Западня для Людоеда
Пролог
Пугливый закричал и резко отскочил, запутался в складках длинных одеяний и потерял равновесие, перейдя на душераздирающий визг, суча ногами и руками в попытке отодвинуться подальше.
Шум вызывал агонию, и я скорчился от приступа нестерпимой боли, со всей силы сжав нечто круглое и твердое. Маленькие светящиеся диски, как тот, что я забрал у Пугливого, были на груди у всех присутствующих, притягивая и побуждая прикоснуться.
Что это?
Ладонь свело судорогой и обожгло холодом. А сквозь вопли Пугливого пробился совсем другой звук, которого быть не могло в камере, из изоляционного стекла, не пропускающего вибрацию.
Этот звук был страшней пытки и прекрасней чистейшего удовольствия.
Скорбь и радость. Терзание и восторг.
Жизнь. Чужая жизнь.
***
Он поправил съехавшую на глаза шляпу из соломы и с удвоенной силой принялся выдергивать сорняки. Он старается, несмотря на палящее солнце и невыносимую жару, распугавшую даже насекомых. Он знает, что Волат доволен, когда клумбы опрятны и совершенны, поэтому будет продолжать усердно трудиться. Он улыбнулся, как всегда, думая о брате.
Вечером он забрал все инструменты, вернулся в рабочую хижину, наспех поел и лег спать, чтобы с самого утра снова приступить к работе. День за днем, цикл за циклом.
Он тщательно ухаживал за домом и скрупулёзно следил за порядком в саду Владыки, рассчитывая на хоть какой-то знак внимания. Раньше Волат изредка удостаивал его недовольным взглядом или мимолетный жестом, отсылая прочь или указывая на плохо сделанную работу.
И это было приятно.
Он был согласен на что угодно, только не безразличное пренебрежение, как к остальным отвергнутым. Но его давно перестали замечать, словно его больше не существует.
Он с остервенением вырвал вялый росток, посмевший осквернить клумбу, когда до его ушей долетел трепещущий отзвук, похожий на ветер в зарослях тростника.
Что это?
Вот снова! Только в этот раз громче, ярче. Неистово.
Он выронил растение и задрожал всем телом, оглядываясь в поисках источника.
Это не похоже на пение птиц. Ни на что не похоже.
Он медленно двинулся в сторону дома Владыки, откуда лился этот дивный неслыханный ранее звук.
Тон сменился. Низкий и протяжный, как звериный вой, но не имеющий с ним ничего общего.
Он бесшумно ступал по земле, едва дыша, а в груди так сильно сжалось, что стало почти больно.
Один звук плавно сменял другой, заполняя всю площадку перед беседкой. Переборы поднимались до вершин, замирая на самом пике, а потом стремительно падали в бездонную пропасть, раздаваясь словно из самых недр земли. Тут было вседревняя твердь гор, стремительный бег воды и легкость воздуха.
В центре беседки покачивалась седьмая женка брата, и эта небывалая благодать разливалась от нее.
Немыслимая магия!
Еще никогда он не внимал столь всеобъемлющему и неудержимому потоку. Сбитый с толку, он летел, растворяясь в этой сверхсиле без остатка. Его трясло вместе с невесомой вибрацией на акцентах и в конце длинных протяжных звуков, исходивших от девушки.
Отступник, позабывший все, кроме желания усердно трудиться, остро ощутил, как его сердце бьется в такт и в ритме со всем миром. Жгучие слезы бежали вниз, а глаза сами собой закрылись. В этот миг все перевернулось, вдохнув заново давно отобранную жизнь. Не в силах совладать с собственным телом, он опустился на землю и прикоснулся к ней ладонями в поисках поддержки и опоры.
Заметив движение, девушка испугалась и замолчала. Она резким движением схватила со скамейки вуаль, чтобы прикрыть лицо, но сразу отложила ее обратно, сообразив, что перед ней всего лишь отвергнутый.
Йды вдэ, произнесла она недовольно и повторила приказ уйти жестами, гордо вскинув голову и тряхнув бесстыдно распущенными светлыми волосами.
Он вздрогнул и, словно очнувшись от долгого мертвого сна, быстро заморгал. В одно мгновение исчезла та самая нить, указавшая путь из пустоты и призвавшая надежду.
Пожалуйста, еще раз, попросил он, еле вспомнив, как пользоваться собственными пальцами, и благоговейно поклонился. Мне очень нужнонужно
Кто ты? спросила девушка и приблизилась, всматриваясь в загорелое лицо незваного слушателя.
Отступник, госпожа. Это мой выбор и моя вина.
Он вновь ощущал себя полнейшим ничтожеством. Момент был упущен. Его переживания погасли, вновь осталась только лишенная эмоций безвольная оболочка.
Ты не великан, на лице девушки промелькнуло облегчение.
Я вещь.
Ты не чудовище. Это все, что имеет значение.
«У нее красивые глаза. Цвета неба и полны грусти», эта мысль поразила его, и он поспешно отвернулся, ведь отвергнутые не имеют права смотреть на женщин великанов.
Имя?
Айола. Фиолетовая.
Я имела в виду твое имя.
У меня его нет. Но меня иногда называют Убродом.
Что это значит?
Это отвратительный снег, надругавшийся над землей.
А мне нравится снег. Как тебя звали раньше?
Дейон.
Идем, Дейон! Айола схватила его за руку и потянула за собой к беседке.
Куда? растерялся он, от неожиданного рывка.
Маленькая теплая ладонь мягко и требовательно касалась его кожи там, где заканчивался рукав рубахи, посылая волну мурашек по всему телу и приводя в ужас от неведомых ранее ощущений. Отвергнутые трогали друг друга только для наказания.
Мне спевать?
Айола отпустила его в центре беседки, а сама остановилась у противоположного входа перед лестницей.
Спевать? непонимающе переспросил Дейон, пробуя на вкус ее слова и потирая то место на запястье, где совсем недавно были ее пальцы.
В неживом языке великанов нет подобного понятия. У людей есть для этого слово, показала руками она и продолжила вслух. Песнь.
Песнь, промолвил он, повторяя, затем попросил жестами. Ты сделаешь для меня?
Для себя. Только это напоминает о том, что я все еще жива.
Сделав глубокий вдох, Айола запела.
***
Мне тоже когда-то «спевали». Замелькали образы и картинки из прошлого.
Смех. Зеркала. Красивая женщина в белом.
Кто она?
Где она?
Судя по красно-желтым движущимся пятнам света, в помещении, помимо него, сейчас здесь было только четверо мужчин. И никаких женщин.
Пугливый продолжал верещать и брыкаться. Мягкий и Огромный занимали собой почти все пространство и творили сковывающую магию. А Ломаный прижался к стене, чтобы не путаться у них под ногами. Он тоже всегда боится, но не паникует.
Дверь внезапно распахнулась, впуская незнакомца. Он подскочил к Пугливому и плотно закрыл ему рот рукой. Мои мучители всегда приходят на тридцатую ночь. Их вибрации мне хорошо знакомы, но этого человека я чувствую впервые.
Вот это сила!
Тихо, прошипел Сильный на ухо Пугливому, отпуская.
Он должен быть без сознания, пока я наношу знаки, попробовал оправдаться тот. А сейчас схватил Печать и чуть не придушил меня.
Используй жесты, шепотом ответил Сильный, вытерев свою руку об одежду Пугливого.
Хватит обниматься. Император долго ждать не будет, проворчал Огромный, даже не стараясь говорить тише. Свен, забери Печать!
Голоса продолжали вызывать вспышки боли. Но все кардинально поменялось. Волны шли вдоль позвоночника к рукам и ногам, а потом обратно, выкручивая, ломая, но больше не лишая сознания. Речь оставалась невыносимой, только она приобрела хоть какую-то внятность. Это будоражило сильней привычных мучений.
Мягкий осторожно дотронулся до моей руки, чтобы разжать непослушные искалеченные пальцы и забрать Печать. Его зовут Свен, и его прикосновения всегда осторожные и аккуратные. Вот и сейчас Мягкий Свен погладил очередной палец, успокаивая, прежде чем попытаться его выпрямить.
Сколько можно возиться? во весь голос сердился Огромный.
Спазм не дает ослабить хватку, нараспев произнес Свен, не отнимая рук, занятых растиранием моих непослушных онемевших пальцев. Голос Мягкого был терпимым, в отличие от хриплого и полного злобы рычания Огромного.
Ломай.
Сциор, не смей
Ничего. Ему давно не нужны пальцы.
Замолчи, ты мешаешь.
Огромный подошел вплотную ко мне, порождая внутри смесь ужаса и ярости. Названый Сциором всегда наслаждается моими страданиями, постоянно говорит и может даже ударить. А я, несмотря на всю свою мощь, всегда так беспомощен и вымотан, чтобы дать отпор. Каждый раз хочется забиться в самый темный тихий угол и дрожать, дрожать, дрожать пока резонанс в собственном теле не стабилизируется, избавившись от страха и неконтролируемой злобы.
Резонанс? В памяти всплыли какие-то формулы, постепенно обретающие значение.
Свен, наконец, разжал мои пальцы и забрал Печать, которую тут же схватил Пугливый, не удержавшись от невольного вскрика:
Фи, тут его кровь!
Не смей брать чужое! процедил Сциор сквозь зубы и наступил своей огромной ногой на тонкую кисть.
Многочисленные травмы поглощали силу на восстановление, поэтому вскрик получился слабым, но этого хватило на короткую волну магии. Огромный расхохотался, глядя, как остальные скорчились от боли, и нанес второй удар, перебивая кости.
Сциор, ты с ума сошел?! Сильный справился с первоначальным потрясением и оттолкнул Огромного от меня.
Релдон, не ввязывайся, пока не разберешься.
Руку жгло тысячами игл, а разум продолжал метаться, перескакивая от одной мысли к другой, разговаривая с самим собой. Этот поток оказался настолько мощным, что переживания тела отступили на второй план, высвобождая то, что целое десятилетие таилось в глубинах моей измученной оболочки.
Глава 1Серый и красный
Ранняя весна радовала погодой. Серое небо ливнем слилось в единое целое с такой же серой землей, заставляя имперцев прекратить штурм Лысого Холма. Пока с неба льет как из ведра, можно не опасаться наступления. Противник ни за что не бросится в бой без магии.
Сначала имперцев усмиряли снегопады, теперьдождь, а скоро начнутся туманы. Когда воздух наполнится водяной взвесью, препятствующей распространению любой вибрации, можно рассчитывать на долгую спасительную передышку. А пока приходится из последних сил противостоять напору неприятеля.
Верховный Главнокомандующий Вертийской Королевской Армии, бросил стремена и спрыгнул с громадного коня неопределенного цвета. Из-за дождя защитные знаки так сильно смазались, что выбившееся из сил животное казалось радужным. Краска запачкала тартан и легкие боевые доспехи всадника. Чавкающая масса липла толстым слоем к обуви и напоминала противную клейкую кашу, которой в последнее время приходилось питаться из-за нехватки припасов.
Сколько? спросил рыцарь у мгновенно подбежавшего к нему оруженосца.
Тридцать шесть смертельно и девяносто три не смогут некоторое время вернуться на поле боя, сэр Артур, ответил совсем юный прыщавый мальчишка и принял у него поводья.
Проклятые стервятники! прорычал Артур, сдернув шлем с головы и подставляя лицо под колючие струи дождя вперемешку со снегом. Как долго мы будем мокнуть?
Со слов Верховного Магистра, лить будет не менее пяти дней. То сильней, то слабей, но дождь будет продолжительным.
Хорошо. Их маги ничего не смогут, а наши немного отдохнут. Закончишь с Агатом и можешь быть свободен, Сэм.
Спасибо, сэр Артур. Только это еще не все. Вас ожидает герцог Орейн. Он просил сообщить, что это срочно. проговорил Сэм, указывая рукой на самый большой шатер с хлопающим на ветру стягом с изображением королевских львов. Чуть ниже трепалось знамя поменьше с личным гербом Артурачерным медведем на красном фоне. Возле входа выстроились солдаты Орейна в зеленых тартанах в коричневую клетку.
Нет ничего более срочного, чем собственные люди. Запоми это раз и навсегда. Так что Олень пождет, пока я проверю раненых.
Верховный Магистр тоже там и предвидел, что вы решите задержаться. ОнОн сказал: «Снимай Шатуна хоть с коня, хоть с девки. Пусть немедленно тащит свой железный зад в командный шатер, пока я не начал дурить», пропищал Сэм, и его лицо пошло красными пятнами от смущения. Извините, сэр Артур. Верховный Магистр приказал передать вам это дословно, а я не могу его ослушаться.
Не можешь. Ведь он Верховный Магистр, вздохнул он и отдал Сэму шлем. Придется идти, пока он действительно не вздумал «дурить».
Артур чуть ли не бегом направился к командному шатру, вылинявшему настолько, что местами на ткани уже отсутствовал защитный узор, пропуская внутрь влагу и сквозняк. Откинув мокрую полу, он осторожно заглянул, ожидая увидеть что угодно, но только не то что Верховный Магистр и герцог Орейн мирно сидят друг напротив друга, потягивая верт.
Вы неправы, сэр Зандр. Сентория измождена не меньше. Думаю, это указывает на их готовность к очередному перемирию. Оно было бы как нельзя кстати, ведь нужно подготовиться к посеву говорил Ховер Орейн, облаченный в зеленый тартан в крупную коричневую клетку, как у его охраны. Доспех на нем был дорогим, из нескольких металлов и явно не побывавшим ни в одном сражении. Ни пятнышка, ни царапинкихоть сейчас на парад.
Верховный Магистр Зандр Роктав делал вид, что с интересом слушает. Он принадлежал к одному из древнейших магических кланов Вертиса, о каждом его представителе ходили такие неправдоподобные слухи, что были весьма похожи на правду. Но выглядел он так, будто только что вылез из самой грязной лужи, а его истерзанными доспехами пользовались все его славные предки еще со времен войны с великанами.
А вот и герцог Тонгил! Не обижайся, но мы начали без тебя, с облегчением воскликнул Зандр и широко улыбнулся, салютуя стаканом.
Артур расслабился, радуясь, что они не успели друг друга поубивать, и даже не придётся их разнимать. Но тут он заметил в серо-зеленых глазах друга не только привычную ненависть к Орейну, но и беспокойство. А когда Верховный Магистр нервничает, дело дрянь.
Я как раз рассказывал сэру Ховеру, как ты решил контратаковать под дождем. Сенторийцы не ожидали, что мы способны на такое безумие и пойдем в наступление. Они чудом отделались только Лысым Холмом. Это было так потрясающе, я чуть не умер. Зато мы впечатлили их настолько, что Бизон попросил о переговорах. Прошу, сэр Ховер, передайте послание.
Орейн протянул небольшой тубус, испещренный черно-золотыми узорами и с двумя магическими печатями на крышке. Если его попытаться взломать, а не открыть специальными ключами, то содержимое будет уничтожено, как и любопытстсвующий.
Зандр откинул крышку с массивного перстня, единственного на его руке, вставил в паз и повернул. Раздались быстрые размеренные щелчки. Как только прозвучит десятый, магия придет в действие, поэтому Артур поторопился провести такие же манипуляции со своим кольцом для корреспонденции.
Внутри оказалось короткое письмо, в котором Король сообщал о том, что Сенторийская Империя просит о срочных переговорах, а также о том, что Император готов озвучить свои условия для достижения мира и посылает своих уполномоченных представителей для диалога.
Артуру в это мало верилось. С чего бы Людоед решил прекратить многовековую войну между Севером и Югом? Вот и Король сомневался, подозревая имперцев в том, что они что-то задумали.
Сенторийцы должны прибыть в Лионкор в целости и сохранности. Вы обеспечите их безопасность. Это приказ Его Величества. А я здесь чтобы лично удостовериться, что никто из вертийцев при этом не пострадает, напоследок сказал Орейн с таким гордым видом, что Артур чуть не подавился последним глотком верта.
Стоило Ховеру удалиться, как Зандр, клевавший носом все это время, встрепенулся.
Значит, мы должны встретить имперцев и проводить? усмехнулся Верховный Магистр и бодро заговорил. Я готов устроить им незабываемую прогулку на ближайшее кладбище. Как и этому напыщенному Оленю. Удостовериться он должен, видите ли! Хоть раз бы удостоверился во время боя, а то только и знает, как свой зад отсиживать во дворце, якобы охраняя столицу.
Вот и прекрасный повод поговорить с Королем о том, что Олень специально не пускает своих людей дальше Внешнего Кольца. И когда нас тут всех перебьют, у него не будет выбора, кроме как с потрохами сдать Лармад и Лионкор. Его клан один на один будет бессилен перед имперцами, а у нас каждый солдат на счету.