Василиймой племянник, сын моей сестры. Сестра погибла, если можно было так назвать ее новое состоян ие хотя, может, и вправду погибла от чьей-нибудь милосердной руки? Я ведь ничего о ней с мужем не знал. Как оно позапрошлой весной вышло? Я дозвонился до них, когда еще работали телефоны, сказал, что в эвакуацию не верю, что это гибель. Мы с женой и дочкой собирались отсидеться. Потом рухнуло все, в том числе связь. А жили оничерез Малую Неву, на улице Рентгена. И вот спустя примерно месяц (то есть через пару недель после известных событий у нас на острове) мне сообщают: в карантине сидит парень, называющий себя моим родственником. Оказалось, пацан сквозь всю Петроградку, кишащую зомбяками, умудрился пробиться к нам на Ваську. Зараженных родителей запер в квартире. К тому времени все четыре моста уже развели, так онвплавь. На Малой Неве есть сравнительно узкое местогде островок Серный,вот там и плыл. Течение довольно быстрое, однако до Серного он доплыла это уже Василеостровский район. Продрался сквозь кусты на берег, перебрался по маленькому мосту на остров Голодай, по пал в руки дозорных, его отправили в Крепость Что дальше? Отсидел две недели в карантине, как все пришлые ну это ладно, это история.
Не насторожился я тогда, хоть и мелькнуло в голове предположение, отвергнутое за явной нелепостью: а не случайно ли пропал именно Трюфельщенок, которого Василий так любил? Не сделал я того, что до войны называли «подворным обходом» и «поквартирным опросом», думал, люди сами расскажут, если видели что-то подозрительное. Не рассказали. Да и совсем мало в тех местах жило, все больше селились в старых домах исторической зоны. А я только приказал для очистки совести пустить по следу другую собаку, лучшую из следопытов. Без толку, естественно, слишком много времени прошло. Да и не было у нас полноценных ищеек, наученных следовой работе,на другое их натаскивали. В результате доложил я Военному комитету о произошедшем. К питомнику приставили охранника, тем дело и ограничилось.
2. Сентябрь. Второй год от Начала
Натали!крикнул Дмитрий с порога.Папа дома!
Никто не выскочил ему навстречу, не бросился на шею. Из кухни вышла жена:
Где вы там все? Я заждалась.
Василий что, Натку еще не привел? Ну, засранец, темнеет уже,сказал он сердито.
Как, почему Василий? Один?!
Я с ним Норкина отправил. Ну, я им обоим всыплю
Обычно дочь забирал из школы сам Дмитрий. Детям вообще с некоторых пор запретили без взрослых выходить на улицу. Но сегодня Лев Ашкенази, комендант острова, председатель Военного комитета и отец родной, устроил последнее совещание перед пробным пуском ТЭЦ и подачей горячей воды в системы центрального отопления. Дело это, понятно, взрывоопасное не только в техническом смысле, но и в человеческом, потому участие главмента в лице Дмитрия было обя зательным. Совещание затянулось, а начальство, точнее, лично товарищ военный комендант не отпустил отца забрать ребенка. Зря, что ли, сказал, школа у нас круглосуточная? Отвести Натку домой вызвался Василий (детей отдавали только родственникам), а для спокойствия Дмитрий придал ему в компанию старлея Норкина.
Натке было семь лет, и в мирной жизни она пошла бы в первый класс. На острове нынче работала только одна школапрямо напротив метро «Василеостровская», в старинном здании на 6-й Линии. Классов в ней было только два. Для сравнительно младшихот семи до десяти,и сравнительно старшихот одиннадцати до тринадцати. Учили там как могли и чему могли. Четырнадцатилетние считались взрослыми. В этом же здании был организован интернат для детей школьного возраста, оставшихся без взрослых. Дети, которых приводили родители, занимались вместе с сиротами.
По утрам, если не было срочных вызовов, Дмитрий закидывал дочку туда, а сам спешил на пла нерку в Крепость. Не по пути, но плевать. Теперь она школьница, почти взрослая. А еще совсем недавно, весной и летом, он водил ее в детский сад
Детский сад устроили в помещениях приюта. Приют для всей бесхозной малышни, потерявшей родителей, разместили в знаменитом особняке Боссе, что на 4-й Линии. Камерный, теплый дом, предназначенный для жизни. С очень хорошим актовым залом, в котором детки играли спектакли из мирной жизни. Особую ценность представляла продуманная система отопления с «колосниками»: внутри стен от каминов расходились трубы-воздуховоды, прогревая сразу по две комнаты. Не случайно на заре XXI века некий губернатор, имя которого забыто, подарил этот особняк, бывший филиалом Капеллы, конкретному автору дворовых песен, имя которого сейчас никому не нужно.
И детский сад, и школа-интернат работали круглосуточно, многие родители ведь работали ночами.
Насчет работы. Игнорировать общественно-полезный труд было с ебе дороже. Потому что только если ты полезен многотысячной общине, Комитет обеспечит тебя едой, топливом и электричеством. И, к слову, лишь работающие мужчины, буде возникнет у них потребность, имели право раз в неделю наведаться в бывший отель «Прибалтийская»к «военно-полевым женам», в чьи обязанности входило быть ласковыми и доступными.
Сейчас придут,сказал Дмитрий.
Зря ты отдаешь ее в чужие руки,запела привычную песню жена Алена.Все равно я сижу дома. Когда дитя на глазахкак-то оно спокойнее. Нет, ты настоял на своем Как там за ними смотрят? Проверяют ли ноги? А если она вспотеет, кто переоденет?
Угомонись, Натке в компании лучше. И, кстати, там теплее, чем у нас, ты же знаешь.
Это да
Алена не работала, была домохозяйкой. Мужниного пайка хватало на троих, плюс Василий постоянно что-то приносит из рейдовв придачу к собственному пайку. Сталкеры все гда заныкивали часть хабара, не сдавали в общий фонд, но на это смотрели сквозь пальцы. Лишь бы ходили и добывали, герои.
И потом, ты ж не сидишь в квартире,добавил Дмитрий.Ты крутишься целый день по острову, как и я. Добытчица моя, пчелка,Он притянул Алену к себе, обнял.Чем это у нас пахнет?
Пахло жареной фасолью
Капитан полиции Дмитрий Глухарев, бывший опер, а ныне глава Новой милиции и член Военного комитета Васильевского острова, любил эти минуты. Мир вокруг был безумен, и только здесь, дома, отгораживаясь от безумия дверью, он вдруг вспоминал, что такое норма. На контрастеострейшее ощущение.
К его фамилии сейчас абсолютно никто не цеплялся. А ведь в прошлой жизни с нею был кошмар, нескончаемые насмешки. Как же, однофамилец культового мента! Возможно, это была единственная аномалия, которая устраивала Дмитрия.
Жила семья на 3-й Линии, возле Большого проспекта. Старый фонд, хорошая трехкомнатная квартира. Прошлой осенью, когда вселились, дом почти пустовал, занимай любую. Но вскоре зомби поперли из залива, и жители новостроек, особенно с насыпных земель, тоже рванули в центр. А когда грянула зима, подтянулись остальныеиз тех домов, где не было котельных. В старом фонде котельные сохранились почти везде.
Перехвачу чего-нибудь,решил Дмитрий, входя на кухню.
Готовила Алена на плитке, работающей от газового баллона. Серьезная привилегия. Военный комитет в полном составе заправлялся пропаном на Балтийском заводе, запасы газа там еще оставались.
Не пора ли окнами заниматься?спросила она, пока муж разрывал пачку сушеных бананов.
Давай не сегодня.
Когда скажешь, Митя. Колотун тут уже
Вообще-то квартиру выбирали, чтоб в окнах были стекл опакеты. Но все равно оконные проемы пришлось зимой затягивать полиэтиленом, сохраняя тепло. Это в придачу к печке-буржуйке. Сейчас полиэтилен был снят, но сентябрь на дворе, осень скоро кончится, настоящие холода не за горами.
Подожди, посмотрим, как с отоплением пойдет. Завтра на ТЭЦ котлы пускают.
Наконец-то
Когда Дмитрий, подъев сайру в масле, вымазывал сушеным бананом консервную банку, Алена не выдержала:
Да где ж их носит?!
Она нервно выглядывала на улицу. Там совершенно стемнело.
Тьфу!сказал Дмитрий и поднялся. Вытащил рацию. Давно надо было вызвать Норкина и спросить, какого черта. Размяк товарищ капитан.
Норкин, отзовись!гаркнул он.
Ответа не последовало.
Норкин, Миша!
Тишина.
Тьфу Кто там есть, Ханык, ау!
Чего кричишь, кэп?
Норкин молчит.
И чего? Батарея села.
С ним мои дети, Салтан! Ты чем там занят?
Я в процессе, Димыч.
В каком процессе?
В процессе дефекации, миль пардон. Потом выносить пойду.
Говнюк! Шутки шутишь?
Какие шутки? У нас ведро уже полное, сейчас пойду во двор.
Подождет ведро. Сбегай, посмотри, дома ли Норкин. Тебе рядом.
Алена предположила с надеждой:
Может, Василий ее к себе привел?
Пойду проверю.Дмитрий сорвался с места.
Племянник поселился отдельно от Глухаревыхтак захотел. Самостоятельный шибко. Нашел квартиру в соседнем подъезде. Вроде и рядом с родней, но все-таки вне контроля. К нему в гости частенько заходили девчонки старше его, по шестнадцат ь лет, по восемнадцать. Пацан еще совсем, а туда же хотя чего я брюзжу, одернул себя Дмитрий. Нравы нынче простые, пока живрадуйся жизни.
Он долго стучал в квартиру Василия. Никто не открыл.
Темный ужас рождался в нем, вытесняя здравый смысл и логику. Натка, Натуля, Натали Страх потерять ребенкасамый тяжелый из страхов, никакими средствами не лечится. Он скатился с третьего этажа («Ну что?»крикнула Алена в раскрытое окно; он только махнул рукой) и помчался к метро «Василеостровской».
В школе-интернате дочери не было. Охранник, вооруженный «калашом», сказал, что Василий взял Наташку уж два часа как, если не больше. В груди у Дмитрия оборвалось
Больше того, Норкин был тутсидел, поджав ноги, на диванчике. Голова разбита. Он улыбался растерянной улыбкой. Воспитательница неумело пыталась его забинтовать.
Что, Миша?присел возле него Дмитрий.
Не помню, как сюда попал,сказал тот, улыбаясь непрерывно и виновато. Искательно заглядывал командиру в глаза:Мы с парнем, кажется, шли за твоей Наткой ты ведь меня просил, командир или нет, не просил?
Просил, просил
Воспитательница с охранником объяснили, что примерно через полчаса после того, как они отдали Наталью, Миша Норкин вернулся. Вот такой, долбанутый, шатающийся. Без Василия. И заявил, что пришел по приказу Глухарева забрать ребенка. Совершенно не помнил, что уже был здесь.
Дмитрий вызвал всех своих подчиненных. Запросил также помощь у комендатурыоттуда прислали отделение. Поиски вскоре дали результат: метрах в трехстах от школы, в одной из подворотен Среднего проспекта, обнаружили Наташину «шкатулочку с драгоценностями». Так в семье называли жестяную коробочку из-под конфет, в которой дочь хранила стеклянные шарики, наклейки, резиночки, заколочки, стеклянные бусы. Никогда бы сама, по доброй во ле, эти ценности не бросила!
Здесь же валялись роликовые коньки Василия.
А чуть дальше, во дворе, лежала Васина пика и его боевой топорик. Топор был на длинной, сравнительно тонкой рукоятке. А пика примечательная, эксклюзивная, сделанная из палки для ходьбы. Полутораметровый, крепкий и очень легкий шест из алюминиевого сплава. На конце поставлен ограничителькак у лыжной палки, чтоб острие в мертвяках не застревало и можно было быстро вытащить оружие из чьей-нибудь пробитой башки. Обращался парень с этой штукой виртуозно.
Получается, сталкера заставили разоружиться, прежде чем увести. Куда, зачем? Непонятно.
Тел детей не нашли. То ли к счастью, то ли
А ведь Василий никогда не расставался с роликами, думал Дмитрий, борясь с отчаянием. По своей квартире в них разъезжалдля прикола. И совсем уж невозможно представить, чтобы он по доброй воле бросил пику, которую всегда носил с собой, привязанную за спиной, и без которой даже спать не ложился. Если к этому добавить брошенную «шкатулку с драгоценностями»
3. Рассказывает Дмитрий Глухарев
Если первого мая украли пса, то девятогопропала кошка.
Я что хочу сказать? Беда шла по нарастающей, от меньшего к большему, и надо было быть глупцом, чтобы всерьез не задуматься и не начать действовать. Такой глупец я и есть.
Насторожитьсянасторожился. Так я всегда готов поскользнуться на дерьме, тем себя и успокаивал. Вместо того, чтобы ноги сбить в поисках ответа.
Дело в том, что это была наша кошка Пуха. Ну какнаша? Взяли ее к себе еще в январе, чтоб ребенка порадовать. Не многие брали, зверюшек ведь кормить надо. Кошек мы отлавливали целенаправленновсю зиму. Фактически, спасали. Не по острову, конечно, а за его пределами: это был один из важных видов ресурса, добываемый мобильными группами. Кошки были единственным средством борьбы с крысами, которые, начиная со страшной голодной осени, стали кошмаром и бедствием. Практически как в блокадном Ленинграде. Тогда, в 1943-м, кошек в Питер доставляли вагонами, а нам пришлось самим, по невскому льду. Для них даже свою больничку создалидля беременных, для тех, кто нуждался в помощи.
Убийство кошки или собаки в общественном сознании считалось более тяжким преступлением, чем убийство человека, хоть наказание и одно.
Так вот, девятого мая наша Пуха не пришла ночевать. Это было странно: всегда приходила, а тут Не появилась и десятого, и одиннадцатого. Уйти не могла, за четыре месяца мы стали для нее семьей. Да и куда уходить? Кто-то подманил и унес, ясен пень. Подманить кошку, любую, было плевым делом: вернувшись в сравнительно привычный мир, они сами с радостью бежали к людям. Но зачем?
Неужелисъ есть? Я понимаюв ноябре. Но в мае, когда жизнь налаживалась Одно было ясно: нашей кошки, скорее всего, больше нет. Не взаперти ж ее держали, рискуя, что она выдаст своим мявом! Не на поводке ж водили. А если б выпустили хоть разокприбежала бы к нам.
И почемуПуха? Бесхозных на улицахзавались, бери первую, какая приглянется.
Цепочка выстраивалась пугающая: сначала Василия лишили его любимого щенка, потом у Наташи отняли любимую кошку. Били по детям, а метили в меня. Врагов у меня, само собой, хватало, но чтобы мстить так вычурно, так изощренно
Если не месть, то что?
Наконец, даты. Два бывших праздника. Совпадение?
Моя Натуля, когда осознала случившееся, весь остаток дня плакала. Даже горше плакала, чем когда ее остригли, лишив любимых волос. А потом неделю на улицах озиралась, чего-то высматривая
Насчет «съесть». Голод мы к тому времени победи ли. До того, согласен, было и людоедство, и кошек не жалели,я всем этим и занимался. И крысами некоторые бедолаги не брезговали. (На собак, как я уже писал, рука не поднималась даже у больных на голову.) Весной посадили овощи, обещал быть урожай. За это спасибо сотрудникам Ботанического сада, а земли под огороды на Ваське хватало.
Землю под картошку удобряли нашими собственными фекалиями, которые собирали по всем кварталам. Свое дерьмо и мочу островитяне выливали в специально поставленные баки; по мере наполнения их меняли. Этого добра было с избытком, так что большую часть закладывали в компостные кучина будущееили скидывали в специально вырытые выгребные ямы. А до того, осенью и зимой, люди опорожняли параши куда попало. В основном во дворы. Весной, когда все это оттаяло, пришлось устраивать коллективный штурм по уборке территории.
Вообще, наши перспективы на выживание вдохновляли. Например, зимой, пока было безопасно, сходили в мо рской портэто по другую сторону Большой Невы. Кроме огромных запасов всякой полезной всячины обнаружили танкер, заполненный мазутом. А у нас на острове как раз есть своя ТЭЦ. Оставалось только дожить до весны, когда лед сойдет, и перегнать судно к причалам василеостровских верфей, называемых Балтийским заводом. Зачистили, насколько смогли, танкер от мертвяков, пока те пребывали в замороженном виде. Зачистили еще несколько неразгруженных судов, чтобы весной с ними проще было.
Генерал Зима, чего скрывать, подарил нам шанс на спасение. Мертвяки на морозе превращались в ледяные манекеныподходи и кончай тварей Я называю их «мертвяками», потому что словечко «зомби» ненавижу, киношное оно, потешное. Оскорбительное, я бы сказал. Мы, живые, столько вытерпели, что опошлять это все нет уж, извините, обойдемся без «зомбей».