«Наши»?
Я поймал себя на мысли, что думаю обо всех этих людях, как о своих. Вот же блин! Что это со мной?
А между тем уже взошло солнце, нормальное солнце, такое же, как и у нас дома. Сейчас я вставал бы, мылся, завтракал и шёл бы на остановку ждать своего троллейбуса, а я тут. Тут! Сидел бы сейчас на лекциях, боролся бы со сном. Утром мать обычно «пилит» меня, что я долго вечером не ложился, сидел за компом, а сейчас выгляжу, будто всю ночь разгружал вагоны.
Я усмехнулся. Она актриса, она всегда преувеличивает, любит красивые слова и много внимания уделяет внешнему виду. Это же надоразгружал вагоны! Откуда она знает, как бы я выглядел, если бы, в самом деле, всю ночь разгружал вагоны?
Тьфу ты! Что за ерунда лезет в голову? Кругом такое, а я думаю невесть о чём.
Рядом закричали от боли, и я дёрнулся как от удара. С раненого рыцаря снимали кирасу, и, по-моему, латы с руки, и воин этот кричал. Наверное, у него была сломана рука, где-то я читал, так бывало часто в то время. В то время
Крик захлебнулся стоном, и я отвернулся, стискивая зубы от этого безумия.
Видели барона Эрно? Это всё не унимался Эварт. Я тащился следом на верёвке, как телок привязанный.
Наверное, он тамОдин из оруженосцев махнул рукой на осиновый лесок.
Ну уж нет, туда я не полезу. Там ещё дерутся, мало ли что. Я упёрся, не желая идти следом за упрямым оруженосцем, и Эварт, почувствовав моё сопротивление, обернулся, недовольно сверкнув глазами.
Ты что?
Я туда не пойду. Хочешь, иди сам. Я не пойду.
Почему? Он ещё и удивляется.
Знаешь, яне воин, я не хочу получить по башке просто так. А если прилетит какая-нибудь шальная пуля?
Шальнаякто? Он удивился. Я бы тоже удивился на его месте.
Кто-ктопередразнил я. Пошли, раз уж тебе так надо. Но если что, в пекло я не полезу, учти
Да там уже всё, не бойся
Мы обошли осинки. Их красные листья трепетали над головой так тревожно, что я уже сто раз пожалел, что согласился пойти с этим Эвартом. Но он оказался прав, бой уже закончился. Живые помогали раненым, отступающих нападавших не было даже видно.
Где барон? спросил первую же группу своих Эварт.
Там смотрите, махнули рукой за спину, он там был, где-то на правом фланге, а мы слева
Эварт прибавил шагу, и я невольно тоже, вот же втемяшил себе в голову«где барон? где барон?» Воюет твой барон, где же ещё!
Я смотрел вокруг и всё никак не мог отделаться от мысли, что мне всё это снится. Ну не может этого быть со мной по-настоящему! Всё это просто сон, глюк наркомана, как в том старом анекдоте. Блин!
Эварт что-то заметил и припустил бегом, яследом. Ну, наконец-то. А вот и барон Эрно. Он лежал на земле и рядом с ним были его люди.
Барон! Милорд! Милорд! Эварт принялся тормошить сеньора, снимать шлем, расстёгивать ремни лат, кое-кто из оруженосцев постарше принялись ему помогать. Я просто стоял рядом. Похоже, все их усилия уже бесполезны, барон даже не шевелился. Когда сняли шлем, все вокруг вздохнули с огорчением. Да-а
Я ничего не пойму, сетовал один из воинов, не видно ран или крови, вот, только на руке. Он просто упал с коня Может, позвать врача, может, ему ещё можно помочь?
Но никто не двинулся с места, все словно замерли, будто уже смирились, или навалился ступор. Я такое уже видел однажды. В электричке женщине стало плохо, а все вокруг как в столбняке, никто и пальцем не шевельнул. Потом только кто-то спохватился
Ну-ка. Я протиснулся вперёд, к Эварту. Пропустите меня! Народ немного расступился, я опустился рядом и тут же два пальца под подбородок барона. Как там учили нас на медицине на первом курсе? Нашёл запястье, благо, с него уже сняли латные рукавицы, нашёл пульс. Слабый, конечно, но пульс есть. Он живой, наверное, просто потерял сознание.
Я вскинулся ко всем этим людям вокруг, все смотрели на меня с каким-то тайным ожиданием, будто я сейчас вдруг совершу чудо мановением руки. А я попросил банально:
Дайте воды! Есть у кого-нибудь вода?
Все оживились вдруг, задвигались, прошёл этот дурацкий ступор.
Воды! Воды! У кого есть вода?
Мне подали серебряную фляжку. Я плеснул холодной водой на лицо барона, на лоб, щёки, шею. Прохладная вода ожгла кожу ладоней. Чёрт, а связанными руками как же неудобно всё!
Это поможет? не веря, спросил Эварт, глядя на меня недоумённо.
Да живой он, живойответил ему я. Сейчас придёт в себя, подожди немного Лучше развяжи мне руки. Я протянул оруженосцу запястья, и тот, как на автопилоте, развязал мне руки. Я до этого столько его упрашивал
Я потрогал лоб барона, нашёл пульс на вене под подбородком. И тут барон Эрно открыл глаза. Все вокруг возликовали с радостью. Ну, слава Богу! Я почувствовал, как кто-то коснулся моего плеча в благодарном жесте, а Эварт смотрел на меня с благоговением, будто я превратил воду в виноне меньше!
Как вы, милорд? спросил кто-то из окружающих у барона.
Тот удивлённо смотрел на всех. Наконец, барона усадили на земле, помогая с латами.
В груди болитпрошептал чуть слышно. Что-то со мной Дышать больно
Я догадался. Быстро начал шарить по карманам. После того случая в электричке, когда у женщины стало плохо с сердцем, я всегда стал носить с собой валидол в специальном таком металлическом патроне. Он ни разу мне пока и не пригодился, но сейчас
Возьмите, положите под язык, пусть рассосётсяЯ дал одну таблетку барону, тот взял. Сейчас пройдёт, вам станет легче. Старайтесь дышать спокойно и глубоко. Это приступ стенокардии, он пройдёт, поверьте мне.
Барон Эрно молчал какое-то время, потом спросил:
Ты что, учишься на медицинском факультете?
Я молча дёрнул головойнет.
Слушай, Арс из Эниона, ты всё равно поедешь с нами в Нандор, понятно?
Ладно, я согласился. На то, что меня отпустят, я уже не надеялся.
Глава 3
Я сидел на длинной скамье и следил за поединком двух молодых оруженосцев. Это Эварт с Колином. Эварт сейчас только что под орех разделал меня, а теперь сменил поединщика. А я что, яне воин, я от этого далёк. Конечно, за прошедший месяц я многому научился, сказал бы мне кто об этом месяц или два назадне поверил бы!
Я научился ездить верхом, стрелять из арбалета, кое-что умел теперь и с мечом, мало, конечно, Эварт всё делал лучше меня. Да что там говорить, он этим занимается с детства, а я всего месяц. Но я быстро учусь. Длинный лук мне не давался, тут нужна особая сила и сноровка, это только в кино девушки-лучницы лихо стреляют от бедра, на самом деле, не всякому удастся даже согнуть настоящий боевой лук, тем более, натянуть тетиву. Этому тут учат с детских лет. А ещё я не могу привыкнуть к тяжести доспехов, даже кольчуги. Она одна весит, наверное, килограмм двадцать, такая тяжёлая, собака. Они тут все это железо учатся таскать лет с восьми. Я видел здесь двоих мальчишек. Наденут латы или эти дебильные кольчуги и ходят весь день по замку. Я бы свихнулся!
Я в их возрасте кораблики пускал в ручьях вдоль дороги или сидел в песочнице с пацанами, а они Я вздохнул.
Месяц. Целый месяц. Я вчера только посчитал, я каждый вечер отмечал гвоздиком на стене под гобеленом в своём углу. Шесть по пять дней. Тридцать. Месяц! Я здесь целый месяц.
Дома, наверное, мать с ума сходит, меня и искать, скорее всего, перестали. Я теперь тампропавший без вести. По телеку показали мою фотку, ориентировка в полиции, объявление в местной газете, наверное, информацию обо мне напечатали на вкладыше для лапши «Доширак» в коробке Я засмеялся своим мыслям, но из всех ребят вокруг никто не обернулся и внимания не обратил. Я уже начал к этому привыкать. Здесь все такне обращают на меня внимания. Может, только в первые дни ещё как-то и озирались, шушукались, что я спас жизнь самому барону, а потом привыкли. Я стал своим и, тем более, не самым успешным.
Что я тут такого умел по сравнению с ними, чтобы быть у всех на языке? Да ничего!
Меня переодели в местное, определили угол в комнате у кухни, где жили все оруженосцы и военные слуги. Я стал своим.
Но я хотел домой. Я жутко хотел домой. Каждый прожитый день я не переставал думать об этом, вспоминал, как я оказался здесь. Просыпался рано утром и каждый раз надеялся, что окажусь в своей постели, буду дома. И радовался бы и звону будильника, и голосу матери, и шуму города, и с превеликой радостью сидел бы на лекциях. Но всё это стало вдруг зыбким, как во сне, будто и не моё уже, будто и не со мной, будто и не моё прошлое.
Будь проклят этот мир! Я хотел домой!
Я помнил, как убегал от этих националистов-патриотов, как прятался от них в старом заброшенном доме где-то на окраине, а потомэтот мир, склеп. Как я здесь оказался? Я же треснулся башкой, когда упал. Откуда я падал? Как я вообще оказался здесь?
Я вспомнил первый день, когда меня привезли сюда, в Нандор. Большой замок, огромные каменные стены. Это был замок сеньора барона Эрнографа Сандора. Я и остался здесь, а барон Эрно уехал к себепока. Нас с Эвартом оставили здесь на время, скоро он вернётся, и всё, наверное, опять изменится.
Меня тогда показали графу Сандору, он должен был узнать, не являюсь ли я сыном графа Берната из Лоранда? А ещё там была девушка. Я её запомнил. Все звали её Агнес. Меня тоже показали ей. Думали, может быть, она опознает меня. Все почему-то предположили, что ясын этого графа Берната Лорандского. Кто-то решил, что я на него чем-то похож. Что за глупости? Я тут вообще никого не знаю, какой, на фиг, отец?
Я вздрогнулкаким звонким рядом зазвенел удар меча о меч, оруженосцы что-то начали ругаться друг на друга. Да ну вас
Я вспомнил лицо этой Агнес. Она смотрела на меня тогда высокомерно, эта дочь графа. Кто я рядом с ней? Студент. А сейчасслуга барона Эрно. Она, конечно же, симпатичная. Брюнетка. Тёмные глаза, брови, длинные ресницы. Готов поспорить, на ней не было и грамма «штукатурки», наши девчонки на курсе сдохли бы от зависти.
Она была здесь заложницей. Она ведь дочь графа Берната из Лоранда, получалось, что она в руках врага. Её держали под постоянной охраной, с ней рядом были камеристки, две женщины. Но я уже несколько раз видел её и без них, она свободно ходила по Нандору. Да чёрт их поймёт! Дают слово и все ему верят. Отец сам послал её сюда. После последнего перемирия графы обменялись детьми. Граф Бернат отдал свою единственную дочь, а граф Сандор передал противнику для обмена младшего сына. Это я узнал здесь за этот месяц.
Заложники должны были гарантировать перемирие. Но все уже понимали, что этому перемирию хана. Даже я это понял. Все они готовятся к войне. И что будет с заложниками? Заложников обычно убивают, когда такое дело. И что, они убьют эту Агнес?
Я нахмурился. Её нельзя убивать, она же девушка. Онадочь врага. И всё равно. Если убить её, то те там, в Лоранде, убьют сына графа Сандора.
Меня поражали эти порядки. Какое-то средневековье. Варварство. Дикость. И я ещё больше хотел домой.
Эварт выбил меч из рук Колина и дождался признания поражения, подошёл ко мне, счастливый, уставший, вытирал влажный лоб ладонью.
Молодец, шепнул я ему, я за него «болел». Он был здесь единственным, кого я более-менее знал хорошо.
А ты что сидишь? Нашёл бы себе пару
Отдыхаю.
Эварт усмехнулся и сел рядом, внимательно осматривал лезвие учебного меча, искал трещинки, может, пока не поздно, отнести в кузню, чтобы мастер поправил. Я уже многое понимал и даже угадывал мысли местных по взглядам, поступкам, словам. Все здесь живут просто, предсказуемы их действия и заботы. Образованных здесь мало. Эварт, вот, например, читает, как пятиклассник, а пишет ещё хуже. Но я-то знал, как он умеет стрелять из арбалета и управляться с мечом, и это в этом мире было ему куда нужнее, чем уметь читать и писать. Он был простым, прямолинейным, бесхитростным парнем, но ему бы я доверился в любом случае, а вот в своём мире таких товарищей у меня не было. Все искали выгоду: стрельнуть сигаретку, тетрадь с лекцией, подготовленную практическую, позвонить с чужого мобильника, занять на траллик Каждый думал о себе, хитрил и выкручивался.
Здесь было по-другому. Но я всё равно хотел домой. И чем больше видел эту разницу, тем больше хотел. Домой
Как я вообще оказался здесь? Как это было возможно? Что я сделал не так? Почему со мной вышло так, что я очутился в этом мире? Что я натворил особенного, что включился вдруг этот механизм переброса за тридевять земель? Как это могло получиться? Я был там и очутился здесь
А где это, собственно, здесь? Что это за мир? Где он находится? Что это за страна? Что за время? Понятно, что здесь ни компьютеров, ни мобильников, ни телевизора, ни Интернета. Этот миркак мир нашего Средневековья. Но я-то знал точно, что я не в прошлом. Это не Земля, это не прошлые столетия нашей планеты. Это вообще какой-то другой мир, какая-то другая реальность. И как я здесь оказалсявопрос!
Я заметил, тут нет христианства, здесь не верят в Бога, как это у нас или должно было бы быть в мире нашего Средневековья. Здесь нет храмов и соборов, не ставят крестов на могилах, да и вообще, как-то всё не так. Я читал о Средневековье, да и мать была в Чехии, в Польше, во Франции, она рассказывала мне про замки и соборы. В каждом замке всегда была часовня, церковь, а в городахсоборы. Так было везде во всех странах Европы, да и у нас, в России. Средневекового мира не может быть без веры в Бога, это закономерность.
Здесь же всё было не так, всё по-другому. Здесь была какая-то вера, но не в Христа или в Троицу, Аллаха или Будду, например, здесь верили в какой-то Мировой свет, в Высшую Справедливость, но не называли всё это Богом. Были и ритуальные постройкинебольшие здания, но храмами или церквями их никто не называл, они назывались Залами Света. Во, как.
Простые люди туда не ходили на специальные службы, как в церковь, как у нас, нет, все молились каждый сам, и все верили в этот Свет. Вот чудо-то. По крайней мере, ко мне никто не приставал, почему я не молюсь, и это не казалось кому-то странным. Здесь верят, что каждый получит по заслугам потом, за то, как проживёт эту жизнь, вернётся ли после смерти к Свету или сгинет во тьме. А грехи, грехи тут как и везде. Они во всех мирах, видно, одинаковые. Не убивать, не красть, уважать старших, не лгать и т.д. и т.п. в том же духе. Вот оно, что. Я усмехнулся. Правда, она сформирована в заповедях библейских, и никуда от неё не денешься, даже в ином мире.
Если так, для чего тогда нужны эти Залы Света? Я старался всё понять, наблюдал незаметно. Здесь, в Нандоре, тоже был один такой Зал Света, и я видел, кто входил в него. Свидетели
Я хорошо помню, как барон Эрно, когда впервые увидел меня, спросил: не свидетель ли я? Я тогда ничего не понял и глупо уточнил: «чегосвидетель?» И получил пощёчину. Да, это сейчас я понимаю почти всё.
Свидетели. Они были везде и всегда рядом, они за всем наблюдали и ни во что старались не вмешиваться. Их считали жрецами Мирового Света, их уважали и боялись, старались прислушиваться к их мнению. Это мне уже Эварт рассказывал, их Залы есть в каждом замке, в городе и даже в селе. И свидетели эти делятся по иерархии кто выше, кто ниже.
Тут уж я вспомнил нашу церковь. Чем эти свидетели хуже священнослужителей Средневековья? Кто там? Монахи, аббаты, епископы, ага, ещё Папа Римский. А у этих, интересно, как? Тоже есть свой Папа Римский? Вот дурдом-то. И что я здесь делаю?
Эти свидетели напоминали мне наших земных монахов, они тоже ходили в длинных одеждах чёрного или коричневого цвета. Их тоже называли Отцами, как святых отцов. С одним таким Отцом Света меня даже познакомили
Это было месяц назад, как раз тогда, когда я оказался в Нандоре. Меня показывали всем, как тигра в передвижном зоопарке, а вдруг кто узнает. Я видел и графа Сандора, и его старшего сына графа Арна, и заложницу Агнес. И вот тогда-то ко мне и проявил интерес один из местных свидетелейОтец Иллар.
Я до сих пор помню эту встречу, его пытливый взгляд и подробные вопросы. Если все, узнав о том, что я не брат Агнес, быстро потеряли ко мне интерес, то этот свидетель долго не давал мне покоя, он буквально допросил меня с пристрастием. Конечно, иглы под ногти мне не совали, но я почувствовал себяой, как! неуютно.
Он спрашивал меня обо всём: кто я, откуда, как зовут моих мать и отца, чем занимаются они и чем я? Я врал. Конечно, что мне оставалось ещё делать? Я играл свою роль до конца. ЯАрс из Эниона, как меня назвали воины барона. Ястудент Университета. Моя матьактриса, отец умер. Как я оказался здесь, я не мог вспомнить, просто заблудился. Этот Отец Иллар добивался от меня, с какого я факультета? Что я мог ему сказать? Сказал, что с медицинского, я знаю, что даже в Средневековье были медицинские факультеты. Он мне поверил, но долго крутил таблетки валидола, посматривая на меня с подозрением. Спрашивал, что за лекарство и от чего оно помогает? Какой дотошный попался, ей-богу, тоска.