- Не коси под дурака, - скрипнула белоснежными зубами Берегина.Я твоя леди!
Я резко встал на колени. Теперь ресницами захлопала Берегина.
- Ты чего удумал?
- Вы моя леди, - сказал я.Признаю и выражаю свое полное повиновение. Яваш раб. Безропотный, на все готовый. Используйте меня, как вам угодно.
Берегина облизала губу. Корона над ее уложенными черными волосами полыхнула красным. Ну так и думал. Еще когда услышал от Инеи про издевательства над мальчиком-конюхом. Брюнетку заводит унижать мужчин, властвовать над ними, подчинять их. И мучить.
Вектор мыслей возбудившейся леди Фиалкового замка резко сменился. Берегина уселась на стеллажные полки с пыльной утварью.
- Лижи подошву, раб, - она выставила мне под нос узкую туфлю. Ее тоже украшала вышитая из сиреневых ленточек фиалка.
Я обхватил ладонью тонкую щиколотку и сдавил большим пальцем под торчащей косточкой. Берегина издала томный вздох, заблестели масляно глаза из-под опущенных век. Судя по вспышкам ее ауры, она ликовала: еще один самец унижен. Не знала дорогая наша леди, что уже подставилась.
Главный предатель женщиних естество. Они могут думать, будто играют с нами, мужчинами, дружески флиртуют, а когда спохватятся, уже поздно, их ноги оказываются раздвинутыми в стороны, а внутрь проникает что-то твердое и горячее.
А жаркая зона у дам начинается как раз с их лапок. Осторожно вращая лодыжку вправо и влево, я растирал ступню. Такие движения стимулируют паховые и тазовые мышцы, являясь по сути виагрой для женщин. Берегина хрипло дышала.
- Почему ты не лижешь подошву раб?попыталась она собраться с мыслями, но я оборвал все шансы. Скинул башмак с ноги и начал нежно пощипывать сзади пяткусредоточие нервных окончаний, отвечающих за интимные зоны.
- Если я замараю губы грязью, то не смогу коснуться ими вас, миледи, - сказал я монотонно. Растертая ступня окрасилась в нежно-розовый оттенок. Пройдясь костяшками вдоль всей подошвы, мои руки энергично пошли по ноге вверх, под платье. Застонав Берегина откинулась назад. С полок посыпались глиняные горшки, раздался звон разбитой посуды.
Я встал и, хрустя ногами по черепкам, задрал юбки леди. Оголился пушистый лобок. Я наклонился и пощекотал дыханием лебединую шею Берегины. Она вздохнула и, схватив на ощупь мое лицо, впилась мне в губы. Хватка ее была настолько неестественно мощной, что я едва не задохнулся. Напор ее голодного рта был безжалостен. В моих глазах заплясали цветные круги. Показалось, леди из меня дух высосет, но нет, отпустила, и сама с хрипом бросилась втягивать в себя воздух.
Была не была, решился я. И вошел в самое загадочное место в замке дома Веберов. В возбужденное влагалище леди Берегины.
Пока натянутая на жезл Берегина содрогалась, я пытался поймать ее неуловимое различие от других женщин, с которыми спал в Роке. Дошло. Узкое влагалище не просто продавливалось под моим бешеным напором, оно будто само втягивало меня, как болотный ил, и с неохотой отпускало, когда я вынимал жезл для нового толчка. Ну и силища же прячется в этой худышке! Даже в могучую Хелу меня так не засасывало, а она любому минотавру рога собьет.
Чтобы довести стонущую Берегину до оргазма, пришлось утроить темп. Я бешено отрывал жезл от вцепившегося влагалища и снова вколачивался в него. Сил стоять самому не было, ноги подкашивались. Я уткнулся лицом между крепких грудей леди, и только зад мой ходил туда-сюда как заведенный. Наконец Берегину прорвало, нутро ее забурлило, хлюпая и сжимаясь. Мой жезл словно тисками сдавило, я чуть не кончил. Но решил, что осеменять загадочную леди рановато.
Вынув член и пару раз дернув его, я обильно оросил вышивку фиалок на груди леди. Лиловые сапфиры потухли, залитые спермой. Как раз растрепанная Берегина соскользнула с полки на пол, и часть семени попало ей на лицо.
Приторный цветочный запах растекался в воздухе. Я принюхался. Кувшинки?
Берегина шумно дышала, ничего не видя и не слыша. Пока она не пришла в себя и не обратила внимания на свой новый наряд и макияж, я выскользнул в коридор.
На вопросительный взгляд сержанта я сказал:
- Леди отпустила меня, - и уверенно зашагал по холодным каменным плитам.
Надсмотрщик на смене у барака с отвисшей челюстью смотрел, как я один, без конвоя, подхожу к нему и вежливо прошу запереть с остальными.
- Вообще рабам шастать за забором без конвоиров не положено, - буркнул надсмотрщик, когда осмыслил ситуацию.
- Прости, начальник. Этого больше не повторится, - пообещал я.Пусти, пожалуйста, в узилище.
- Ладно, но смотри у меня.
Внутри Хела и Вира сразу накинулись с расспросами. Я объяснил, что больше не буду ходить собирать чвон, так как займусь лечением лорда Грива.
- От тебя все равно на поле толку немного, - ни капли не расстроилась Вира.
- Все идет по плану?спросила Хела. Я поскреб засвербевшее бедро.
- Более чем.
- Мы заждались тебя, - Вира жадно зашарила ладонями под моим платьем.О, а чего до крови его исчесал. Тоже соскучился?
Как ошпаренный, я отскочил от гномихи. Оглядел себяи правда, скреб себя всю дорогу до барака, не замечая. Заразила все-таки леди Берегина.
- Отбой, жрицы, - сказал я и сразу услышал разочарованное мычание.Считая с сегодня на семь дней я в изоляции. Пока не разрешу, меня не трогайте и не целуйте, ясно?
По яростным глазам орчанки и гномихи сразу стало ясно, что если не объяснюсь, мне конец.
- Для вашего здоровья так лучше, - общими фразами отбиться не получалось, пришлось сознаваться.Да половой болезнью меня заразили, довольны?
- Позволь узнать, кого же ты сношал?разозлилась Вира -Какую немытую кобылу?
- Леди Берегину, - признался я.Согласно моему плану нужно было
- Из полевого раба сделаться половым?рассвирепела теперь Хела, оскалив клыки.
Два часа я успокаивал жриц, клялся в любви, в том, что их не брошу, что ни к каким леди и королевам не сбегу. Сношаться с другими женщинами буду, да, не без этого, но жить, мои прекрасные сочные женщины, только с вами. И сами, если вдруг захотите, сбежать не сможете, не надейтесь.
В итоге утихомиренные Хела и Вира ушли во дворе ласкаться вдвоем на тюфяках. Я же со вздохом направился к своему тайнику выбирать подходящий отвар.
Обещание урожая
Неделю я лечил лорда Грива. С утра до ночи обхаживал его пораженный орган мазями и отварами Миры, мыл больного властителя, кормил с ложки и убирал отходы. Самого себя я исцелил в первые дни теми же лекарствами, хворь то у нас одинаковая, только у меня все ограничилось еле заметной сыпью, но и она быстро прошла. Ночью дежурила лично Инея, спавшая в опочивальне отца.
Как только мы с Инеей пересекались, я снова заговаривал о постройке оросительных каналов, щеголял знаниями о гидросооружениях и структуре почвы. Девушка меня тут же прерывала и ставила на свое место. На место раба. Только в душе леди вся пылала, отчаянно пытаясь потушить внутренний пожар холодным выражением лица.
Однажды она зашла в опочивальню Грива. Я сидел у его постели на роскошном стуле с резными подлокотниками. Секунду Инея смотрела на меня, ее красные от недосыпа глаза горели ненавистью. Что же, бывает, и за любовь ненавидят.
- Миледи, - сказал я, встав и поклонившись.
Инея отвернулась и, гладя в сторону, произнесла:
- Тебе не обязательно ночевать на поле. Ты теперь домашний раб и можешь переехать в замок.
- Не думаю, что это нужно, - сказал я. - Ночью лорда опекаете вы.
- У тебя кто-то есть в бараке?в корень глядела умная девушка.
- Насколько знаю, миледи, рабам не запрещено жениться, - не упустил я случая распалить в ней огоньки ревности. Забавно было наблюдать, как высокородная леди стискивает кулачки, пытаясь подавить в себе рвущиеся наружу расспросы.
- Миледи, - перешел я в наступление, - я посчитал, что с помощью оросительной системы вы сможете собирать до пяти урожаев ежегодно
Стул подо мной резко сломался. Плюхнувшись на пол, я удивленно уставился в ворох обломков под собой. Треснули все четыре ножки. Как такое возможно? Не подпилили же.
Воздух вокруг сжатых кулаков Инее сиял голубым светом.
- Прости, - девушка бросилась ко мне. Свечение покинуло ее руки, которые она протянула ко мне.
- Вы маг?удивился я, пожимая тонкие ладони и поднимаясь.
- Недоучившийся, - сказала Инея.Год назад отцу нужна была помощь в делах, и я бросила Академию на первом курсе.
Погрузившись в мысли, она стояла совсем близко. Руки ее все еще держали меня, и я гладил нежную кожу, почти не касаясь. От девушки пахло амброй и розмарином. Мягкими растираниями я воздействовал на рефлекторные точки на кистях, чтобы леди расслабилась.
Она подалась ко мне, я сжал тонкий стан и поцеловал ее в ухо. Зажмурившись, Инея пробормотала.
- Что я делаю? С рабом. В спальне отца.
Я целовал ее в ложбинку на шее, спускаясь к началу небольших грудей. Повиснув на мне, Инея со вздохом сказала, что давно ей не задирали юбку.
- Но тут нет кровати, - выдохнула она. Я двинулся вместе с ней к постели ее дремлющего отца.
- Одна есть.
Это оказался явный перебор.
Ударив меня в грудь Инея отскочила в сторону. Пылающая корона ее ауры грозила прожечь дыру в ткани мироздания, но девушка нашла в себе силы сопротивляться. Она рванулась прочь из покоев, дверь громко хлопнула за ней. Я расстроенно пожал плечами. Значит, не в этот раз.
Этой же ночью в бараке варл готовился к свиданию с Хелой, как боксер на ринге. Потягивался, вращал корпусом, разминая мышцы спины. Когда же Йорд стал растирать шею, я рассмеялся.
- Не забудь отработать уклонения от ударов. У Хелы реакция хорошая.
- А надо?выпучил глаза здоровяк.
- Если только уже готов получить от нее за то, что не справишься, - видя, как варл совсем приуныл, я сжалился.Хватит сопли пускать, рогоносец. Все получится. Здоровья у тебя и так было не меньше, чем у быка, так мы еще твои надпочечники травами взбодрили. Отвлекись лучше, вспомни пока свой самый убойный трах. Давно это было?
- Год назад, - Йорд почесал бороду.Зима стояла снежная, я брел в тулупе по колено в белых хлопьях по лесистому берегу. Вдруг слышу плеск и звонкий смех, оборачиваюсь, а передо мной нагая девушка купается в проруби.
- Моржиха что ли?
- Нет, без бивней была. Русалка. Бледная, груди небольшие, но упругие, соски твердые и острые, как шпили башен. Почему-то обрадовавшись мне, она вылезла на берег и обняла мой тулуп мокрыми тонкими руками. У меня дыхание перехватило, словно тисками грудь сдавило. А она, смеясь, потянула меня на снег, ноги раздвинула. Я тут же спустил шаровары, скользнул в нее. И так тепло стало внизу. Приятно щекотали тонкие завитки у нее в паху, мягкие, словно тополиный пух.
Завороженный неожиданно красивым слогом Йорда, я сидел на своей койке с открытым ртом. И не только я: гномы и гоблины тоже уши развесили.
- А она себе ничего не отморозила?спросила практичная Вира.Лежа то голой жопой в снегу? Завитки инеем не покрылись?
- Нет, она рассказала потом, что всю зиму нагой проходила, - ответил Йорд. - Русалки не мерзнут и ничем не болеют.
- Эй, сказатель!позвала Хела с улицы.Делом займемся или так и будешь балаболить?
Трясясь как осиновый лист, Йорд пошел наружу. Мы с Вирой посидели для приличия минут пять, потом переглянулись и дружно бросились подсматривать.
Засели за кустом бурьяна. Увиденное нас порадовало. Йорд справлялся на «ура», вколачиваясь в Хелу, как таран в крепостные ворота. Стиснув зубы, орчанка сдерживала стоны. Но когда варл особенно сильно и глубоко вошел, распиравший ее нутро кошачий визг вырвался наружу.
Увлеченный просмотром, я не сразу почувствовал, как Вира мнет мой член, не отрывая глаз от кричащих любовников. Что ж, подумал я и в свою очередь затеребил клитор Виры. Семь дней прошли, сыпи давно уже нет. Пора освежить в бою оружие.
Пристроившись сзади гномихи, я вошел в нее. Визг второй кошки пронзил ночь. Вира упала лицом в траву, дергаясь вздернутым белым задом.
Мои руки жадно вцепились в две колышущиеся белые выпуклости, помогая жезлу углубиться во влажные недра. После недельного сдерживания трахался я как заведенный. Стоны парочки на тюфяках разжигали нас еще больше. Выпустил я Виру как раз в тот момент, когда Хела и Йорд рыча, как вцепившиеся львица и буйвол, кончили в объятиях друг у друга. Мое семя оросило стебли бурьяна.
В наступившей тишине заскрипели ставни ворот. Лиловый плащ вспыхнул во тьме, как распустившийся цветок чвона.
- Чернокожий, - заорал надсмотрщик в черный провал барака.Тебя вызывает леди Инея.
- Иду, иду, - выполз я из высоких зарослей с другой стороны. Оправил платье и побрел за забор. Быстро же Инея соскучилась.
Меня привели в ее кабинет. Сидя за столом в ночной белой сорочке, она с презрением смотрела на меня красными глазами.
- Садись, раб, - она с наслаждением произнесла это слово. Я примостился на стул с расписной спинкой из папье-маше, который стоил дороже, чем барак полный рабов. Инея поднялась и пододвинула по огромной столешнице в мою сторону лист бумаги и чернила. Открылся глубокий вырез сорочки, из которого крепкие треугольные груди целились мне в глаза как стрелы.
- Рисуй, - бросила Инея.
- Что, миледи?
- Свои каналы.
Она отошла в сторону, скрестив руки и с ожиданием глядя на меня. Страстная надежда горела в ее воспаленных от бессонницы глазах. Давай же, грязный раб, покажи, что даже письмом не владеешь, измажься в чернилах, как свинья, окажись глупым болтуном, услышавшим где-то краем уха идеи об ирригационном земледелии. Тогда я со спокойным сердцем повелю гнать тебя в шею, а сама смогу поспать наконец, на гадая больше, с кем ты ебешься в этот момент в бараке.
Сдержав усмешку, я взял перо, обмакнул в чернила и начал чертить. Двигал рукой осторожно, от усердия высунув кончик языка. Все же сотни лет не брался за перо. В последние годы, идя в ногу со временем, вместо рукописных любовных писем отправлял просто через «мыло»: «Го встр». А когда-то, помню, сердца юных мадмуазелей при дворе маркизы де Помпадур еще как цепляли мои лихие крючки с попеременно твердыми и мягкими штрихами.
Через какое-то время услышал удивленное:
- Что ты делаешь?
- Заканчиваю, - сказал я. Бросившись ко мне, Инея уставилась на плавно изгибающуюся реку и вытянутый прямоугольник поля, испещрённый линиями каналов и кругами бассейнов.
- Что это за каракули?закричала девушка. Нависнув надо мной, она судорожно тыкала пальцем в чертеж.Что за крестики и черточки? Ты издеваешься, раб!
- Миледи, внизу под рисунком я указал значения знаков, - мягко сказал я, придвинувшись. - Черточки поперек каналов - это плотины
Она не отстранилась, наоборот, прижалась к моему бедру. Сквозь тонкую сорочку исходил жар юного тела.
- Круги с волнами это бассейны? Прямо на поле?при этом возмутилась Инея. - Бред какой-то. Ты затопишь весь надел.
- Затопил бы, не размести вот здесь сточный канал, - я взял ее руку и перенес на чернильную полоску ниже.Когда поле обильно увлажнится, воду отведут через него.
- Все равно здесь ничего не взойдет, - негодовала леди, не только не вырываясь, но и сама сжав ладонью мне плечо.Саженцы засохнут. При подъеме реки вода не дойдет так высоко.
- Дойдет, никуда не денется, - я обнял одной рукой ее за талию, прижался щекой к животу и прошептал: - А помогут ей водоподъёмные колеса с кувшинами. Схема устройства вот здесь.
Передвинув хрупкую руку на отдельный рисунок сбоку, я заскользил по ней вверх, к шее. Инея вдруг ослабла, ноги ее подкосились, и девушка осела мне на колени.
- Все равно не сработает, - выдохнула она из последних сил и запрокинула голову.
- Почему же, миледи? - я впился поцелуем в розовые губы. Рука моя ласкала сквозь тонкую ткань ее затвердевшие соски.
- Потому что ты грязное животное, - простонала Инея, сжимая ладонями мою шею, словно желая задушить меня. А может, и правда желая.
- Разве?я схватил ее и, встав, бросил на стол. Она выгнулась как кошка, длинные ноги обхватили мою поясницу, толкая навстречу, поторапливая. Подол сорочки взлетел к верху, открыв белый живот и пушистый лобок. Жезл рванулся в жаркую глубину.
- Ох, - простонала Инея.Животное тварьТы хотел завалить меня в постель к собственному отцу.
- Скорее я хотел позаимствовать ее у лорда, - сказал я, ускоряясь.
- Постель или дочь? Ой!вскрикнула она, когда член, раздвигая стенки, толкнулся глубже.
- Обеих.
Таз Инеи энергично закачался, она дернулась на мне, изгибаясь и крича:
- А-ах! Свинья! Признавайся, кого ты еще трахаешь в своем бараке? Гномиху? Орчанку?