Занятно, хмыкнул Арно. Так он у вас еще и знахарь?
Аррамон-то? Это уж как водится. Как и любой коваль.
Арно задумался ненадолго, затем спросил:
Колдовство колдовством, но я так и не понял, из-за чего все-таки поссорились Этьен с отцом?
Это уж не первый раз у них, икнул захмелевший Бонет. Этьен и брат его младший, Жано, все порываются поколотить кузнеца в отместку за сестру. А отец им не позволяет. Вот и лаются они из-за этого.
Странно всё это, задумчиво протянул Арно. С чего бы мельнику запрещать сыновьям отомстить за сестру?
Так а я тебе о чем толкую?! воскликнул Бонет. Всяко здесь без колдовства не обошлось!
Может, Аррамон вину какую за мельником знает?
Бонет хочет было ответить, но осекся, задумался, смешно шевеля рыжими усами, затем утвердительно хмыкнул:
А ведь, может, ты и прав! Неспроста же наш мельник так разбогател с этой весны. Явно здесь колдовство замешано! Нельзя просто так разбогатеть без помощи злых сил. Может, кузнец видел, как мельник творил колдовство? Но почему тогда не донес на него?
Может, и не в колдовстве дело? предположил Арно.
А в чем же? Нет-нет, колдовством тут пахнет, я чувствую! А ведь давно за нашим мельником странные вещи водились, я только сейчас это понял. Прошлой осенью, когда мы ему повинности сдаваливидел я его однажды ночью у мельницы. Вот что ему там делать по ночам-то, а?
Может, забыл чего да воротился? Его же мельница.
Тогда еще не была его. Нет-нет, не в этом дело, носом чувствуюколдовство!
По последнему слишком громкому выкрику Бонета Арно понял, что собеседник его успел основательно набраться. Пора было заканчивать разговор с захмелевшим крестьянином.
Слушай, Бонет, а поросят ты не продаешь?
Тебе продам! выкрикнул рябой велинец. Потому что тыдобрый господин и нашим братом не брезгуешь! За три денье отдам!
Не дороговато ли? прищурился Арно.
И головку сыра в придачу, так тому и быть! махнул рукой Бонет. Пошли к свиньям, сам выберешь, какого.
Пошатываясь из стороны в сторону, Бонет двинулся в направлении свинарника. Догоняя его, Арно спросил напоследок:
И еще одежда мне нужна, какая-нибудь простенькая, но чистая. Камиза там или котта, что-нибудь.
Э-э, это тебе лучше к Пейроне заглянуть, вон в том домишке живет, Бонет неопределенно махнул рукой куда-то на восток. У ней после мужа должны были остаться.
Фрагмент 11
Ивар так и не узнал, правду ли сказал ему дубильщик Жоффре про мертвого младенца с женской грудью. Скорее всего, наврал с пьяных глаз. Любит простой народ выдумывать всякие небылицы: то ли от пресности своего бытия, то ли еще по какой причине. Как будто и впрямь живет в человеке некий alter ego, внушающий ему странные мысли и позывы, заставляющий его льнуть ко всему диковинному и необычному. Словно подготавливающий своего носителя к чему-то новому, еще неведомому. Не далее как вчера один переписчик в аббатстве чуть ли не божился, уверяя, что в его деревне свиноматка принесла порося с человеческим лицом. Что, ясное дело, есть верный знак приближающего конца времен.
Да и не протолкнуться там было. Едва ли не весь кабак вывалился посмотреть, что там, в латрине. Кричали, что-де и вправду младенец мертвый. Случай, конечно, из ряда вон, но в целомничего удивительного: наверняка какая-нибудь проститутка избавилась таким образом от обузы. Чем попусту пялиться на мертвых младенцев, лучше сходить в аббатство Святого Северина, поклониться Олифанту, знаменитому рогу Роланда. «Возьму я Олифант и затрублю, чтоб нас услышал Карл»
Брат Ивар, ну наконец-то! Вот ты где! И почему я должен полдня бегать за тобой по всему городу?
Ивар обернулся:
Брат Эстев? Откуда ты здесь? И зачем тебе бегать за мной?
Пожилой переписчик, продолжая отпыхиваться, произнес:
Отец настоятель повелел мне найти тебя.
В воскресный день? Нужно срочно прибыть в аббатство?
Нет, замялся Эстев. Скорее, наоборот
То есть?
Не нужно никуда прибывать. Отец настоятель просил передать тебе, чтобы ты в общем, чтобы ты посидел дома до следующего понедельника.
Не понимаю тебя, удивился Ивар. Что случилось?
Я не знаю, отвел взгляд Эстев. Так велел аббат. Еще он просил передать тебе Если вдруг у тебя появятся темные шишки на теле в эти семь днейчтобы ты тут же, без промедления, сообщил нам об этом через кого-нибудь. Хорошо? Аббат сказал, что это очень важно.
А-а, вон в чем дело, догадался, наконец, Ивар. «Семь дней вне стана»? Но ведь брат Безиан умер не от проказы? Или я чего-то не знаю?
Эстев лишь покачал головой:
Ты уж не обессудь. Но лучше переосторожничать в таких делах. Пожилому переписчику явно не терпелось поскорее закончить разговор и уйти прочь. Vale!
Vale, кивнул Ивар вслед удаляющемуся Эстеву.
«Похоже, аббата не на шутку напугали эти злосчастные шишки. Хотя при чем тут смерть Безиана? У него же не было никаких шишек. Быть может, он вообще умер от апоплексии или сердечного разрыва».
Ивар остановился на невысоком берегу речушки Девез, разглядывая прачек, стиравших белье внизу, у кромки воды. «Какой, однако, ядреный зад у этой милашки! А аббат, надо понимать, за эту неделю платить мне не станет. Печально. Ну да переживем».
Мессир Эмери! громко воскликнул кто-то на ойле* недалеко от Ивара. Вот так нежданная встреча! Какими судьбами в Бордо? Тоже на турнир?
[*Северном наречии]
«Француз?» удивился Ивар, с интересом разглядывая громкоголосого незнакомца. Несмотря на летнее солнце, тот был в свеженачищенной кольчуге, блестящих наголенниках и, естественно, при оружии: на дорогой поясной подвязке красовался полуторный меч и кинжал в богато отделанных ножнах. Тот, к кому он обращался, был одет победнее, но с претензией: черный бархатный жиппон, черно-белые шелковые шоссы, какой-то нелепый кружевной воротник и два меча на широком поясе, украшенном разноцветными камнями.
Луи? Ты? также на ойле ответил человек в черном жиппоне, скользнув подозрительным взглядом по Ивару. Вот уж и вправду неожиданность! Давай отойдем в сторонку, а то многолюдно здесь слишком.
«И где он тут многолюдность увидел?» усмехнулся Ивар. «Всё какие-то секреты, всё вполголоса да экивоками. Тоже мне, тайны гранадского двора!»
Ивар снова перевел взгляд на крутые бедра молодой прачки.
«Ну что за загадка природы?! Вроде ничем не отличаются от сотен других бедер, но нет же: по тем взгляд проскользит как шелк по стеклу, а в этивцепился словно репей, насилу оторвешь. Только что был ты разумный человеки вот уже горячечный дурман заволакивает голову, сладкий яд устремился по венам, и ты, забыв доводы рассудка, готов бежать вниз к этой бестолковой девке, дабы с жадностью вцепиться в ее манящие округлости, словно обезумевший сатир!»
Сжалься над бедной девушкой! откуда-то издали, как показалось Ивару, донесся знакомый насмешливый голос. Или ты собрался взглядом прожечь дыру в ее сочных чреслах?
«Прямо вечер встреч сегодня!» Ивар неспешно обернулся на голос, с неохотой отрывая взгляд от девичьих прелестей.
На что же еще смотреть мне в этом городе, брат Дамиан, как не на Евины дары? Разве что на Олифант, но он далеко, а эти чудеса природыпрямо перед глазами.
Не скажи, взгляд Дамиана, и без того обычно рассеянный, сегодня показался Ивару витавшим где-то совсем далеко от грешной земли. В жизни есть много прекрасного, достойного созерцания и наслаждения. Даже вот эта болотистая речка Девез, заиленная и загаженная до безобразия. Однако и в нейжизнь и замысел Создателя. Я вот сегодня вышел из дома ранним утром На улицах никого, тишина такая пьянящая, лишь птицы щебечут тихонько. Пошел прогуляться за ворота, вдоль Гаронны. И вот иду вдоль берега, а вокруг пахнет росой, водорослями с реки, камыш шелестит, и в воздухе дымка такая покачивается И подумалось мне: пройдет сколько-то лета, может, даже и днейи будет такое же утро, такой же пьянящий запах с реки, такой же уютный шелест камышано только не для меня И все, что было мне дорого, все, что я любил, хранил в своей памяти, считал важнымвсе это исчезнет вместе со мной, канет в небытие, словно и не существовало вовсе.
Ивар пристально посмотрел на своего приятеля: уж не пьян ли он снова?
И захотелось мне вдохнуть полной грудью, так, чтоб аж захрустело продолжал Дамиан, по-прежнему блуждая взглядом где-то далеко. И прожить этот день как последний, на полную и завтрашний, и все, что остались! Ты никогда не думал, что люди проживают свои жизни на разных скоростях? Одни мчатся во весь опор, другиееле переставляют ноги. Иные из таких «замедленных» вроде бы и хотят прибавить шагу, да не знают, как это сделать. Дернутся раз-другой вперед, и тут же снова скатываются в привычный полудремотный ритм.
Это и от окружения зависит, подумав, ответил Ивар. С одними людьми ты замедляешь ритм своей жизни, с другимиускоряешь. Но с чего вдруг тебя стали навещать мысли о бренности бытия?
Не знаю Жизнь как-то впустую проходит. Двадцать шесть лет мне будет этой осеньюа что я сделал, чем прославился?
Так ты даже моложе меня? покачал головой Ивар. И чем же ты хотел бы прославиться? Встать в одном ряду с Галеном, Гиппократом и Павлом Эгинским?
Дамиан скептически поджал губы:
Об этом я мечтал в юности. Стать знаменитым врачом, чтобы короли и знатные сеньоры посылали за мной повозки с шелковыми подушками и почтительных посыльных, чьи одежды играют на солнце кровавым кармином и золотой филигранью. Но постепенно пришло осознание, что все это не для меня. Увы, путь к славе врачевателя лежит не через знания и лекарские умения, но через искусно подвешенный язык и умение обхаживать своих клиентов, говорить то, что они желают услышать, потакать их глупостям, подыгрывать их слабостям и тщеславию. Оказалось, что медицина, по крайней мере, нынешняяне есть забота о здоровье людей, но презренное барышничество, надувательство и рутина. И чем невежественнее ты и наглее, тем больше веса имеешь в глазах знати и малого люда. И что непременно требуется умение ловко прыгать по паутине интриг, вовремя выбирая выгодную партию, вовремя предавая невыгодную. А если думаешь отсидеться в сторонке, дескать, я выше всего этого, мое призваниелечить людей, а не грызться в мышиной вознетак тебя же первого и сожрут тогда.
Но хуже всего другое, помолчав, продолжил Дамиан. Чем ближе подходил срок моего обучения, тем сильнее начинал я сомневаться в медицине как таковой. Уж не обман ли всё это, одна гигантская профанация? Порой мне кажется, что вся наша медицина стоит на совершенно неверных основах, ложных посылках, которые в одни прекрасный день ветер опыта и знания сметет без следа, словно зыбучие дюны в Аркашонском заливе. Наверное, тебе сложно понять, о чем я? Для этого нужно побывать внутри, да. И тогда рано или поздно тебя подкосит этот предательский вопрос: а лечит ли медицина вообще хоть что-нибудь? Или все же больше убивает, чем излечивает? Не зря же говорят: одно лечит, другое калечит; а в конечном итогенеизвестно что. Или и в самом деле: лишь Создатель есть единственный врач? Порой мне кажется, что даже безграмотные хирурги и вечно вмазанные цирюльники, которые лишь и умеют, что дергать зубы да отпиливать конечностичто даже от них толку больше, чем от всех наших магистров медицины, вместе взятых. Которые только и делают, что наперебой жонглируют цитатами из Руфуса Эфесского, Орибазия и других обветшалых авторитетов прошлого, живших Бог весть когда. И, возможно, даже никогда не слышавших про те недуги, с которыми приходится иметь дело нам.
Ивар с интересом смотрел на своего собеседника, так, словно видел его впервые. По правде сказать, он и сам уже не раз размышлял о чем-то подобномпусть и не в столь радикальных сентенциях, коими только что разразился Дамиан.
Пройдешься со мной до ворот Сен-Жермен? энергично тряхнув головой, словно возвращаясь в этот мир, спросил Дамиан. Мне нужно переговорить с тамошней стражей, передать им новое распоряжение мэра. И у ворот Красношапочника тоже. Если, конечно, у тебя не было других планов.
Пойдем, пройдемся. А что за распоряжение?
Пришлось сильно постараться, чтобы убедить нашего мэра. Его, конечно, тоже можно понять. На носувыборы жюратов, и ему сейчас такие меры совсем не с руки. Но тут уж лучше переосторожничать.
Второй раз за вечер слышу это слово. С чем переосторожничать-то?
Я убедил его запретить вход в город людям с подозрительными шишками.
Да что вы все как с ума посходили с этими шишками? воскликнул Ивар. Мало ли где у кого какая шишка выскочит?
Скажи-ка, прищурился Дамиан, а ты не замечал часом, как раззвонились колокола в последнее время? Хотя да, ты же неместный, откуда тебе знать, как они обычно звонят.
Признаться, да, заметил, согласился Ивар. Вроде как в последние дни стало слишком много заупокойных звонов. Но при чем тут шишки?
Ходят разные слухи Я еще в Монпелье, перед Иоанном Крестителем* слышал всякие разговоры. Один лекарь из Андалуса, магометанин, рассказывал про новую восточную болезнь
[*24 июня]
Что еще за восточная болезнь? насторожился Ивар.
В этом-то вся и загвоздка. Никто не знает, что это за поветрие и откуда оно. Но похоже, что болезнь эта крайне опасная и доселе неведомая. И она может быть как-то связана с темными опухолями, появляющимися на шее, в подмышках и в пахутам, где скапливается белая кровь. Но пока это только слухи. Кто-то говорит, что дело не в шишках, а в темных бляшках на коже, в кашле с кровью, в особом «взгляде смерти». Как бы то ни было, заболевшие этой болезнью умирают очень быстро, иногда за несколько часов.
Часов?! воскликнул Ивар. Но разве такое возможно?
Я тоже никогда раньше не слышал про такое. Ни Гален, ни Авиценна не писали о столь быстротечных болезнях. Но у меня нет оснований не верить тому андалусийцу, это очень известный и уважаемый в нашем цеху человек. Ну и не только он. Еще один еврейский врач из Авиньона говорил Я лично не слышал, но мне рассказал один достойный доверия человекхоть и не физик,* но весьма образованный хирург. Рассказывал про очень высокую смертность в Авиньоне, еще в мае. Там тоже было много умерших с темными бубонами. Но многие также умирали не от бубонов, а по другой, неизвестной причине.
[*Медик]
Знаешь, после некоторых колебаний решился Ивар. Я тоже видел, как умер человек с темной шишкой на шее.
Где? Когда? как вкопанный остановился Дамиан.
Позавчера. В Лунном порту. Безиан пытался лечить его, но ничего не получилось. Бедняга умер прям там же, на песке.
Безиан? В пятницу? А в субботу утром его нашли мертвым Скажи, тот человек в портуон умер вечером или утром? Тонкий нос Дамиана как будто бы стал еще длиннее.
Около полудня.
И что именно делал с ним Безиан?
Он разрезал ту темную шишку ланцетом, потом наложил на нее тряпку, смочив ее уксусом. Потом, спустя какое-то время, проверил дыхание, несколько раз. Потом сказал, что носильщик умер. Все.
Проверил дыхание А ты что делал?
Стоял рядом, вместе с зеваками. Смотрел.
И ты, конечно же, не знаешь, как звали того носильщика?
Не знаю.
Эх, жаль! Как жаль! сокрушенно выдохнул Дамиан.
Имени не знаю, но кто-то в толпе сказал, что он работал с габарщиком Ароном. Я еще запомнил это имя: звучит необычно, почти как Харон.
Арон? снова заблестели глаза Дамиана. Я знаю одного лодочника Арона. Скорее всего, речь именно о нем. Он как раз живет недалеко от ворот Красношапочника. Нужно будет заглянуть к нему.
И многие еще умерли в Бордо от темных шишек? после недолгого молчания спросил Ивар. Вряд ли бы ты стал так беспокоиться из-за одного случая.
Дамиан что-то ответил, но Ивар не расслышал, задумавшись внезапно о своем. Вот уже долгое времянаверное, с часего не покидало ощущение, что вокруг что-то не так. Как будто что-то изменилось в опускающихся на город летних сумерках. То ли взгляды у людей стали другими, то ли речь ихгромче. Или это не более чем причуды сознания?
Я с начала этой недели стараюсь бывать на всех погребениях, на которые успеваю, голос Дамиана как будто тоже стал звучать более гулко. Хоть это лишь часть, конечно: хорошо, если четверть от всех. К тому же, родственники не всегда разрешают осмотреть тело покойного. Обычно соглашаются лишь те, кто знает меня лично или через соседей. Я пытался получить разрешение с печатью у мэра, но он отказал. Пока я засвидетельствовал только два случая, когда у умершего имелись крупные темные шишки, в обоих случаяхв паху. Твой носильщик на берегутретий. В одном случае еще присутствовали темные пятна на груди, но там непонятно. Проститутка, долго пролежала у банной печикто знает, от чего она умерла и откуда эти пятна.