Честно говоря, именно эта её внушительность и смущала. И немногобоевая секира, ласково приткнувшаяся к девичьему плечу.
Весьма серьезная особа, согласился Ксандр, подхватив портрет. И скажу, что здесь рисовали тщательно. Оно и понятно. С нее станется за нетщательность руки отрубить.
Ричард сглотнул.
А вот демоница посмотрела этак, презадумчиво.
Знаешь, сказала она. Это ведь хорошо, когда у супругов там общие интересы будут. Устремления. Она будет руки рубить, ты кишки выпускать. Репутация ваша поднимется на недосягаемую высоту!
Нет! прозвучало, пожалуй, чересчур резко и щеки вновь полыхнули жаром. Да что ж это такое-то Ричард ненавидел себя за эту слишком светлую кожу и привычку краснеть по любому поводу.
А шлем в подвале остался.
Я, Ричард решительно отодвинул портрет. Сам как-нибудь справлюсь. И с руками, и с кишками, и вообще! Это уже древность! Устарело! Понимаете?
Началось, Ксандр закатил очи к потолку.
А вот демоница слушала и превнимательно, вон, даже щеку рукой подперла и на Ричарда смотрела ласково-преласково.
Руки, кишки ладно, я там погорячился слегка, но в остальном мы ведь не чудовища! Там считают, что я младенцев на завтрак ем!
А ты не ешь?
Нет, конечно! Только кому это докажешь
Глупые люди, согласился Ксандр. Что там есть-то в том младенце
Он тоже не ест! Он он вообще вегетарианец.
И давно?
Как умер, Ксандр присел. На самом деле я вообще не нуждаюсь в пище, ибо тело поддерживают алхимические смеси. Более того, определенные процессы, весьма естественные для живых, в моем нынешнем состоянии невозможны.
Он мясо переварить не способен. И кровь, Ричард упал на стул. Но там там считают, что Ксандр пожирает невинных девиц. И младенцев. И гордых юношей.
Если б я столько жрал, как о том говорят, я бы давно уже в дверь не пролазил бы. Кровь мне, конечно, нужна. Она является главною компонентой многих растворов, но я за неё плачу. И, поверьте, весьма неплохо.
Ага, только и сказала демоница. То есть репутация у вас не самая лучшая, так? Но вам это надоело и вы бы хотели провести ребрендинг?
Что? такого ругательства Ричард еще не слышал.
И Ксандр, судя по заинтересованному выражению лица, тоже.
Ребрендинг, повторила демоница. Это когда бренд меняется. Или, в вашем случае, нужно изменить общественное отношение восприятие вас миром. Так?
Ксандр с Ричардом переглянулись.
А это не больно? уточнил Ричард.
Ну демоница поскребла ухо. Как пойдет но я постараюсь!
Улыбка у нее была на диво предвкушающей. И это пугало, пожалуй, больше чем необходимость жениться.
Надобно сказать, что в прошлой своей жизниа я уже почти поверила, что она вправду была прошлой, ибо теперь представлялась на диво далекоюя была не просто так личным помощником. Я была личным помощником Антонины свет Егоровны. А она в свою очередь занималась пиаром.
Точнее образы творила.
Это она так любила называть. Еще повторяла:
Главное, чтобы костюмчик сидел.
Костюмчики она и подбирала. Большею частью для политиков, которые по-за ради Антонины Егоровны и не стеснялись приезжать в захолустный наш городишко.
Специалистом она была
В общем, была.
Специалистом.
А я вот не совсем чтобы. С другой стороны, что-то мне подсказывало, что сей мир еще не познал всей мощи политического пиара. И это заставляло прямо-таки ерзать от нетерепния.
Это и зуд в копчике.
Зуд появился сразу после ужина, и такой вот надоедливый, прямо тянуло почесаться. Но на меня смотрели, а скрести копчик, когда на тебя так пристально смотрят, право слово, неудобно. Я поерзала на стуле и попыталась вспомнить, с чего вообще начинают.
Костюмчик.
Костюмчик нужен обязательно, причем такой вот Антонина Егоровна костюмы подбирала на раз. И как-то так, что садились они нужным образом.
Не хорошо, нет.
Нужным образом.
Помнится, был у нас в клиентах некий Николай Селиванов, который то ли в мэры шел, то ли в депутаты. Главное, образ у него был народно-правдорубческий. И Антонина Егоровна вытряхнула его из итальянских костюмчиков, запихнув в дрянной, кособокенький пиджачишко. Стрижку поправила.
Очочки сменила.
В общем, сделала, что называется, ближе к народу, несмотря на вялое сопротивление.
А другого, так наоборот. И и дар у нее был. Я училась, честно, пыталась. Но выходит, что недоучилась, потому как глядела на конопатую физию Повелителя Тьмы и Повергателя Чудовищ, пытаясь сообразить, в какой образ он впишется, и не соображала.
Только копчик зудел все сильнее.
И писаные красавицы молчаливо взирали с портретов. Так, если не знаешь, с чего начать, нужно начать с чего-нибудь. Точно.
Я взяла портрет в руки, правда, не очень понимаю, чей.
Нужно их пригласить! мысль пришла в голову и в ней застряла. Я сунула палец в ухо и поскреблась. Но до мысли палец не добрался, верно, застряла та уж очень крепко. Тем более, чем больше я думала, тем более здравой она смотрелась.
С мыслями такое вообще бывает.
Кого? уточнил Ричард, все еще поглядывая на меня с подозрением.
Невест. Потенциальных.
Ишь, вздрогнул.
Это ему не чудовищ гонять, невестаэто куда серьезнее любого чудовища.
Сам посуди. Нельзя выбрать жену по портрету.
Почему? удивился Ксандр. Во времена моей жизни именно так и делали. И портреты, прошу заметить, были не чета нынешним. Хорошо, если хотя бы цвет волос верно передавали.
Он задумался и погрустнел. Кажется, у его жены цвет волос не совпадал с портретным.
Это в прошлом, отмахнулась я.
Как там Антонина Егоровна говаривала? На самом деле клиент понятия не имеет, чего ему для счастья надо, даже если думает, что имеет. И наша святая задачаоткрыть ему, неразумному, глаза.
Научить.
Помочь.
Уберечь от ошибок.
И вообще ладно, если она просто косоглазая!
Да не косоглазые они, Ксандр вытащил нужные портреты и не слишком уверенно повторил. Это живописец такой
Косоглазый?
Косорукий.
А вы уверены? я прищурилась. Нет? Так стоит ли рисковать?! Не лучше ли пригласить девушек скажем, провести несколько дней в тихом уединенном месте. Встретиться с каждой, побеседовать и тогда уже решить, кто вам подходит. А то и вправду. Косоглазиеэто еще не самое страшное.
А что самое? Ричарду определенно идея понравилась, в отличие от самой мысли о женитьбе.
Понятия не имею. Но допустим, вот она истеричкой окажется. И станет скандалы закатывать по любому поводу. Или или от нее воняет так, что рядом находиться невозможно. Или глупа, как пробка.
В этом что-то есть, Ксандр задумался. А то и вправду помнится, моя первая супруга в общем, не важно. Но взглянуть на девушек и вправду стоит. Но примут ли они приглашение?
Стало тихо.
Можно самим к ним съездить, тихонько предложил Ричард.
Долго, возразила я.
Подозреваю, что нет у них тут ни трасс скоростных, ни самолетов, ни прочих благ цивилизации. А трястись пару недель в карете, чтоб взглянуть на одну невесту, потом вернуться обратно, поехать ко второй тем более, пока ко всем ездить будешь кто-то или помрет, или заболеет, или замуж выйдет.
Эти аргументы я и озвучила.
А ты говорил, зачем нам демоница! Ричард определенно воспрял духом. Видишь, как хорошо придумала, только и вправду, согласятся ли приехать?
Так я задумалась и зуд почти стих. Надо им письмо написать. Аргументированное.
Глава 8В которой письмо доходит до адресата
«Государю надлежит быть великим, дабы величием своим внушать трепет и восхищение в сердцах подданных. И для того-то следует помнить, что все-то в жизни государя истинного направлено на поддержание сего величия»
Его величество Вециан Третий, Светлой силой владыка Лакхема, а также Тасора и Никойских островов, Благословенный сын Пресветлого бога, Воитель и Стяжатель благ земных, пытался отрешиться от ноющей боли.
Болела спина.
И еще немного колено, на которое придворный лекарь возложил примочку из драгоценного бархата. От примочки воняло сточной канавой, но она хотя бы облегчение приносила.
Временное.
Скрипнул паркет, и Вециан обернулся.
Супруга.
Женщина во всех смыслах достойная, а, главное, понятливая. Повезло ему когда-то, а ведь не хотел брать в жены княжну, благо, батюшка уговорил. Подумаешь, с лица не больно хороша, зато сила.
Род.
Состояние.
Состояние стало особо весомым аргументом, и те двести тысяч золотых лакхемов изрядно поправили ситуацию. Жаль, закончились. А что поделаешь? Быть королем непросто.
Дорогой супруг, Матильда присела в придворном книксене. И высокий парик, из которого торчали страусовые перья, качнулся. Перья тоже качнулись, засияв в свете свечей.
Новая мода.
Алмазная пыль. И перья, и пыль стоили дорого, а уж если вместе заныли и зубы. Дражайшая Флорочка, весьма милая особа, к которой Вециан изволил проявить внимание, намекнула, что весьма желала бы получить подарок.
Эти самые перья.
А в казне пусто. Совсем пусто. Даже тоска с этой пустоты берет такая, что колет не только в спине, но и в груди.
Счастлив видеть вас, проскрипел Вециан, указав на кресло. Идите.
Это уже лекарю, что замер, явно прислушиваясь к каждому слову. И поднялся-то он неохотно, начал что-то там говорить, что, мол, нужно за примочкой приглядывать, что
Идите, повторила королева и таким тоном, что лекарь враз куда-то подевался, а с ним и помощники, и даже лакей, державший поднос со сластями. Во дворце норов Матильды знали преотлично. И она, поправив шелковые юбки, убедившись, что никто-то не слушает, шагнула к мужу.
Длинные смуглые пальцыа ведь сколько уж лет их пытаются отбелитьвцепились в ухо и крутанули.
Ай! возмущенно взвизгнули Его королевское Величество, но вырываться не стали. Пальцы у Матильды, даром, что смуглые, но цепкие весьма. Ты чего?
А ты чего? Совсем страх потерял? поинтересовалась она сварливо.
И сразу стало понятно, что вот она, купеческая дочь.
Даром, что Ришьенам еще дед Вециана титул жаловал вместе с подходящею супругой из старого, но оскудевшего рода. За полста лет аристократизму не прибудет. Как были торговцами, так и остались, но
задолжал он им прилично.
И вновь просить придется.
Эта девка в глаза мне заявила, что мои перья не так и хороши, что ее всяко лучше будут.
Это Флора? Вециан поморщился.
Надо же, какая дура а милой казалась.
Она самая, Матильда ухо отпустила и сползшую было примочку поправила. Все не успокоишься никак?
Мотечка
Что «Мотечка»? Сколько уж я лет Мотечка совесть имел бы не нагулялся еще? Нога вон болит, небось. И спина. И хранитель стула вновь жаловался, что облегчение у тебя тяжко наступает.
Лекарь
Лизоблюд, Мотечка ногу ощупала. Чей-то родственничек. Я другого приведу, может, не при чинах, а батюшку пользует. Батюшка дурного не посоветует.
Как он?
Обыкновенно. Ругается. Девку эту гони, может, она и мила, но дура редкостная.
Погоню.
И чтоб никаких перьев вона, колечко там пожалуй, какое. Или цепку. Могу прислать, которые не особо нужны. Тканей отрез. И буде с них. А то и вовсе
Он бы и сам не отказался, чтобы «вовсе». Девицы стали откровенно утомлять, особенно молодым пылом, который всякая норовила проявить. И все чаще Вециан ловил себя на мысли, что совершенно не хочется ему уединения с фавориткою.
А хочется тихо гулять.
Беседовать.
Беседовать с девицами получалось плохо. Они то хихикали, то жеманились, то говорили какие-то вовсе уж глупости. То ли дело Мотечка, только вот
Репутация, вздохнул он тяжко и прижался щекой к холодной ладони. Руки у Мотечки были совсем не королевскими, широкими и холодными, но такими ласковыми, как ни у одной фаворитки. Вециан и прикрыл глаза. Сама знаешь, слухи пойдут возня эта. Как же я устал.
Бестолочь, с нежностью произнесла Матильда.
Какой уж есть. Так ты из-за этой девки расстроилась?
Не особо. За нею де Вилье стоят. Те уж вознамерились на концессии.
Вециан поморщился. А ведь было время, когда он девицам сам по себе нравился, без страусовых перьев и концессий родственничкам.
Ирнейцы тут посла послали.
Это правильно, боль в ноге отступала, да и спина подуспокоилась. Послов надо посылать.
Матильда фыркнула, верно, соглашаясь с мужем.
Никогда-то за двадцать лет брака она ни спорила, ни закатывала прилюдных скандалов и вела себя так, что что повезло.
Прав был отец.
И ныне Вециан был благодарен ему за эту правоту. А что вида не княжеского и за спинами шепчутся, мол, худородная, так тот шепоток он еще когда заткнул, самых рьяных шептунов спровадивши границы родины крепить.
Хотят-то чего? не открывая глаз, поинтересовался он.
Денег. Приданое не устраивает.
С чего вдруг? Устраивало же.
Так к ним вестийцы послали.
Послов?
Именно. У них тоже принцесса имеется.
Ей же двенадцать только!
Кого это волнует, Матильда сняла примочку и осторожно помяла колено. Коновал. Ныне же чтоб в своих покоях один был. Ясно? Приведу нормального целителя.
Не сердись.
Я не сержусь. Вестийцы за своей дают полоторы сотни золотых дархемов и еще право беспошлинного прохода через Громовой перевал.
Тогда понятно, отчего ирнейцы вопрос с оглашением помолвки всячески затягивали. Небось, переговоры шли. Шли, шли и пришли деньги? Денег, конечно, нет, но ради союза можно бы поискать. Дед вот Леточки всегда готов помочь. Внучку он любит.
Внучек.
И расстроится. Но с перевалом с перевалом золоту не тягаться.
Заговорили, что боги против союза.
Разрывают?
Именно.
Что можем сделать? уточнил Вециан, ногу опуская.
По сутиничего, даже если возражать станем, не послушают.
Оно и понятно.
Архейские горы и перевал, единственный путь к богатым вестийским землям. И зная о том, пошлину они брали изрядную.
И с чего вдруг вестийцам оно понадобилось?
Политик, Матильда задрала юбки и поправила съехавший чулок. Думаю, собираются присоединить Ирнею. Та-то мелкая, но кое-что в ней есть. Пускай себе девочка расстроится. Сперва жених помер, потом сбежал. Пусть и не совсем, чтобы жених, но все одно слухи пойдут.
Это точно.
И главное, вновь же, ничего-то с этими слухами и не сделаешь.
Турнир надо объявить, предложил Вециан. Рыцарский. В честь прекрасной дамы. Поднимет настроение.
И во что обойдется?
Обойдется. Но ежели на благое дело. Приглашения правильно разослать, созвать людей нужных знаешь, а ведь виросский царь тоже не женат.
Дикари.
Но состоятельные. И ладно, если не царь, но у него, помнится, братец есть, что характерно, тоже холостой. И посол их на что-то этакое намекал.
Матильда поморщилась. Идея явно не казалась ей удачной.
Брось. Пригласи его. Пообщаться и турнир этот пусть пришлют кого. Девочки посмотрят. В конце концов, ежели не за наследника идти, то всегда можно договориться. Выделим им герцогство какое на прожитие. И пускай себе остаются. А тут ты любого дикаря перевоспитаешь.
Он и ручку жене поцеловал, зная, что до сих пор этот простой знак внимания заставляет ее смущаться. Впалые щеки Матильды порозовели.
А ведь она не пудрится.
И мушек не клеит.
Парик вот носит, но не из-за мод, скорее уж потому, что собственные её волосы никогда-то густотой не отличались. Он это знает, но почему-то ни знание, ни собственная нехорошесть жены не мешали.
Стук в дверь отвлек от ленивых мыслей.
Государыня! нервный голосок секретаря, которого давно уж хотелось спровадить на плаху, с того самого дня, как пошел слух, что он слишком уж близок стал Мотечке, разрушил очарование момента. Государыня! Срочные новости!
Войти, правда, не посмел.
Пока не разрешили.
Государыня!
Давай уже, вздохнула Матильда, расправляя юбки и вид принимая, королеве приличествующий, горделивый и одухотворенный.
А тоже надоело ведь. И это Вециан понял ясно.
Секретарь вошел бочком. Высокий. Стройный. Широкоплечий. И платье на нем сидит идеально, подчеркивая, что стройность, что широкоплечесть.
Лицо смазливое, приятное. И взгляд наглый донельзя.
Точно на плаху просится.
Вот, государыня, он поклонился и протянул поднос, на котором лежал квадрат письма. Обыкновенный такой. Беленький. И красное сургучное пятно выделяется. А на немэто Вециан увидел, даже с места не поднимаясь, скалит зубы череп.