Скорее всего, это был просто туман. Самое обычное дело поздней весной и ранним летом. Но Миросе, взбудораженной вчерашним вечером и неспокойным пробуждением, все казалось значительно хуже.
Осенив себя и спящую сестру знаками Творца, Мирослава прямо как была, в одной сорочке побежала к родительской спальне.
- Татусю, мамусю, то я, Мироська, - лихорадочно зачастила она в приоткрытую щель двери.мамусю, там с Марыськой что-то не то. Гляньне, бо мне страшно!
- Что с Марыськой? Горячка? Бегунка? Съела чего-то не того?Деловито начала расспросы пани Малгожата, на ходу заправляя волосы и накидывая кафтан.
- Ой, не знаю, мамусю!Мирослава торопливо шептала, спеша по коридору вслед за матерью.Я проснулась, а над Марыськой что-то такое И к устам тянется. А она спит. А я его зааминила. А оно пропало. А оно такое
- Так. Стой.Пани Малгожата резко остановилась и строго посмотрела на дочку.Может, тебе просто приснилось чего? Ты и испугалась.
- Не знаю, мамусю, - Миросе уже и самой начинало казаться, что это все было сном.Но Вы хоть гляньте, ладно? Вдруг, онро там опять, а Марыська сама. А мне страшно
- Ох, дитя ты дитя. Пани Малгожата покачала головой.Говорила я твоему отцу А!Она раздраженно махнула рукой и пошла к девичьему покою, мысленно досадуя на своего Януша. Говорила ж ему, что хоть и шестнадцать Мироське скоро, но разбаловали они ее, младшенькую. Она ж и разбаловала, пока он с Лукашиком носился. Деваха в возраст вошла, а туда же, сказкам верит.
Пани Малгожата почти убедила себя, что Мирославе просто приснился плохой сон, когда из-за неплотной прикрытой двери раздался Марысин стон. Казалось бы, стон и стон, мало ли чего привидится доброму человеку во сне. Только пани Малгожата, услышав его, замерла с рукой, протянутой к двери. То, от чего стонут вот так, невинной девице и во сне сниться не должно.
- Миросько, - шепотом обратилась мать к Мирославе, все еще стоящей у нее за плечом.Беги к отцу и неси сюда его шаблю. Только быстрро и тихо.
- А если тата проснется?
- Тогда скажи, чтобы сам нес. Только быстро и тихо.
Выждав, пока босые пятки прошлепают по дубовым доскам в сторону их с мужем покоя, пани Малгожата резко распахнула дверь.
В покое, как и ожидалось, не было никого. На постели, разметавшись, лежала Марыля. Ни возня сестры, ни вошедшая мать не нарушили ее сна. Пристальным взглядом окинув комнату, пани Малгожата сотворила знаки творца. Сперва над собой, потом благословляя помещение. И только после этого переступила порог. Еще раз оглядев спящую дочь, пани Малгожата прошептала короткую молитву и, благословив Марылю, осторожно тронула ее за плечо.
- Мары-ысю, Марысенько! А ну, просыпайся, малютко.
Дочь не отозвалась. Тогда пани Малгожата снова тряхнула ее за плечо, на этот раз покрепче.
- М-м-м?Вопросительно промурчала Марыля, открывая глаза.Мамо? Что-то случилось?
- Да вот, я у тебя хотела спросить, что - пани Малгожата на миг осеклась, мельком взглянув в сторону окна. За окном клубился туман. Обычный предутренний туман. Обычный? Женщина тряхнула головой. Почему-то ей казалось, что когда ее разбудила Мирося, лунный свет ярким лучом пробивался сквозь щель в ставнях.
- Что спросить, мамо?Вопрос Марыли снова вернул пани Малгожату к прежним заботам.
- Спросить хотела, как ты себя чувствуешь, деточка.Заботливо, словно разговаривая с больным ребенком, спросила мать.Ты так неспокойно спала. Может, болит чего? Или приснилось что-то недоброе?
- Все хорошо, мамусю.Подозрительно кротко ответила Марыля, опуская глаза, чтобы не встречаться с матерью взглядом. Но от той не укрылись ни лихорадочный блеск глаз, ни искусанные губы.
- А что тебе снилось, доченько?настойчиво переспросила она.
- Да что вы все ко мне прицепились?!Неожиданно взвилась Марыля.Тата ни за что ни про что вцепился. От Мироськи с ее поучениями спасу нет. Теперь ты по ночам проверять вздумала! Что вы все от меня хотите?!
В этот момент дверь в комнату приоткрылась, впуская Миросю и заспанного пана Януша. Наученный жизнью не задавать в подобных случаях лишних вопросов, пан Януш бесшумно, как для его стати, ворвался в комнату. На шляхтыче была одета одна длинная рубаха, зато в руках сверкала остро наточенная сталь. Мирослава держала в руках горящую свечу.
Отблеск живого огня сверкнул на добром железе, и пани Малгожата вздрогнула, обернувшись к окну. На миг ей почудилось, что за окном раздался разочарованный крик. Женщина тряхнула головой и окинула взглядом домашних. Ни пан Януш, ни девочки даже головы не повернули в ту сторону. Похоже, и правда послышалось.
- Мамо? Тата?Голос Марыли звучал сонно, словно она проснулась не несколько минут тому назад, а вот прямо сейчас, только что.Случилось что?
- Малгосю?В свою очередь обратился к жене пан Януш, не спеша опускать оружие.
- Да вот - Пани Малгожата замешкалась. Не рассказывать же о том, что послышалось да померещилось? Негоже шляхетной пани в хлопские сказки верить. С другой стороны, при самой Пуще сидят, как тут не поверишь?Померещилось мне, Яночку. Недоброе что-то померещилось.
И мне померещилось. И Миросе померещилось. Да вот чудо-то какое, обеимто же самое. Сходи-ка ты, пане мой, оденься. А я пока с девочками посижу. Только сам сходи, шабля пусть тут побудет.
И пани Малгожата с недобрым прищуром глянула в сторону окна. Если кто и сомневался, что эта дородная шляхтынка сумеет применить грозное оружие, защищая своих детей, подобный взгляд рассеивал все сомнения.
Не успел пан Януш выйти, как пани Малгожата снова спросила, пристально вглядываясь в старшую дочь.Марысенько, золотце, а что тебе снилось?
- Не помню, мамусю.Марыля выглядела растерянной и немного напуганной всей этой кутерьмой.Вроде, хорошее что-то. Так сладко спалось, даже просыпаться не хотелось. А что случилось-то?
- Миросю, а о чем вы с Марысей тут вечерами болтали?Обратилась женщина уже к младшей дочке.
- Да-а, так. Обо всем.Мирося покраснела. Она понимала, что речь идет о чем-то важном, поэтому врать нельзя ни в коем случае. Но как знать, что в их разговорах было важным, а чтонет? Расскажешь, как Марыська женихами меняться предлагала, сестру, чего доброго снова накажут. А та еще обидится, скажет: «Зачем нажаловалась?».
- А о хлопе пришлом, рыцаре этом заморском, говорили?Цепкий взгляд пани Малгожаты переходил с одной дочери на другую. По их лицам она уже понимала, что да, говорили.
- А о ком еще говорили?
- Мамо!Возмутилась Марыля.
- Мамусю!Не отстала от нее и Мирослава. Ну так, посплетничали чуток о кавалерах. Разве ж грех в этом какой? - Она осеклась, вспомнив, что пан храмовник вообще-то осуждал сплетни как грех, и поспешила добавить.Ну, разве ж грех такой большой?
- Большого греха, вроде, и нет.Рассудительно подтвердила пани Малгожата.А только надо мне точно знать, что вы о них говорили? Может, что особенное поминали?
- Да нет, вроде.Марыля потупилась.
- Да, вроде нет.Согласилась с ней Мирослава.Марыся только за свадьбу переживала, но то такое
- О чем переживала?Мать снова повернулась к старшей дочери. Та промолчала, только тайком попыталась показать Мирославе кулак.Так о чем?
Пани Малгожата повернулась к Миросе, надеясь что та напугана не меньше ее самой (не зря же подняла тревогу среди ночи) и не станет врать. Но Мирося растерянно переводила взгляд с матери на сестру.
- Ну, голубки мои?В комнату все так же бесшумно вошел пан Януш. Он уже был вполне одет и даже подпоясан. Осторожно взяв у жены из рук оружие, он притворил за собой дверь и поудобнее уселся на Миросину кровать. Огляделся по-хозяйски, нашел еще один подсвечник, и вскоре уже две свечи освещали небольшой покой.
- До чего вы тут договорились?Спросил пан Януш, в первую очередь, у жены.
- Пока ни до чего, Яночку.Вздохнула та.Молчат, рыбки мои.
- Добро.Пан Януш внимательным взглядом окинул комнату. Убедившись, что все, на первый взгляд, в порядке, начал с другого конца.
- Миросю, а расскажи-ка ты нам, с чего ты всполошилась. Вот с самого начала и расскажи. Что было, что показалось, чем встревожило.
Мирослава, уже и сама не рада была, что затеяла весь переполох. Но деваться было некуда. К тому же, смотреть в сторону окна было все еще страшно. Может, если тата сейчас посмеется над ней и скажет, что все это - чушь, станет немного легче? И ледяные коготки, вцепившиеся в сердце, растают?
- Мы с Марысей вчера повздорили.Мысленно умоляя сестру понять и простить начала Мирослава.Марыся очень переживает, что Лукашик, ну, не наш Лукашик, понятно, а Ясновскийне кавалер.
- А тот хлыщ в драных сподних, значит, - кавалер?С ходу уловил мысль пан Януш.
- Нет, тато, Вы все не так поняли - Мирослава с досадой всплеснула руками. Ну как тут все расскажешь, чтобы не подвести Марысю по наказание?! - Мы не о нем говорили. Так просто о хлопах. О свадьбе, об ухаживаниях. За кого лучше замуж идти
- Тфу на вас!Пан Януш с досады и правда чуть не сплюнул на пол.Просватанные невесты, а ведут себя, словно две хлопки в оборе.
- Яно-очку, - жена осторожно взяла пана Соколувского за рукав.Да когда ж паннам и поговорить о таком, как не перед свадьбой? Раньше ж оно не надо, а потомне интересно, а потом дети пойдутуже и некогда.
- Ну, и договорились.Буркнул ей в ответ муж. Но уже совершенно беззлобно.А дальше?
- Ну, поговорили чуть-чуть, как да что, да как оно потом будет.Мирося говорила все тише, прямо чувствуя, как под злым взглядом сестры опускаются плечи.А потом поспорили чуток. Ну, и спать пошли.
- Так «чуток».вставила свое слово мать, - что и поужинать забыли? Отец вас на хлеб и вод не посадил, так сами себя наказали?
- Ну, забыли. А ночью проснулась я от того, что есть хочется
Дальше последовал детальный пересказ всего, что Мирося увидела, что ее так испугало, чего испугался ночной гость.
- Ключом говоришь, в него кинула?Одобрительно взглянул на дочь пан Януш.Сама придумала или слышала где?
- Само придумалось.Не стала скрывать Мирося.Первым кинула, что под руку попалось.
- А и ладно. Нечисть всякая, она каленого железа боится почти так же, как знака Творца. Когда наши предки Творца еще не знали, только железом и спасались. И что оно?
- Не знаю. Рссеялось ненадолго. И - Мирося помялась, не зная, как лучше облечь свою мысль в слова, -Мне показалось, ему было больно.
- Оно кричало? Или звук какой был? Или покорежило его?Теперь уже пани Малгожата вцепилась в слова, словно надеясь услышать что-то, что подтвердит ее догадки.
- Не знаю.Мирослава пожала плечами.Мне показалось, что ему было больно. А почему так показалось, не знаю. И еще, - вспомнила она, - окно было открыто. А я даже не помню, закрывали мы его с вечера или нет.
- Ты сейчас окно сама закрывала?тут же встревожилась пани Малгожата.Ничего не мешало? Ветер там, туман
- Нет, вроде, ничего. Но я как ключом в него кинула, так сразу его зааминила. А потом думала уже, померещилось, а за окном такой туман сгустился Мне так жутко стало. Сразу все старые басни вспомнились.Марыся, до того момента не проронившая ни слова, только хмыкнула.
Пани Малгожата приникла у мужниному уху и что-то быстро-быстро зашептала. Тот слушал, хмурился, поглядывая то на одну дочь, то на другую. Потом спросил строго.
- Ты, Марысько, не хмыкай. Не дитя уже, должна понимать, что не все в тех басняхложь. А Творец, он хранит тех, кто сам о себе не забывает.
- А скажи-ка, Марысю, - снова вступила в разговор пани Малгожата, а ты на этой неделе вечером не гуляла ли во дворе? Или за стенами? На звезды не смотрела?
- Нет.По лицу Марыли было видно, что не врет. Да и, собственно, пани Малгожата сама вспомнила, что в ожидании налета пан Януш в последнее время придерживал дочек дома.
- О чем ты думаешь, Малгосю?Поинтересовался пан Януш.
- Да вот, думаю, не видела ли Марыся Змия? Может, падающей звездой пролетал над дворищем, да ее и зацепил?
- Дак, девиц, вроде, не он цепляет? Или?По лицу пана Соколувского набежала тень. Мирося испуганно пискнула, понимая, что сыну дорогого друга «порченную» невесту отец не отдаст. И тогда Марыське только в кляштор Ну, или в омут, да чтоб поглубже.
- Нет, нет тату, Вы чего?!марыля испуганно замотала головой.
- Та ну, Яночку, когда б она успела.Вступилась за дочь и пани Малгожата. И тут ее осенило.
- Марысенько, доченько, а не находила ли ты недавно чего интересного? Колечка там, или другой побрякушки?
И, не дожидаясь дочкиного ответа, кинулась к стоящему тут же дочкиному сундуку. Вытянула шкатулку и высыпала ее содержимое на стол. Хотя, Марыля уже и сама начала догадываться, что все не так просто.
- Колечко нашла. Серебряное.Шепотом ответила она матери.
- Где нашла? Почему не сказала? Может, хозяйка искала, да не нашла?Пан Януш тут же начал докапываться дальше.
- Сперва не успела. Почистить хотела, получше рассмотреть перед тем, как мамусе показать. А потом забылось как-то, напали ночью, да и все пошло не так.
- Это?Требовательно спросила пани Малгожата, толстой вязальной спицей выуживая из кучки колец тоненький ободок. Маленькая змейка, свернувшаяся кольцом. В неровном свете свечей Миросе показалось, что зеленый камешек, вставленный в глаз змейки, сверкнул насмешливо.
- Оно.
- Где нашла?
- Под стеной, у оборы. Я о камешек споткнулась, а оно само мне под ноги выкатилось.Марыля вздохнула.Я думала попервах, кто-то из хлопок обронил. Может, подарок от кавалера какого. Может, шляхтыч заезжий какой отблагодарил за потеху, ну, кто к отцу приезжал. Думала поспрашивать, а потом присмотрелась, камешек дорогой, заморский. Такие хлопкам не дарят.
- А если гостья обронила?Строго покачала головой пани Малгожата.
- А гостьи у нас поза оборами не хотят. Что там делать гостям? На навоз любоваться?Марыля развела руками.Да и искать бы начали, если бы кто-то из гостей колечко потерял. Хоть раз, да спросили бы. Вот я и подумала, может, оно там еще с бабкиных времен лежит? Черное все было? Я долго мелом оттирала.
- Понятно.
Пани Малгожата тяжело вздохнула. Причина беды становилась понятной. Оставалось придумать, как отвадить Змия от Марыли, пока не стало поздно, если еще не стало. Ведь, как всем известно, приходит Змий не только к «нечистым» девицам ли вдовам, слишком сильно тоскующим по любимому. Он приходил еще и к тем, кого заманивал подметными подарками.
- Ты его, колечко это, хоть благословила перед тем, как поднять?
- Так я ж не знала, что это колечко.Потерянно отозвалась Марыся.А потом и забыла про него. Тем более
- Сны стали сладкие сниться? - Пани Малгожата допытывалась, ничуть не смущаясь мужа. А вот Мирося с Марылей обе покраснели.Кавалер какой, пристойный?
- Да - Тихонько прошептала Марыся.
- И что он делал во сне, кавалер твой?
- Ручки целовал. Обещал весь свет мне под ноги кинуть. Называл красавицей и его путеводной звездой. Просил не спешить со свадьбой, его дождаться.
- Фу-ух, - Пани Малгожата выдохнула с ощутимым облегчением.И чуть не дождалась. Кланяйся отцу в ноги, дуреха, что вовремя разгневался да вас уму-разуму учить вздумал. Да сестре, что, за тебя вступаючись, сама под отцовский гнев попала и без обеда осталась. Не проснись Мироська от голода, была бы беда. А так, - она торопливо сотворила обережный знак, - Творец миловал.
- И что теперь будет?Испуганно спросила Марыся, понимая, что нечаянно стала мишенью злых сил.
- А ничего не будет.Пани Малгожата уверенно завернула подметное колечко в вышитый платок. Еще и красной шелковой лентой перевязала.Колечко мы в храм пожертвуем, на украшение святыни, там ему самое место. Ты на следующей службе храмовнику покаешься и поблагодаришь Творца за защиту. Я вам еще девку пришлю из хлопок молодых, чтобы ты в покое одна не оставалась.
- А я, - Пан Януш, выслушав весь план, погрозил закрытому окну кулаком, - Над окном шаблю мою любимую повешу, еще дедовскую. С которой он в семи святынях службы отстоял и которой, говорят, самому болотному бесу голову срубил. Повешу, чтобы падала на шею кажному, кто без просу в окно морду сунуть задумает.
Помолившись и поблагодарив Творца за чудесное спасение, семья Соколувских разошлась по своим покоям. Остальным членам семьи решили ничего не говорить, чтобы зазря не тревожить Зосю. Но Мирослава почему-то была уверенна, что Гжегошу отец так и так все расскажет. Только тихо и по-своему, по-воински.