Комиссия за ее спиной одобрительно зашевелила седыми усами и закивала головами, отягощенными интеллектом.
А у меня внутри всё вскипело. Захотелось врезать этой дамочке по лоснящейся от крема физиономии.
Я буду уникальной дурой, если соглашусь на подобное!
Мира испытывала схожие чувства.
А если мы откажемся выполнять ваши требования? тонким, но уверенным голоском спросила она.
Вас исключат! недобро зыркнули на нее. И у вас конфискуют прогрессорский дар.
Да-а-а, день сегодня выдался исключительно неприятный.
Мало того что поставили перед выбором на колени, так еще и вынудили спуститься с небес на землю. Буквальнос девятого этажа, ареала обитания комиссии, в подвал, где находилась клетушка для персонала.
Никогда, ворчала Мира, орудуя шваброй в столовой, ни за какие коврижки я с тобой не расстанусь.
Всякий раз как вдали, на ее персональной железной дороге, гудел поезд, она подскакивала и принималась начищать плиты усерднее прежнего. Гудки поездов ее необычайно бодрили.
И всё-таки на некоторое время расстаться нам пришлось. Явился управляющий и сообщил, что Мира остается тереть пол, Тай Фуна (самого главного молчуна в нашей компании) срочно зовут принимать каких-то там зарубежных гостей, а меня забирают на уборку комнат общежития.
Общежитие уходило от торца академии наискосок, образуя латинскую «V». Там-то я и почерпнула весьма любопытные сведения.
Нехорошо мне, сказала студентка-второкурсница соседке, забравшись с ногами на кровать. Я в это время с мрачной миной вытряхивала содержимое их мусорного ведерка в специальный пакет.
А что стряслось? спросила та.
Не поверишь. Вчера ночью видела в туалете странных существ. Они как желе. Или как амёбы. Ну знаешь, простейшие одноклеточные с такими вот отростками. Только эти не ползли, а парили в воздухе и липли к стенам. У меня, наверное, бред.
Ага, тебе бы к врачу, провериться! хихикнула третья соседка и закрылась подушкой.
Я удалилась из комнаты, пребывая в абсолютной уверенности: не бред. Точно не бред.
Отрабатывали мы до обеда. А после обеда, наскоро перекусив вредной пищей, двинулись на лекцию к Тай Фуну, который только что разделался с зарубежными гостями. Опоздали, конечно, куда же без этого. Крались по аудитории на цыпочках, чтобы занять место в последнем ряду. Но нас всё равно заметили и сделали выговор.
Вместо того чтобы трепетно внимать и мотать на ус ценную информацию спецкурса, мы с Мирой шушукались, как две заговорщицы, и чертили на листе бумаги план будущего воздухолёта. Набросали приблизительно, и то хорошо. Ночью потом меньше бдеть в мастерской.
А на перерыве ко мне с визитом сунулся старый знакомый по кличке Фараон. Увидал у меня в пенале шестеренкуи давай спрашивать:
Опаньки! Моя шестеренка! Где нашла? Как она тебе? Ждала случая, чтоб отдать?
Акула, уставившись на него исподлобья, как можно более зловеще произнесла я. Подлодка, морской берег, тили-тили-тесто.
А-а-а-а! возопил Фараон, озаренный открытием. Так вот где я тебя раньше видел!
На нас обернулись все, кому не лень. Тай Фун, трамбующий в папочку лекционные материалы, просверлил во мне взглядом пару сквозных отверстий и унесся из аудитории, как вихрь. Я попыталась выбраться в коридор, но Фараон от меня не отставал.
Слушай, пойдем на свидание! То есть, это не совсем свидание. Расскажу о себе, о планах. Ведь интересно же, чего это я, такой взрослый дуб, среди студентов ошиваюсь? Мне ведь уже лет под тридцать. Зуб даю, ты сгораешь от любопытства. Ну так как?
Ага, ага, не вполне отвечая за свои слова, сказала я. Лишь бы отстал.
А я высматривала Тай Фуна. Куда он так спешно умотал? Почему не подошел и хотя бы не отругал за то, что мы на лекциях посторонними делами занимаемся? Фараона испугался, что ли? Или ревнует?
Да нет, не может быть.
Над купами темной зелени загорелась звездачистая, как кристалл. День померк и плавно перетек в южную ночь. Справа по курсу в небе завис примитивный аэростатничего общего с чудом технической мысли, ради которого некоторые отчаянные девицы, вроде нас, готовы угробить свое профессиональное будущее, а также жертвовать сном на протяжении неограниченного времени.
Неясные, но многообещающие идеи, сплавившись с вдохновением, уже утверждали надо мной свою власть, входя в мою жизнь безапелляционно, не терпя возражений.
Верно, любовью тут пока не пахло. Любовь всё еще робко стучалась в закрытые двери. Не факт, что открою. Прямо сейчас в иллюзорном дворце с башенками нас с Мирой ждала отдушинасекретная мастерская. Межпространство позаботилось и об этом. Потребность изобретать лично в Мире была неискоренима. Так что мастерская ей требовалась ну просто позарез.
Рядом с воротами (Мира повесила на них кодовый замок, чтобы не вошел кто попало), в плетеной корзинке обнаружилось подношение, к которому прилагалась записка: «Я, может, и не межпространство, но позволь позаботиться о тебе. АдресатСафро».
Тай Фун, каков негодник! Я внутренне возликовала, но тотчас разозлиласьпонарошку, напоказ, чтоб мистер Негодник видел. Всё равно ведь из мобиля походного подглядывает. Я заметила: шторка, вон, дёрнулась.
Оставить корзину у входа ему назло? Нет, всё-таки заберу. Здорово, если там конфеты с персиковой начинкой.
Мира поковырялась в почтовом ящике.
Пу-у-усто, с досадой протянула она.
Еще бы не пусто. Межпространство писем не шлёт. Хорошо, что есть Тай Фун, который присылает сладости. В корзине действительно оказались персиковые конфеты, обернутые шуршащими фантиками.
Мы с Мирой слопали их за милую душу, пока мастерская оперативно перестраивалась под наши нужды.
Здесь имелось всё, что может понадобиться юному изобретателю. Куча всевозможных приспособлений, металл, древесина, реактивы на любой вкус и в любом агрегатном состоянии. А инструментов так вообще пруд пруди.
В мастерской мы застряли надолго. Провозились с моделью воздухолета до трех часов ночи.
Экологичное топливоэто раз, бормотала Мира, сидя на корточках перед чертежами.
Минимальный расходэто два, дополняла я, пристроившись с другой стороны.
И после аварий детали сами должны восстанавливаться. Что-то вроде отрастающего хвоста у ящерки. У Миры мастерски заплетался язык.
Добавим кофемашину. У меня слипались глаза.
Надо добиться максимальной легкости. Мира то и дело роняла из рук карандаш.
Про страховочную систему не за-а-а-абыть. До хруста в челюсти зевала я.
Мы были продуктивны, как никогда.
Мистер Кто Попало, похоже, не вытерпел и взломал кодовый замок. Ибо спросонья мне почудилось, что меня несут на руках, а потом кладут в постельку и гладят по голове чуть ли не с отцовской нежностью. Пахло океаном. Пахло лесом и вересковой пустошью.
Я схватила его за руку, когда он уже уходил, и в ответ он крепко сжал мои пальцы.
Что с ультиматумом делать будете? спросил, присаживаясь на краю кровати. Говорят, вам дали три дня на раздумья. А потом, если добровольно не разойдетесь по углам, изымут прогрессорский дар.
Вы сами-то верите? прошептала я, силясь разлепить потяжелевшие веки. Изымут. Пустые угрозы, не более.
Тай Фун одарил меня покровительственной улыбкой, наклонился и поцеловал в щёку. Эй, мы так не договаривались!
Я потолкую с ректором. Отдыхай.
Глава 7. Любовь и тайны Каролины
Не возьму в толк, что Тай Фун там ректору втолковал, но нас с Мирой оставили в покоеэто факт. Усатых дяденек из комиссии мы больше в лицо не видели. Да и упитанная мымра с указкой на глаза не попадалась.
Оказалось, на комиссию надавили аж дуэтомТай Фун вызвал подкрепление, имя которомуКаролина.
На лекциях Каролины что я, что Мира зевали вовсю. А я еще потом внаглую дрыхла на парте. Каролина преподавала предмет под названием «Антиматерия. От теории к практике». Она как раз воодушевленно распиналась с кафедры о том, чего в природе нет, когда меня силой вытолкнуло из сна.
Ага-а-а, лукаво протянула Каролина и улыбнулась так, словно вот-вот меня проглотит. В карман ее цветастого платья незаметно скользнул предмет, похожий на плитку шоколада. Студентка на пятом ряду, я вас вижу. На вас только что был протестирован прибор по ликвидации сонных состояний. Ну как?
Я пожала плечами. И сон, и желание заснуть ускользнули, не оставив обратного адреса.
Никто не знал, как величать Каролину по фамилии и отчеству. Она и не представилась толком. Нацарапала мелом на доске свое имяи решила, что это сойдет ей с рук.
Когда-то в прошлой жизни мы познакомились с ней на цитрусовых плантациях. Она выращивала лимоны, апельсины и прочую иногда вкусную кислятину. И с Тай Фуном в те дни они были не разлей вода. Дёрнуло же меня однажды понаблюдать за ними из-за шкафа! Любовникисгоряча подумала я. Но нет, просто друзья. Очень близкие друзья. Ну очень-очень.
Тай Фун клялся-божился, что ничего между ними не происходит. Что они как брат и сестра.
Ладно, допустим брат и сестра. Тогда с какого перепугу сестренка устроилась работать в ту же академию, что и брат? Почему именно в том же году, а не годом позже, например? Не иначе по душу Тай Фуна явилась, захомутать и увезти обратно на плантации. А что, вполне себе коварный план.
Если Тай Фун нормальный человек, он просто обязан угодить в ее сети. Стоит ей только пальцем пошевелитьи дело в шляпе. Почему? Да потому что при ней и сокрушительная харизма, и богатый внутренний мир. А уж о красоте и заикаться не стоит. Красота ее главный козырь. Чего стоят одни губки бантикомпухлые, сочные. Или импозантная родинка на скуле. Или взять, к примеру, глаза. Взглянети тебя бросает в жар, а сердце трепыхается где-то в пятках. А эта ее модная белая шляпка с вуальюну не шедевр ли? Или вот, скажем, осиная талия без всяких корсетов.
Конечно, до Миры Каролине далеко, но в местном конкурсе красоты почётный титул был бы ей обеспечен.
В учебной аудитории мутно-рыжим усыпляюще горели лампы. В гибких железных трубах, которые подобно лианам оплели пилястру напротив нашего ряда, что-то булькало и клокотало. Мы с горем пополам пережили лекцию об антиматерии и зеркальных античастицах, и я уже собралась вставать, когда вдруг с ужасом поняла: стул взял меня в заложники. Моя элегантная жатая юбка намертво прилипла к сидению.
Как вы могли догадаться, выскочка Мелинда Крокс начала мстить.
То ли еще будет, язвительно бросила она на ходу и скрылась в дверях, победно тряхнув шевелюрой.
Кле-е-ей, прошипела я, не зная, куда деваться от смущения. Правый выход с ряда был заблокирован незадачливой мной, и студенты, посмеиваясь и поглядывая с ехидством, вышли с противоположного конца.
Аудитория опустела.
Эй, может, помочь? крикнула с кафедры Каролина.
Не беспокойтесь! замотала головой Мира. Мы сами! Вставай, сказала она мне, сделаем тебе новую юбку.
Слышали звуки, которые издает буксующий паромобиль? Так вот, прямо сейчас схожие звуки издала ментальная лаборатория Миры. Она попросту не загрузилась. Пароль неверный, в доступе отказано.
Спруты дохлые! воскликнула хозяйка лаборатории. Да как же так?
Блокировка, пожала плечами я. После чего всё-таки вылезла из приклеенной юбки. Дай поносить накидку, а?
В иллюзорный дворец за сменной одеждой я пробиралась с оглядкой, мелкими перебежками, как ворюга, которого не ровен час засекут. Фортуна улыбалась мне криво и плотоядно.
Едва добралась я до «глазастых» ворот, как с ближайшей пальмы громким гудком согнало парочку беспечных попугаев. Подчиняясь общему закону подлости, кодовый замок сотрудничать отказался, противно запиликал и выдал сообщение об ошибке.
Эх, Мира, сюда бы твою светлую голову! Почему ты именно сейчас решила остаться на факультатив по физике элементарных частиц?! Бросила меня на растерзание жутким гусеничным драндулетам и их шоферам!
Вот шофёр встает, подходит, снимает шлем Полундра! Спасите! Как послать международный сигнал бедствия?!
Моё бегство от перепачканного сажей Арсения сквозь глаз в ограде было поистине эпичным. И особенно незабываемым стал эпизод с застреванием. Да, я застряла в ажурном глазуголовой вперед, ногами назад. Ногами в колготках и пятой точкой, едва прикрытой накидкой Миры.
Говорила мне матушка поменьше сладкого кушать. А тут еще Тай Фун со своими конфетами. Сплошной стресс! Впрочем, до смерти я перепугалась позже, когда осознала, что меня ухватили за ноги и тащат назад, приговаривая:
Извини, что я такой чумазый. Путь был неблизок, а ехал я почти без остановок.
Потом он вроде как сообразил, что видок у меня довольно плачевный, далеко не эстетичный и нуждается в некоторой коррекции. Снял с себя рубашку (о ужаспровонявшую потом!) и накрыл ею меня.
Спрут знает, сколько бы продолжались мои страдания, но пришла Каролина и на удивление миролюбиво поинтересовалась, чем это мы занимаемся. Эх, уйти бы сейчас сквозь стену, как раскаленная спица сквозь брусок сливочного масла! Что ни деньто букет неприятностей. Если бы неприятности были цветами, я бы разбогатела на их продаже.
Так о чем я?
Каролина подошла к намголос явно принадлежал ейи ненавязчиво спросила:
Может, помощь нужна?
Это мне было не видно, как выразительно она взвешивает в правой руке булыжник. Зато Арсений проникся моментально. Ноги мои выпустил, в сторонку отошел. И тут я поняла, что мне очень хорошо вот так свешиваться: пятками на запад, лицом на восток. Комфорт выше среднего. Вид из окна (кхм, из глаза) фантастический. Можно, я здесь повишу до выяснения обстоятельств? Только не трогайте меня, пожалуйста.
Мне показалось, на Сафро напали, сказала Каролина, подходя ближе.
Правильно показалось! пискнула я.
А вы бы, молодой человек, оделись, пристыдила она Арсения.
Пока он пристыженно бегал за сменной рубашкой к гусеничному вездеходу и обратно, Каролина что-то сделала. Нет, она действительно что-то сделала с глазом ограды, хотя вызвать ментальную лабораторию в зоне действия глушителей было решительно не под силу даже светочу-биваленту. Глушители отключались только посредством специальных кристаллов, которые студентам выдавали в строго определенные часы.
У Каролины был кристалл? Скорее всего. Потому что прутья глаза вдруг ослабили давление на мой тазовый пояс, и я благополучно сползла на травку с безопасной стороны, проблеяв жалобное «спасибо».
Выходи! Я же к тебе со всей душой! Это Арсений вернулся. Лупит кулаком по воротам.
Иди продай душу кому-нибудь другому. Я на мели!
На мели были не только мои финансы, но и эмоции. Меня изводил страх. Мной руководил древний природный инстинкт «беги или замри». Попытка бегства чуть было не состоялась. И теперь, когда угроза осталась вякать за воротами, хотелось замереть, не дышать и хотя бы ненадолго обратиться в камень.
Когда-то давно у меня была возможность отделаться от Арсенияон как будто запал на мою лучшую подругу. Но потом что-то пошло не так, парня переклинило, и он вновь сконцентрировался на моей злополучной персоне. Лучше тебя, говорит, никого на свете нет. Поэтому, говорит, я тебя заберу.
Как вещь какую, честное слово! Но я-то не вещь, а вполне самостоятельный свободный человек. И в данный момент этому человеку требовались чьи-нибудь теплые дружеские объятия, заверения, что всё будет хорошо, и сеанс у квалифицированного психотерапевта. А также адвокатна случай, если в состоянии аффекта я изувечу Арсения клюшкой для гольфа.
«Не желаете ли букетик неприятностей? Два невия! Стоимость вашегопять. О-о-о! А тот шикарный букет неприятностей вам достанется со скидкой всего за десять невиев!» Да, я бы воистину разбогатела, будь мои беды цветами. Но душа Арсения всё равно потёмки и заслуживает разве что укромного уголка в мусорном баке. Мне она и даром не сдалась.
Беззаботно стрекотали цикады. Попугаи вернулись на пальму и принялись издавать экзотические звуки. Вероятно, у них был медовый месяц. Вдали, баюкая на волнах яхты и фрегаты, сливалось с горизонтом Сапфирное море.
А мои мысли перекатывались, как неповоротливые валуны. Усталыми путниками взбирались в гору, ползли на карачках и опирались на трость. Я не могла связать их в одно целое и зябла, обхватив себя за плечи и подтянув колени к подбородку.
Стояла образцовая жара. В ворота неугомонно колотил Арсений. Делал попытки взломать замок, получал пиликанье и вновь принимался стучать, как окаянный, казалось, не по воротам, а прямо по моей несчастной черепной коробке.