Если сигнальный факел мог вызвать к нам небольшую группу, то моментально разгоревшийся костер был виден далеко отсюда. Выругавшись, я отскочила от солдата подальше и протянула руки вперед, стараясь почувствовать расплывшееся по траве пламя. Огню не хотелось оставлять хрустящую траву, но в конце концов он подчинился мне и исчез. Вместе с полем он оставил и солдата, который не успел серьезно пострадать и поспешил ко мне.
Не приближайся! крикнула я, медленно отступая. Еще шаг, и смерть!
Мои слова покоробили его уверенность, однако это были слова безоружной девушки, а позади уже были слышны крики его товарищей, так что воин двинулся на меня.
Времени на второе предупреждение у меня не было. Короткое слияние мыслей с водой в его крови, и он упал замертво.
Все происходило стремительно, Умма уже была с остальными, когда я побежала обратно к ним, решение нужно было принимать очень быстро, и я приняла его. Еще на бегу я собрала между пальцами новый залп огня, сжимая его силу, словно воду.
Разойдись!
Они послушно разбежались от входа, и взрыв если кого и задел, то раны были несерьезные. Стена тоже пострадала несильно, но образовавшегося у самой земли отверстия хватало, чтобы под ним мог проползти человек. Я возблагодарила небо за то, что не придется готовить второй взрыв. Лошадей придется оставить врагам, но это уже было неважно.
Все внутрь! Быстрее! Сирил, помоги мне!
Опять!?
Один за другим колдуны опускались на колени перед расщелиной, первый старательно расчищал проход, остальные помогали, вытаскивая камни, до которых могли дотянуться.
К нам приближался отряд из десяти или больше человек, с факелами и оружием, они уже видели мертвого товарища и были настроены серьезно. Как, впрочем, и я. Закрывая собой людей, которые один за другим пролезали за стену, я приняла стойку, готовясь защищаться, сколько потребуется, и Сирил встал возле меня.
Спорим, ты не убьешь ни одного правильно? усмехнулся он, сплетая первую фиолетовую молнию. Свет озарил его переменившееся лицо: он предвкушал предстоящее. Его мучил голод, который он взрастил в себе за годы в клане.
Я была не в том положении, чтобы осуждать его, и сосредоточилась на приближающихся фигурах. Мы атаковали по очереди, пока один готовился, другой нападал, и вскоре солдаты отступилино лишь до тех пор, пока не достали и не подготовили арбалеты. Первый болт заставил Сирила выругаться, он едва успел отскочить в сторону.
Снаружи оставалось четверо беглецов, мы уже пятились к самой стене.
Я попробовала отыскать арбалетчика водной магией, но ошиблась, и следующий болт ударился о стену, пролетев над моей головой. Солдаты успели приблизиться, между нами оставалось от силы метров десять.
Лезь! крикнула я, вставая перед проходом. Быстрее!
Сирил не стал спорить, он опустился на землю и скользнул в проход, как ящерица, и я осталась одна. Четверо мужчин были уже почти возле меня, времени не оставалось. Успею ли?
И тут в того, что бежал между остальными, словно божественная помощь, прилетела стрела. В голове пронеслось, что это была стрела со стены. Видимо, нас услышали и пришли на помощь, заметив меня Думать было некогда, положившись на меткость стрелков на стенах, я присела на землю и протиснулась внутрь расщелины, чьи-то руки тут же схватили меня и поволокли по земле, подальше от разлома.
Последняя! Закладываем!
Знакомые мужские голоса, я не видела лиц, глаза слепило от света фонарей. Вокруг суетилась целая толпа, люди закладывали проход камнями, передавая их по цепочке. Сирил, Умма и остальные помогали.
Я наблюдала за ними, тяжело дыша, и не сразу заметила, что меня все еще держат чьи-то руки. Обнаружив это, я обернулась, и увидела Томаса.
Я узнала его сразу же, хотя его лицо скрывала черная борода, волосы стали короче, возле глаз прибавилось морщинок, во взгляде поселилось что-то новое, еще незнакомое он был совсем другим, но при этом остался прежним.
Он смотрел на меня, должно быть, с теми же чувствами. Я уже давно не была той славной принцессой, которой он меня знал, во мне так же, как и в нем, что-то должно было поменяться но сквозь это он в конце концов разглядел прежнюю девчонку, с которой подшучивал над почтенными министрами, и улыбнулся.
Томас!
Я бросилась ему на шею, пряча лицо на его плече. Все напряжение от погони, вся моя смелость испарилась, и я всхлипывала, застыв в его рукахруках своего верного друга и защитника. Впервые за последние месяцы я чувствовала, что оказалась в безопасности.
Он прижал меня к себе, положив широкую ладонь мне на затылок, как будто обнимал маленькую испуганную девочку но так оно и было.
Я так рада тебя видеть!выдохнула я, с трудом отстраняясь от него. Я так скучала!
Я тоже скучал, проговорил он, утирая мои слезы, и улыбнулся. Однако улыбка вышла печальной. В голове пронеслась догадка: неужели я так жалко смотрюсь?
Я спрятала лицо на его груди, и он снова обнял меня, слегка покачивая.
Проход был заложен, стражники со стен прогнали наших преследователей, и все, кажется, действительно было кончено. Тогда я коротко рассказала Томасу о том, что произошло с людьми, которых я привела в замок, и он согласился, что привести их сюда было верным решением. На Сириле он задержал взгляд дольше, чем на остальных, мне показалось, что вид колдуна поразил его, но не поняла, в чем причина.
Сирил тоже заметил на себе странный взгляд короля, и поспешил смешаться с остальными. Я же пошла за Томасом: нам предстояло многое обсудить.
Уже во дворце к нам вышла Рик. На ней было наскоро накинутое платье, скорее всего новость о моем возвращении вытащила ее из кровати. Заметив нас, она бросилась ко мне.
Ты жива, слава богам! воскликнула она, обнимая меня. Я уже опасалась худшего! Одри, ты в порядке?
Все хорошо, уверила я, сжимая ее прохладные ладони в своих. Наши взгляды встретились, и я почувствовала острый укол стыда за то, что не отправила ей весть, как только смогла выбраться. Она действительно волновалась за меня, а я даже не подумала сообщить ей, что в порядке.
Они с Томасом отвели меня в один из пустующих кабинетов, где уже ждал подогретый ужин, и я послушно прожевала его, чувствуя на себе их обеспокоенные взгляды.
Томас и Рик выглядели, как родители, проведшие бессонную ночь в ожидании непутевого ребенка, загулявшегося в лесу с друзьями, и именно так я себя и ощущала перед ними. Как глупый ребенок, заигравшийся не в те игры. После всего я готова была быть самой хорошей девочкой на свете, лишь бы они больше не волновалисьлишь бы они оставались теми людьми, которые могут так на меня смотреть.
За едой я рассказывала им, что со мной произошло.
Все эти людизаканчивала я, утерев рот рукой, и только потом с досадой заметила салфетку. Это маги, которых держали взаперти те колдуны, чтобы забирать их силу. Я не могу описать, что они пережили и сколько товарищей потеряли, но мы все же сбежали оттуда благодаря помощи Сирила, того мага, что сражался со мной у стен.
Так с тобой внизу был один из клана? изумилась Рик.
Глава клана мертв, как и многие его последователи, уверена, за Сирилом нет следа, поспешно добавила я, заметив настороженный взгляд Томаса.
Ты правильно сделала, что привела их сюда, проговорил он, но казалось, что говорит он не то, что у него на уме. За стенами они смогут отдохнуть, снаружи сейчас небезопасно. Сирил будет сполна награжден за свою помощь, об этом не беспокойся.
Мы всем найдем место, кивнула Рик. Она взяла мужа за руку и посмотрела на него с затаенной печалью. Это был такой странный взгляд сочувствующий. Томас сжал ее пальцы и закрыл глаза, подавляя в себе нахлынувшие чувства.
Разыгравшаяся немая сцена показалась мне неуместной. Да, люди пережили ужасное, а Рик и Томас всегда отличались большим сочувствием, но разве могло их так тронуть положение беженцев, которых они никогда не знали? Но если не это, то что тогда? Они оба выглядели так, будто переживали большую потерю.
В чем дело? спросила я, с тревогой смотря на них. С Нилсом все в порядке?
Рик бросила на меня испуганный взгляд.
С ним все хорошо, не переживай, проговорила она и потупилась.
Тогда кто?
Я оставила еду: впервые мне пришло в голову, что кое-кого в этом кабинете не хватает. По спине пробежал холодок, но я его подавила.
Где Эдвин? спросила я, старательно успокоив свой голос и взглянув на Томаса.
На этот раз я задала верный вопрос.
Его темные глаза постепенно наполнились болью, и я тоже ощутила ее, она подкралась сзади ледяным призраком и встала у моих плеч, готовая забрать причитающееся. Я поняла, что живу последние мгновениядо тех пор, пока Томас не заговорит.
Две недели назад он не вернулся из очередного вылета, проговорил он. Он не отводил глаз, его голос звучал почти по-прежнему, но эти слова требовали от него колоссальных усилий. Он топил меня заживо. Мы искали его несколько дней, но нашли только брошенные в лесу вещи. Неподалеку оттуда было пепелище, оставшееся от вражеского лагеря, там собаки нашли его последние следы. Мы искали в округе, но потом нас оттеснили к замку.
Кулаки сжались с такой силой, что ногти вонзились в кожу, и, заметив это, я усилием воли выпрямила пальцы.
Позже пришло письмо от Рик, я узнал, что ты отправилась на помощь к вашей подруге, и понадеялся, что Эдвин с тобой. Он исчез примерно в то же время. Мы подумали, что маг, сражающийся с тобой у стен, это он.
Я покачала головой.
Но он же не мог испариться, я взглянула на Томаса, чувствуя, как колотиться сердце. Он вернулся бы
Что бы ни случилось, как бы серьезно он ни был ранен, он вернулся бы к брату во что бы то ни стало, потому что знал, что Томасу не выстоять в одиночку. Но правда была в том, что он не вернулся, и у этого могла быть только одна причина. Томас этого не говорил, но я читала ответ в его глазах. Скорее всего, Эдвин остался на том пепелище. Что-то пошло не так, как всегда, что-то случилось, и он не смог выбраться.
Перед мысленным взором встало лицо Эдвина, то самое выражение, которое я любила больше всего, с легкой улыбкой и ехидным взглядом. В голове зазвучал его голос, и я представила, что больше никогда не услышу его иначе, как в воспоминаниях.
Я сопротивлялась. Собрав всю свою волю, я подавила рыдания, и спросила Томаса о том, как обстоят дела. Какие потери, какой у него план. Он объяснил мне, но позже я обнаружила, что не поняла ни слова, а спрашивать заново не стала. Мир вокруг меня перестраивался с чудовищной скоростью, реальность плавилась, и мне никак не удавалось за нее уцепиться.
Томас проводил меня в комнату, и когда дверь за ним закрылась, раздавив последний луч света от фонаря, тьма, которая терпеливо поджидала нужного момента, наконец, захлестнула меня. Призрак, карауливший за спиной, понял, что пора.
Глава 6. Обличие стихий
Эдвин погиб.
Я не знала, ни где он умер, ни как, и хуже всего было то, что, когда это произошло, я почти не думала о нем. Теперь меня не оставляла мысль, что если бы я не была так самонадеянна, если бы написала ему об Умме сразу, он примчался бы ко мне на помощь и все было бы иначе. Не случилось бы тех кошмарных недель в подземелье, мы вернулись бы в замок вместе, чтобы вдвоем встать против наших врагов. И сейчас мы спали бы рядом, дыша друг другом, посмеивались бы над бородой Томаса и немного завидовали их с Рик складной семье. Возможно, решили бы, что и нам пора остепениться
Но вместо этой теплой картины меня обступала пропасть. Я оказалась в пещере намного глубже и темнее той, где обитал клан, и из нее было не выбраться, куда бы я ни шла, что бы ни делала. Я не представляла себя без Эдвина, он был моим миром, и вместе с ним для меня погибло все остальное.
Томас отлично справлялся, и я с облегчением сложила с себя обязанности придворной советчицы. Толку от меня теперь все равно было мало, я не понимал слов, которые мне говорят, и больше не видела смысла в том, чтобы сопротивляться.
Дни я проводила в своей комнате, разбирая записи из путешествий: работа была привычной, но главноеона занимала голову, и какое-то время я могла дышать. Я работала с утра и до поздней ночи, пока глаза сами не закрывались. Книга последнее, что еще связывало меня с Эдвином, и я намеревалась сделать ее лучшим трудом из всех, что были созданы до сих пор. Отчасти я осознавала, что то, над чем я работаю, станет опаснейшей вещью в мире. Собранные воедино знания и техники, от сведений о травах до магии жизни, могут стать смертельным оружием в руках невежд, но мне было все равно. Не это ли единственное наследие, достойное его памяти?
Томас давно позаботился о том, чтобы сделать стены крепче и выше, армия внутри была достаточна, так что ничто не угрожало моей работе, и этого было достаточно. Осада меня больше не волновала. Постепенно комната стала похожа на башню Эдвина, ее наполняли бумаги, жаровни, грязные емкости и едкие запахи, остающиеся после опытов. Мои соседи умудрились отыскать места в переполненном дворце, лишь бы жить подальше от моей комнаты.
Иногда заходила Умма. Она вроде бы обжилась в замке, помогала с делами, даже нашла друзей. По крайней мере я не замечала, чтобы ей было одиноко без меня: повидаться она приходила скорее для успокоения собственной совести.
Ты тревожишь меня, Одри, сказала она, когда пришла в очередной раз. Пристроившись на табуретке в углу, она наблюдала за тем, как я испытываю приемы с магией света, выведанные у одной колдуньи с востока. Ты совсем не выходишь отсюда, и выглядишь, уж извини, как помешанная с каждой неделей все хуже!
Наконец, мне удалось выбить верную искру и направить ее усилием души. Хлопок, вспышка, и в комнате встал призрак оленя. Животное двигалось так, будто находилось где-то в лесу, оно точило рога о кору невидимого дерева.
Я отступила, довольно разглядывая свою работу.
Это иллюзия? спросила Умма.
Нет. Он живой, ответила я, делая записи. Но его тело находится очень далеко отсюда.
И ты можешь увидеть кого угодно?
Мои губы тронула самодовольная улыбка: нет, я могла не только увидеть. Сосредоточившись, я создала множество новых искр, и они взорвались, окутав нас с Уммой фигурами из желтого света. Моя комната обратилась в кухню, повсюду суетились женщины, и каждый призрак имел свой голос. Слова звучали отдаленно, но достаточно четко. Они обсуждали ужин. Можно было разглядеть черты лиц, одежда чуть более смазана, а предметы, которые занимали служанок, представали мутными силуэтами.
Это безобидная игрушка в сравнении с тем, что умела Лючия, произнесла я, припоминая эту потрясающую женщину. Мы с Эдвином сомневались, что говорили с ее настоящей версией: вполне может быть, это была очередная иллюзия. Она могла дурачить нескольких таких лопухов по всему свету, прогуливаясь в десяти местах разом.
Ты не думала, что эти «игрушки» могут помочь королю Томасу? вдруг спросила Умму. Я думаю, ты должна предложить ему свою помощь.
Я пожала плечами. Любой предлог вытащить меня из комнаты воспринимался как бесполезная жалость: я не собиралась останавливаться ни на минуту, пока могу продолжать, и чтобы я вышла, нужны причины посерьезнее чем «ой, что-то ты бледная».
Со стороны Уммы было хитро сыграть на моих чувствах к Томасу, но это была не первая ее попытка вытащить меня наружу и я не восприняла ее слова всерьез.
Если ему понадобится помощь, он попросит меня о ней, ответила я. Он знает, где меня найти.
Он боится тебя беспокоить. Все думают, ты убита горем и
Ее слова слились с шумом ветра на улице, я вернулась к работе.
Иногда я приглашала к себе Сирила. Он так и не уехал из замка, я не задумывалась, почему, наверное, ему некуда было идти или понравилась жизнь при королевском дворе. Он, в отличие от Уммы, не пытался обо мне заботиться, и был не против сыграть роль подопытного в обмен на знания.
Ты уже закончила главу о свете? Мне не терпится прочитать! он потянулся к рукописи, но я ударила его по рукам слабой молнией. С тех пор, как я написала о них, это была моя излюбленная форма энергии. Пусть куда более своенравная, чем привычное пламя, но зато точная и стремительная.
Позже! А пока не дергайся и дыши глубже.
Еще сладких снов мне пожелай, фыркнул он, послушно укладываясь на мою кровать. Надеюсь, ты меня не угробишь
Постараюсь.
Кровать окружали зажженные свечи, я подходила к ним по очереди, устанавливая каналы между пламенем и душой Сирила. Как только потоки энергии от его тела к пламени образовали нужный узор, я стала гасить свечи, вместе со светом обрезая и потоки, придавая им новую форму. Сирил лишь морщился, когда пламя гасло, но как только я закончила, его тряхнуло с такой силой, что я действительно испугалась. Он вскочил на кровати, словно ошпаренная кошка.