Контрабандист, державший Камиллу, гыгыкнул, а приближавшийся к ним мужчина резко остановился и сложил руки в молитвенном жесте, опуская голову.
Не, ты столбом не стой, фыркнул переговорщик. Пшёл отсюда, болезный. Ну, кому говорят? У меня при тебе якорь не подымется.
Его и корабельной цепью не поднять, хохотнул его напарник. Чего на юнца-то валишь?..
Скабрезные шуточки перешли в позорный визг, когда из-под плотно прижатых друг к другу ладоней мужчины резко вырвался слепящий поток света. Мощным потоком отбросило сразу двух контрабандистовтолько и свистнуло в воздухе, когда тяжёлые тела пролетели над головами, с хлюпаньем падая в морские воды далеко от гавани.
Державшие Камиллу мерзавцы отпрянули мгновенно, как по команде, отчего дочь Рыжего барона рухнула прямо на прибрежные камни, не удержавшись на ногах. Она ещё успела обернуться, увидев, как исказились лица мучителей в свете луны, прежде чем оба бросились наутёк. Далеко не убежалисверкающий незнакомец развёл руки широким круговым движением, собирая слепящие лучи в единый сияющий золотистый щити метнул призрачное оружие в убегавших.
Злое гудение в воздухе пролетело мимо Камиллы, врезаясь кромкой слепящего щита в морских грабителей. Обоих постигла та же участь, что и их товарищей: тела с хлюпаньем упали далеко за пределами гавани. Камилла пригляделась и решила, что всем четверым легче, пожалуй, доплыть до корабля, нежели возвращаться к собственной лодке у берега. Это если, конечно, все живы и в силах грести уцелевшими руками.
Вы целы?
Незнакомец уже подбежал к ней, протянул руку, позволяя девушке опереться о крепкую ладонь. Бережно поддержал второй рукой за плечо, помогая подняться на ноги. Камилла могла бы и сама, но отчего не воспользоваться, если предлагают? Особенно, если предлагает такой Если по-добрососедски предлагают, в смысле.
Да, благодарю, быстро прочистив горло, певуче поблагодарила Камилла. Если бы не вы
Показательно пригляделась, вроде как не узнала сразу, и ахнула:
Ведь вы наш новый сосед! Хотя, верно, вы и не запомнили, мы всего раз, мельком, виделись
Отчего не помню? улыбнулся в темноте мужчина. Я видел вас и раньше. В Старом Сорпигале, в порту. Ваша добрая тётушка отбила у нас повозку. А ведь мы за неё наперёд заплатили.
Камилла вспыхнула, вспоминая наконец и безобразную сцену в порту, когда мэма Софур и впрямь выдворила пожилого священника из последней приличной повозки, кроя тем, что хозяин каравана духовное лицо без повозки не оставит и что-то да придумает; и высокого паладина с глубоким капюшоном, который сопровождал священника. Кажется, паладин хотел тогда возразить, но священник не дал. Что-то тихо обронил сопровождавшему воину, и тот смирился.
Мне очень неловко, пробормотала дочь Золтана Эйросского, с трудом подавляя раздражение на няньку и злость на себя. Право, пэр я я не
Пэр Доминик не в обиде, заверил воин. Сказал, что нам повезло вашими трудами не ехать рядом с рыбацкой телегой, а ещё хозяин отдал нам свою повозку, во избежание конфликта с Храмом Отца. Видите, всё прекрасно разрешилось.
Камилла улыбнулась, медленно выдыхая сквозь сцепленные в улыбке зубы. Непростое делопонравиться молодому человеку, когда за спиной уйма неблагообразного народа, который бы скрыть от людских глаз на период знакомства.
Могу я узнать ваше имя, доблестный пэр? несмело поинтересовалась Камилла. Даже губу прикусила в знак трепетности и смущения. Вы спасли мою честь и, возможно, жизнь тоже. Я до конца дней буду благодарна, и если я хоть чем-то
Благодарите Отца Небесного, не меня, прервал её паладин. Как видите, я пришёл к берегу безоружным и едва ли совладал бы с ними, не будь мне дарована часть силы Храма.
Камилла улыбнулась снова, на этот разискренне.
Это было прекрасно, просто обронила она. Я никогда прежде не видела подобного.
А я всю жизнь мечтал увидеть полную силу того, чем столь неосмотрительно пользуюсь, без улыбки отозвался паладин. Патрик.
Просто Патрик? уточнила Камилла, потирая пылающую скулу. Первый шок прошёл, и тело не замедлило напомнить о себе.
Родовое имя в Храме Отца не имеет значения, коротко улыбнулся паладин. Вам больно?
Немного, призналась Камилла, прижимая ладонь к скуле. Как есть опухнет, и назавтра всё лицо от набрякшего синяка перекосит! И локтём при падении больно ударилась
Погодите.
Патрик осторожно положил ладони ей на плечи, коснулся большими пальцами подбородка. Камилла замерла, вдыхая внезапную ласку. Вот только прикосновение не оказалось не нежным, ни требовательным: паладин просто держал её, пока руки его вновь не разгорелись мягким золотистым сиянием, и весёлые искры не перебежали на плечи и щёки дочери Рыжего барона.
Свет озарил наконец и самого паладина, так, что Камилла не выдержала, вскинула глаза, разглядывая одухотворённое и по-мужески суровое лицо, глаза, тёплые, светло-карие, и тёмные волосы, стриженные непривычно коротко. Большинство воинов, каких встречала дочь Золтана Эйросского на Рыжих Островах, космы не стригли, и те так и болтались спутанной паклей, путаясь в кольчуге, шлемах и тесёмках.
Легче? встревоженно спросил Патрик.
От ладоней его всё ещё исходило тепло и сияние, но щекотно больше не было. Камилла неопределенно пожала плечами, дёрнула щекой, тотчас скривившись от боли.
Не особо, не подумав, брякнула она, тотчас спохватившись.
Патрика, впрочем, волновало вовсе не неблагородное поведение девицы.
Странно, пробормотал паладин. Обыкновенно моей силы хватает на столь лёгкие ранения. Либо вера моя слабеет, либо вы позволите? Хочу показать вас пэру Доминику. Возможно, он подскажет, в чём дело.
Не стоит, смутилась Камилла: общение со священством никогда не проходило для неё легко. Духовники, ежели хорошие, видят людей насквозь, а в её-то случае как раз прозорливости и хотелось бы избегать более всего.
Уверен, он не откажет, Патрик отстранился, предложил руку, чтобы Камилла могла опереться в темноте. И мне будет спокойнее, если я провожу вас до лагеря. Пэра?..
Камилла, представилась дочь Золтана Эйросского, не поправляя необычное обращение. К «ллейне» она и сама ещё толком не привыкла. Как скажете, пэр Патрик. Надеюсь, я не слишком нарушила ваши планы на омовение.
Омовение подождёт, немного смущенно рассмеялся паладин. А вынет. Прошу?..
* * *
Когда паладин с Камиллой рука об руку приблизились к разведённому на стоянке костру, и сидевшие вокруг разглядели странную пару, первой охнула мэма Софур. Добрый пэр Нильс, верно, подумал, что от волнения, но Камилла знала точнонянька наконец поняла предмет любовного интереса воспитанницы. Вопросов ночью стало не избежать.
Что случилось, прекрасная Камилла? подскочил Густав, едва не опрокинув миску лавочника. Тот поперхнулся нехорошим словцом, но из опасения перед незнакомцемсдержался, не разразился целой тирадой.
Пэра Камилла повстречала нехороших людей на побережье, помог ей паладин. Я объяснил молодым людям, что места для ночных прогулок хватит каждому.
Ах, ллейна Камилла! позабыв об осторожности, выпалил пэр Нильс. Да как же это!.. Вы в порядке? Низкородные ничего вам не сделали?..
Ллейна? напряжённо уточнил паладин.
Камилла вздохнула.
Это долгая история, пэр Патрик.
Паладин помолчал, затем усмехнулся и склонился в коротком поклоне.
У всех нас свои секреты. Ллейна Камилла. Я позову пэра Доминика.
Патрик исчез прежде, чем Камилла успела добавить хоть слово, и девушка лишь тоскливо посмотрела ему вслед. Желанное знакомство оборвалось внезапно, а всё болтливые спутники!..
Двигается бесшумно, заметил лавочник, допивая свой бульон. Недаром про воинов Храма говорят, будто они скользят, словно солнечный луч, неслышно и незаметно. Паладинов вообще нечасто увидишь посреди простых людей.
Он священника сопровождает, откликнулся переселенец, глядя, как жена его отходит к детям в повозку. Оттого вынужден. Духовник-то стар, верхом ехать уже не может. Пойду, пожалуй: время уж отдыхать, а места у костра, глядишь, не всем хватит.
Места бы хватило, но его не задерживали: и лавочник, и Густав, зачарованный близостью Камиллы и появлением паладина, сдвинулись потеснее, уступая новым знакомым.
Скулу задели, заметила глазастая мэма Софур, как только Камилла опустилась рядом. Ох, ллейна Камилла ну уж ты и выбрала
Кого я выбралане твоя забота, няня, едва слышно отозвалась дочь Рыжего барона. Да и вашими совместными стараниями не много шансов у меня на успех.
Делаешьне бойся, боишьсяне делай, хмыкнула мэма Софур. Знаю, что не слишком меня уважаешь, шустрая ты вошь, но уж в одном я разбираюсь крепко: мужского взгляда не пропущу. Вот и этот, хоть и воин Храма, а смотрел на тебя внимательно. Хорошо так смотрел
Камилла только отмахнулась.
Паладин вернулся не один: к костру медленно, с трудом передвигая ноги, направлялся старенький духовник. Гостям успели и место подготовить, и горячего фруктового напитка разлить, а пэр Доминик всё ступал, шелестя ступнями и плотным балахоном, от повозки к общему костру. Камилла смотрела не на священника. Пэр Патрик вновь накинул чёрную рубашку под горло да перепоясался, разве что плаща не надел. И сопровождал невыносимо медленного, сухонького духовника с таким необыкновенным терпением и искренней заботой, что и у Камиллы на миг дрогнуло сердце. Паладин, воин Храма, наделённый особым даром, у которого, верно, другие стремления и заботы имелисьтерпел и не раздражался. А вот у неё совладать со злостью на собственную няньку не всегда получалось. Впрочем, этот старенький священник наверняка не хлестал столько вина, сколько мэма Софур.
Присаживайтесь, присаживайтесь, захлопотала последняя, без церемоний подхватывая духовника под второй локоть и помогая усесться на лучший пенёк, покрытый, стараниями лавочника, мягкой шкурой. Вот, испробуйте! Вам прогреться в самый раз
Пэр Доминик оказался сухоньким стариком с белой, словно облако, бородой, и выцветшими голубыми глазами. Совершив благословение, он с трудом опустился на пенёк и опёрся обеими руками на трость, отпустив наконец локоть паладина.
Которую ты исцелить не смог? едва слышно прошелестел духовник, не сводя светлых глаз с Камиллы.
Дочь Золтана Эйросского поёжилась, но взгляда не отвела.
Ну, тут понятно, как только Патрик указал на Камиллу, слабо и светло улыбнулся пэр Доминик. Взгляни на неё внимательно, Патрик Блаунт. Тут наука несложная. Огненная кровь Эйросских ллеев
Восхищённо ахнул Густав, хитро прищурился торговец, заворчала мэма Софур, покраснел пэр Нильс, тревожно поглядывая на спутниц, а пэр Доминик только ладонь протянул к напряжённой Камилле.
Подросла, всё ещё улыбаясь, прошелестел пэр Доминик. В последний раз я тебя на руках держал, доставая из воды освящённой Как сейчас помню: пустой храм, я, уставший после службы только подхожу к двери, как та распахивается. На порогевоин благородной крови, с огненной головой, а на рукахмладенец. Прелестная девчушка с глазами-изумрудами и улыбкой лукавой и очаровательной И ямочки на щеках
Пэр Доминик улыбнулся, потрепал подвинувшуюся к нему Камиллу по ещё влажным прядям.
Жив ли ещё твой опальный отец, дитя?
Камилла старательно не смотрела по сторонам, неопределенно поведя плечом.
Не знаю. Думается мне, был бы жив, уже бы объявился.
Патрик осторожно опустился рядом с духовником на корточки, внимательно вгляделся в лицо Камиллы.
Так вот почему я не сумел её исцелить, отец? тихо спросил он.
Почему? тут же вскинулась Камилла, потому что пэр Доминик лишь молча кивнул чуть трясущейся головой.
Ведь ты из рода Эйросских ллеев, откашлявшись, с трудом пояснил священник. В Мире осталось не так много благородных родов, в ком сохранились остатки древней магии. Это, безусловно, королевский родрод нашего величества Родрега Айронфисского, его кузена ллея Тадеуша Эйросского, и младшего кузена, ллея Салавата Рэдклиффского. Это три благородных рода, в которых сохранились крупицы давно уснувшей древней магии. И сила их, говорят, по-прежнему велика и неугасима. Вот только передается лишь по мужской линии, первенцам от древа
А по женской? нахмурилась Камилла. Новости не порадовали. С магией дочь Рыжего барона на Островах не сталкивалась, если не считать ярмарочные трюки колдовством, и то, что впереди, помимо зла знакомого, поджидало зло неизвестное
Женщины благородной крови сих величайших родов устойчивы к магии, коротко улыбнулся пэр Доминик. Даже к благословенной силе Храма, дарованной каждому, кто служит Отцу. Вот и ты, Патрик, полуобернулся к паладину духовник, не сумел. Будь её кровь разбавлена, тогда, вероятно Но это дитяпрямая наследница Эйросских ллеев, ведь у Тадеуша до сих пор нет других наследников и у благородного Золтана, очевидно, других детей не появилось
О, он был верным супругом, горячо поддержала мэма Софур, едва ли поняв с половину того, о чём толковал духовник. Нянька относилась к тому благословенному типу людей, кто, слушая до конца, забывал начало, а забыв начало, не понимали конца. А как любил покойную жену! На Рыжего барона заглядывалась каждая первая! Но хозяин хранил верность даже и после того, как красавица Района, упокой Отец её душу
Няня, не выдержала Камилла. Не думаю, что это кому-то интересно.
Отчего же, мягко улыбнулся паладин. Я полностью разделяю чувства вашего отца, ллейна Камилла. Верно, он следовал блаженной заповеди о том, что жить днём нужно так, чтобы ночью спать спокойно. И где бы он сейчас ни был, я верю, что душа его спокойна.
Спасибо, тихо поблагодарила Камилла.
Да вы кушайте, подсунула духовнику миску с тёплой похлёбкой мэма Софур. Эдак они вас разговорами уморят! На вас же больно смотретькожа да кости. Вот, и краюха хлеба, мягкая
Камилла покраснела, но Густав вовремя отвлёк внимание от обмершего от такого напора духовника.
Пэр Патрик, задыхаясь, позвал повар, я слышал, что паладины бессмертны. По правде, я впервые встречаю подобного вам! Утешьте моё любопытство это правда?..
В чём ценность жизни, если не понимаешь, что впереди ждёт смерть? пожал плечами паладин. Так ты едва ли задумаешься о последствиях собственных поступков. И без того не каждый даже десятый это делает.
То естьнет? разочарованно протянул Густав. И вы можете умереть, как и всякий человек?
Патрик тихо рассмеялся.
Я и есть «всякий человек».
Молодой повар недолго переваривал разрушенный образ идеального воина.
И часто приходиться вам сражаться?
Работы хватает.
И с чудищами с Дальних Островов встречались? разошёлся Густав, раскрасневшись от собственной смелости.
Приходилось.
Тогда вы точно бессмертны! ахнул повар. Из тамошних пещер живым никто не уходил!
Это преувеличение.
Я восхищаюсь вами, выдохнул Густав. Разумеется, такой человек, как вы Ах, да и что вам смерть? Только трусы боятся смерти!..
Так то геройской смерти, коротко улыбнулся паладин. А обыкновенной смерти боится каждый, даже герой.
Камилла улыбнулась, впервые по-настоящему вглядываясь в воина Храма. Глаза оказались не просто каримитепло-карими, лучистыми и очень внимательными. И улыбка совсем не вязалась с образом грозного и сурового воина. Светлая, быстрая и тёплая так и хотелось коснуться кончиками пальцев Не улыбки, а изогнутых губ, разумеется.
Тотчас вспомнились собственные смуглые, загрубевшие от путешествия и работы в лавке руки, и Камилла поспешно спрятала их в рукава платья.
благородна, образована, благочестива, настойчиво нашёптывала тем временем мэма Софур на ухо священнику. Тот, несмотря на почтенный возраст, на слух не жаловался, а громкий шёпот слышали все присутствующие, так что пэр Доминик невольно пытался отодвинуться от напирающей няньки. Получалось у сухонького духовника, ограниченного пеньком, плохо. При таком багаже в столице уж какой-нибудь жених да сыщется! И собой недурна, а, отец? Вы что скажете? Небось вы уж в этих делах разбираетесь
Камилла медленно прикрыла глаза, едва справляясь с раздражением. Усилиями мэмы Софур образ благородной и нежной девицы явно рушился на глазах у внимательно слушавшего паладина, и терять, вскорости, окажется нечего.