Первый страх прошел. Но ведь его ярость тоже от страха. Разве не видите?
И что это было? осведомился Круг.
Он ненавидел магию. Хоть и с вооруженной стражей вокруг, ощущал себя будто кролик в лисьей пасти.
Колдун это или колдунья, но не лесная голытьба и не гусляр-самоучка, нашедший книгу заклятий и лепящий, что получится. Это был настоящий мастер. Он прошел сквозь защиту ХоГанг, как сквозь паутину.
Алия на месте, или колдовство утащило ее с собой?
Пес рванулся, натянул цепь. Раздраженный полковник достал кинжал и стукнул рукояткой пса по морде. Тот заскулил, его дрессировщик зажмурился, пытаясь сдержаться.
Не надо его бить, раздельно выговорил дрессировщик. Такая уж природа ментальных псов. Они ненавидят всех и вся, кроме своего хозяина. Хотя его тоже ненавидят, но чуточку меньше. Господин полковник, если хотите пользоваться его умениями, пожалуйста, не бейте его.
В спокойных словах дрессировщика слышалась угроза. Круг не терпел угроз, однако ментальные псы и их дрессировщики существовали на грани между магией и обычным миром и потому Круг боялся, и ударил из страха. Псы были нужны, и дрессировщики понимали это.
Алия еще там? повторил вопрос Круг.
Я думаю, там. Хотите проверьте.
Круг подошел к входу и кивнул своим людям. Когда те стали полукругом у входа, Круг постучал.
Кто там? спросили из фургона.
Нет сомнений: это сладкий голосок Алии Лов. Круг глянул на дрессировщика, тот сказал:
Ну, это еще ничего не доказывает. Мог остаться только голос.
Круг постучал снова.
Ну кто же там?
Снова тот самый голос, еще нежнее и слаще прежнего.
Я хочу обыскать фургон. Мы знаем, что у тебя был гость.
За дверью рассмеялись.
Ну заходи, но только ненадолго.
Круг указал своим людям на два внутренних замка и большой навесной.
Пока стражники возились с замками, Круг думал о том, что никогда прежде у него не было пленника, которого приходилось предупреждать перед входом в камеру. А ведь спросил, особо не задумываясь, почти мимо воли. Круг не хотел себе в этом признаваться, но он по-настоящему боялся Алии Лов.
Лучше бы оказалось, что она удрала.
Когда замки были открыты, он широко распахнул дверь, увидел лежащую в постели Алию, прикрытую одеялом, и вошел. Он открыл одни внутренние двери и другие, без особой надобности проверил шкафы, и крайне неловко себя при том ощущал. Повсюду валялась женская одежда. Любовница Туута и в мыслях не имела наводить порядок, а Алия прибирать за ней. В фургоне не оказалось никого помимо довольно ухмыляющейся Алии.
Ну что, обыскал? осведомилась она. А теперь уходи.
Он ушел неохотно, с нарочитой неспешностью. Хотя он и желал поскорее убраться, очень не хотелось поворачиваться к Алие спиной.
Снаружи он прищурился свет костров слепил глаза. Пусть и посреди ночи, там было светлей, чем в фургоне, а может и светлей, чем на лесной поляне в жаркий безоблачный день,
Я видел ее. Она там.
Это еще ни о чем не говорит, возразил дрессировщик. Это могло быть видéние.
Когда замешивается магия, ни в чем нельзя быть уверенным. Однако я видел своими глазами, и мне достаточно, сказал Круг, задумался на минуту и добавил: Я в этом уверен.
Дрессировщика уверения, похоже, не совсем уверили. Он ласково потрепал холку пса и сказал:
Я магию такой силы встречал только раз, на войне с хунг. Господин полковник, я вот что вам скажу.
Он тревожно посмотрел в темноту, облизнул губы.
Магия такой силы никогда не появляется случайно. Да вы и сами об этом знаете, недаром ведь постучали и спросили разрешения, перед тем как зайти в фургон.
Кругу показалось, что слова дрессировщика прозвучали без малого насмешливо. Так ли уж, на самом-то деле, нужен это наглый тип?
Так, дьявол его раздери, так.
Круг отвернулся и уставился на то, как стражники возятся с замками. Шлюхи Туута не запирались на ночь, замки вовсе проржавели. Наконец стражники задвинули засов и повесили замок. Круг подумал, что с таким же успехом можно было бы просто повязать розовую ленточку.
Кто-то положил ему руку на плечо. А, Туут.
Что тут происходит?
Круг посмотрел на подошедшего следом Кестеля и сказал ему:
У нас тут проблемы, и немалые. Лучше бы твой гусляр помог хоть чем-нибудь.
Во сне башня казалась выше, чем была в яви. Жутко грохотали молотившие воздух драконьи крылья.
Кестель боялся дракона, ненавидел вздымавшуюся от сожженной земли пыль, лезущую в горло, раздирающую легкие и ноздри.
Ты придешь ко мне? спросила девушка. Я буду ждать тебя.
В ее голосе жила надежда на то, что Кестель придет и вызволит из ада, куда упекла ее мать. А Кестель не пришел. Змея невозможно победить. Его крылья величиной в бальные залы, они заслоняют все небо, закрывают солнце.
Ты придешь? Я буду ждать.
Драконья шкура как стена, тверже скалистых утесов. Ее не пробить мечом.
А еще пыль.
Придешь?
Голос не умолкал в его голове отчаянный, закрытый в каменную клетку
Кестель проснулся измученным, будто вовсе не спал. Голос пульсировал в ушах в такт биению сердца. Но постепенно он затих, смешался с людскими криками, звоном конских копыт о мостовую.
Кестель уселся на кровати. Он лег, когда уже рассвело, а теперь солнце лишь чуть продвинулось от горизонта. Ну что же, заснуть хоть на несколько минут уже неплохо.
Поправь упряжь! зло приказали из-за стены. Не так это делают, и ты о том знаешь.
Да сойдет, отмахнулся кто-то, считавший, что раз упряжь, значит, и в самом деле сойдет.
Я тебе сто раз говорил: нельзя так делать!
А, вот оно что, подумал Кестель. Туут сворачивает обоз.
Туут много думал, и когда уже передумал обо всем множеством способов, утвердился в том, что ситуация ему очень не нравится. И с каждой минутой нравится все меньше.
Давайте мне сюда Кестеля Нетсу, приказал он стражнику. Пусть приходит ко мне как можно скорее.
Кестель послал пришедшего ловчего к дьяволу. Усталость совершенно лишала воли, обессиливала. Кестелю досталась кровать, отгороженная от кроватей прочих ловцом тростниковой перегородкой, и это было замечательно. Однако очередная практически бессонная ночь отнюдь не поправила его настроение, и Кестелю было совсем неинтересно узнавать, чего именно от него захотел Туут.
Караван стронулся в полдень. Фургоны долго ползли по каменным улочкам Клоокблока, медленно выехали на тракт. Кестель подпрыгивал от каждой выбоины. Было непросто привыкнуть к жизни в фургоне.
К Тууту Кестель явился лишь ближе к вечеру.
Есть проблема, услышал Кестель вместо приветствия.
Проблемы всегда есть.
Эта проблема с твоей пленницей.
Удрала?
К сожалению, нет.
Кестель кивнул. Ну что ж, раз не убежала, то проблем нет.
Проблема в том, что чем больше я думаю, тем больше прихожу к убеждению: это не она у нас в плену, а мы у нее, вздохнув, поведал перевозчик.
Но ведь она по-прежнему за решеткой.
Это да, конечно, и, как было договорено, в фургоне моей подружки. Наверное, бывшей уж больно ее расстроил переезд.
Так в чем дело? удивился Кестель.
А в том, раздумчиво подбирая слова, сказал Туут, что вокруг нее много очень сильной магии. Кто-то Алию охраняет, дрессировщики ментальных псов уверены в этом. И выглядят наши дела до крайности паскудными.
Если бы я не видел трупов, то подумал бы о тех трех гроблинах, ее обожателях.
Шеронах, что ли? ухмыльнувшись, сказал Туут. Да я таких ловлю уже много лет и делаю из их алмазов ожерелья для своих женщин. Знаешь, эти камешки почти ничего не стоят. Промышленный разряд, дешевка.
Туут пренебрежительно махнул рукой.
Круг убил их, потому что не имел на них ордер. Жаль, что он не подождал, я бы сделал. В любом случае, я говорю не про колдовство пещерного самоучки, а про настоящую, очень опасную магию, способную разнести в клочья весь наш караван.
Бессмыслица, отрезал Кестель.
Смысл или бессмыслица дело интерпретации. А я говорю о фактах. Смысл обнаруживается вместе со знанием. А у нас не знания, а подозрения, и потому мы не видим смысла, мать его так и перетак.
Кестель спросил себя, с какой стати пошел слух о том, что Туут примитивный болван.
Нетса, ты мне, конечно, спас жизнь, но тут делается уж слишком горячо, сообщил вспотевший от мыслительной натуги и страха Туут.
Отступаешься от обещания?
У меня нет выхода. Вообще-то, следовало бы ее прикончить, но, если подумать, это крайне рискованно. Тебе она нужна живой, а я не знаю, что учинит маг, который возле нее крутится, если я вышлю к ней убийц.
На твоем месте я бы больше опасался того, что могу учинить я, предупредил Кестель.
Ну да, ты мне уже говорил о том, что она тебе нужна живой. Вот только я ее здесь совсем не хочу.
Туут, я тебе поверил.
И был прав. Ну да, я же человек чести. Стараюсь блюсти принципы с тех пор, как Третий генерал хунг дал нам всем пример, совершив самоубийство из-за чести, и вдохновил меня на добродетель. То бишь не на такую добродетель, чтобы совсем без баб, но в общем.
Туут вздохнул и вытер ладонью потный лоб.
Конечно, это я шучу. Ну, конечно, не очень хорошо шучу, потому что по поводу чужого несчастья В общем, я хочу дать тебе шанс. Если тот гусляр, о котором ты говорил, не выяснит, что происходит, и не защитит нас от магии заберешь Алию. А я тебе за нее все равно заплачу, хоть и заберешь. Я дам тебе фургон и коней, и еще чего пожелаешь.
Кестель поразмышлял с минуту, затем покрутил головой.
Ты с ней говорил про ту магию?
Нет, ответил Туут.
Может, с того и следовало начать?
Тот фургон, про который я говорил, я тебе даю в долг. Вернешь его в Арголане если доедешь, конечно, сказал Туут и притом скривился наверное, уже посчитал фургон безвозвратной потерей.
Алия крепко спала и не проснулась даже от скрежета засовов. Но когда Кестель вошел и посмотрел на нее, открыла глаза однако тут же закрыла снова.
А, Нетса, сонно буркнула она.
Мы можем поговорить?
Отчего нет? Даже и приятно.
Алия, я не знал, что ты якшаешься с магами.
Она села в кровати похоже, разозлилась. Пышные длинные волосы Алии спутались комками, но даже и так смотреть на Алию в постели был приятней, чем смотреть на Алию ухоженную и одетую.
И как я это, по-твоему, должна понимать?
Кто тебя охраняет?
Думаешь, я тебе скажу?
Ну похвастайся знакомствами.
Ох, Кестель, какой же ты милый сладко пропела Алия, уже целиком проснувшаяся и заметившая, как Кестель смотрит на нее. Однако я нравлюсь тебе. Тут все на меня таращатся так, будто сто лет не видели женщины.
Я одного не понимаю: если твой маг настолько силен, как тут все твердят, отчего ты еще под замком? поинтересовался Кестель, не обративший внимания на насмешку.
Так я отдыхаю. А ты милый, я же сказала зачем же мне бежать от милого?
Кестель уселся за стол, подпер голову рукой. Алия улеглась, повернулась к нему спиной и накрылась одеялом. Кестель удивился себе. Ведь должен был ненавидеть ее за то, что она сделала с ним, а он будто встал после подножки, равнодушно отряхнулся и спокойно пошел восвояси.
Да, и к умиранию можно привыкнуть конечно, если оно случается не слишком часто.
Наверное.
Кестель вспомнил и вздрогнул. Нет, к такому не привыкнешь.
А какая она была, та женщина? спросила Алия из-под одеяла.
Какая именно?
Ну та, с медальона. Из-за которой ты травился.
Она знала. Ну, конечно, она же говорила об этом сама.
Ему не хотелось разговаривать с ней на такие темы, но вдруг подумалось: ведь если откроешься перед ней, пусть самую малость, может быть, и она расскажет что-нибудь о себе
Красивая. И очень хорошая. Самая лучшая.
Самая лучшая?
Знаешь, я не могу мыслить о ней иначе.
Самая лучшая, повторила Алия, и из-под одеяла послышался смех. Кестель, я не хотела тебя обидеть. Ты ж со мной откровенный и всякое такое. Но более идиотического описания возлюбленной я не слышала за всю мою жизнь.
Кестель пожалел о том, что рассказал.
Для меня ты и вправду милый. Я знаю всю твою любовную историю. Кое-где люди передают ее из уст в уста, и не устают. И я все удивляюсь. Ведь когда ту девушку закрыли в башне, ты, вместо того чтобы пойти на дракона, забился в угол и трясся со страху, ожидая, пока ее освободят. Когда герои полегли, ты предпочел отравиться, а не пойти вслед за ними. А когда тебя спасли, ты пошел по бабам. Твоя любимая по-прежнему сидит в башне, ты носишь на шее медальон с ней как шимскар и говоришь мне, что она самая лучшая.
А ты думаешь, что я
Кестель, ты безнадежен, перебила его Алия.
Я ничего не мог сделать для нее.
Я как женщина такие твои глупости просто презираю.
Но дракон непобедим, возразил Кестель.
А что, лучше жить подзаборной грязью? Я могу понять, что ты уже не любишь ту женщину, потому что колдун, который тебя заклял, уж точно не дилетант. Но разве тебе ее не жаль, вот так запросто, по-людски? Если не по любви, то отчего ты не пошел к башне хотя бы из порядочности? Может, ты не победил бы дракона, но уж точно надоел бы постоянными возвращениями. Хотя, конечно, я в этом сомневаюсь.
Кестель с тревогой посмотрел на Алию, но увидел только укрывающее ее одеяло.
Это уже в прошлом, сказал он. Ты не знаешь, как это умирать.
Она зевнула.
Да мне все равно. Только знаешь, не хотела бы я быть твоей женщиной.
Кестель солгал. То, что он хотел оставить в прошлом, возвращалось каждую бессонную ночь. Он просто не хотел мучить себя разговорами об этом.
Алия отбросила одеяло и снова уселась на кровати.
Кестель?
Он посмотрел на нее.
Ты помнишь того плоскомордого, мывшего пол в трактире, в Клоокблоке?
Помню.
Я тогда тебе кое-что рассказывала о хунг, с которыми жила, о муже и жене. Я забыла их имена, но это не важно, ведь ты знаешь, о ком я. Ведь знаешь?
Знаю. И что? сказал Кестель.
Ведь это она заказала ордер на меня. По ее поручению ты словил меня.
Кестель удивился но не хотел показать Алие насколько.
Но она все равно заметила.
Ну, теперь я знаю наверняка. Хотя, честно говоря, это и не мог быть никто другой. У меня нет других врагов по крайней мере живых. А в особенности таких, которые могли бы поведать настолько душещипательную историю, чтобы владыка Арголана согласился выписать ордер.
Думай, что хочешь, буркнул Кестель.
Я тебе кое-что скажу. Ты хоть задумывался, отчего Виана ДаХан до сих пор не убила меня, хотя я уже сколько месяцев шляюсь по лесам и стараюсь, чтобы обо мне слышали все и повсюду? Отчего она осмеливается встать против меня только в Арголане?
Наверное, ты мне это сейчас расскажешь.
Нет уж, догадайся сам. А я хочу с тобой договориться.
Не договоримся мы, отрезал Кестель. Я доставлю тебя в Арголан.
Да не смеши меня. Сам ведь спрашивал, что я еще тут делаю.
А ты сказала, что я милый.
Ну да, эдак по-младенчески, идиотично и наивно. Я кое-чего от тебя хочу, и могу заплатить за это очень много, сказала Алия.
Он промолчал.
Тебе пообещали, что снимут заклятие, если соберешь мозаику?
Он стиснул зубы,
Я же вижу, как ты мучаешься. Иногда подволакиваешь ноги, иногда даже не можешь поднять кружку. Хмельное пролетает сквозь тебя как вода, не принося облегчения. Ты вообще не спишь. И я знаю, что это из-за чар, которые сделали тебя бессмертным. Умирание оставляет следы.
Она уселась в кровати. Растрепанные волосы заслонили лицо. Она говорила медленно, и в ее глазах Кестель заметил то, что уже видел однажды когда Алия убивала его.
И что это за мозаика?
Плохой из тебя актер. Врешь совершенно неубедительно.
А ты читаешь во мне, как в открытой книге?
Именно так, подтвердила Алия. С чего бы тебе выслуживаться перед плоскомордыми, если не хочешь добыть у них информацию о мозаике? Они-то уже давно нищие.
Я не выслуживаюсь ни перед кем.
Да перед всеми! Перед Вианой, чтобы добыть информацию, потом перед чародеем. Но есть и те, кто лучше обойдется с тобой, облегчит муки и поможет отплатить магу.
Кестель начал тревожиться всерьез. Алия жадно вглядывалась в его лицо, ловила каждое движение.
Мне нужна мозаика для мести Ордену!
А что мне до твоей мести? вставая, сказал Кестель.
А что тебе до мозаики? Ведь не все же равно, правда? А что тебе до мести Вианы ДаХан? Ты и вправду считаешь, что я так уж разнюсь с ней?
Алия попала в точку. Кестелю не хотелось ничего отвечать ей.
А я все удивлялась, отчего Виана не попросила тебя попросту меня прикончить. Ведь если она решила, что тебе удастся привезти меня в Арголан, отчего не решить, что ты сможешь и избавиться от меня? Но ты сам подтолкнул меня к ответу.