- Прости, - Сансар осторожно провел кончиками пальцев по щеке любовника. - Я был слишком нетерпелив.
- Ты в своем праве, - ответил тот, еще не успев прийти в себя и отдышаться. Сансар как-то странно хмыкнул, и на миг в его глазах появилось незнакомое едва уловимое выражение.
- Ты по нему скучаешь? - деланно равнодушно осведомился степняк, и Эзра удивленно распахнул глаза.
- По кому? - не понял он, но ответа так и не дождался. Вместо этого по груди вновь заскользили шершавые от мозолей руки, на этот раз значительно медленнее и бережнее. Пересохшими губами завладел чужой рот, целуя по-прежнему напористо, властно, но давая возможность ответить, подстроиться. Эзра потянулся вверх и, ухватив кончик черной косы, ловко прошелся по ней пальцами, освобождая из плена тяжелые гладкие волосы. Ему тут же сильно прикусили плечо.
- Ты знаешь, что за такое можно остаться без руки? - обожгло ухо горячим дыханием. - Коса - это гордость воина, никто не смеет касаться ее без разрешения.
- Я чужеземец, - улыбнулся Эзра, ничуть не испугавшись угрозы, - мне простительно незнание. Кроме того, ты же трогаешь мои волосы.
- А я и не сказал, что тебе нельзя этого делать, - ехидно оскалился кочевник. - Просто предупредил на всякий случай, зная твое любопытство.
- О, теперь я буду очень осторожен, - с напускной серьезностью пообещал советник, а потом им стало не до разговоров.
Утром голову Эзры, появившегося в стойбище, украшала аккуратно заплетенная коса.
Это не осталось незамеченным, как и рассчитывал эрц-герцог, кожей чувствовавший недовольные взгляды. Среди воинов были и те, кто участвовал в нападении на его отряд - и они знали, что странный чужеземец не гость, а пленник. А значит, он не имел права на подобный знак отличия.
Назар, сперва радостно поприветствовавший его, нахмурился и покачал головой, увидев новую прическу Эзры, однако никак не прокомментировал сей вопиющий факт. Но от советника не укрылось, что юноша напрягся и придвинулся ближе, словно бы готовясь защищать того, кого ему поручил вождь. Самого Сансара нигде не было видно, он, как обычно, исчез из шатра до того, как проснулся его любовник.
Эзра действовал не из прихоти, его поступок был намеренной и хорошо рассчитанной провокацией. Советник не собирался мириться с отведенной ему ролью бесправного пленника и намеревался заставить племя Сансара признать его равным - воином, мужчиной. Авантюра казалась выполнимой, хоть и довольно рисковой.
Первым не выдержал здоровенный одноглазый степняк, который буквально налетел на эрц-герцога, пытаясь ухватить того за волосы своей огромной лапищей. Эзра грациозно сделал шаг в сторону, не мешая противнику продолжить свое движение по инерции, а затем со всей силы ударил его кулаком чуть ниже поясницы. Детина охнул от боли, внезапно пронзившей все тело, и рухнул на одно колено. Через мгновение у его горла оказался кончик собственного меча, который Эзра выхватил у него из-за пояса. Острое лезвие уперлось в кожу, не оцарапав и не поранив ее, однако угроза выглядела недвусмысленно. Назар одобрительно присвистнул, а эрц-герцог, помедлив несколько секунд для того чтобы все осознали, что произошло, отвел оружие в сторону. Кочевник моментально подскочил на ноги, прорычав в адрес победителя несколько резких фраз. Назар сразу помрачнел и сделал шаг вперед, становясь плечом к плечу с советником.
- Подожди, - произнес Эзра на языке племени, кладя руку на плечо приятелю. - Не нужно. Хороший меч, - обратился он к своему бывшему противнику. - Очень хороший... но... но...
- Непривычный, - раздался сзади ехидный голос, и советник, улыбнувшись, развернулся к вождю. - Немного другой баланс, и вес меньше. Отдал бы ты его Ортису, пока тот не вышел из себя окончательно.
- Скажи ему, - эрц-герцог кивнул в сторону одноглазого, - что я верну меч, если он научит меня с ним обращаться. И раздобудет мне собственное оружие - мое, я так понимаю, осталось у того бродяги вместе с фамильными ценностями.
- Ты хоть знаешь, о чем просишь? - нахмурился Сансар. Эзра резко вскинул голову и, уверенно глядя в глаза вождю, произнес.
- Я требую лишь то, что мне полагается. Я не раб, не невольник. У нас договор, но это не делает меня ниже, чем я есть. Ты сказал, что в степи каждого судят по тому, что он из себя представляет. Я победил двух твоих воинов будучи без оружия, и этот меч - мой законный трофей. Я верну его - за выкуп. Так поступают на твоей земле, вождь?
- Ты быстро учишься, - Сансар склонил голову на бок, с интересом разглядывая советника, а затем произнес несколько предложений, обращаясь к одноглазому кочевнику. Тот едва не зарычал от возмущения, затем бросил взгляд на оружие в руках Эзры и кивнул, приняв крайне сумрачный вид. Эрц-герцог перехватил меч за лезвие и протянул его законному владельцу рукоятью вперед, вызвав одобрительные выкрики среди наблюдавших за всем происходящим кочевников. Чужеземец оказался полон сюрпризов. Ортис проворчал что-то себе под нос, пряча клинок в ножны, а затем махнул в сторону одного из шатров, приглашая следовать за собой. Эзра оглянулся на вождя, ожидая разъяснений.
- Иди за ним, - махнул рукой тот. - Ортис сам тебе все покажет.
В шатре оказалось полным полно самого разнообразного оружия. Одноглазый что-то рассказывал про каждый из мечей, который брал в руки советник, и Эзра от души пожалел, что еще не владеет языком на нужном уровне. Назар пытался переводить, но не сильно улучшало ситуацию, а тот, кто мог бы им помочь, снова предпочел куда-то исчезнуть. Наконец, после долгих поисков и проб, эрц-герцог отыскал клинок, идеально легший в руку. Ортис одобрительно хмыкнул, довольный выбором своего неожиданного ученика, а затем сделал резкий выпад в сторону советника, моментально отреагировавшего блоком. Сталь зазвенела о сталь, и противники отступили, отсалютовав друг другу.
- Надеюсь, больше ты не собираешься дразнить моих людей? - поинтересовался Сансар вечером, когда Эзра, крайне довольный собой, продемонстрировал ему свою добычу. - А это что?
- Ерунда, царапина, - беспечно отозвался советник, даже не поморщившись, когда степняк дотронулся до свежей повязки на его предплечье. - Знаешь, а оказывается мне крупно повезло, что я смог застать Ортиса врасплох. Он отличный боец, мне еще учиться и учиться.
- Вот по этому-то я и надеюсь, что ты угомонился и больше не будешь испытывать судьбу. Два раза тебе повезло, а на третий...
- Не знаю, - усмехнулся эрц-герцог, которого уже опрокинули на спину, заставив наконец оторваться от приобретенного сокровища. - Может, у вас есть еще какие-нибудь законы, которых я не знаю? Расскажешь?
- Расскажу, - оскалился тот в ухмылке. - Закон номер один: вождь всегда прав.
- А Закон номер ... два? - поинтересовался Эзра, приподнимаясь, чтобы помочь стащить с себя кожаные штаны. Сансар как-то недобро улыбнулся.
- Не могу тебе ответить прямо сейчас, - произнес он, нависая над советником. - У меня занят рот.
- Чем это? - изумился эрц-герцог, ощущая как распространяется жар по всему телу от одного только пронзительного взгляда глаз цвета серебра.
- Тобой... - прошептал степняк, и мир за пределами шатра окончательно потерял их обоих до утра.
Потянулись дни, наполненные тренировками, уроками языка с Назаром и ночи... полные безумия. Эзра мог только удивляться, откуда после совершенно выматывающей опустошающей страсти у них обоих находятся силы на дневные дела, которых так же было немало. Советник, от природы любознательный и деятельный, не обошел своим вниманием ни одну сторону жизни племени, изучая, спрашивая, пробуя. Он, не терпевший благородную королевскую охоту, заключавшуюся в затравливании несчастного животного, с огромным удовольствием участвовал в охоте степной, вместе с Назаром и Ортисом сумев добыть бизона. Эрц-герцог сунул бы свой нос и в женские ремесла, если бы молодой степняк не успел перехватить его буквально на подходе к страшной ошибке с точки зрения местных представлений о правилах и приличиях.
Кроме Назара и Ортиса, он сумел завоевать дружбу еще нескольких кочевников - в основном среди молодежи, однако нашлись и те, кто оказался весьма враждебен к необычному чужеземцу.
Солонго был в ярости. Мало того, что светловолосый выскочка вел себя нагло и вызывающе, так еще и вождь потворствовал такому вопиющему нарушению всех правил. Раб, взятый в бою, должен быть тих и покорен, и уж никак не мог носить оружие и считаться равным свободным людям. Сансар слишком избаловал свою подстилку, и это не следовало оставлять безнаказанным. Кроме того, приближался праздник Равноденствия, и до этого времени нужно было показать себя во всей красе, если он хочет, чтобы его задумка удалась. Солонго задумчиво потер шрам на щеке, оставленный эллинским мечом много лет назад, и улыбнулся, предвкушая, как заставит наесться степной пыли заносчивого чужеземца.
Все оказалось не так радужно, как предполагал меченый кочевник. Сперва ему даже удалось уронить противника на колени, и Солонго, предвкушая свой триумф, потянулся к завязкам его штанов, чтобы хорошенько проучить наглеца, но светловолосый как-то по-змеиному извернулся и с силой ударил степняка в пах, заставив взвыть от боли в возбужденном естестве. Второй удар пришелся уже в челюсть, окончательно выведя из строя несостоявшегося насильника. К нему бросились было на подмогу верные люди, но рядом с чужеземцем словно по волшебству выросли Назар и Ортис с обнаженным оружием в руках, а со стороны ручья неторопливым шагом приближался сам вождь.
Сансар обвел тяжелым взглядом напрягшихся соплеменников, и мечи моментально отправились обратно в ножны. Вождь подошел ближе и присел на корточки рядом с воющим от боли Солонго и тихо произнес несколько фраз ему на ухо, от чего тот заскрежетал зубами, но утих, процедив лишь только что-то про "общий круг". Сансар не ответил ему и повернулся к Эзре.
- Иди в шатер вместе с Назаром, - непререкаемым тоном произнес он, и советник послушался без возражений, прекрасно понимая, когда спорить можно, а когда нет.
- Что такое "общий круг"? - поинтересовался он, усаживаясь на шкуры около очага. - Что имел в виду этот тип?
- Солонго, - поморщился Назар. - Он напомнил о давней традиции степей, когда пленников после боя, если на них не претендовал вождь или кто-то из сильнейших, отдавали воинам на потеху. Многие их них не переживали и одной ночи, а тех, кто на свою беду оказывались более живучими, насиловали дальше. Сансар изжил этот обычай.
- Но я видел в стойбище рабов, - возразил удивленный советник. - И даже видел, как одного из них ваш Ортис уволок куда-то за шатры.
- Ну и что? - усмехнулся кочевник. - Парень остался жив и даже доволен. Его никто не может изувечить или убить - ты просто не видел, как это происходило раньше. Теперь все по-другому, и именно это не слишком нравится таким как Солонго, любящим беспомощные жертвы. Сейчас у него нет возможности развлекаться как в прежние времена. Да, раб не имеет своей воли и обязан ложиться под любого, если только он не личная собственность кого-то из племени, как например, ты... Прости...
- Ничего, - отмахнулся Эзра, неприятно царапнутый напоминанием о своем положении. Сам он иногда забывал об этом, проводя ночи с любовником уже скорее по собственному желанию, нежели повинуясь договору, однако первоначальная подоплека то и дело напоминала о себе. - Так ты говоришь, что Сансар отменил эту традицию? Вот же сволочь!
- Между прочим, - произнесли от входа, - ты сейчас о вожде говоришь. Назар, свободен.
Юноша быстро выскочил из шатра, правильно догадавшись, что произойдет дальше и намереваясь находиться в этот момент как можно дальше от этого места. Старая истина о том, что в семейные ссоры постороннему встревать не стоит, была известна и здесь.
- "Общий круг", значит, - с угрожающими нотками в голосе произнес Эзра, прожигая взглядом ничуть не обескураженного кочевника. - И ради меня ты был готов возродить эту славную, но отмененную традицию?
- Почему бы нет? - с деланной серьезностью поднял бровь степняк. - Всегда есть место исключениям, не находишь?
- Не в этом случае, - отрезал Эзра. - Если уж ты покусился на древний обычай,
значит, он казался тебе настолько варварским, что ты бы никогда не вернулся к нему. Что было бы, если бы не принял твои условия, Сансар?
- Я бы оставил тебя здесь, в шатре, - неохотно ответил степняк, укладываясь на спину и прикрывая глаза. - Ты прав, свою угрозу я бы не выполнил, мне вообще неприятна мысль, что к тебе может прикасаться кто-то другой. Но и не отпустил бы...
- Взял бы силой? - чувствуя невыносимый прилив ярости, спросил Эзра. Вождь, не открывая глаз, отрицательно покачал головой.
- Мне это не интересно. Я обманул тебя, это правда, но условия договора остаются в силе. Кроме одного. Если не хочешь - я больше не прикоснусь к тебе.
- Скажите, какое благородство! - прорычал взбешенный советник, ярость которого парадоксальным образом лишь усилилась при последних словах. - А то, что ты тут со мной вытворял не в счет, да? Рассчитывал наиграться за три месяца, а уложился в один и рад слинять? Гад ты последний! Я сейчас покажу тебе договор!
Сансар с неприкрытым изумлением воззрился на разъяренного любовника. А тот, двигаясь по-звериному быстро, внезапно оказался рядом, опускаясь на колени и упираясь ладонями в шкуры по обе стороны от головы опешившего кочевника. Зеленые глаза полыхали от желания и пожирающей страсти, а плотоядная усмешка, кривившая губы, не предвещала ничего хорошего одной части тела Сансара, которой тот отчетливо ощущал надвигающиеся неприятности.
- Я тебе устрою "общий круг", - невразумительно пробормотал Эзра, а потом...
Завязки на штанах они, кажется, все-таки разорвали, не сумев набраться терпения для их развязывания. Эзра как будто заново узнавал тело своего любовника, которое вроде бы успел досконально изучить, но сейчас все открывалось с новой стороны. Знакомый, уже почти родной запах Сансара кружил голову не хуже лучших возбуждающих средств, которые так любили некоторые любовники эрц-герцога, чьих имен он теперь не смог бы припомнить и под страхом смерти. Все воспоминания выпил, уничтожил, загасил сероглазый степняк, раскинувшийся под ним и перебирающий пальцами длинные светлые волосы, щекочущие его живот и бедра. Отобрал привычную жизнь, обманул, подмял под себя - и дал новый смысл, новые просторы, новое дыхание. И "ненавижу" стучит в висках словно "люблю"...
Он стонет и подается вперед бедрами, стремясь нагнать ускользающую ласку. Капли пота блестят на смуглой коже, и Эзре до дрожи хочется слизнуть их языком, чувствуя солоноватый вкус. Пальцы исследуют каждый сантиметр сильного тела, проникая внутрь, заставляя гордого степняка выгибаться и прикусывать губы, отдаваясь во власть светловолосого любовника. Все непривычно - и все так знакомо, правильно, что разум плывет окончательно, захлебываясь пьянящим, пахнущим степной пылью и пряностями, удовольствием.
Чужой жар охватывает со всех сторон, и Эзра едва сдерживается, чтобы сразу не войти полностью, до конца, сходя с ума от будоражащего ощущения тесноты принявшего его тела. Его выдержки хватает лишь на пару мгновений, но и тому - второму - не требуется больше: ждать не любит ни один из них. И степняк резко двигается ему навстречу, даже сейчас, обхватив ногами торс любовника, не желая терять контроль. В этом они похожи...
Их дыхание смешивается, когда, почти сложив Сансара пополам, Эзра впивается поцелуем в пересохшие искусанные губы, раздвигая их языком. Договор? К темным богам! Здесь нет места правилам. Кроме одного - быть ближе друг к другу.
На спине наверняка останутся царапины - но на это наплевать, как и на все, кроме хмельного марева, плещущегося в серых глазах. Собственные хриплые стоны царапают сорванное горло, и на секунду мелькает дикая мысль, что наверняка все стойбище слышит их в эту минуту, но она погребается под сокрушительной лавиной наслаждения, сметающей все лишнее и ненужное. И остается только сбивчивое рваное дыхание и едва различимые слова, произнесенные на языке степей, которые Эзра слышит в первый раз. Но спрашивать перевод не хочется, чтобы не разрушить то хрупкое нечто, что родилось этой ночью.
- Это последний раз, когда я штопаю вашу одежду, - безапелляционным тоном произнесла утром Майран, швыряя в Эзру починенные штаны. - Вы прямо как дикари какие-то!
- Ну прости, мы больше так не будем, - заискивающе пообещал тот. Девушка усмехнулась и покачала головой.
- Все равно будете, - произнесла она с какой-то затаенной грустью, и эрц-герцог, всегда очень чуткий к интонациям, присмотрелся к ней внимательнее.
- Ты плакала?! - удивленно воскликнул он. - Тебя обидели?
- Не говори ерунды! - вспылила Майран. - Кто осмелится обидеть дочь хранительницы племени и сестру вождя?
- Может быть, хранительница племени или вождь? - предположил проницательный советник, и девушка отвернулась, скрывая вспыхнувшее лицо. - Это был Сансар?
- Нет, - справившись с собой, ответила Майран. - Брат очень любит меня и никогда бы...
- Значит, Лейла, - перебил ее Эзра. - Что случилось?
- Это не твое дело, чужеземец, - резко оборвала его девушка. - Это вообще... не мужское дело!