Она позеленеет и разнесет это место?
Я не шучу, ответила Кристал.
Ладно, неужели все это на самом деле так? Люди, которые живут вечно, питаясь человеческой кровью, тратят время на борьбу за дорогое барахло?
Кристал фыркнула:
Ты издеваешься? Они обожают сражаться за рухлядь старые уродливые вазы, сувенирные пепельницы из Атлантик-Сити, усохшие детские туфли. Некоторые из них пристрастились к вещам из своего времени. В основном речь идет о собственной гордости и защите инвестиций.
Они выслеживают эмалированную посуду, как какой-нибудь нищий отставной водитель автобуса, и ты называешь это гордостью и защитой инвестиций?
Эй, оглянись вокруг, сказала она. Даже безделушки массового производства становятся ценными, если пролежат достаточно долго. Вампир может ждать столетие, пока его жестяные тарелки станут редкостью, а затем продать их за кучу денег. Ты испытываешь острые ощущения, когда находишь какую-то вещицу первым, и потому стараешься приехать за ней быстрее конкурента. Одетт изумительна в этом деле. Расчет времени на рынке для них реальная конкуренция; они даже делают ставки друг на друга. Азартные игры всегда были любимым занятием высших сословий. Ну, а сословия не идут ни в какое сравнение с Достойными.
В мозгу Джоша вспыхнула идея:
Кристал? А что коллекционирует Одетт?
Зачем тебе это нужно? она посмотрела на него с подозрением. В любом случае, ты спрашиваешь не у того человека.
Все без исключения предметы не могут быть для нее просто товаром, настаивал он. Что из найденного ею она не будет продавать?
Кристал рассеянно крутила уши трофейного медведя, размышляя об этом.
Необычные вещи, наконец, произнесла она. Единственные в своем роде: снимки, резные фигуры, картины.
Живопись, подсказал Джош.
Верно, живопись. И художников. Если у тебя есть то, что она называет «настоящим творческим талантом», то ты получаешь крестную-вампира на всю жизнь, хочешь того или нет.
Одетт не просила его показать свои рисунки еще раз
«А что насчет моих песен?»
Из всей последней музыки Одетт понравился менуэт, сказала Кристал, закатывая глаза. К тому же плюс у нее тончайший слух, и она ненавидит поэзию.
Джош не отставал:
Ну, а что еще? Что еще она любит?
Если бы он смог найти что-то особенное, что можно было показать Одетт, быть с ней на одной волне и стать настолько полезным, чтобы его не оставили позади
Ну, скажем, вот этот квилт, сказала Кристал. Грязная, старая вещь: красивая ручная строчка крохотные шелковые полосы, составленные из мужских галстуков, кимоно и тому подобного. Она много за него заплатила. И до сих пор не продала.
Но почему? Почему именно эта вещь?
Откуда мне знать? Кристал нахмурилась, а затем стала чуть мягче. Я однажды слышала, что ее брат был известным ювелиром, пару веков назад. У него случился инсульт, так что она занялась дизайном украшений для богачей под именем своего брата. Это, может быть, и правдивая история, но кто знает? Она не из тех, кто рассказывает о своей жизни до превращения, как некоторые Достойные. Особенно очень старые, пытающиеся сохранить свои воспоминания. Во всяком случае, может быть, она была талантлива сама, в те времена.
Джош кивнул, напряженно думая. Он не собирался оставаться в этой глуши, если бы появилась возможность что-нибудь сделать.
Еще два Достойных возникли у Айвена на следующем вечере открытых дверей. Один из них, высокий, бледный и широкоплечий, был отчасти похож на грифа (эффект создавался благодаря ковбойским сапогам, узким джинсам и рубашке с жемчужными пуговицами). Сложно было не догадаться, зачем он пришел: несколько футов индийских ожерелий украшали его впалую грудь. Другая, полная азиатская женщина со стрижкой ёжиком, носила цепи и связки ключей, звеневшие на ее поясе, сапогах и кожаном жилете.
Что она ищет? Плетки и наручники? прошептал Джош.
Кристал ухмыльнулась:
Болван. Это Алисия Чанг. Одетт говорит, что у нее лучшая в Америке коллекция оперных сувениров девятнадцатого века.
Она ищет здесь старые оперные плакаты?
Кристал пожала плечами:
Никогда не знаешь наверняка. В этом-то и проблема.
Первое, что сказала Одетт в рабочем кабинете после закрытия:
Если Чанг здесь, то скоро сюда нагрянет и МакКардл. Надо собраться сегодня вечером, Кристал.
У Джоша выступил ледяной пот. У него не было времени на любезности.
Одетт? Его голос дрогнул. Возьми меня с собой.
Нет, ответила она, даже не взглянув на него.
Кристал странствует с тобой!
Кристал Достойная, и у нее нет живых родителей. Мы должны убить твою мать и отца, чтобы они не искали тебя?
С голосом Кристал, все еще звучащим у него в голове («Оох, до чего грубо, Одетт!»), Джош побежал в ванную и его вырвало.
Он поехал домой, не помня, включил ли фары, заснул прямо в одежде, а во сне видел Энни Фрай, кусающую его шею. Позже парень сидел в темноте, наигрывая самые мрачные мелодии, какие только можно извлечь из синтезатора.
Его группа распалась, никто в школе не хотел с ним общаться, а теперь даже вампиры бросают его
Мать постучала в дверь его комнаты в семь утра и спросила, не хочет ли он «поговорить».
Твоя музыка звучит так грустно, милый, сказала она. Как будто он писал свои песни для нее!
Это просто музыка, с этими словами Джош нагнулся над синтезатором в ожидании, что она уйдет.
«Как он сможет прожить в этом доме хотя бы еще один день?»
Она вошла внутрь:
Джош, я все вижу. Ты хочешь уехать из города со своими новыми друзьями?
Он запаниковал, а потом понял, что она имеет в виду его воображаемых друзей-музыкантов.
Нет.
Все равно, я думаю, пришло время встретиться с ними, настаивала она.
Почему ты не можешь оставить меня в покое? Ты делаешь только хуже!
Ты и сам прекрасно с этим справляешься! возразила она.
Они кричали друг на друга, пытаясь максимально ранить, не проливая при этом крови, пока мать не спустилась вниз, чтобы закончить рисунки для выставки в Сан-Хосе. Удар был жестоким.
Естественно, она собиралась на открытие своей выставки.
Все могли уехать из этой глуши в мир настоящих творческих достижений и славы, кроме самого Джоша.
Он проскользнул в ее студию, когда она ушла. В детстве он проводил здесь так много времени, наблюдая, как его мать работает. Яркий спектр красок, жесткие и соболиные кисти, но главное холсты с целой радугой цветов, на которые он мог смотреть часами, завороженный. Там на подоконнике, как он вспомнил во время их ссоры, лежало кое-что, что могло бы убедить Одетт взять его с собой.
Айвен несколько лет входил в байкерскую банду. Позднее он запечатлел этот момент своей жизни и попросил мать Джоша оставить это у себя (его жена не хотела, чтобы память о тех днях хранилась в ее доме).
Айвен скрутил из серебряной проволоки блестящий трехдюймовый мотоцикл с колесами из бирюзовых шариков. Вещица была прекрасна, как и всё, сделанное с любовью. Она походила на драгоценную стрекозу. Посетители предлагали матери Джоша за нее деньги.
Ценная, уникальная, красивая, выполненная вручную она была идеальна.
Джош быстро упаковал мотоцикл в коробку от рождественских украшений, предварительно завернув в ткань. На работе он спрятал коробку в ящике викторианского дубового стола в павильоне, куда иногда ходил поспать после «перекуса» вампиров. Одетт придет сегодня поздно вечером. После того, как последняя антикварная вещь будет отправлена, она уйдет навсегда. Это был его последний шанс убедить ее.
После закрытия он помчался за пиццей, а когда вернулся в темный торговый центр, то был поражен, обнаружив Кристал сидящий за дубовым столом в свете маленькой латунной лампы.
Как ты сюда попала? спросил он. Девушка угрюмо пожала плечами. Сверток лежал открытым прямо перед ней.
Где Одетт?
Молчаливый этаж торгового центра еще никогда не был таким мрачным.
Она опаздывает, ответила Кристал. Я устала ждать, поэтому решила сыграть в «Пик славы». Это, вроде, твое, верно? Как бы то ни было, что это?
Прощальный подарок для Одетт. Для тебя у меня тоже есть кое-что, добавил он, лихорадочно пытаясь придумать, что можно подарить Кристал.
Правда? Ее красная кожаная сумочка, тяжелая от четвертаков для игровых автоматов, угрожающе раскачивалась на тонком ремне, точно хвост сердитого кота. Ты собираешься мне кое-что подарить? Ты лжец, Джош.
Он с дрожью подумал о том, что, возможно, часть монет в этой набитой битком маленькой красной сумочке когда-то принадлежала метамфетаминщику.
Внезапно она закричала:
Думаешь, ты сможешь подкупить Одетт этим маленьким блестящим куском мусора?! Ты притворяешься моим другом, но на самом деле хочешь занять мое место!
Она набросилась на него, замахиваясь сумочкой. Он уклонился, но споткнулся и беспомощно рухнул, со всего размаху ударившись затылком.
Кристал навалилась на него сверху, и ее жадные глотки из его горла были последним, что парень помнил, прежде чем отключиться.
Джош очнулся, лежа на диване тридцатых годов возле кабинета Айвена, в самом центре торгового зала. Монитор компьютера светился неестественно ярко, в его свете можно было увидеть комнату и коридор снаружи. Его рубашка прилипла к груди, а горло как будто онемело. Он потрогал шею. С одной стороны там был влажная, но безболезненная ранка.
Кристал ест неряшливо, но не волнуйся, рана быстро заживет.
Одетт, сидевшая на стуле около дивана, держала в руках миниатюрный мотоцикл.
Я думаю, ты принес это мне? Спасибо, Джош. Он великолепен.
Он сел. Во рту был металлический привкус, но ничего не болело.
Где Кристал?
Она сбежала, ответила Одетт. Кристал знает, что у нее будут серьезные проблемы из-за того, что она убила тебя. Помнишь, что я говорила о подростковой импульсивности? Теперь ты понимаешь, о чем я. Она не протянет долго, с появлением здесь Достойных и потерей моей защиты. Это очень плохо, но, честно говоря, оно и к лучшему. Я устала от ее истерик.
Джош почувствовал, как страх медленно тянет к нему холодные щупальца:
Убила меня?
Фактически да, но я подоспела вовремя, чтобы предотвратить процесс. Привкус во рту моя кровь. Это необходимая мера, которая также утолит первую жажду в твоем новом состоянии. Ты же не хочешь, чтобы твоя новая жизнь в качестве не-мертвого началась с какой-нибудь сумасшедшей глупости из-за голода?
Джош провел языком по зубам; странное ощущение как будто они стали больше. Его желудок ненадолго забурлил.
Я думал, ты не хотела обращать меня
Она вздохнула:
Конечно же, нет. Кому нужен еще один вампир-подросток? Но трупы молодых людей вызывают вопросы, а Кристал уже оставила один рядом с аэропортом. Кроме того, с ее уходом мне понадобился помощник. Твой выбор этой вещи, сказала она, аккуратно поставив мотоцикл на стол на уровне подлокотника, по крайней мере, говорит о хорошем вкусе. Я думаю, пройдя обучение, ты займешь подобающее место среди Достойных.
Обучение? С тем же успехом он мог бы вернуться в школу!
Одетт встала, приглаживая юбку, и подняла с пола сумку-переноску.
Я нашла это в шкафчике. Твоя толстовка, не так ли? Сними футболку и надень ее. Она не слишком чистая, но ты не можешь ходить здесь как герой кровавого фильма о зомби. Еще ты должен оставить записку родителям. Напиши, что отправился на поиски счастья.
Его мысли кипели в голове, когда он снимал окровавленную футболку. С его домом, друзьями и родителями со всем этим было покончено. Она просто хотела отвязаться от него, когда прежде говорила об убийстве родителей. Пути назад не было. Плюс был в том, что Джош, наконец, сможет выбраться из этой дыры, путешествуя с Одетт по настоящему миру.
Может поэтому он чувствовал кайф, вместо того, чтобы мучиться от мыслей, что стал живым мертвецом?
Это поразило его: мертвец? Он, наконец-таки, сможет полноценно жить.
Он радостно закричал:
Берегись, Колин Мелой! Грядут песни Джоша Бёрнема!
С любопытством осмотрев содержимое сумки, Одетт подняла глаза:
Забудь о своих песнях, Джош. Ты умер. Мертвецы ничего не создают: ни детей, ни картин, ни музыки, ни рецептов блюд или дизайна одежды. Мне жаль, но такова наша реальность.
Ты не понимаешь! кричал он. Послушай, я все еще новичок, но я хорош, хоть и понимаю, что всего лишь новичок. Теперь у меня есть годы, даже целые столетия, чтобы стать лучшим чертовым автором-исполнителем! Ну и что, что я застрял в своем возрасте, как ты говорила о Кристал? Оставаться молодым залог успеха в музыкальном бизнесе! Я могу использовать чары, чтобы заставить работать со мной лучших музыкантов, учить меня
Ты можешь научиться практике, терпеливо сказала она. Можешь подражать. Но ты уже никогда не сможешь творить, даже если до обращения у тебя был гений начинающего Сондхайма, но насколько я знаю, его у тебя не было. По словам Кристал, твой лирический дар был скажем так, несущественным. Я надеюсь, ты не будешь надоедать мне этим, Джош.
Кристал просто завидовала! закричал он, окрыленный хоть каким-то возмещением недель беспрекословного рабства. И ты тоже! Она рассказала о тебе, как ты делала ювелирные украшения для богатых людей
Это был кто-то другой! рявкнула Одетт. Я создавала гобелены. Как новичку тебе простительна грубость, но, по крайней мере, научись находить достоверную информацию.
Все дело в том, что на момент обращения ты была уже достаточно старой, и весь твой талант иссяк, не так ли? Так что теперь ты просто не можешь признать, что у кого-то он все еще есть!
Мой талант, сказала она ледяным голосом, был не просто значительным. Он продолжал раскрываться, пока не исчез в процессе становления того, чем ты сейчас являешься.
Она уставилась на него взглядом дракона и прошипела:
Глупый мальчишка, как ты думаешь, почему я коллекционирую?
Он чуть не засмеялся: что это еще за странная версия его ссоры с матерью, похожая на фильм ужасов? Что ж, добъем ее:
У меня все по-другому! Я только начинал, а теперь могу совершенствоваться вечно!
Пожав плечами, Одетт вернулась к содержимому сумки:
Можешь попробовать. Кто знает, может, ты и добьешься успеха
Она остановилась, держа чашу в стиле фэнтези, которую Джош сделал на занятиях по лепке в Центре искусств. Это был провисающий шарик, который даже не мог твердо стоять на кривой ножке.
Что это?
Ты должна знать, смущенно пробормотал он. Ты же у нас эксперт по ценным вещам. Это краска и глина, вот и все. Еще с тех времен, когда я искал свой путь, свою стезю. Я привез сюда все эти вещи, чтобы попытаться продать, но забыл знаешь, меня кто-то отвлек.
Ты сделал это.
Она провела большим пальцем по толстой глазированной поверхности, которую Джош небрежно украсил завитками цвета лимона и индиго.
И что? спросил он. Вот, просто выкинь весь этот мешок с барахлом.
За дверью офиса стоял мусорный мешок. Джош толкнул его к ней ногой.
Одетт аккуратно отложила чашу в сторону, вернулась к сумке и достала оттуда кусок мятой ткани.
О, нет, только не эта чертова вышивка!
На занятиях с тканью Джош был настолько чекнутым, что решил сделать копию ацтекского плаща блестящего, со слоями перьев тропических птиц, который он видел в музее. Он только освоил косые стежки, поэтому полотно приняло форму бриллианта. Хуже всего было то, что шерстяная пряжа была не такой глянцевой, и парень решил добавить кусочки металла, черепки, стекла и любые блестящие частички, которые пришил и привязал на поверхность с неровными швами.
Этот умник Микки Крейг однажды застал его за работой над плащом и дразнил «шьешь, словно девчонка». Тогда Джош вышел из кабинета и спрятал незаконченное полотно в своем шкафчике, где его никто никогда не увидит.
Да уж, вот повезло так повезло.
Может, он сможет убедить Одетт, что это работа его матери?
Боже милостивый, решительно сказала Одетт. Боже. Милостивый. Если я когда-нибудь догоню эту девчонку, то оторву ей голову.
Глаза вампирши блестели от злости, но Джош видел, как по ее щеке скатилась слеза.
Одетт плакала.
И вот она, основа для его первой песни о жизни мертвеца, разрывающая душу утратой всего и победой, рассказывающая о его последнем лете, когда он еще был подростком: «Слезы вампира». Все, что ему нужно было сделать, так это написать пару строк и найти мелодию для работы.
Все, что ему нужно было почему он не мог думать?