Малек наполовину верил, наполовину нет.
А однажды Хорих добыл где-то синюю и черную едкую глину и сам сделал рисунок. На высоте глаз, на маленьком свободном участке. Он нарисовал синего лиса, бегущего по степи, и парящего в небе над ним черного коршуна, и сказал:
Это будут наши тайные имена, до тех пор, пока ветер не откроет настоящие. Ты будешь Синий Лис, а я Черный Коршун. Никто, кроме нас, не должен знать. Поклянись.
И Малек поклялся. И Хорих тоже поклялся. Потом ему часто казалось, что Хорих забыл клятву. А вот Малек помнил. Никто не знал, что его зовут Синий Лис. Его звали Синим Лисом до сих пор, потому что ветер так и не дал ему истинного имени. И об этом не знал никто, кроме Хориха, но Хорих был мертв а, значит, не знал никто вообще.
* * *
Я смотрел на татуировку на его щеке. Для этого приходилось задирать голову он был намного выше даже немаленького Отто. Темные волосы без седины, правый глаз цвета весеннего, набрякшего влагой льда. Левый глаз заменял механический протез, яркий сапфир в платиновой оправе. И эта татуировка косой кельтский крест, солнечное колесо свастика. На нем была фуражка с высокой тульей и черный мундир, так похожий и непохожий на мундир Душки Отто, что сразу становилось понятно, где копия, а где оригинал. Мне ни к чему было гадать по птичьим внутренностям или спрашивать у ветра, откуда принесло чужаков и кто они такие. Но Отто повел себя странно. Когда мы вошли в каюту, он замер у самого порога, вскинул руку в знакомом каждому салюте и проорал:
Приветствую вас, партайгеноссе Штерненхиммель! Рад наконец-то лично встретиться с председателем общества «Ультима Туле», оказавшего столь значительную поддержку нашему делу
Дальше я уже не слушал.
«Звездное небо». «Звездный свод». «Звездный купол». Хорошее имя для того, чей отец сам заделался звездой
Татуировка искривилась высокий эльда улыбнулся. И ответил на чистейшем германском:
Благодарю, Отто. Особенно я благодарен за то, что ты привел мне свою ручную зверюшку.
Оба глаза серый живой и пронзительно-синий механический уставились на меня. И неожиданно мне стало пусто и холодно, словно ветер, певший во мне с самого рождения, ветер, рыдавший над равнинами задолго до того, как дед моего деда появился на свет как будто этот ветер иссяк. Как будто его втянуло в неведомую межпространственную дыру, отрыгнувшую в наш мир черные корабли.
Я попробовал вспомнить хоть несколько слов на синдарине, но в голову не лезло ничего, кроме детской колыбельной. «А Элберет Гилтониэль». Да уж. И тогда я сказал на языке тех ламбар, что до сих пор считались моими согражданами, хотя продали и предали меня так же, как я продал и предал их. Я сказал:
Корабли должны быть белыми, Полуэльф. Зачем ты покрасил свои корабли в черный цвет?
Отто нервно дернулся. Он отлично понимал британский, но меня он не понял. А оберштурмбанфюрер, первая лиса, почетный диверсант и провокатор Третьего Рейха, очень не любил не понимать.
Высокий чужак прищурил правый глаз. Странно, что мысленно я называл его чужаком, хотя общей крови у нас было куда больше, чем у меня и смертных.
Я не перекрашивал корабли, маленький авари. Я выполнил свое обещание и сжег белые корабли сразу после того, как мой народ ступил на землю Амана. Но это не означает, что я не желал вернуться и отомстить.
«Этола ар ачарна». «Вернуться и отомстить». Он перешел на синдарин. Я заметил не сразу, а, когда заметил, не очень удивился тому, что понимаю ведь этот язык шелестел в моей крови вместе с тысячей других языков и имен. Зато Отто задергался сильнее и начал оглядываться через плечо но тяжелая металлическая дверь каюты за его спиной уже захлопнулась.
Эльда улыбнулся и провел кончиками длинных и тонких пальцев по столу с расстеленной картой. Его кожа, казалось, чуть светилась в полумраке каюты. Высокая фигура в черном, с призрачно мерцающим лицом выделялась в сумраке так резко, что очертания других предметов терялись. Я лишь смутно различал кресло с высокой спинкой, горбатые тени приборов на столе и какую-то картину на стене Парусник, море, небо с одинокой звездой Память об его отце, Эарендиле?
Заметив, куда я смотрю, эльда кивнул:
Ты прав. Сильмарилл. Для начала нам следовало вернуть сильмарилл. Моргот Бауглир не зря охотился за ним, как и большинство властителей Первой Эпохи. Тебе не представить, авари, какая сила кроется в этом камне. Он не просто светоч, а источник неисчерпаемой, первобытной, стихийной энергии, капля крови самой Эа. И мы сумели его вернуть.
Оберштурмбанфюрер испуганно вякнул:
Партайгеноссе, не могли бы вы перейти на понятный мне язык?
Не обращая на смертного внимания, эльда шагнул ко мне. Боги, каким же он был высоким на две головы выше меня! А ведь он тоже всего-навсего полукровка, бледная тень Перворожденных.
Владыка черных кораблей повел рукой.
Все, что ты видишь, создано с его помощью. Мы копили мощь. Мы ждали. Мы искали союзников, а когда не могли найти, сами их создавали. Этот глупец он поднял подбородок, указывая на жмущегося к двери Отто, имеет наглость считать, что его фюрер купил нас. Предложил за содействие в войне весь западный материк. Все то, что осталось от нашей твоей и моей земли. Этот жалкий эдан даже не догадывается, что его организацию я придумал за один вечер за бокалом чудеснейшего вина. В прошлом году виноград на склонах Пелори уродился особенно сладким
Он улыбался, называя имена, которые были для меня даже не памятью легендой. Так, наверное, почувствовал бы себя смертный, отправившийся порыбачить на лодке и наткнувшийся на Левиафана. Он и сам был похож на Левиафана: невообразимо древний, со светящейся кожей и сердцем из чистого яда. Ветер, замолкший было во мне, проснулся и вздохнул робко, как первый утренний бриз, чуть тревожащий листья акаций.
На что он похож, ваш Аман? тихо спросил я на языке, забытом дедом моего деда.
Тебе не вообразить, авари. Тебе не понять. Мы сровняли горы с землей и подняли из земли новые горы. Там, где тянулись голые пустоши, мы отстроили города. Твердыни Форменоса не сравнятся даже с моей привратницкой. Мы создали небывалые металлы, легче воды и тверже алмаза. Мы сконструировали механизмы, которые и не снились смертным. Нам служат огонь и пар, мы подчинили ветер, и волны, и самый солнечный свет
Вы подчинили ветер?
Эльда снова улыбнулся. Свастика на его щеке дернулась, будто лапки издыхающего паука.
Я осведомлен о твоем маленьком таланте. Какая-то мутация, должно быть. Никогда не слышал, чтобы эльдар, синдар или авари говорили с ветром Хотя, конечно, при чем здесь ветер? Обычная передача мыслей на расстоянии.
Это все для меня и решило.
Отто у двери продолжал скулить и даже, кажется, потянулся к кобуре.
Интересно, неужели германец действительно полагал, что сможет убить того, кто прожил несколько десятков тысячелетий? Хотя потерял же он как-то глаз
Мысль промелькнула и исчезла. Эльда все еще говорил. Я не слушал. Не слышал. Крепко зажмурившись, я призывал ветер.
* * *
Первый шквал обрушился на здание переговорной станции так неожиданно, что чуть не смел Малека с крыши. Рха удержался, вцепившись в железный костяк антенны, и на четвереньках пополз к люку. Люк не открывался. Малек ошалело оглянулся через плечо. Тьма над морем разверзлась, и из ее бездонной глотки пахнуло ледяным ветром. В ветре слышался голос, но Малек не успел разобрать, чей, потому что люк рвануло под пальцами. Крышка распахнулась, и рука Джека-Джона втащила его внутрь.
Оба кубарем скатились по скользкой железной лестнице. Стены задрожали от второго шквального удара. Свет замигал, и Джек-Джон проорал рха в самое ухо:
Там настоящий ад! Метеорологи потеряли связь с самолетом. Последнее, что летчик успел им передать: «Я вижу вход в бездну, и он захлопывается». И еще нес какую-то чушь про черные корабли и ветер, посланный богом
Малек отпихнул его трясущиеся, влажные от пота руки и встал. Голос в ветре крепчал, усиливался и нес слова: «Эдайн де фера. Эдайн фьорле. Иска мале пер тог сонновайр».
Предупреди авиацию. Предупреди флот. Добейте тех, кто останется.
Прощай. Прощай навсегда, Синий Лис.
«Се ра. Се ра шанс куо на мори».
Ветер безжалостно ломал стены переговорной станции.
Мальчик бежал вниз по освещенной луной тропе.
Потом мальчика не стало. Остался один ветер.
Шимун Врочек. Эльфы на танках
Тьен а-Беанелль, сказал Дмитр, не открывая глаз. В левом виске билась жилка. Танцующий в лучах солнца. Красиво, а? Одуванчик по-нашему. Вторая бронетанковая там у них каждый батальон по цветку называется
Эльфы?
А кто еще? Пиши, Петро. Танковый батальон проследовал в направлении сейчас, сейчас поднимусь повыше в направлении Оресбурга записал?
Ага.
Не ага, а «так точно». Что написал?
Посадили вторую грядку настурций, урожай повезем тете Оле. Целую, Фима.
Молодец.
Выйдя из транса, а точнее, вывалившись из него, как мешок с овсом, Дмитр заставил себя открыть глаза. Мир вокруг качался. Сбросив с себя надоедливые руки (держи его! ну что ж ты! покалечится еще! держи!), сделал шаг, другой. Белый снег, черные проталины, темно-зеленые, почти черные ели
И бледно-голубое, совсем уже весеннее небо. Дмитр понял, что лежит. Над ним склонились двое. Потом подняли Потом понесли
Проснулся Дмитр уже после полудня. Под слегка ноющей головой вещмешок. Рядом над костром котелок с варевом, откуда шибает сытный мясной дух.
Наконец-то, сказал женский голос. Очухался
Получасом позже Дмитр сидел у костра и хлебал из котелка горячее варево. Сканья, снайперша отряда, чистила арбалет. Девушка в мешковатом маскхалате грязно-белого цвета, пепельноволосая, с четкими чертами лица. На вид ей можно было дать лет двадцать. Это если не заглядывать в глаза
Петро спал, повернувшись спиной к огню.
Из леса показался Ласло, махнул рукой. Дмитр нахмурился. Дохлебал в ожидании новостей остатки бульона, выпрямился. Ну?
Меня Сулим прислал, начал Ласло обстоятельно.
И вдруг не выдержал, перешел на щенячий восторженный тон: Мы нашли!
Сколько? Дмитр отставил котелок. Кто такие? Не из Лилий?
Не-а! Бог миловал. Один эльф. Один-одинешенек!
Вкусная рыба, сказала Сканья с нежностью. Облизнулась. Если бы эльф увидел девушку в этот момент он побежал бы. И бежал бы, не оглядываясь, долго-долго Вряд ли она знает, насколько кровожадно выглядит.
Командир, можно я? лицо Сканьи стало просто страшным. Я его, гада
Отставить, сказал Дмитр. Сканья, Петро, при лагере Это приказ, Сканья! Ласло, веди. Пойдем глянем на вашего эльфа
Эльф был один. Совершенно. Посреди леса. В полной форме темно-синего с фиолетовым отливом цвета. Что автоматически зачисляло эльфа в покойники
Киль, сказал Дмитр, не веря своим глазам. Оторвался от бинокля, посмотрел на Ласло, потом на Сулима. Не может быть.
А я что говорил? откликнулся Ласло. Он прижал арбалет к плечу, приник к окуляру снайперского прицела. Магической защиты одна целая три десятых.
Он что, от комаров заклятье наколдовал?
А бог его знает, Ласло пожал плечами. Может, он того заблудился. А комары кусают. И наплевать им, что сейчас весна, а не лето.
Больше никого? Дмитр все еще не верил. Вдруг это засада? На приманку нас взять хотят или еще как Сулим?
Нету никаво, штатный разведчик группы всегда разговаривал, словно с кашей во рту. Но уж разведчик был отменный. Да и боец, каких поискать. Угрюмый и молчаливый, с виду медлительный, в бою Сулим действовал невероятно быстро и точно.
Тогда что он здесь делает? Дмитр снова взял бинокль. Эльф, светловолосый, с точеными чертами лица, казалось, никуда не торопился. Просто сидел на пеньке и наслаждался природой. Как бы выяснить?
Килей в плен не брать, напомнил Ласло.
Знаю.
На восьмой год войны у воюющих сторон появился целый кодекс, помимо официальных Устава у людей и Чести у эльфов. Эльфы назвали это Сиет-Энне Внутренняя Честь. Одно из правил касалось вопроса, кого стоит брать в плен. Бойцов элитной Киен а-Летианнес Цветущей Сливы не стоило. Ни при каких обстоятельствах
Точно киль.
Это офицер! сказал Ласло, чуть не подпрыгивая от возбуждения Причем штабной, зуб даю. У него плющик по рукаву синенький такой. Я его сниму, командир, а?
Синенький? Дмитр задумался. Он неплохо разбирался в эльфийских званиях и родах войск, но это было что-то новое. Может, снабженец? Или заместитель Второго-из-Ста? Ага, щас. Размечтался. Скорее старший помощник младшего дворника Вот бы выяснить, но
Командир?
Отставить стрельбу, сказал Дмитр наконец. Будем брать языка.
Ласло сперва не понял.
Командир, ты чего? Киля?!
Выполнять. Сулим
Разведчик кивнул. Возмущенный Ласло, получив кулаком под ребра, сразу замолк и проникся. Тоже кивнул. Дмитр оглядел бойцов, остался доволен. Хорошие ребята.
Стрелометы оставить. И чтоб ни звука у меня Действуйте.
Не в первый раз, командир, сказал Ласло.
* * *
Эльф смотрел без всякого страха. Руки ему развязали, усадили на землю около костра. Лицо чистое и красивое, легкий синяк на лбу его совсем не портил.
Ваше имя, звание, часть? начал допрос Дмитр. Вряд ли эльф заговорит, но кто знает? Впрочем, даже если будет молчать Всегда есть средство.
Tie a-bienne quenae? поинтересовался эльф, растирая затекшие кисти. «А кто спрашивает?» Голос у него оказался высокий и чистый, очень приятный.
Это неважно, сказал Дмитр. Отвечайте на вопрос.
Не имею желания, эльф говорил почти без акцента.
Петро, как самому здоровому, было приказано удерживать Сканью подальше. Как средство устрашения, Сканья не знала себе равных, но всему свое время. Зря эльф улыбается. Самое интересное: лицо с виду каменное, но ведь видно улыбается. Порода, воспитание. Уметь надо Молодец, что сказать.
Только Сканья и не таких обламывала.
Повторяю вопрос. Ваше имя? Звание? Часть? произнес Дмитр раздельно. Эльф молчал. Сейчас, решил Дмитр. Кашлянул, подавая Петро сигнал. Петро, поскользнувшись, упал на колено. Сканья рванулась в очередной раз, и вдруг оказалась на свободе. Постояла секунду, еще не веря
Я тоже повторяю вопрос, сказал эльф. А кто спра
Какая-то сила швырнула его на землю, ударила, сжала коленями. Сканья оказалась верхом на эльфе, вцепившись ему в ворот формы. Затрещала ткань.
Люди, ублюдок! Сканья выкрикнула это эльфу в лицо. Он мотнул головой в шоке, попытался встать Нашел глазами Сканью И очень быстро пришел в себя. Невероятное самообладание. Вот это зверюга! Дмитр против воли восхитился.
Люди? эльф просмаковал это слово, словно глоток редкого вина. Посмотрел снизу вверх прямо в искаженное лицо девушки. Люди это хорошо. Я скажу. Меня зовут Энедо Риннувиэль, звание Детаэн-Занаи-Сэтимаэс, часть Киен а-Летианнес, подразделение Сотмар э-Бреанель.
Как? такого подразделения Дмитр не знал.
У людей ближайшим аналогом является политическая разведка, пояснил Энедо. Эльфийское понятие несколько шире, но смысл тот же. Я один из высших офицеров в разведслужбе вашего врага. Это понятно? И я требую встречи с командованием.
Чьим? спросил Дмитр тупо.
С вашим, конечно.
Вот это номер! подумал Дмитр. Вот. Это. Номер.
Вы должны рассказать все, что знаете, сказал Дмитр. Иначе Сканья сделает с вами такое
Эта милая девушка? эльф, кажется, наслаждался эффектом. Улыбнулся. Сканья тут же ударила его головой об землю. А, dieulle! За что?
Эта милая девушка, чтобы вы знали, вынесла такое, что вам и не снилось. Когда-то эльфская карательная бригада прошла через родной городок Сканьи Знаете, как он назывался, Энедо? Я вам скажу. Гедесбург.
Эльф замер. Потом вдруг сделал такое Он поднял правую руку и провел девушке по щеке. «Самоубийца!»
Прости, маленькая, сказал эльф искренне.
Вы идиот, сказал Дмитр жестко. Эльф сидел перед ним, потирая шею. На коже синие следы пальцев. Энедо повезло. Сканья могла и зубами. Зачем было провоцировать девчонку? Мало над ней поиздевались?
Я хотел попросить прощения.
Удачный момент вы, однако, выбрали. Вашу мать, разведчик! Тоже мне
Я знаю. Но для нее лучше мгновенная вспышка, чем медленное горение, эльф посмотрел Дмитру прямо в глаза. А вам, командир, не стыдно? Я враг, это понятно. Но вы? Это же ваш человек. Девушка сгорает изнутри. У нее в глазах багровые угли. А ее еще можно спасти