Аслегка успокоился возмущенный Призрак, осознав, что кровью невинных Елена себя запятнать не успела. Остальноенесущественные мелочи. Что, фокусы показывали балаганные, да зомби из жуков-пауков мастерили?
Вроде тогоосторожно ответила Стерха, убедившись, что Проклятый маг от шипения вернулся к обычному скрипуБольше играли, чем истинным ремеслом занимались. Так, подняли пару раз кое-кого, дабы погоню со следа сбить, ну и всякие там зелья, да отвары изготавливали для нужд личных.
Бабье то делоскривился Призрак, выражая свое презрение к деревенским шептухамЯ-то думал.. Плохое подумал, если честно, про тебя, ведьма.
Елена насторожиласьне верилось ей что-то в благодушие темной ведьмы. Ага, конечноцветочки-корешки они собирали, да скелетики мышиные выводили танцевать под луной. Темнит что-то тетка Стерха, темнит, всей правды не говорит. Может, есть что скрывать?
Обозлилась Елена и обиделась, не на шутку. Все от нее что-то скрыть пытаются. И маг, и Тёмная, и Март, что понуро бредёт в сторонке и даже ее собственная память не желает приоткрывать тайны прошлого. Здорово! Оказывается, она по малолетству некромантией промышляла, да поднятием мертвых баловалась. Чего еще, такого-этакого, она сама про себя не ведает? Может быть, она Темный властелин во плоти, восставший из праха? Вот так, живешь себе, в ус не дуешь, на поле мотыгой машешь, коров гоняешь на выпас, да коз, а затем выясняется, что тыи не ты вовсе, а кто-то другой, а затем, еще и еще.. До бесконечности? То она девка Арлена, сирота безродная, головой скорбная, товнучка герцогская, потерянная в нежном возрасте, тоученица мага-Призрака, а теперь еще и некромантка?
Вспомнилось Елене, как тишком шептались тётки в деревне о некромантах злобных, да о малефиках зловредных судачили. И вспоминали долго про то, как однажды в Утятино, жгли Тёмного мага, что волшбой нечестивой извел молодую жену местного головы. Правда, потом сказывали, что жёнка сама отравилась от жизни нелёгкой с муженьком постылым, а полюбовника молодого ейного, схватили, да и недолго думая, обвинили в колдовстве злом и порче. Бард ещё бродячий балладу про то сложил жалостливую, да на беду свою, спел в Больших Гульках. Оскорбленный поношением головы Утятинского, осерчал шибко староста Больших Гулек и приказал барда того прочь гнать плетьми и гонца отрядил в то самое Утятино, дабы певуна зловредного перехватили, в колодки забили и к порядку призвали. А вот нечего честное имя головы Утятинского позорить поношениями всяческими, да еще и песенки про то гнусные распевать.
Елена затрясла головой, мысли дурные отгоняя и пожалела об отсутствующей Лулувот бы с кем за жизнь пошептаться! Как она там поладила со вздорной Вианолой Мадеей, да с Доломео, чародеем придворным. Что одна, что другой, люди Елене малосимпатичные и доверия не внушающие.
Что же до некромантииЕлена вздохнуларазберемся и с этим. Всему свое время.
Глава 4 Злоключения маркизы. Эльфы грязи не боятся
Ожидая новостей о своей молодой хозяйке, Лулу вся извеласьизвертелась, исчесалась, да пару раз с противной придворной дамой поругаться успела. Затем, осознав, что вываливаться обратно из, неизвестно кем открытого, портала, Елена не намерена, плюнула на всё и присоединилась к компании Огюстена, коротавшего время подле пленныхрыжеволосой малолетней маркизы и её бонны. Бонне, как раз, добрый лекарь примочку какую-то на руку приспосабливалозабоченные крестьяне женщину помяли не слабовся рука, от запястья до локтя, багровым цветом взялась. Видать, выкручивали конечность бедной женщине, чтобы сильно не трепыхалась и сопротивления насильникам не оказывала.
Польщенная вниманием и, разумеется, помощью, бонна, которую, как оказалось, звали Маргиша, мило щебетала, млея от каждого прикосновения Огюстена. Пусть сам по себе лекарь и казался неказистым на видчто взять с лысеющего толстяка? но руками целитель обладал замечательнымимягкими, нежными, умеющими избавлять от боли. Большего жени-ни, ни Маргиша, ни, тем более, лекарь-простолюдин, позволять себе не собирались.
Рыжеволосая маркиза присела на бугорок, на почтительном отдалении от всехсийнезийка поначалу высоко драла нос и пыталась командовать, позабыв о своем статусе почти что, военнопленной, но командиру наемников платил герцог Валенсии и потому, капризы вздорной девчонки его волновали мало. Лейтенанта Гвино больше заботило внезапное исчезновение охраняемого лица, и шея молодого наемника уже чесалась, предчувствуя свидание с волосяной веревкой, в которой, в случае чего, будет качаться его тело. Тут уж не до рыжеволосых маркиз с их причудамисвою бы голову на плечах сохранить.
Лейтенант долго пререкался с Доломео, но, в конце концов, решил внять и прислушаться к доводам придворного чародея. Как бы тот не относился к Проклятому магу, но подумать о том, что вредный призрак решит бросить свою ученицу в трудной ситуации, не мог, потому и посоветовал наемнику запастись терпением и ожидать известий или от госпожи Арлиэллы, или от самого мага-призрака. Кто-нибудь из них, но весточку пришлет обязательно.
Маркизе же оставалось кусать губы, хныкать, гневно топая ножкой и срывать свое плохое настроение на бесправной служанкеникто из противных мужланов не торопился ставить шатер для знатной сийнезийки и кормить ее перепелами, фаршированными соловьиными язычками. Нет, девочке выделили одеяло, предложили каши из общего котла и на том закончили с ней общаться, не забывая, приглядывать за капризной особой.
Впрочем, Вианола Мадея перед маркизой прогнулась, голову склоняла низко и разговаривала с девочкой вежливо, стойко игнорируя капризы и мелочные придирки. В одном лишь было отказано сийнезийкесвободе передвижения. Доломео и Вианола Мадея хоть и понимали, что перед ними одна из высших аристократок королевства, но о словах Елены помнили крепкодевочке обид не чинили, а истерики малолетней аристократки пресекали твердо, но вежливо. К тому же, пленницей она являлась, все-таки, молодой госпожи, а у Елены, как раз имелся весьма внушительный аргументперстень с гербом герцога де Анфор, а герцоги, как известно, родовыми перстнями разбрасываться не приучены.
Сийнезиец, тот еще жук и вояка отменный, но под Луандой ему здорово поддали под зад, а у владетеля Валенсии руки длинные и на память он, не смотря на возраст, не жалуется. После последнего, якобы, умирания, Доломео поостерегся бы думать о том, что Фелиц де Анфор оскудел умом, впал в детство и вот-вот отдаст душу Аме.
Хватит! Кто сомневается в томпусть спросит у заговорщиков и у старшего сына графа дю Валле, сгоревшего заживо в коридорах замка Анфор. Если уж герцог не пощадил одного из своих знатных родственников, то что говорить о более мелкой рыбешке? Прожует и не заметит!
Так что, маркиза капризничала, дула губы, картинно закатывала глаза, но отпускать ее на волю, под крылышко отца и мачехи, никто не собирался. Доломео решил, что сложную ситуацию разрешить под силу лишь одному королю, Андриану Третьему. Пусть у его величества голова болит, а у Доломео иная проблемапропал негодный мальчишка-ученик. Правда, испугавшись обвинений нервного лейтенанта наемников, Доломео поспешил отказаться от ученика, но сути дела это не менялопарень пропал. То ли его в нестабильный портал втянуло, то ли он сам в него сунулся, по глупости несусветной, но факт оставался фактомлишился Доломео слуги и ученика, а делиться с ним своим собственным слугой толстяк-целитель наотрез отказалсямол, некогда парнишке за придворным магом портки стирать, у него и без того обязанностей хватает!
Доломео дулся, отмахивался от беззаботного щебетания Вианолы Мадеи, находившей чародея весьма привлекательным и достойным кавалером и ждал. Ждал вестей, указаний, знака свышечего угодно, что было способно избавить его от принятия решения самостоятельно. Зачем ему лишняя головная боль и ответственность?
Лионелла Сийнезийская, маркиза Ланье откровенно скучалакапризничать и вредничать ей давно надоело, а больше и заняться было нечем. Вяло двигая челюстями, пережевывая постылую кашу, девочка с интересом наблюдала за тем, как толстый целитель Огюстен ухаживает за её собственной нянькой. Бонна Маргиша ухаживания целителя принимала благосклонновон и щеки у нее раскраснелись кумачом, то ли от комплиментов, то ли от выпитого вина, что плескалось во фляге уважаемого целителя.
Лионелла еще больше надула губы, выпячивая их впередподлая чернь! Никто из них не удосужился предложить вина ей, маркизе! На прямой вопрос девочки, лекарь отмахнулся, объясняя, что бонна пьет специальный декокт от ушибов, предназначенный для внесения ясности в голове и снятия напряжения в сердечной жиле. А, может и еще чего другого мудреногоне особо вслушивалась Лионелла в речи толстого лекаря, но одно поняла верновина ей не дадут. И тогда девочка решила покинуть негостеприимных людей. Ониникто, грязь под её ногами, обутыми в атласные туфельки. Все эти солдатики, слуги, рабы, целитель с нянькой-предательницей, кудрявая девка, прислуживающая той наглой бабе в штанах и эти двоеВианола и чародей. Чародей, вообще, по мнению Лионеллы, не походил на настоящего придворногоскучный дядька преклонного возраста, да еще в замызганной мантии. Что с него взять? Как с видусерая деревенщина, убогий провинциал, а не доверенное лицо короля Андриана Третьего!
Настоящий придворный маг, согласно мнению маленькой маркизы, должен отличаться изысканными манерами, щеголять в богатом и пышном костюме, пошитым у лучшего портного, обладать роскошными усами и ловко орудовать шпагой, защищая честь дамы сердца, то есть, её честь, Лионеллы.
Вот был бы у нее такой рыцарь без страха и упрека, то никто не осмелился бы пропускать мимо ушей её, маркизы, приказания. Рыцарь им бы, мигом, уши те нахальные отчекрыжил!
Она, Лионелла, должна была выйти замуж за красивого и знатного юношуеё нынешняя маманмачеха тайком показывала девушке портрет жениха. Лионелле маркиз Бийский сразу понравилсянастоящий красавчик. Блондин с голубыми глазами! А, как одевается! И говорят, отважен, аки кхаарц! И, так же, неуязвим! И без ума от неё, Лионеллы! Иначе, с чего бы сыну герцога и единственному наследнику соглашаться на брак с ней, Лионеллой? Ясное же деломаркиз влюблен, потерял голову и ждет не дождется прибытия невесты в свой родовой замок, дабы бросить все богатства Валенсии к ее стройным ножкам! Выйдет она, маркиза Ланье, замуж за герцогского сыночка и сама герцогиней станет, равной по положению своему властному и влиятельному отцу, великому герцогу. И откажет тому от дома! Вернее, мужа попросит и тот, пылая от страсти к прекрасной жене, падет к ее ногам и выполнит любое желание драгоценной супруги!
Все случится согласно плану Лионеллы, а никак иначе!
Девочка злорадно ухмыльнуласьпогодите папуля! Думаете я, ваша дочь, позабыла, как меня, маркизу, по вашему приказу, плетью на конюшне секли? Да, по попе! И глазели все жаднолошади, грязные конюхи, конюший, секретарь отца. Все только и делали, что таращились на ее нежную попу, которая к концу экзекуции стала полосатой. Лионелла ещё долго на ней нормально сидеть не могла! И все из-за того, что противный секретарь его светлости, сиятельного герцога Сийнезийского, увидел, как она целуется в парке с юным пажом другой светлости, виконта дю Валле! Такой шум учинили, крик, как будто это был не невинный поцелуй в щечку, а кража невинности вместе с приданым!
Пажа жестоко высекли и к концу наказания несчастный мальчишка рыдал, как девчонка. Она же, Лионелла, благородно страдала от того, что ее рыцарь оказался и не рыцарем вовсе, а так, тряпкой!
Она им всем еще покажетзаведет себе такой же вызывающий костюм, как у наглой, темноволосой девки с замашками деревенщины, такого же красивого и злого жеребца, как у нее и пару кинжалов! И всех их убьет, и накажет на конюшне, и
Но, в этот момент Лионелла поняла, что никому, собственно, нет до неё никакого делавсе присутствующие отвлеклись на свои личные проблемы. В том числе и её бонна, предательница Маргиша.
Лионелла порадовалась тому, что ей выпал шансвозможность сбежать от всех этих противных людишек и вернуться в родительский дом. А, им.. А, их.. Их всех, конечно же, схватят люди её отца и примерно накажут, а Лионелла станет героиней в глазах отца и всех его людей.
«А, по дорогенаивно представляла себе девочкамне обязательно встретится прекрасный принц, о котором я так долго мечтала! Муж-мужем, а влюбленный принц должен иметься в хозяйстве у каждой порядочной барышни, тем более, у прекрасной маркизы.»
Недолго думая, Лионелла незаметно сползла со своего бугорка и шустро юркнула в ближайшие кустики, чувствуя, как отчаянно стучит ее маленькое сердечко.
Храбрая маркиза, подобрав пышные юбки своего дорожного платья, торопливо зашагала прочь от постылого лагеря, битком набитого врагами своего собственного отца. Девочка спешила подальше углубиться в лес и оставить между собой и преследователями как можно большее расстояние. Она ведь никто иная, как «принцесса в беде» и теперь, ей, всего-то и остается, что присесть на подходящий пенёк и подождать. Подождать появления герояестественно, прекрасного душой и телом!
Девочка, к этому времени, успела позабыть весь тот ужас, случившийся с ней и с её бонной в приснопамятной деревеньке Козлячкино. Хотя там, ее, всего лишь отшвырнули в сторону, напугав до полусмерти, грудастой же няньке, досталось от злобных, распалённых похотью мужиков и не вмешайся в происходящее Елена, то женщину до смерти бы замучила толпа озверевшей черни.
«Вот и подходящий пенёк» обрадованная маркиза быстро заняла удобное местечко. Она уже немало побродила по лесу и подол ее прекрасного платья позеленел от сочной травы, рыжие волосы растрепались на ветру и сильно загрязнились нарядные туфельки. Еще она успела уколоть палец, прикусить язык и захотеть пить.
«Самое время появиться принцу! решила девушка и, красиво расправив пышную юбку, приготовилась к желанной встречеПринц, как галантный кавалер, не заставит даму ждать слишком долго? Пенек не так удобен, как мягкое кресло, да и какие-то мошки противно жужжат у самого носа! Нет, он обязательно поторопится, поднесет ей стакан вина или, нетлучше стакан восхитительно холодной, чуть подкисленной, воды! И куриную ножку! И сдобную булочку с яблоком и корицей!»
Синтариэль Виаль, беглый принц эльфийского западного королевского дома и, сопровождающий его, Голубой Мотылек из серебряной, младшей ветви рода, медленно тащились по лесной дороге в направлении столицы королевства людей, Митланвы.
Вообще-то, по мнению неугомонного Голубого Мотылька, они могли передвигаться гораздо быстрее и веселеелошади под эльфами лоснились от распирающей их жизненной силы, осадков в ближайшее время не ожидалось, птички сладко чирикали на ветвях, но.. Настроение принца ухудшалось с каждым прожитым днем. Царственная особа предавалась унынию, вяло пощипывала лютню и чахла от безответной любви. На последнем привале, а они останавливались на постоялом дворе «Пивное брюхо», благородный милорд Синтариэль, что и вовсе уж, немыслимо для эльфа, даже не соизволил взглянуть на смазливую дочку хозяина, нежную, трепетную лань, грудастую диву с оттопыренной попкой и порочным взглядом прожженной шлюхи, строившую глазки красивому менестрелю, обладателю глаз цвета лазури и белокурых локонов, производивших убийственное впечатление на любую представительницу противоположного пола. Юная оторва безошибочно опознала в принце богатенького аристократа, путешествующего инкогнито и захотела заполучить его в свою постель. Ну и заработать конечно, как же без этого? Совместить приятное с полезным, так сказать.
У нее все горело и чесалось, внутри и снаружи при одном лишь взгляде на прекрасный лик королевского отпрыска, ноне сложилось.
Несмотря на все ухищрения озабоченной красотки, принц не обращал на ее выдающиеся достоинства никакого внимания. В результате, всё это богатствогубки-бантики, высокая грудь и тугая попка, нашло утешение в объятиях Голубого Мотылька.
Молоденькая дочь трактирщика, внезапно обнаружив, что её избранник, в объятия которого она кинулась из-за пренебрежения высокомерного аристократа, перворожденный, пришла в совершеннейший восторг и думать позабыла о надутом господине с кислой физиономией, тем более, что в постели их оказалось троеона, прелестный эльф и еще одна местная девица, распутная швеякак вскоре выяснилось, еще та затейница и шалунья.
Альсельдильмир из рода Голубых Мотыльков, его младшей, серебряной ветви, великолепно провел время и чувствовал стыд и смущение, терзался чувством вины, украдкой поглядывая на, вытянутую от уныния, физиономию господина, постепенно приобретавшую лёгкий зеленоватый оттенок.