Год гнева Господня (книга 2)
Часть 3
Фрагмент 1
А ну, расступись, послышался за спиной Ивара подпрыгивающий голос лекаря Безиана. Расходитесь отсюда, не на что тут глазеть! Безиан краем глаза заметил Ивара и холодно кивнул ему, не то отстраненно, не то примирительно.
Подойдя к лежавшему на песке матросу, лекарь сбросил с плеча сумку, опустился на колени, наскоро прочел молитву и принялся внимательно рассматривать лиловый бубон. Начавшие расходиться зеваки понемногу стали вновь собираться вокругпотерявшего сознание матроса и склонившегося над ним бенедиктинца.
Что с ним, брат Безиан? не выдержал, наконец, один из собравшихся, молодой горожанин в старой соломенной шляпе. Ты будешь делать кровопускание? Или мы ждем напрасно?
Безиан по-прежнему молча изучал больного, не обращая внимания на выкрики и вопросы.
Что у него с шеей, брат Безиан? не унимался любопытный горожанин. Это яд?
Боюсь, что да, вымолвил, поднимаясь с колен, лекарь. Сие вздутие по-ученому именуется апостема. Также известная как таун, фумата, турфитурус, бумахила или бубус; в простонародье же зовется карбункул або бубон.
Лично я назвал бы ее чертовой шишкой, хмыкнул горожанин в соломенной шляпе. И какая, ко псам, разница, как она называется? Может ли вылечить ее твоя медицина?
Хм Великий мастер Авиценна писал, что бубоны бывают трех видов: красные, желтые и черноватые. Самые неопасные из нихкрасные, затем идут желтые. От черноватых же бубонов не спасается никто, развел руками Безиан.
Но откуда он взялся? Кто-то отравил этого горемыку? продолжал допытываться горожанин.
Очень часто черные бубоны появляются в местностях, пораженных мором, немного подумав, ответил Безиан. Мир наш, как учили древние, есть единое целое, переживающее свои расцветы и кризы. Когда мир заболевает, все его части ощущают на себе эту болезнь: воздушное вместилище, внутренности земные, течение времен года, растения, животные, люди. А землетрясения, наводнения, засухи, звездопады, скотьи и людьи моры суть лишь различные симптомы той болезни, что поражает мир в целом
Так кто же все-таки отравил этого матроса? нетерпеливо перебил Безиана докучливый горожанин.
Вот же лапоть бестолковый! разозлился лекарь. Разве не слышишь ты, о чем я толкую? Когда болезнь поражает мир, она поражает и воздух, содержащийся в нем, в подлунной сфере. Такая порча воздуха может затронуть токмо его акциденции, а можети самую сущность. В последнем случае в воздухе совершается гниение. Оное гниение порождает собою мор, иначе именуемый pestilencia. Проявления же такого мора могут быть различны: внезапные поражения и гибели живых существ, либо необычные болезни в тех или иных местностях
Что еще за необычные болезни? недоверчиво качая головой, спросил горожанин.
Необычные для той или иной местности. Ведь у каждой местности есть присущие ей болезни. Например, в Валенсии, что граничит с агарянами,* таковые суть черные пустулы. В Ломбардии женщины иногда вместо детей производят на свет обезьян. В Каталонии привычно свирепствуют лихорадки. В Германии же, напротив, лихорадок почти не бывает, но зато земли тамошние изобилуют нарывами и гнойниками. А во Франции многие женщины рождаются хромоногими либо косолапыми
[*Мусульманами]
Ох ты ж, Господь Всемилостивый! неожиданно запричитала пожилая женщина в льняном платке, указывая пальцем на несчастного матроса, лежавшего без чувств у ног Безиана. Никак пошевелился страдалец наш? Вон, гляньте, снова рукой дернул!
Потерявший сознание матрос и вправду как будто начал понемногу оживать. Безиан потянулся за своей сумкой, достал оттуда ланцет, кусок ветоши, веревку и склянку с прозрачной жидкостью.
Что ты собираешься делать? любопытный горожанин едва не касался подбородком плеча Безиана. Монах оттолкнул его локтем и назидательно ответил, смачивая вонючим уксусом кусок ветоши:
Черная опухоль опасна тем, что трансмутирует живую материю в ядовитую; когда же ядовитая материя добирается по артерии до сердца, то вызывает обмороки и рвоты, от коих больной умирает. Чтобы этого не случилось, следует сделать разрез на апостеме и дать вытечь ее содержимому, не допуская, чтобы оно загустело и ядовитость его усилилась. Неплохо бы еще поставить банку для отсасывания гноя или приложить куриную гузкуно где ж их возьмешь здесь, печально покачал головой Безиан. Отведя же ядовитые гуморы из апостемы, следует покрыть надрез повязкой, предварительно пропитав ее лечебной мазью. Для сего пригодно масло розовое или яблочное, либо миртовое, либо мастиковое. Можно также использовать адиантум, омелу, корень алтея, корень бешеного огурца со смолой терпентинового дерева, либо грязь из пчелиных ульев с размоченным в уксусе люпином. Увы, из всего этого в моем распоряжении имеется лишь уксус, заключил Безиан. Посему перейдем к лечению.
Перевязав бечевкой руку очнувшегося матроса, Безиан решительно провел ланцетом по лиловому бубону. Черная кровь брызнула тонким фонтанчиком на грязный песок, слегка замарав руку лекаря и пометив парой капель щеку не в меру любопытного горожанина. Тот брезгливо отпрянул, утирая лицо рукавом рубахи. Начавший было приходить в себя матрос издал слабый стон и снова потерял сознание.
Он жив вообще? зайдя с другой стороны, допытливый горожанин снова склонился над матросом. Вдруг он уже на небесах?
Это можно проверить двумя способами. Первый способпоставить на грудь больного чашу с водой, и если вода начнет колыхаться, значит, больной жив. Но чаши у меня с собой нет, посему применим второй способ. Возьмем клочок тонкой шерсти, Безиан достал из сумки грязно-сероватый моток и отщипнул от него тонкую прядь, и поместим его у носа больного. Видишь, шерсть слегка колышетсязначит, бедняга еще не покинул наш мир.
Хм, а если это ветер колышет твой клочок? недоверчиво возразил горожанин.
Для сего и потребно умение лекаря отличать дуновения внутренние от внешних, с надменным видом произнес Безиан, накладывая смоченную уксусом ветошь на разрез.
Матрос по-прежнему не подавал признаков жизни. Собравшиеся на берегу люди начали понемногу расходиться, отчаявшись узреть чудо внезапного исцеления. Ивар, не торопясь возвращаться в пыльный скрипторий, решил все же дождаться развязки. И долго ждать ему не пришлось. Лекарь Безиан, склонившись над лицом лежавшего без чувств матроса, напряженно вглядывался в колыхания шерстяной пряди. Которых, увы, не было. Наконец, обреченно вздохнув, монах разогнулся, тяжело поднялся с земли и печально развел руками:
Моя работа здесь исполнена. Препоручаю его страждущую душу Господу и слугам его.
С этими словами лекарь спешно покидал к себе в сумку испачканный кровью ланцет, склянку с уксусом и прочие лекарские принадлежности, валявшиеся на песке. Ивар не мог не заметить тень досады и уязвленного самолюбия, омрачившую удлиненное лицо Безиана. «А ведь он еще совсем не старый», неожиданно подумалось Ивару. «Наверняка еще нет и пятидесяти».
Кто-нибудь знает родственников новопреставленного? спросил Безиан, обводя взглядом тех немногих горожан, что еще оставались на берегу.
Родственников не знаю, но он работал с лодочником Ароном, ответил тот любопытный горожанин, что изводил Безиана бесконечными вопросами. Он, наверное, отошел куда-то, вон его габара у берега.
Сообщи ему, буркнул Безиан и повернулся к Ивару:Ты в аббатство?
Ивар молча кивнул.
Пошли тогда. Скоро служба.
Молча проследовали они до Соляных ворот, обогнули улицу Потаскух, двигаясь в сторону церкви Сен-Мишель. Затем Безиан задумчиво произнес, как будто разговаривая сам с собой:
Когда болезнь насылает сам Господь, бессмысленно противиться его воле. Но как понять, когда болезнь ниспослана Всевышним в наказание за грехи, а когдаесть обычное расстройство жизненных токов? Как понять, когда болезнь происходит от пагубных констелляций и фатальных взглядов планет, а когда порождена обычным загниванием воздуха, проистекающим из земли и воды?
Безиан умолк, продолжая мерно взбивать городскую пыль своим пружинящим шагом.
А ты, я слышал, решил съехать от нас? неожиданно сменил он тему.
Ивар кивнул.
Ну что ж, вольному воля. Не по душе, стало быть, пришелся тебе наш быт, слишком суров показался? не дожидаясь ответа, Безиан задал новый вопрос:
И у кого же ты остановился? Где тебя искать, случись что?
У ворот Дижо, слева от таверны «Три жида» есть дом глинобитный в два этажа, там еще хозяин безглазый
Ивар осекся на полуслове, заметив, что Безиан смотрит на него как-то странно: холодно-отчужденно, едва ли не с брезгливостью.
Что с тобой? с недоумением спросил его Ивар.
Со мной-то все хорошо, скривился Безиан. А вот за твою душу мне тревожно
О чем ты, брат Безиан?
О соседях твоих. Или не видел, куда селишься?
Ах, ты про это Честно говоря, домовладелец мне ни словом не обмолвился, я уж только потом узнал
Но все же решил жить с ними под одной крышей? неприязнь буквально сочилась из глаз Безиана.
Да с чего ты так взволновался? Я же с ними не в синагогу собрался, попытался отшутиться Ивар.
А ты помнишь, что сказано в Евангелии от Иоанна? Что отец ихдиавол, человекоубийца от начала, лжец и отец лжи.
Но разве Иисус имел в виду все семя Авраамово? Он же ведь и сам Ведь у Иоанна сказано про фарисеев, а не про всех иудеев.
Нет-нет, там отчетливо написано: «иудеи»! И повторено многажды. И разве не доказали они сами, деяниями своими, правоту Евангелия? Кто, как не они, открыл нурманам* ворота Бордо?
[*Викингам]
Но это же довольно нелогично, брат Безиан. Ведь первыми, кого истребили нурманы, были бордоские евреи, как самые зажиточные. Зачем им было пускать в город собственную смерть?
А потому что вечно пытаются перелукавить других, а в итоге наказывают сами себя своим хитродушием и жестоковыйностью! А в Испанию магометан тоже не они пустили?! Безиан едва не задыхался от возмущения.
Даже если это было и так, брат Безиантот еврей, что живет со мною, вряд ли настолько древний, чтобы соучаствовать в погибели Сефарада.* По крайней мере, на вид ему явно меньше шести сотен лет, улыбнулся Ивар.
[*Название Пиренейскогополуострова на средневековом иврите]
Ты не понимаешь! горячился Безиан. И тот иудей, что живет с тобой, и тот, что впустил нурманов в Бордо, и тот, что ковал гвозди для креста Спасителявсе они суть один и тот же iudeus immortalis,* вневременная сущность, порожденная Врагом для истребления христиан. Или, скажешь, это не иудеи подговорили прокаженных отравить колодцы четверть века назад? Пусть за ними и стоял гренадский корольно ведь они сами вызвались услужить ему. Потому что, как сказано в одной книге, иудеи суть гнусные, подлые, мятежные, похотливые, алчные, зловредные еретики, беспокойные честолюбцы, вероломные лгуны и безбожники, бритые затылки, разносчики зла, эгоисты, надменные спесивцы, богохульники, непочтенные к родителям, неблагодарные святотатцы, неспособные любить, необузданные, невоздержанные, не знающие жалости жестокие предатели, развратники, надутые тщеславием, платящие злом за добро, друзья мести и враги христиан.
[*Досл. бессмертный еврей, «вечный жид»]
Безиан аж закашлялся от натуги и негодования.
Но есть же в них и польза, возразил Ивар. Помнишь, к чему призывал Святой Бернар Клервоский во времена альбигойских походов? Не убивать и не преследовать евреев, ибо они суть живые книги, хранящие свидетельство о древних пророчествах и страстях Христовых.
При чем здесь «убивать»?! возмутился Безиан. Разве я призывал убивать их? Или я, по-твоему, безумный «пастушок»?* Я толкую о том, что христианину, пекущемуся о своей душе, не следует подпускать слишком близко к себе это коварное племя. Ибо неопытному уму слишком легко увязнуть в тенетах псевдоумных словес, что с дьявольской изворотливостью плетут ихние маймониды,** себе на прибыль, а нам на погибель
[*Второй «крестовый поход пастушков», имевший сильную антиеврейскую направленность, имел место в 1320 г.]
[**Маймонидвыдающийся еврейский мыслитель XII века]
Но как же Авраам, Моисей, пророки и апостолы? Они же все были евреи? Как же понимать слова Иоанна «salus ex Iudaeis est»?* Или слова апостола Павла о том, что иудеям вверено слово Божие?
[*Ибо спасениеот иудеев]
Это другое, досадливо поморщился Безиан. То были евреи Первого Завета, еще не потворенные Нечистым. Да, верно: спасениечерез иудеев. Но что значит «через»? А то значит, что Второе Пришествие Христа случится лишь после крещения иудеев. Понимаешь? С одной стороны, не будет евреевне будет и спасения, и вечной жизни. Оттого-то и нельзя их лишать жизнипо крайней мере, не всех. С другой же стороны, их жестоковыйность и коварство, их нежелание принимать истинную верувсе это отсрочивает приход Спасителя, продлевая царство смерти и зла на Земле. И все люди доброй веры оказываются, таким образом, в заложниках у них у ихней упертости
Безиан хотел еще что-то добавить, но снова закашлялся и потому лишь махнул рукой. Похлопав лекаря по костлявой спине, Ивар спросил:
Брат Безиан, а как называлась та книга, что ты упомянул?
Разве ж я помню? просипел Безиан. У тятеньки моего хранилась, я еще в отрочестве читал. У тятеньки большая библиотека была, книг тридцать. Сильно грамотен был родитель мой. Хоть и недосуг ему читать было, ибо трудился не покладая рук.
Ивар не стал уточнять, кем трудился покойный отец Безиана. В аббатстве ему уже поведали, что брат лекарь приходился незаконным сыном одному известному доминиканцу, прославившемуся своим усердием на ниве искоренения ересей.
***
«Это не замок, а какая-то сурочья нора», раздраженно думал Джон, поднимаясь по узкой каменной лестнице замка Ломбрьер. «Как вообще можно не запутаться в этом нагромождениикомнат, клетей и переходов?»
Встречать принцессу высыпали едва ли не все обитатели замка, начиная с сенешаля Томаса Кока, коннетабля Джона Стретли, королевского прево Мэттью Хэмптонаи заканчивая конюхами, полотерами и поварятами. Сотник Эмери де Вир приказал Джону, Томасу и еще троим лучникам отнести в главную залу лари с королевскими документами. В провожатые им выделили молодого слугу, который, видимо, и сам неважно ориентировался во внутренностях замка. Горе-провожатый по ошибке завел их на тюремный двор, к пыточным и карцерам; оттуда пришлось возвращаться через какие-то гардеробные, кладовые, загоны для скота и прочие узкие клетушки, непонятно для чего предназначенные. Затем вдруг ониоказались в огромном просторном помещении, длиною в полсотни шагов и шириной немногим менее, ярко освещенном тремя высокими стекленными окнами и множеством горящих подсвечников. Это и была главная зала замка Ломбрьер, наследноговладения английского короля в вольном городе Бордо.
Эмери де Вир уже находился там, вместе с Робертом Буршье, принцессой Джоанной и другими знатными сеньорами. Предсказуемо попеняв Джону за нерасторопность, Эмери кивком указал, куда ставить лари. Джон, все еще не теряя надежды попасть в мыльню до донца дня, спросил сотника, может ли он уже отлучиться в город. «Нет», отрезал де Вир. «Ждать моих распоряжений у главного входа в замок».
«Сукин ты сын!» выругался про себя Джон, возвращаясь назад по узким каменным галереям. Он даже не заметил, как оказался в одиночестве и, похоже, опять заблудился. «Здесь мы точно не проходили, эту капеллу я бы запомнил». Лестница вниз уводила в винный погреб, верхняяутыкалась в заколоченную дверь, проход справа вел на псарню, дверь слеваво внутренний двор. Джон направился туда, надеясь перехватить кого-нибудь из слуг и спросить дорогу у них. «Если, конечно, эти бездельники понимают английскую речь».
Фрагмент 2
Сверху, над головой Джона, неожиданно скрипнули половицы, а затемпрозвенел возмущенный голос принцессы Джоанны:
Сир Роберт, я даже слышать об этом не желаю! Не-же-ла-ю!
У принцессы был очень пронзительный голос: даже когда она говорила спокойночто случалось не так частослышно ее было издалека.
Но миледи Джоанна, так было бы благоразумнее, прогудел сверху сердитый баритон Роберта Буршье. Хотя бы половину поселить в замке, а половинув городе.