От нечего делать брожу по дому. После разговора с Ви я не могу найти себе места. Мне тревожно и неуютно. Пробую сосредоточиться на делах, проверить почту, но у меня не получается. С корзинкой для рукоделия в гостиную спускается Рита. Она выглядит довольной и счастливой. В глазахблеск, на щекахлегкий румянец.
Знаешь, говорит она, усаживаясь в кресло. Я очень рада, что твой брат успел и не дал тебе сделать то, что приказала Елена. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее у меня ощущения заговора против Айлин.
Но кто может желать ей зла? подаваясь вперед, интересуюсь я.
Ты думаешь, что у Савро нет врагов? Рита смеется. Конечно же, это не так. Путь магииэто сложный путь. Тебе приходится проходить больше испытаний, чем обычному человеку. Это дорога потерь и боли, через которую ты должен научиться нести счастье другим. Разбиться на осколки самому, чтобы помочь собрать по крупицам другого. Такое выбирается еще до рождения, потому что не всякий готов самоотверженно служить милосердию. Но есть те, кто случайно получает дар. Или же он дается как испытание. И вот от таких магов, неосознанных, не конца понимающих свою миссию, и можно ждать подвоха. Они ослеплены своей уникальностью и крутизной, но не понимают истинного смысла того, что происходит. И очень боятся настоящей силы. Потому что на самом деле слабы духом.
Как Дина, например? Она ведь потеряла свою магию, а потом та вернулась к ней задумчиво произношу я, вспоминая как сильно изменилась после этого ведьма.
Дина амбициозна и настырна. Она пойдет по головам, если ей чего-то захочется. Но в ней никогда не было особой колдовской силы. Да, она могла бы развить ее при желании, но ей это было не интересно. Тем удивительней мне кажется произошедшее с ней. Словно кто-то пошутил, говорит Рита, натягивая на пяльцы вышивку. По сути, единственной наследницей магии рода остается Айлин. Только она сможет передать ее своему ребенку. Дина, даже если родит, не сможет одарить свое дитя таким подарком. Приобретенное колдовство не наследуется.
То есть, если Айлин умрет, ваш род канет в лету? говорю я. Рита кивает. Это наводит тебя на мысли о заговоре?
Да, но я не настолько сильна, чтобы разобраться, вздыхает ведьма. Амалик заблокировал часть моих сил. И я до сих пор не знаю, как снять этот блок.
Кто такая Веста? вспомнив о поезде в Париж, из которой Елена вернулась сама не своя, спрашиваю я. Рита хмурится и шмыгает носом.
Одна не очень приятная особа, отвечает она. Это она рассказала тетке о моей связи с Амаликом. И вообще, всегда любила влезть не в свое дело. Они с Еленой были заклятыми подругами. Соперничали, спорили, ругались. Но что-то их притягивало друг в друге. Потом они не поделили что-то и их пути разошлись.
Веста тоже была ведьмой? спрашиваю я.
Да. Одной из самых сильных, с восторгом говорит Рита. Я такой мощи больше никогда не видела. Маг от Бога. Но и самодур приличный. Вот где природа отдохнула и включила чувство юмора. Даже ее семья отреклась от нее. Она умерла в Париже пару месяцев назад в полном одиночестве. Это очень печально.
Она могла желать зла Айлин?
Ну Видимого мотива у нее не было. Но чужая ж душапотемки, вздыхая, отвечает Рита.
Что значит золотистое пламя в глазах? Почему оно тебя так напугало?
Связь с магией мертвых. Питание низшими энергиями наравне с высокими вибрациями. Для целительства это не очень хорошо. А для колдовства, рассчитанного на смерть и подчинение своей воле, самое то.
Их можно как-то нейтрализовать? спрашиваю я. Рита поднимает голову и задумчиво смотрит в одну точку.
Думаю, да. Твой брат уже задавал мне этот вопрос. Он вообще очень заботится об Айлин. Не знаешь, с чего бы вдруг? губы ведьмы трогает улыбка.
Грехи замаливает, недовольно ворчу я. Наша беседа с Ритой прерывается возращением Ливии. Она вся увешена пакетами и выглядит очень довольной. От нее пахнет морозом и дорогим парфюмом. Обнимает меня за шею, коротко целует в губы.
Нам надо поговорить, глядя ей в глаза, произношу я. По коже пробегает холодок. Меня на самом деле пугает предстоящая беседа. Поднимемся наверх?
Глава 25
Лив стоит, повернувшись ко мне спиной, и делает вид, что смотрит в окно. Рыжие волосы распущены и гладким полотном достают до талии. Я стою, прижавшись к двери и пересказываю ей то, что услышал от Ви. Когда я заканчиваю, она продолжает молчать.
Ты ничего не хочешь мне сказать? подходя к ней, спрашиваю я, когда пауза затягивается. Теребит кулон, висящей у нее на шее.
У меня не было выбора, коротко говорит Лив. Я не могла допустить, чтобы тебя разыскивали.
Ты подставила невиновную, сухо замечаю я. И от этой мысли меня коробит. Кому, как не мне знать, что такое быть обвиненным в преступлении, которого ты не совершал?
А чего ты ждал?! Что я буду смотреть, как тебя казнят?! заводится Ливия. Что твой брат не сможет простить себе своего импульсивного поступка до конца дней? Я сделала то, что считала на тот момент правильным. И ни о чем не жалею.
Но это убийство. Лив, это низко.
Ничего. Я как-нибудь переживу это, отвечает Лив и скрещивает руки на груди. Ты, похоже, забыл, кто я. Как агенту, мне приходится мириться и не с такими подлостями и подставами. А Моника не агнец божий, не стоит переживать за нее.
Ты изменилась, замечаю я, касаясь пальцами ее щеки. Стала жестче и злее.
Тебя это отталкивает? наклонив голову вбок, спрашивает Лив и смотрит мне в глаза. Мое мнение, это единственное, что ее волнует.
Я всегда принимал тебя такой, какая ты есть. Думаю, что сейчас я тоже справлюсь, говорю я и она обнимает меня за шею. Прижимается щекой к моему плечу. Но Лив, завтра тебя объявят в розыск. А я не хочу снова потерять тебя
У меня есть на этот случай запасной план и поддельные документы, тихо говорит Лив. Не беспокойся, я справлюсь.
Мы справимся, поправляю ее я, проводя рукой по ее волосам. Я сделаю все, чтобы защитить тебя.
Лив ничего не отвечает, лишь теснее прижимается ко мне. А я совершенно не знаю, что делать дальше. У меня нет ни одной идеи, как выпутаться из всего того дерьма, в которое впутал нас мой брат.
Несмотря на то, что к отъезду все готово, я не спешу возвращаться в Лондон. Здесь никто не будет искать Ливию, а значит, она тут в безопасности. Если я решу поехать в Англию, она, конечно же, поедет следом за мной. А это для нее большой риск. Мне хочется обсудить это с Америго, но он по-прежнему не желает со мной разговаривать. Видимо, обиделся из-за того, что Лив вернулась ко мне. Но может быть, есть еще какие-то причины.
Спускаюсь в гостиную. Арсен и Якуб, над чем-то громко смеясь, собираются на охоту. Монро уже полностью оправился после пыток, оброс новой кожей и выглядит вполне довольным жизнью. Я рад, что все обошлось.
Ребята зовут меня отправиться вместе с ними, но у меня нет настроения и я отказываюсь. Они уходят, пообещав, что вернуться к утру и не раньше. Где они собираются гулять в этой дыре целых пять часов? Ладно, это уже меня не касается. Хочется верить, что у них есть свои головы на плечах и они не влипнут в очередную передрягу.
На кухне снова застаю Айлин. Она сидит на полу, рядом стоит открытая банка варенья, в которую она макает белый хлеб. Перед ней лежит книга, как я успеваю выхватить из контекста, что-то связанное с медициной. Услышав меня, она поднимает голову и корчит недовольную гримасу. Похоже, совсем не рада видеть меня.
Бессонница? спрашиваю я, заглядывая в холодильник.
Дэшэн позаботился о новом запасе крови, за что ему большое спасибо. Рита, видимо, с таким положением вещей, тоже смирилась.
Мне кажется, что я больше никогда не смогу спать по ночам, вздыхая, отвечает Айлин. Я вздрагиваю от каждого шороха. В любой тени мне мерещится твой брат.
Не думаю, что он придет к тебе еще раз, наливая в стакан кровь, говорю я. Так что можешь расслабиться и больше не ждать его.
Откуда такая уверенность? с недоверием спрашивает Айлин.
Потому что отношения со смертными девушками для неготабу. И то, что он мог позволить себе мстя мне, никак не подходит для его обычной жизни. Приравняй это происшествие к ночному кошмару и забудь о нем.
Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? сердится Айлин. Как такое можно забыть?
Свести значимость события к нулю. А то, чему ты не даешь внимание, теряет силу, говорю я. Айлин поднимается на ноги вплотную подходит ко мне. Берет в ладони мое лицо и пристально смотрит мне в глаза.
Что случилось в лесу? спрашивает она. Я хочу знать правду.
Серьезно? Именно правду, а не то, что ты придумала себе? уточняю я, ощущая, как под кожей бежит ее кровь. От ее тела исходит жар. Она одета по-летнемув белую майку и короткие шорты. Уверена, что справишься с ней?
Да, помедлив, говорит моя подопечная. Что бы это ни было.
Айлин, я
У нас был секс, да? робко спрашивает та. А потом ты испугался того, что случилось, и стер мне память?
Нет, конечно же, нет. Все намного хуже. Я остановил твое сердце. Проще говоря, убил тебя, говорю я и сам удивляюсь, с какой легкостью слова слетают с губ. Я же потом пожалею об этом. Почему я сейчас так безрассуден? Ты жива лишь, потому что приперся мой брат и реанимировал тебя. А потом заставил забыть обо всем.
Нет Этого не может быть! Ты шутишь, Айлин опускает руки и делает шаг назад.
Какие тут, к дьяволу, шутки? негодую я. Иду к ней, и она испуганно пятится от меня. Хватаю ее за запястья и резким движением привлекаю в себе. Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Нам теперь жить вместе, и откровенность необходима.
За что ты так со мной? по щекам Айлин катятся слезы. Ее трясет от страха. Она хочет вырваться и убежать. Но я не собираюсь отпускать ее сейчас.
Твоя бабушка назначила меня твоим опекуном, чтобы я убил тебя. Она взяла с меня слово, что я сделаю это. Не могу сказать, что мне этого хотелось, но я не мог нарушить обещания, данного духу, говорю я, не сводя с нее глаз.
Бабушка? Но почему? бледнея от осознания всего ужаса, что с ней произошел, шепчет Айлин. Она слабеет и становится безвольной. Мне уже не нужно удерживать ее, борясь с сопротивлением. Напротив, приходится поддерживать ее, чтобы она не осела на пол.
Потому что ты дочь Амалика, говорю я и несколько беспокоюсь за ее душеное здоровье после своей откровенности.
Нет, обреченно бормочет Айлин. Нет, ты ошибаешься. Он же враг нашей семьи. Моя мама никогда бы не связалась с ним
Он похитил ее. А когда родилась ты, убил и забрал себе магию, которая принадлежала ей. Мне жаль, что тебе приходится все это проживать, искренне говорю я. Она смотрит на меня отсутствующим взглядом. Ее руки становятся ледяными.
Ты убил меня, а теперь сожалеешь, безжизненно шепчет Айлин, стараясь не смотреть на меня. Это все так странно Я же верила тебе. Как теперь жить дальше?
Прости. Мне очень жаль, что все сложилось именно так, отпуская ее запястья, с раскаяньем произношу я. Правда.
Не надо, не лги мне больше, закрывая руками лицо, просит Айлин. Обойдемся без лицемерия. Твой брат был прав, а я не хотела ему верить. Защищала тебя. Ты дважды убил меня. Тогда и сейчас. И я не знаю, что страшнее.
Айлин медленно разворачивается и на негнущихся ногах идет к лестнице.
Ты должна знать еще кое-что, вдогонку говорю я, понимая, что на подобные откровенности у меня в ближайшее время отваги не наберется. Сабина твоя сестра по отцу. И это она убила твою бабушку, чтобы защитить тебя.
Это становится последней каплей. Айлин ведет в сторону, и она, не успев схватиться за перила, падает на пол без чувств. Кажется, я переборщил с честностью. Вытаскиваю из шкафчика уже знакомый флакон с нашатырном спиртом и спешу к своей воспитаннице. На шум выходит Ливия. Узнав, что случилось обзывает меня идиотом. Просит отнести Алин в комнату и выставляет меня за дверь.
Сообщение от Ады с просьбой встретиться несколько обескураживает меня. Что ей от меня нужно? Или же она, таким образом, хочет узнать о жизни Айлин? Теперь, когда та не ходит в школу, ей стало трудно ее контролировать. Мы договариваемся увидеться недалеко от ее дома. Когда я прихожу, учительницы еще нет. И я минут десять топчусь на месте, чтобы не замерзнуть. На улице опять похолодало и падает снег.
Ада идет очень осторожно. Она напряжена, то и дело оглядывается по сторонам. Капюшон пальто низко надвинут на лицо, но это не делает ее неузнаваемой. Понимаю, что она чем-то страшно напугана. Подхожу к ней и обнимаю за плечи.
Здесь поблизости есть кафе. Пойдем туда, предлагаю я. Она едва заметно кивает, и мы идем в конец аллеи. Войдя в зал, выбираем столик в самом углу. Официантка приносит нам меню и Ада, не заглядывая в него, сразу заказывает кофе по-ирландски. Сцепляет пальцы в замок, кладет запястья на стол. Долго смотрит мне в глаза.
Я тебя почти не знаю, но ты выглядишь так, что тебе хочется верить, неожиданно говорит она. Роется в сумочке и достает оттуда маленький пистолет. Кладет его на стол и тут же прикрывает ладонями. Верни его Дине. Она дала мне его, чтобы я убила Айлин. Но я не смогла. Девчонка меня не видела, я целилась в нее, но не смогла нажать на курок. Это так глупо, неправильно, ведь из-за нее погибнут мои дети, но у меня не хватило воли. Видимо, она и вправду заговоренная.
Или же ты просто не убийца, накрывая ее руки, говорю я. Ну что ж Дина, ты подписала себе смертный приговор. Ада нервно смеется.
И очень плохая мать, с горечью произносит она. Я хочу попросить тебя о помощи. Спаси моих детей. Вытащи их из лап Амалика. Дина сказал мне, что их ждет Тымоя последняя надежда. Я ведь так понимаю, что ты влюбился в Айлин и не хочешь того будущего, что уготовил ей ее папаша.
Сколько у меня времени? спрашиваю я.
У тебя его нет. Все нужно сделать немедленно. Вагнер отказал мне в свидании с близнецами. Впервые за три года. И я почувствовала, как ослаб его контроль надо мной. Это значит, что все должно случится со дня на день, усталым голосом говорит Ада. Она бледна, под глазами пролегли тени. Волосы небрежно убраны в пучок.
Хорошо, отвечаю я, пряча оружие Дины во внутренний карман пиджака. Ты знаешь, где он их держит?
Да. Но туда так просто не попасть. Дом под магической защитой, Ада вытаскивает из сумки помятый лист бумаги и протягивает его мне. Я нарисовала здесь как можно добраться. Но что делать с защитойне знаю. Нужна консультация того, кто разбирается в этом.
Разберусь, обещаю я. Мне совсем не хочется ввязываться в новое приключение, но я вижу в каком отчаянье Ада и не могу отказать ей. Яее последняя надежда.
Спаси их, молитвенно складывая руки, просит учительница. И на ее глазах выступают слезы. И я буду твоей должницей всю жизнь. Все, что угодно для тебя сделаю.
Обсудим это позже, говорю я. Хлопает входная дверь и в зал вваливается Матвей. Он всклокочен, лицо красное. Выглядит неадекватным, как после хорошей пьянки. Медленно, словно через силу переставляя ноги идет к нашему столику. Увидев его, Ада испуганно съеживается. Я, тоже напрягаюсь, прекрасно помня, чем закончилась наша с ним первая встреча. Не критично для жизни, но приятного мало. Он подходит к нам и смотрит на Аду. Прежде, чем я успеваю сообразить, вытаскивает из-под телогрейки пистолет и дважды стреляет ей в грудь. Официантки визжат. Матвей подносит оружие к виску и нажимает на спусковой крючок. Глухой выстрел и он падает на пол, сшибая своим мертвым телом несколько стульев. Я бросаюсь к Аде, которая хрипит, захлебываясь собственной кровью. Раны смертельные. У меня нет возможности ей помочь. Смотрю в ее осоловевшие глаза. Она тянет меня за рукав и беззвучно шепчет:
Дети
Я позабочусь о них, обещаю, говорю я. Ее сердце замолкает, веки медленно опускаются. Мне не хочется связываться с полицией и давать показания, поэтому я считаю правильным как можно скорее смотаться, внушив свидетелям, что меня никто не видел. Все равно я уже ничего смогу сделать. У меня нет сомнений в том, что Матвей был подослан Амаликом. Тот приказал ему убить Аду, а потом покончить с собой, чтобы никто не вышел на него. А это значит, мне надо прямо сейчас составить план действий по освобождению детей учительницы.
Когда я прихожу домой, то обнаруживаю в гостиной Америго в компании незнакомой мне девушки. Она невысокого роста, пухленькая. У нее длинные волосы ярко-вишневого цвета. В носу и бровях пирсинг. Услышав мои шаги, она поднимает голову и внимательно изучает своими темными, как шоколадная глазурь, глазами.