И он очень хорошо знает Лабиринты.
Но под землей же нужно пешком, напомнил Кестель.
Это одна из причин. Дунтель не ездит верхом и не носит меча.
Он ходит безоружным?
Я этого не говорил. Он тебя проведет, не откажет. Он очень любезный.
Ненавижу Лабиринты, признался Кестель.
А кто их любит? В нескольких часах отсюда руины замка Готхерн. Там вход. Я попрошу, чтобы Дунтель подождал тебя там.
Кестель согласился. Хотя ему не хотелось спускаться в Лабиринты, такое решение казалось самым разумным.
Только я хочу тебя кое о чем попросить, сказал гусляр.
О чем же?
Дунтель может показаться тебе неприятным, раздражать но не надо выказывать ему неуважения. Что бы ты про себя ни подумал не выказывай неуважения к нему.
А ясней не можешь выразиться?
Тебе не понравится, если я выражусь ясней, заверил гусляр. Ты только помни: все будет как надо, если будешь внимательно и вежливо разговаривать с Дунтелем и уважать его.
Потому что он из тех, кого стоит уважать?
Ох, из тех самых, уж поверь.
Кестель кивнул, отпил кофе.
Замечательный он у тебя. Вкус исключительный.
Правда? А некоторые ведь переживают из-за того, что этот кофе добывают из дерьма циветт. Но вкус ведь и вправду непревзойденный. Ты пьешь именно такой кофе, какой подают при княжеских дворах. И еще на моей белой вилле.
Из дерьма циветт? спросил Кестель и с опаской заглянул в чашку.
Я же говорил, что это копи лувак.
Да, он говорил, спору нет. А еще он говорил идти в Лабиринт. Кестеля пробивал холодный пот при одной мысли о Лабиринтах. Но только Живые лабиринты могли охранить от мощи колдуна. А Кестель подрядился привести Алию в Арголан.
В конце-то концов, раз взялся надо делать.
Бомол злился. А как тут не злиться? Алия Лов выполнила за него мясницкую работу, а Бомол опоздал и остался ни с чем. Теперь придется тяжело и долго наверстывать упущенное.
Паяц затаился неподалеку от ловчего каравана, съехавшего вечером с тракта и остановившегося на просторной поляне. Паяц скучал и слушал птиц, щебетавших обо всем вокруг.
Слушать птиц лучшее развлечение. Они ни на чьей стороне, им все безразлично, а треплются про все вокруг чисто из поэтических наклонностей. Бомолу тоже почти на все было наплевать, а скука была главным ощущением его бытия.
И то, кто где в обозе и чем занимается, и про магию, и про Алию Лов паяц все пропускал мимо ушей. Хотя, может, и не стоило. Походило на то, что кто-то может составить конкуренцию паяцу.
Когда Кестель выехал из каравана на заемном коне, паяц двинулся следом, но быстро отстал. Пришитые людские ноги не ровня конским. Оттого паяц разозлился и, когда встретил молодого сплетника-болванчика, не способного рассказать ничего интересного, свернул ему голову. Затем Бомол вернулся к своему дереву и прислушался к птицам. Те пели о том, что человек на коне посетил белую виллу утешителя мертвых. Оттого Бомол обеспокоился, потому что раньше птицы пели о некоем странном госте на вилле, будившем страх и отвращение. Но когда Кестель покинул виллу, а тот гость остался, паяц тут же забыл о нем.
Бомол обдумывал то, как можно захватить Нетсу. Драться без толку, паяц уже понимал, что не совладает с таким соперником.
Оставалось только идти след в след и ожидать подходящего случая. Конечно, вряд ли представится настолько восхитительная возможность, как упущенная недавно но что-нибудь да подвернется. Тактика ожидания всегда оправдывала себя. С ее помощью Бомол уже добыл много экспонатов для своей коллекции.
Главное терпение.
Утром караван двинулся в дорогу. Готхерн был не по пути, но Туут согласился дать небольшой крюк и выглядел притом, будто сбросил камень с плеч.
Это же точно лучшее решение проблемы! объявил он, страшно довольный тем, что не придется отдавать фургон и коней, и тактично решивший не упоминать об этом. Хоть бы только успеть до тех пор, пока она и тот маг не разберутся, что к чему.
Близ полудня показались стены Готхерна. Построенный из синего камня замок когда-то был одной из красивейших твердынь хунг. К несчастью, твердостью камень сильно уступал красоте, и замок пал после недолгой осады. Канавы наполнились кровью древнего народа. Победители не хотели занимать замок и постарались разрушить его. Синий камень порос густым мхом, в руинах поселились кролики и змеи.
Кестель собирался в поход. Левая рука по-прежнему немела, едва он стискивал ладонь в кулак. Туут выдал целый мешок сушеного мяса, в общем, лез из кожи вон, чтобы Кестель не передумал.
В дверях появился Круг, без усилий заскочивший в медленно едущий фургон.
Вот твой страшно холодный медальон, и прочее, и вещи Алии.
Кестель молча забрал принесенное.
Я только раз в жизни ходил через Живые лабиринты. Такое не забывается. Ты был там когда-нибудь?
В общем, нет. Хотя вообще-то заглядывал пару раз. Но ненадолго.
Теперь побудешь дольше, пообещал Круг и ушел.
А Кестель открыл медальон, долго всматривался в лицо женщины и не ощутил ничего, кроме усталости. Затем Кестель вложил медальон в левую руку, медленно стиснул окоченелые пальцы. Облегчение пришло сразу: в жилах потекла кровь, рука стала отогреваться, оттаивать, вздрагивать оживать.
Кестель тревожился. Убегая от одной магии, он направлялся в место магии куда сильнее, и к тому же положился на человека, которого толком не знал. Осталось лишь надеяться на то, что незнакомец сумеет провести сквозь самый удивительный и странный из лабиринтов.
Снаружи послышались голоса, фургоны один за другим останавливались. Вскоре остановился и фургон Кестеля. Он повесил на шею шимскар, взялся за свои мешки и вышел наружу.
Алия была в нескольких фургонах от него. Он издали заметил возню: команда ловчих под начальством Круга, сидящего на красивом сером коне, отодвигала засовы и отпирала замки.
Алия сидела за столом и раскладывала карты.
Собирайся, пойдем, велел Кестель.
Куда?
Он одним движением сбросил карты на пол.
Подальше от господина Туута. Или тебе понравилось у него?
Кестель, это ничего не изменит.
Она хотела сказать что-то еще, однако он не стал слушать, но кинул ей плащ. Алия попросила маску, получила ее и немедленно надела, затем любезно протянула руки, чтобы Кестель связал их. Он связал их и выпихнул Алию наружу, где поджидал глава каравана.
А вон и твой проводник, сообщил тот и показал в сторону руин, где виднелся чей-то силуэт.
До разрушенных стен оставалось две тысячи шагов по пышному зеленому лугу.
Надеюсь, что это он, сказал Кестель. Господин Туут, до встречи в Арголане.
Кестель кивнул ему, а затем, без особой охоты Кругу.
Те махнули ему рукой.
Они шли по колено в траве, Кестель подгонял Алию. Сзади доносилось ржание, скрип и лязг отъезжающего каравана. Кестель обернулся и увидел, что Туут и Круг глядят вслед.
Снова начала деревенеть рука. Кестель снял шимскар и потянул Алию за собой. Та тихо выругалась.
Зачем мы здесь?
В ответ он потянул сильней. Она рванулась, разозленная прикосновением, посмотрела на шимскар в ладони Кестеля.
Ну ты и убогий!
Он не ответил. Хоть бы рука прошла прежде, чем доберутся до входа в Лабиринт.
С такими медальонами на шее рыцари едут на драконов. Он пламя, распаляющая их ярость. А ты, ничтожество, держишь его как шимскар, чтобы успокоить свои болячки. Ты еще помнишь то, что там до сих пор ее портрет?
Кестель всматривался в небо, боялся, что маг кинется на него в обличье хищной птицы или даже огнедышащего дракона.
Алия крайне раздражала Кестеля. Он пожалел, что дал ей маску, потому что теперь ничего не мог прочитать на ее лице.
Когда умрет женщина в башне, шимскар потеряет силу и ничто больше не принесет тебе облегчения.
Кестель промолчал.
Но зато усилится другая магия. Если продашь медальон какому-нибудь магу озолотишься. Ну что, ты обдумал мое предложение? Позволишь себе помочь?
Я вижу, ты любишь говорить сама с собой, заметил Кестель.
Уж лучше, чем с дураками. Если мне не поверишь уж точно ты дурак.
Она замедлила шаг. Кестель осмотрелся. Высокая тут трава. Сочная. Наверное, эту землю удобрили вырезанные под корень хунг. Но Кестель опасался не мертвых.
А может, тебя заинтересовало бы известие о том, что тот якобы случайно попавшийся тебе маг, который и сделал тебя бессмертным, именно тот, кто создал мозаику?
Кестель мимо воли посмотрел на Алию, забыв, что увидит не лицо, а только серебро маски. Маска плакала кровавыми слезами.
Правда же, любопытно? Такое стечение обстоятельств. Попавшийся тебе чернокнижник это ВанБарт, тот самый, помогавший хунг в войне с Тринадцатью княжествами. ВанБарт тебе представился? Или позабыл?
Кестель вспомнил о том, что говорил гусляр про роль Ордена в войне с хунг, и о том, сколько может знать Алия.
Мы оба знаем: чтобы сложить мозаику, укрытую хунг, нужно обладать некоторыми способностями а ты по счастливой случайности ими как раз и обладаешь. Это, наверное, и объясняет, зачем тебе сохранили жизнь.
Алия пошла еще медленнее, хотя Кестель все яростней тянул и пихал ее. Она рассмеялась.
А может, объясняет и то, зачем ты, потрепав языком про свое будущее геройство, так и не пошел под драконову башню. Есть одна июньская травка, вызывающая приступ страха, если ее добавить в пиво. Может, ВанБарт тебя и убедил в том, что дракон непобедим, и подсунул травку? Но что было потом, после того как погибли ушедшие к башне? Что ВанБарт пообещал тебе? Что знает заклятия, позволяющие победить? И ты ему поверил? Ведь поверил и выпил схарет, который простолюдины считают лютой отравой. И ведь не зря считают, он отрава, но не тогда, когда под боком бормочет заклятия могучий маг.